— Нет, не надо одеяло… Феликсу холодно… Ему одеяло, — хрипела я.
Что-то горькое полилось мне в рот. Пить. Хочу пить. Еще…
… Я проснулась ночью. Темно. Свеча на столе. Седая голова, склоненная в дремоте над столом. Память была ясна и отчетлива. Все встало передо мной как наяву. Я здесь одна. Друзья погибли… Здесь у меня дрогнула холодная отчаянная мысль, робкая надежда еще тлела во мне. Я должна искать их, идти на помощь… Что это за старик? Вдруг я поняла, что боли нет, тяжесть в ногах, такая, что, кажется, не поднять их никогда… Старик лечит меня… Зеркало!!! Ощупав себя, я похолодела… Нет зеркала, браслет на руке. Надо встать. Я ведь могу сразу увидеть всех… кто жив. Стараясь не думать о том, что я почему-то не чувствую ног, я быстро встала…
Очнулась я уже утром, оттого, что кто-то погладил меня по голове.
— Ну, что же ты, куда ты ночью-то побежала, чуть все лечение не испортила? — Глухой низкий голос ворчливо продолжал. — Ноги тебе раздавило, дракон-то, падая, тебя подмял, и гнома… тоже, только гнома-то я не смог спасти… уж больно мал он, и дракон, еще в небе помер он. Ну, ну, не надо, милая, не надо…
Пустота. Вокруг меня опять никого. Я одна. И слез нет. Просто больно.
Сквозь звон в ушах доносился голос деда:
— Знать, нужна ты еще на белом свете, коль выжила там, где не выжить никому.
— Нужна? Кому? — Выкрикнула я.
Дед помолчал. Он стоял возле моей кровати, испытующе глядя на меня из под тяжелых век. Согнутая временем спина его была широка в плечах, белый, длинный волос заплетен в жидкую косицу и перевязан темной тесьмой по высокому лбу, темная кожа лица изборождена глубокими морщинами, совсем небольшая, белая борода. Одет он был в длинную белую рубаху, подпоясанную веревкой. Белые же штаны заправлены в короткие мягкие сапоги. Высок и строг старик, — подумала я.
— Как звать вас? — Тихо спросила я. Какая-то дикая догадка мелькнула у меня.
— Илия я, — коротко прозвучал ответ.
— Не может быть… — прошептала я. — Этого не может быть…
— Так, девонька, давай-ка, рассказывай мне все… Больно много имен знакомых ты в бреду называла… И меня вот откуда-то знаешь, — дед выставил руку в сторону стула с высокой спинкой, продолжая смотреть на меня, и тот подъехал к нему.
Илия сел и стал смотреть на меня в ожидании.
— Я — проводник, — сказала я и замолчала.
— Ну, так что ж, об этом все знают. Потому-то и не должно быть тебя здесь. Дальше-то что? Как ты на драконе с домовым гномом оказалась? Дракон-то от укуса василиска умер, рассказывай, не тяни! — приказал дед.
Отвернувшись к бревенчатой, потемневшей от времени стене, я некоторое время молчала. Ком подкатил к горлу, слишком открытая еще рана. Потом, не поворачиваясь к старику, я начала:
— Дед умер. По его наказу я пошла на заимку…
Начав, я уже не могла остановиться. Я рассказала все, мне оказалось нужно кому-то это рассказать. Дед слушал, не прерывая. Когда я подошла к тому, как мы полетели на поиски василиска и, что с нами был Клим, старик переспросил в раз севшим голосом:
— С вами был Клим?
— Был. Без него нам бы змею не одолеть! Он упал вместе с этой тварью, он был на ней и убил ее!!! А Феликс перестал понимать, он обезумел, и унес нас оттуда!!!
Повисло тягостное молчание. Илия сидел, сильно выпрямившись и закрыв глаза, потом взглянул на меня:
— Вставай, Ася, пойдем покушаешь. Тебе сил набираться надо, а у меня дело есть… Да, не убивайся так, думаю я — Клим жив, нет его среди мертвых.
От ошеломляющей новости я вскочила.
— Я ухожу. Спасибо вам за все, дедушка… Я не могу потерять Клима еще раз…
— Да, погоди ты, егоза, не дойдешь ты пока, еще день нужен. Ноги-то слабину дать могут, а дорога опасная. А почему ты про свое зеркало не спрашиваешь? — перебил меня старик.
— Оно… Так оно не выпало? Оно здесь? — у меня перехватило дыхание, я же могу попробовать вызвать Клима.
