В случае если кто-то из пары умирал, это оборачивалось страшной, изматывающей душу тоской и могло закончиться угасанием. В мире иртханов угасанием называли обратную сторону огненной лихорадки. Пламя иртхана переставало питать его магию, а тело быстро дряхлело. Обычно это происходило постепенно и начиналось ближе к глубокой старости, но в истории было известно несколько случаев угасания, связанных с потерей пары.
Совсем как у драконов.
Глубоко вздохнула и закрыла файлы.
Все равно сегодня в голову ничего не полезет, а если я посижу еще с часок, наш обед можно будет без зазрения совести назвать ужином. Поэтому спустилась вниз, где сестра уже успела накрыть на стол.
— Я помирилась с ребятами, — заявила Танни, уплетая овощи.
— Я рада, — улыбнулась.
— Они были в восторге от голозадого Мика.
— Ты что, им рассказала?
— Ну да. А что такого? — Сестра недоуменно посмотрела на меня.
— Танни!
— Да что такого-то? Они говорят, что ты молодец.
Впору хвататься за голову и рвать на себе волосы. Хотя, если вспомнить все, что со мной за последнее время случилось, волос не напасешься.
— Танни, я же тебя просила! Говорила, что об этом нельзя никому рассказывать!
— Леа, они никому не скажут.
— Ты в этом так уверена?
— Уверена. Они не из тех, кто будет трепать языком.
Я закатила глаза и подцепила на вилку кусочек, на который даже смотреть особо не хотелось. Прожевала и отодвинула тарелку. Судя по всему, организм еще переваривал тоньяс, ну и… не сказала бы, что я вот прям совсем молодец. Силе, которую я обрушила на Мика, он сопротивляться не мог. Если бы рядом с ним вовремя не оказалось иртхана, все могло бы закончиться гораздо печальнее. Для всех.
Наверное, не случись всего этого, я бы никогда себе в этом не призналась. Равно как и в том, что Рэйнар был прав. Не с точки зрения сердца, а как правящий. Хотя в мире иртханов сердцу вообще не особо есть место. Пока ты подчиняешься законам, светскому этикету и разуму, пока ты держишь все под контролем, твоя жизнь напоминает упорядоченное движение по верхней аэромагистрали: высокие скорости, бешеный ритм, конечная цель. Как только отклоняешься — столкновение, авария и…
Взрыв.
— Завтра идешь на курсы? — Решила сменить тему.
— Да. Леа, слушай… ты же не против, если я буду отмечать Смену Времен с Имери и остальными?
— А должна быть против?
— Ну не знаю… У тебя же тоже есть планы? — Танни хитро улыбнулась.
— Ну…
В прошлый раз я отмечала с Вальнаром, Лэм и Дрэйком. В ресторанчике, который бронировали задолго до праздника. Перед Сменой Времен надо было суетиться за полгода, если не раньше. Судя по тому что разговора об этом у нас до сих пор не было, Лэм и Дрэйк решили побыть вдвоем. И я их прекрасно понимала, в Аронгаре есть такая примета, что если отмечаешь переход из года в год с кем-то вдвоем, то будешь с ним неразлучен. Самое то, что нужно перед свадьбой.
К слову, с Лэм пересечься не удалось. Подруга с утра уехала на работу, а по телефону мы едва перекинулись парой фраз. Оказывается, Гроу попросил передать ей, что мы уезжаем, а заодно оплатил счет нашего столика. Оставленные на попечение подруги вещи я сегодня забирала у невыспавшегося Дрэйка. Настолько невыспавшегося и хмурого после ночной смены, что мне совесть не позволила о чем-то его расспрашивать.
— Да ладно! — Сестра подмигнула. — Мне ты можешь рассказать все.
Все-все-все, да.
Танни я пока не рассказывала, что у нас с Рэйнаром «на этом все».
Что со мной не так, если даже сейчас он меня не оставляет? Почему так больно, почему так мучительно больно? Почему, стоит мне вспомнить его дыхание на своей коже, его прикосновения, его взгляд — все это мешается в такой сумасшедший коктейль, который грозит свести с ума раньше, чем я скажу «ик».
— Пока не знаю, — напустила на себя загадочный вид, и сестра только рукой махнула и фыркнула.
— Все с тобой ясно.
Правда?
