— Ося?.. — выдохнул он едва слышно с ноткой надежды в голосе.
— Что с вами?
— Мне пло-о-охо.
— И с чего бы это? Вы так мало съели… и так много оставили, — не удержалась от сарказма, — только муку и крупу. Ах, да, еще и капусту.
Мне были памятны несделанные пельмени, отбивные и беляши, лапша, холодец и суп из куриных ножек, салат из огурцов и помидор, маринованные баклажаны, картошка, как пюре, так и жаренная, а еще ягоды, из которых я уже не сделаю ни компот, ни кисель, ни настойку. Про яйца и молоко вспоминать не хотелось, ведь я так рассчитывала на блины и оладушки. Именно поэтому с капелькой злорадства я сказала магу:
— Так вам и надо!
— О-о-ося, ну ты и Зло-о-ося, — простонал болезный и попросил воды.
Чистой не дала, капнула кое-чего из своей аптечки, а потом долго слушала, как задохлик ругался между приступами «бэ». Ближе к утру, лицом зеленый и измученный, он меня все-таки поблагодарил, правда, сделал это своеобразно. Пообещал прибить, но позже. Иначе сказать, дал разрешение на дальнейшую травлю, чтобы это «позже» отсрочить.
— Вот глупый!
— Что ты сказала? — граф-оружейник с подозрением покосился на меня.
— Ничего нового, — хмыкнула и улыбнулась. — Когда затариваться пойдем?
— О-о-о, — простонал он и уснул, а может, в беспамятство впал, кто знает этого доходягу. Я его не знала, а потому каждый час проверяла ток крови и температуру тела.
С одной стороны, на кой он мне сдался, развернись и беги, с другой — куда бежать, если некуда. За два месяца в столице единственная отрада — предательница-кадров Турри и Регген с его «гостеприимством». Не появись одержимый на пороге агентства, у меня бы в тот день сгорела не только одежда, но и надежда на светлое будущее. А так хоть какие-никакие, а крупицы счастья все же есть. Аж целых две: крыша над головой и бесплатные порталы в любую точку королевства. Самого Реггена я из списка плюсов вычеркнула задолго до приступов обжорства и расточительности, когда он потребовал «свои» пять монет.
Я, конечно, гномка, но и из него рыцарь еще тот! Но в общем-то, в бессовестности обвинять его не стоит. За весь день задохлик проснулся лишь два раза и оба раза по нужде, справить которую он полз самолично. Ни предложение о помощи, ни заранее принесенный горшок не смогли остановить Реггена на пути к цели. Правда, сделав свои дела, он у этой цели засыпал, и не будь у меня четвероногого помощника, таскала бы я мага сама от нужника до тюфяка. И вот что удивительно, только маг закрывал глаза, лобастый щенок появлялся в дверях, и наоборот, стоило задохлику вздохнуть, просыпаясь, щенка как не бывало. И не только его. Слизняки и пауки попрятались тоже и даже признаков жизни не подавали. Ни новой блестящей дорожки на подступах к подвалу, ни паутинки под потолком. Все замерли, словно выжидая, и я вместе с ними.
А чтоб время впустую не прошло, взялась за теоретический подсчет студенческого пайка, раз на практике он провалился. И как я ни пыталась соблюсти соотношение вкуса, качества и цены, так и не смогла. За тридцать четыре медяшки получалось либо меньше блюд, либо хуже качество, либо порции мельче прежних — никакой конкуренции академической столовке, хоть берись пирожки печь из капусты, отобранной у слизняков. Мука дорогая, зато начинка почти бесплатная. Одна луковица, четверть кочана капусты, масла в общем пять-шесть ложек, и вот тебе двенадцать пирожков на двадцать восемь медяков, и на шесть оставшихся медяшек — половник нормального компота… Или ненормального чая с веточками вишни и малины, березовыми сережками, ромашкой, мятой, липой, шиповником, кизилом и даже дубовой корой.
Вспомнила о дубе, а вслед за ним и о дубовой палице — вещдоком, оставшейся в суде, вздохнула тяжко и окончательно пробудила задохлика. Щенок мгновенно исчез, граф устремился к цели. В этот раз не ползком, на четвереньках — болезному явно стало легче. О чем он заявил по возвращении, держась за стенку и стараясь унять дрожание в коленцах.
— Ося, я очень сожалею, что ты не мужчина.
— Я тоже. С такой радостью дала бы вам по шее.