— Здесь. Здесь. — Впервые за все время дед Илия улыбнулся, глядя на меня. Видимо перестал сомневаться во мне. — Поищи Клима, если, как ты говоришь, вы были недалеко от заимки, то есть от крепости Волка, когда на вас напал василиск, и если эльф не погиб, а ты ведь не видела, чтоб его ранила змея?
— Н-нет, точно нет, — опять вспомнив эти страшные минуты, я вздрогнула.
Дед Илия, подняв руку с раскрытой ладонью и получив зеркало прямо из воздуха, передал его мне. Я улыбнулась, вспомнив, как важно принимал из воздуха блюда Прокоп, гном Нестора, и попросила зеркало найти Клима. Затаив дыхание, не шелохнувшись, я ждала. Я видела, как старик ждал, положив руки на колени и не отрывая от меня глаз. Секунды, минуты… невыносимо ждать, тонкая ниточка надежды натягивалась все сильнее, как струна, готовая оборваться… Холодная гладь зеркала всколыхнулась, пошла рябью… не поняла… о-о… серый цвет заполнил все зеркальное поле, время от времени, чередуясь с зеленым, грязно-желтым… Вдруг, зеркало, наконец-то сфокусировавшись, выхватило угрюмую волчью морду, которая резко метнула взгляд в меня, обдав злостью. Я, обхватив себя от волнения руками, смотрела, не отрываясь, как волк, еще полностью не остановившись, переходил в Клима, и не удержалась от счастливого смеха, видя, как Клим на четвереньках пробежал по инерции шага три…
— Ты?! Где ты?! — Запыхавшийся голос эльфа был для меня лучиком света в этом длинном и мрачном дне.
— Я у твоего учителя, у Илии, — покрутив зеркалом, я показала Климу деда, который уже стоял рядом, молча, и, видя его взгляд, понимала, что для него Клим очень дорог.
Клим в удивлении развел руки.
— Приветствую, тебя, учитель! Ася!!! Как тебя туда занесло? Я тебя ищу, рыщу по лесам в поисках вас…А зеркало, почему не отвечала? Что с Феликсом?
Рассказав события той ночи, которых Клим не мог знать, я увидела, как эльф отвернулся. Старик взял у меня зеркало.
— Клим, у Аси были перебиты ноги, дракон придавил, упав, она была в бреду… Ты мне скажи, — эльф медленно повернулся, видимо справившись с собой, слишком много для него значил Феликс. — Ей можно возвращаться? Идти, сам знаешь, далеко… А она многого не знает…
— Нет, учитель, нельзя. Здесь назревает что-то пока непонятное… Похоже на заговор при дворе Феи, и, похоже, с участием темных… Хорошо, что она оказалась у тебя, учитель, слышишь, Ася? Не уходи оттуда, кто бы тебя не позвал!!! Все! Как я рад, что тебя нашел, Ася! — очень тихо проговорил Клим, когда я снова взяла зеркало, и исчез.
Медленно опустив зеркало, я подошла к низенькому окну. Моросил дождь. Мелкий дождик, с туманом. Грибной, подумала я. За окном близко к дому подступал лес. Сосны. Старый лес — с буреломом, непроходимый. На поляне, заросшей высокой травой, не ведающей косы, немного левее виднелось еще одно бревенчатое строение.
— Здесь учатся, учатся те, кто хочет видеть дальше своего носа и больше, чем отпущено природой. — Сказал Илия, когда я обернулась к нему.
2
Дождь кончился только к вечеру. Солнце выглянуло из-за туч, уже, когда садилось за сосны. На короткий миг оно залило мягким светом эту затерянную в лесах поляну и напомнило радостными красками, что стоит середина лета, июль.
Мы с Илией сидели на крылечке его дома. Я слушала его низкий глубокий голос, совсем нестарого человека. И вообще он меня удивлял этим вот несоответствием внешней ветхости и огромной силы, идущей от него. Как и его дом, который, казалось, врос в землю от старости, так он был мал и весь порос мхом, на одном из нижних бревен даже выросла сыроежка.
— Дедуля, — сказала я и замерла, я назвала Илию, как своего деда, так он мне сейчас его напоминал. — Расскажите мне немного о вашей стране, пожалуйста. — Закончила я быстро.