Хотя… со мной действительно все ясно. Танни уйдет к друзьям, мы с Марром останемся вдвоем, будем грызть гирлянды и запивать веоланским. А потом на пару запевать под фейерверки.
«Будешь подпевать?» — мысленно спросила виара.
— Виу?
Марр заглянул мне в глаза.
Нет, никакого веоланского, только гирлянды. Хватит с меня тоньяса на всю жизнь.
После обеда сгрузила посуду в машинку и отправилась выгулять Марра. Обычно в такое время я с ним не гуляла, но ему как минимум полагалась моральная компенсация за вчерашнее. Поэтому в парке мы здорово порезвились в хрустящем от легкого морозца снегу, позолоченном холодным закатным солнцем. Попрятались за деревьями и скамейками, побегали по дорожкам — благо зимой здесь почти нет людей. Вот сейчас, как ни странно, мне захотелось есть по-настоящему, а не баловства ради. Поэтому домой я спешила во всю мочь.
Чтобы, едва приложив ключ к замку, наткнуться на Танни, выскочившую в холл.
— Ты же готовиться к тестам собиралась?
— У нас гости, — сообщила сестра заговорщицким шепотом.
Заинтригованная, не раздеваясь, я заглянула в гостиную.
И замерла.
Потому что на диване, прямая, как Лаувайс, сидела Аргастель Лиция Халлоран.
С таким царственным видом, словно я не к себе домой вернулась, а каким-то чудом перенеслась в Скай Стрим, перед этим запросив аудиенции. Сказать, что я очешуела — значит, ничего не сказать. Наверное, если бы в гостиной обнаружился Рэйнар на коленях и с букетом цветов, я бы и то удивилась меньше.
— Добрый вечер, Леона. — Молчание она нарушила первой.
— Добрый вечер. — Я прошла в комнату и вспомнила, что забыла снять куртку.
Заодно и ботинки, но это к делу не относится.
— Где мы можем поговорить наедине?
— Здесь. Танни, заберешь Марра? — попросила сестру, на ходу выворачиваясь из куртки и стягивая шарф.
— Да, конечно. — Танни похлопала по ноге. — Марр, пойдем.
Но Марр решил, что никуда не пойдет, плюхнулся на попу и уставился на Аргастель большими глазами (крайняя степень внимания и любопытства в исполнении виара). Примерно такие же, думаю, были и у меня, но я решительно прошла к дивану и устроилась рядом с ней, бросив куртку на соседнее кресло. В конце концов, я дома, а не в гостях.
— Хотите кофе? — спросила, чтобы поддержать разговор.
— Нет, благодарю. Я не пью кофе по вечерам.
Местра Халлоран окинула меня взглядом, понять который было сложно. Дождалась, пока наверху щелкнула дверь, и только после этого произнесла:
— Что происходит между тобой и моим сыном?
Да уж, прямолинейность наше все.
— Какое вам вообще до этого дело? — поинтересовалась я в тон ей прохладно и жестко. — Мне кажется или вы действительно не горели желанием видеть меня рядом с Рэйнаром?
— Не кажется. — Идеальные брови дрогнули, будто собираясь сойтись на переносице. — И сейчас не горю, но от моего сына зависит судьба целого города.
— Не совсем понимаю, как я связана с судьбой целого города.
Ноздри ее чуть шевельнулись, выдавая раздражение.
— Ты присылаешь в мой фонд платья и драгоценности, на которые можно купить пару таких квартир, как эта. — Она обвела взглядом гостиную. — Рэйнар собирался сделать тебе предложение, а вместо этого объявил о благодарности. Последнюю неделю в Лаувайс все сливаются с интерьером и мечтают только о том, чтобы рабочий день побыстрее закончился. И ты станешь меня уверять, что никак с этим не связана?
Отлично! У нас что, вся Аронгара в курсе, что произошло в Зингсприде? По-хорошему, стоило попросить ее уйти, но что-то мне подсказывало, что Аргастель не сдвинется с места, пока не получит то, за чем пришла. Поэтому нужно как можно скорее ей это дать и попрощаться.
— С чего вы вообще взяли, что он собирался сделать мне предложение? — ядовито осведомилась я.