— За что? — возмутился он и, цепляясь за полки, медленно направился к шкафу. И правильно, по кузне ползать сподручнее было в портках, а вот разгуливать лучше в брюках.
— За порчу продуктов, срыв опытной работы и пустую трату денег!
— Что значит, пустую?!
— А вы еще скажите, что еда пошла вам впрок. Ползолотого псу под хвост и сорок медяшек туда же.
— Ну, Злося из Ллося, подожди… — прохрипел маг, открывая шкаф. И уже его глубинам сообщил: — Приду в себя, поговорим.
— О вашем обжорстве?
— О твоем нахальстве, — рыкнул он и закашлялся.
— Водички? — с тревогой предложила я.
— Спасибо, не надо. Твоей водички я уже попил… — Ρегген взял свои вещи и попросил меня выйти.
Вот только его стыдливость ему же боком и вышла. Едва я закрыла дверь и отправилась к лестнице, как сзади раздался грохот и почти сразу же из-за поворота выглянул щенок.
— Упал? — спросила я и в ответ получила кивок.
— Шишку набил? — Кивок повторный.
— Так, может, не трогать? Глядишь, к утру дойдет…
— Гр-р! — ответил четвероногий заступник, и я отправилась спасать задохлика.
Брюки на графа-оружейника я натягивала под сиплое: «Не надо, я сам», рубашку застегивала под мрачное: «Я попросил бы не трогать…», а листы капусты к шишке прикладывала под грозное: «Хватит смеяться!».
— Ну, знаете, это трудно. У вас тут третий глаз намечается, и я все думаю, это будет второй левый, второй правый или новый вид — срединный.
В ответ маг сердито засопел и поджал губы.
— Не стоит расстраиваться, — увещевала я. — Лучше приобрести, чем потерять.
— Ранее я бы согласился с этим, но не сейчас, — многозначительно глянул на меня. — Уйди.
— Из Бурфо? — уточнила я.
— Из мастерской.
— Вообще-то тут у вас еще и спальня, кухня, кабинет…
— Ося, — прошипел он, и я подчинилась.
А ночью пошел дождь.
5
Ввиду крайней слабости мага, уйти он не смог, а потому спали мы вместе: я, задохлик и щенок. Последний явился ближе к полуночи и исчез в утренних сумерках, едва Регген всхрапнул и по глупой привычке решил меня обнять.
— И все-то вам хочется с носом расквашенным ходить, — пробурчала я, и наглая рука остановилась на полпути к моей груди.
— Ося? — прохрипел маг.
— Она самая. Живая и даже не покалеченная.
— И это после второй ночи новолуния, — заметил с неподдельной радостью.
Тут я вывернулась из его объятий, чтобы сообщить:
— После третьей, вторую вы пробле…
— Спасибо, что напомнила, — процедил он, прожигая меня взглядом.
— О, можете не благодарить. Ваше спасение было действительно приятным делом. Еще никогда я не получала столько удовольствия…
— От чужих страданий? — вопросили у меня.
— От скорого возмездия.
— Опять продукты вспомнишь? — заломил маг бровь и посмотрел с ехидцей.
— Тросточку, — хмыкнула я. — А продукты вы мне еще отработаете.
— Надеюсь, дегустатором?
— Надейтесь!
Уже через полчаса, размазывая по тарелке чуть присоленный вареный рис, Регген понял, как промахнулся в своем предположении. Он голодным взором осмотрел кузню на наличие мясного. Понятное дело, ничего не нашел и печально воззрился на меня.
— А что-нибудь еще к каше есть?
— Вода, — ответила я, не отвлекаясь от правки списка.
— А более сытное? — протянул граф-задохдик с жалобной ноткой, словно это не он умял все позавчера.
— Салат… капустный.
— Воздержусь.
— И правильно, от него вам будет хуже. А вот каша в самый раз, — сообщила я, активно вычеркивая из перечня ближайших покупок мясо, сало, подчеревок, рыбу, птицу, яйца и молоко. Оставила ягоды и дрожжи, добавила лук, секачку для капусты и бутыль с маслом подсолнечника.
— Сомневаюсь, что эта каша мне понравится, — заметил маг, даже не думая завтракать.
— Не понравится, но выхода нет. С этого дня вы на злачной диете.
— Это еще почему? У нас разве кончились деньги?
— Не кончились. Просто я ничего сверх меры не куплю и в очередной раз объесться вам не позволю. Нет продуктов — нет проблем. Нет проблем — нет упреков в жестокости.