Старый учитель немного помолчал. Потом, повернувшись ко мне, усмехнулся:
— То, что ты здесь, в нашей стране, увидела, это лишь малая часть, скрытая от людей. Мы живем точно также в любой другой стране, соблюдая границу с вами, но только здесь существует две границы, мы, спасая свой мир, обязаны спасать и ваш. Кто-то из нас это принимает просто как обязанность, кто-то считает, что вы по незнанию слабее нас, а слабых надо защищать, кто-то думает, что обнаружив темных, вы обнаружите и нас, и не разобравшись, как это вы обычно и делаете, будете почитать нас своими врагами. На самом деле, во времена образования Союза Трех Миров, когда миры эльфов, гномов и драконов, решили объединиться, чтобы противостоять мраситам, мраситы — это так себя называют темные эльфы с тех пор, как их мир ушел под землю, и их внешний вид изменился, а Мраса — это их страна. А наша страна — Синегория… Так вот тогда, три самых могущественных мага от каждой из трех сторон сошлись в Междуречье, там теперь стоит Золотое Устье, и долго спорили они, держать границу между темными и людьми или не держать, и тогда эльф Владомир сказал: "…коль мраситы — порождение нашего мира, то нам и защищать остальных от темных, не гоже нам, ведающим, дать погибнуть неведающим…".
— А что за заклятие открытой мысли было наложено тогда же? — я слушала, затаив дыхание, неведомый мир открывался мне.
— Когда опасность подстерегала на каждом шагу, действовать надо было молниеносно, тогда, это случилось уже после создания Союза, и было наложено на всех его жителей это заклинание, в этом случае заклинаемые связаны пониманием на уровне мысли. Потом, когда Первая Огненная Война закончилась, заклятие было снято. Оставлено оно было лишь тем, кто по роду деятельности был у власти и драконам, потому что оно исконно их.
Солнце уже давно село. Учитель зажег лампу, которую принес из дома, похожую на нашу керосиновую лампу. Мотыльки кружили вокруг нее, комары — вокруг нас, в лесу ухал филин. А уходить в дом совсем не хотелось.
— А дальше то, что было, дедушка? — спросила я задумавшегося старика.
— Много, что было. И не только на границе. Было большое восстание подземных эльфов, это не мраситы, это отдельный род эльфов, живущих в пещерах. Когда же темные эльфы ушли под землю, они стали притеснять подземных эльфов, и те стали требовать выделить им земли на верху. Ну а здесь-то тоже народ живет уже столетиями, он — против… Но и таких кузнецов и плавильных дел мастеров больше не сыскать, разве что среди горных гномов, а те больше — по рудознанию. Вобщем пришлось расселять их с другой стороны Срединных Гор.
— А почему одни гномы поменьше, а другие побольше? — этот вопрос у меня всегда возникал, когда я видела рядом Миху и Филимона.
— Тот гном, который с тобой был, на драконе-то, это домашний гном. Вы их еще домовыми называете. Они обычно капризные, игручие, могут нашкодить, но, если такой гном полюбит хозяина — из любой беды выручит его.
А еще есть лесные гномы, они большие ведуны по части трав, кореньев, в военном деле — для разведки годятся, очень выносливые и терпеливые. Они побольше росточком. Горные гномы ростом-то с лесных будут, только больно страшные, то ли оттого, что в темноте пещерной растут, то ли мало там пищи полезной, не знаю… Ладно, Ася, пойдем в дом. Хватит комаров кормить, леших радовать. Пора спать.
Старик встал, посмотрел вокруг и пошел в дом, скрипя половицами. Мне неохота было в темноте, в глуши лесной сидеть одной. Пройдя через небольшие сени и свернув налево, я попала в свою комнату и уснула, едва голова коснулась подушки.
3
Клим появился неожиданно.
Прошло две недели. О своих ранах я забыла, а при воспоминании о Феликсе и Филимоне на душе скребли кошки по-прежнему.
Скучать здесь было некогда. Илия разрешил мне бывать в хранилище книг и древних рукописей, где я и просиживала порой целые дни напролет, ожидая, когда он освободится от своих учеников. Вообще надо сказать, удивительный народец эти гномы и эльфы, гоблины и великаны. Кого здесь только не было. И все они, затаив дыхание, слушали, читали, смотрели… Разделены они были по группам на начинающих, знающих, ведающих и всеведающих. Ученик мог поступить в любую группу, в зависимости от необходимости. Преподавались здесь история, магия, природоведание. Эти предметы считались основными. История давала знания о прошлом, магия помогала выжить в этом непростом мире, природоведание рассказывало о силах природы, которые легли в учение о магии. Получалось, если ты знаешь, какие силы природы отвечают за воздух и землю, ты, обратясь к ним, легко перенесешь стакан воды по воздуху. Слушая Илию, я тут же попыталась это проделать… Облив его водой, я узнала, что, оказывается, надо произнести еще и заветное словечко… Тренируясь вечером на крылечке дома деда Илии в разжигании лампы, я и увидела в трех шагах от себя сидящего и смотрящего на вспыхнувший свет волка. Вздрогнув от неожиданности, я тут же замерла, и только что загоревшийся свет потух.