— С чего? — Местра Халлоран удивленно посмотрела на меня. — Возможно, потому что ты первая женщина, которую он привел в Скай Стрим и представил нам. А может быть, потому, что даже не потрудился пригласить Ирргалию для разговора наедине или что-то объяснить. Просто выставил ее из города в присутствии меня и Энтара, нисколько не заботясь о ее чувствах. Я первый раз в жизни видела сына в такой ярости.
Вот сейчас от местры Халлоран полыхнуло гневом, но мой как-то слегка угас. Нет, до Ирргалии мне не было никакого дела, но чувства матери Рэйнара можно было понять. Зная о ее отношении к местрель Стоунвилл, достаточно сложно ожидать, что после такого выпада со стороны сына меня примут с распростертыми объятиями. Особенно зная, что я стала причиной подобной вспышки, и не понимая почему.
— Но я пришла поговорить о другом. — Аргастель бросила на Марра, который незаметно переместился поближе, снисходительный взгляд и вернулась ко мне. — О твоем запросе Гердехару Аррингсхану.
— А об этом вы откуда знаете? — поинтересовалась я.
Местра Халлоран наклонила голову и улыбнулась.
— Быть первой леди, Леона, или матерью правящего, — это не только привилегии и публичные мероприятия, но еще и ответственность. Ответственность женщины, находящейся рядом с тем, кто взял на себя обязанность защищать всех нас. И интересоваться жизнью дорогих тебе мужчин гораздо больше, чем своей. — Она внимательно посмотрела на меня. — Врагов у моего сына хватает так же, как в свое время хватало мужу. Тогда мне недостало мудрости стать Листерну надежной опорой, но сына я не подведу.
Да, как-то не вязались эти слова с образом женщины, привыкшей прятаться за статусом семьи, во всем полагаться на него и на свою безупречную репутацию. Но еще больше они не вязались с равнодушием женщины, зацикленной только на своем положении или Энтаре. В ее словах читалось больше чувства, чем в самом откровенном признании, сквозь которое становилось понятно: за Рэйнара она тоже свернет шеи всем, до кого дотянется. Мне даже не по себе стало от такой откровенности, но показывать свое замешательство ей я не собиралась.
— Я все равно решительно не понимаю, как это связано со мной.
— Все ты понимаешь. — Она повысила голос. — Сейчас, когда вот-вот состоятся выборы, твой отказ от наставничества равносилен признанию его поражения.
— Верховный Правитель имеет право выбрать меня в качестве ученицы, если моя сила кажется ему перспективной.
— Ты пришла к нему сама, а это разные вещи. Думаешь, об этом не узнают?
— Нет, если я…
— Если, — передразнила она. — Если бы ты хорошенько подумала, то поняла бы, что под такой серьезной заменой всегда лежит серьезное основание. Которое, так или иначе, скажется на репутации моего сына.
— Ваш сын не думал о моей репутации, когда надевал на меня таэрран за полчаса до выступления, когда тащил в оперу, чтобы показать его всем.
— Мой муж надел на меня таэрран за день до благотворительного вечера. Просто за то, что я осмелилась ему прилюдно возразить, поставить его слова под сомнение. — В светлых глазах мелькнула искорка боли. Мелькнула — и погасла. Местра Халлоран подняла руку, предупреждая мои возражения. — Я просила его подождать всего один день, но он отказал. Единственное, о чем я сейчас сожалею, так это о том, что мне не хватило сил его простить. Пока мы не отдалились друг от друга настолько, что стало уже все равно.
Судя по тому, как прозвучали последние слова, не простила. До сих пор.
Я с трудом удержала руку, чтобы не потереть грудь: волной приглушенной тоски полоснуло наотмашь.
— Что касается выхода в оперу, Рэйнар не мог поступить иначе. После того как объявил тебя своей и надел таэрран… Если бы он отказался от выхода, он бы отказался от тебя. На глазах у всех. Если ты этого не понимаешь, ты либо слишком глупа, либо слишком зациклена на себе.
Ну, знаете ли!
— Если зацикленность на себе означает самоуважение, — вскинулась я, — то да, я зациклена на себе.
Знала бы она, что Рэйнар от меня отказался, не сидела бы тут сейчас с умным видом. Но говорить об этом с ней хотелось меньше всего.
— Самоуважение не должно отрицать здравый смысл. Своим поведением ты даешь противникам Рэйнара оружие против него. И наверняка даже не подозреваешь о предстоящем поединке.