— Я в таком не упрекал…
— Скоро будете.
Так оно и получилось. Едва мы вышли из портала в деревеньке Тминь, что соседствовала с Ллосем, Регген заговорил о моем жестокосердии, упрямстве и редкой гадости. А вокруг бурлила жизнь, то бишь рынок! Торговцы развешивали над прилавками сладости и копчености, расставляли румяную сдобу, сладким сиропом заливали фрукты, варили пиво и киселя, дарили покупателям алые ленточки и поздравляли с первым днем первого зимнего месяца.
— Это ярмарка! Деревенская зимняя ярмарка Благодати! — стенал задохлик, в отчаянии прижимая к груди трость и пустую корзинку. — Праздник, почитаемый всем народом Дагатии… День благодарности за плодородную землю и хороший год! Лучший день месяца, единственный день в сезоне, когда можно и нужно пировать!
— Да-да, — покивала я в такт его словам и не подумала согласиться.
— Ося, тут такие запахи, — заметил несчастный отравленец, едва научившийся твердо стоять на ногах, — вкусности, сладости… Пиво, в конце-то концов! — воскликнул он, остановился, с вожделением принюхиваясь: — Мясные колбаски. Сочные, манящие, только с огня.
— Да-да…
— Ос-ся! — взвился маг.
— Да хоть Злос-ся, — перекривила я. — Вы на диете, Ρегген!
— Но так нельзя! Я голоден.
— А кто вам виноват?
— Ну, знаешь… с меня хватит, — процедил он сердито, развернулся и пошел в направлении лавок.
— С меня тоже хватит, — решила я, но не смогла не задать последнего вопроса: — Ρегген, а вы какой цвет предпочитаете, белый или черный? Мне-то все равно, гроб закрытым будет, но коли вам в нем лежать…
— Что-что? — маг вернулся назад. — Я не понял…
— А чего непонятного? Все просто: огласите последнюю волю покойного и ешьте что хотите.
— Так я?.. — начал он и сглотнул.
— Так вы, — подтвердила я и забрала корзинку из дрогнувших рук задохлика. — К слову, не желаете передать мне права на поместье и хоть что-то рассказать про щенка?
— Какого щенка? — его голос осип.
— Который прячется, едва вы проснетесь. Не знаете такого? — поняла я по недоуменному желтому взгляду и пожала плечами. — А он за вас переживал, сторожил, защищал… Так он не ваш? Нет? Тогда будет мой!
Толкнув дверь лавки с ножницами и иглой на вывеске, я вошла в светлое помещение, приветственно махнула продавцу и проникла в святая святых швейной мастерской, что скрывалась портьерой. Скользнула взглядом по деревянным панелям стен, ажурной ковке примерочных и торговых полок, по диванчикам и пуфам, стойке с резными вензелями, и задержала дыхание, чтобы скрыть завистливый вздох.
Вот как нужно собственное дело развивать, вот куда нужно деньги вкладывать, чтоб они полноводным потоком текли не только карманы, но и счета в банке наполняли. Вот она истина! И если раньше у меня с личным делом трижды ничего не вышло, то теперь я верила в прорыв, победу и Реггена, с которым можно договориться. Именно поэтому решила восстановить свой гардероб, а также приобрести форму продавца: с чепцом, фартуком и десятком белых перчаток — визитной карточкой чистой на руку торговли. Здесь же я намеревалась оставить заказ на сапоги и узнать последние новости из Ллося до того, как обо мне доложат свекрови.
Но стоило заказать все необходимое, как рядом со мной открылся портал, и мрачно взирающий из него задохлик предложил поторопиться с выбором.
— Только не говорите, что вы уже успели отведать колбаски.
— Нет, тут за колбаской прибыла знакомая тебе… дама.
— И вы ее испугались? — вопросила я, старательно скрывая накатившую вдруг панику.
— Я вспомнил, куда ты от нее в прошлый раз убежала, — ехидно ответил он и пальцем поманил меня к себе.
— Но я ещё ничего не узнала…
— Осенька! — вдруг раздалось от двери мастерской и спровоцировало мой прыжок в объятия мага.
Задохлик меня не только удержал, еще и на руках подкинул, что бы затем аккуратно поставить на каменную мостовую в Акри, еще одной соседствующей с Ллосем деревеньке. Здесь также проводилась любимая во всей Дагатии ярмарка, но была она в основе своей рыбной. А еще здесь продавались лучшие сковородки и чугунки. Как раз то, что мне нужно приобрести.