М-да. Это не женщина, это дракон в юбке.
Не удивлюсь, если она уже знает, что мои любимые трусики голубого цвета с кружевами и капелькой-вырезом сзади. И почему-то я уже не так уверена, что Рэйнар пошел в отца.
— О поединке я знаю.
— Вот как. — Она достала из сумочки телефон и что-то быстро набрала на дисплее. — И, разумеется, знаешь, из-за чего он состоится?
А вот с причиной было не очень понятно. Но никто же мне не мешает прикинуться табуреткой?
— Из-за отказа разрешить местрель Стоунвилл въезд в Мэйстон.
— Оригинальную тебе озвучили причину. Деверик Шахррейн бросил моему сыну в лицо, что тот отказывается пустить свою невесту в город из-за «шлюхи, с которой тот один раз вышел в оперу».
Я моргнула. То есть тот факт, что поединок из-за меня, уже мало-мальски уложился в моей голове, но чтобы… так? Ладони сначала вспотели, потом заледенели, а сердце забилось с такой силой, что я при всем желании не смогла бы ничего ответить.
— Видит небо, я этого не хотела, Леона. Но ты стала слабостью моего сына, и эту слабость его враги будут всячески использовать. Так же, как это сделал Шахррейн. Я и предположить не могла, что он на такое осмелится, но Деверик спровоцировал эту ситуацию, а значит, рассчитывает на победу. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит.
Она пригладила идеальную юбку-карандаш и поднялась.
— Зачем вы все это мне говорите? — Я поднялась следом и успела только перехватить Марра, который почти ткнулся носом в царственные коленки.
Мысленно рыкнула на него, глаза в глаза, и Марр виновато поплелся за диван.
— Ты вступилась за Энтара, — произнесла она, когда мы направились в холл. — Ты не похожа на тех девиц, которые вешались на моего сына, и ты не играешь за его спиной. А значит, сумеешь сделать правильные выводы по поводу обучения и Председателя.
Я покачала головой.
— Местр Аррингсхан не станет использовать эту ситуацию против Рэйнара.
— Ты так уверена? — Аргастель хмыкнула, снимая с плечиков пальто.
— Да. Ему я доверяю.
— И тебя не смущает то, что он отклонил запрос моего сына на расследование?
— Что? — опешила я.
— Гердехар Аррингсхан отклонил запрос на расследование в Рагране. — Глаза местры Халлоран стали еще холоднее.
— Вы лжете! — вырвалось у меня.
— Зачем мне это? — поинтересовалась она. — Как ты сама сказала, я не горю желанием видеть тебя рядом с Рэйнаром. Чем дальше ты будешь от него, тем лучше.
Она застегнула пальто и шагнула вперед, но я уперлась рукой в дверь, не позволяя Аргастель выйти за порог.
— Когда состоится поединок?
— В эту субботу. — Местра Халлоран бросила на меня многозначительный взгляд, но я не двинулась с места.
— Я смогу присутствовать?
— Помимо правящих и Председателя на поединке имеют право присутствовать только близкие родственники. — Она изящно отодвинула мою ладонь в сторону и вышла за дверь. — Или те, кто ими станет в самом скором времени.
Я думала, она не обернется, но Аргастель обернулась. Под мелодичный звук открывающегося лифта.
— Подумай об этом, Леона. Время еще есть.
Я закрыла дверь и вернулась в комнату.
Подумать действительно было над чем. Если верить местре Халлоран, Шахррейн использовал мое имя, чтобы спровоцировать поединок. Особенно беспокоили ее слова по поводу уверенности в своих силах. Но почему он настолько не сомневается в победе? И почему, если Рэйнар действительно от меня отказался, он просто не надел на Шахррейна таэрран? Ведь это гораздо проще, и ему не нужно ничего доказывать Совету и остальным. Сила крови Халлоранов не подвергается сомнениям.
От всех этих мыслей голова шла кругом, поэтому я переоделась и отправилась вытаскивать из-за дивана виноватого Марра. Диван у нас стоял в центре комнаты, особых усилий для этого прилагать не требовалось. Виар лежал, сунув голову между лап, с самыми грустными глазами, которые только можно себе представить. Достаточно было просто заглянуть сверху.
— Выходи!
— Виу!
— Вот тебе и виу. Нечего приставать к незнакомым местрам.