— Как хорошо, что мы сюда заскочили, — радостная я подхватила Реггена под руку и повела за собой.
— Тут не так вкусно пахнет, как в деревне Тминь, — признался он. — А я и представить не мог, что ты склонна кого-то бояться.
— Вы просто не знакомы с Ленией Ρябой, моей свекровью.
— Так ты замужем? Неужели нашелся смельчак, решившийся на такое? — и вопреки наигранному ехидству граф-задохлик аккуратно от меня отстранился.
— Как нашелся, так и потерялся, — ответила я, возвращая мага назад. От воды веяло холодом, на его пути мой плащ был плохой преградой, а вот Регген — сносной.
— Сбежал и надежно спрятался? Или попросту исчез?
— Ага. Умер.
— Χм, надежнее некуда… Надеюсь, не от голода?
— От глупости. Он не послушался меня и поступил по — своему.
Я улыбнулась знакомым прохожим, что с любопытством рассматривали графа-задохлика, и покосилась на него сама. Серьезный до невозможности, он шел, сузив глаза и поджав без того тонкие губы. Видимо, вспомнил, как его самого хотели стереть с лица земли.
— А дальше что?
— Как обычно: прощание, похороны, поминки.
Я повернула направо и повела мага в узкий проулок между лавками, совсем забыв, что местные жители чуть выше меня, а рекламные вывески и торговые образцы находятся на уровне графской головы. «Бум!» грозно поприветствовал задохлика чугунок, «Хрясь!» поддержала его вывеска на стреле, «Бдзынь» отозвались горшки с цветами. «Святые угодники!» — это уже я, вцепившись в мага, и не позволила ему устроиться на земле.
Оглянулась в поисках помощи, но никто не выглянул из лавок на грохот, да и сам переулок словно бы потонул в тишине.
— Регген! Ре-е-е-гген! — тщетно позвала я, похлопывая одержимого по щекам. — Граф Лофре, вставайте. Хватить лежать, вы уже бледный… нет, серый… синий! Святые угодники, вы что, собрались умирать? Регген?! — воскликнула с надрывом, но ответной реакции так и не добилась.
Вернее, добилась, но не той — рядом с нами объявился щенок.
— Привет, лобастый. А ты тут какими?..
— Гр-р! — ответил он и с укоризной воззрился на меня.
— Я не виновата. — Непризнанный помощник мага фыркнул. — Это правда! — Φыркнул повторно, чем меня раздосадовал и разозлил.
Надо же, какой строгий. Где ж раньше-то был?
— Не тебе судить, а ему… как очнется, — кивнула я на графа-задохлика. — Можешь его к стене оттащить? — Меня удостоили тяжелым взглядом, пришлось пояснить: — Это чтоб на него местные жители в подпитии не наступили.
Мне не поверили.
— Не хочешь тащить — сторожи! Я за подмогой.
— Ряв! — вякнул щенок, дернул хвостом и открыл портал в поместье.
После чего деловой как никто вцепился зубами в плащ мага и потащил Реггена в проход, через коридор в кузню, на тюфяк под столом. Уложил со всяческим удобством и вернулся ко мне, крайне удивленной и безмолвной. Портал он закрыл все так же хвостом и мордой подтолкнул меня в направлении лавок. Мол, иди. Я и пошла, и даже купила желанные чугунок и здоровенные сковородки, затем чайник и чашки, пару банок с вареньем, а после и все то, что оставалось в списке. Лобастый без возражений таскал покупки в Бурфо, попутно проверял самочувствие задохлика, возвращался, и на вопрос: «Все еще спит?» отвечал беззаботным: «Гр».
В тишине и спокойствии мы пробыли несколько часов, пока щенок не попытался залезть мне под подол. Понятное дело, под платьем уже была отнюдь не маленькая я, а потому в моих ногах он не поместился. Потянул на себя плащ, поджал хвост и сжался, когда на нас из-за улочки выпрыгнуло Нечто огромное, мохнатое, звенящее цепями. Оно с ревом понеслось по улочке, перепугав прохожих, сорвав все рекламные вывески и расколотив торговые образцы. Выскочило на площадь, повернуло направо и побежало, что примечательно, поджав хвост. Словно не охотится, а прячется и, гадость такая, для схрона выбрал не лес, а жилые кварталы.