— Привет, — через некоторое время я проговорила негромко.
Клим к этому времени принял свой обычный облик. Неслышно подойдя к крыльцу, он сел рядом со мной.
— Здравствуй, Ася, — устало проговорил эльф.
Сзади послышались шаги. Клим быстро вскочил. Они обнялись с подошедшим Илией, учитель некоторое время смотрел на эльфа не отрываясь, потом похлопал его по плечу и спросил:
— Что тебя привело сюда, Клим?
— Я — только что с Забытого Острова. Василисков там больше нет, ни одного… А было их там больше ста. Следов их нигде пока не обнаружено, драконы, потеряв Феликса, отказываются подчиняться Фее… Если мрасы полезут через границу, без драконов нам их не остановить, теперь еще у них, похоже, и василиски. — Клим говорил, мрачно уставясь в темноту чернеющего леса.
Тишина повисла после его слов. Я вспомнила, как погиб Феликс… Поэтому, когда прозвучали следующие слова, мне показалось, что я что-то недопоняла, и я переспросила:
— Что?
— Я, говорю, — Клим, повернувшись ко мне, повторил, — вся надежда на тебя, Ася!
— Что же я могу сделать для вас? — в недоумении я даже привстала, потом села. — Погоди, ты сказал, драконы не слушаются… И кто там у них сейчас за главного? Крез?
— В том-то и дело, что нет… Маул… Слышала такого? — Клим в ожидании ответа уставился на меня.
— Н-н-нет, хотя… Да, в самом начале, когда в первый раз я обратилась к ним, один из них очень злобно меня принял, но тогда Крез его остановил, — стала вспоминать я.
— Креза в первые дни после гибели Феликса отправили на дальнюю границу, и в это время драконы вдруг выбрали вожаком Маула… — Тут Клим повернулся к Илии. — Все сводится к Гораксу, этот выродок совсем потерял голову в своем замке. Имея столько золота, он купил половину окружения Феи. А по моим сведениям нижний уровень его родового поместья соединен подземными ходами с пещерами Мрасы. Почему у него столько власти, Илия? Кто он такой, в конце концов? По внешности он — так обыкновенный гоблин, по его словам — эльф, с чего бы его замку иметь такое строение, учитель, я хочу просить тебя, поищи сведения о его роде или его происхождении?
Стало совсем темно, и по тому, как было тихо вокруг нас, я поняла, что заклинание секретности опять наложено. Илия вдруг встал.
— Пошли… — тихо сказал он.
Тропинка, ведущая к школе, быстро осталась позади. Дед Илия вытянул руку вперед ладонью вверх, и через секунду над ней повис светящийся шарик, который, когда старик убрал руку, медленно поплыл впереди нас. Я шла за учителем, следом за нами — Клим, в обличье волка. Ночная прохлада сменилась холодом, пополз туман, запахло тиной — река? Тропинка все время шла вниз, иногда приходилось цепляться за ветки деревьев и кусты, между которыми приходилось пробираться. Я, войдя в привычный походный ритм, мельком отмечала повороты… вдруг нога ступила на что-то ровное, мощеная дорожка! Дорога была вымощена гладким речным камнем! Ступеньки! Десять ступенек привели к крепкой деревянной двери. Конечно, она беспрепятственно отворилась. Большая пещера, в миг осветившаяся факелами, была пустынна. Пол был гладкий, мощенный, стены пещеры пестрели мозаикой из цветных камешков, с изображением драконов, эльфов, гномов.
Илия, не тратя времени, быстро пошел к водоему, блестевшему шагах в десяти от нас. Просто большой колодец, обнесенный по краям все тем же гладким камнем. Тихая речь, на незнакомом языке, приятно зазвучала под каменными сводами:
Про ниве либене ниту
Ла манре шеде вери ту…
Нисад так вьяна,
Шед мах веда,
О ас драида вера Вед,
Им ту обрис орану лед…
Клим, тихо ступая волчьими лапами, подошел и сел возле меня как верный пес. Вдруг он стал мне тихо переводить завораживающие строки:
— На тихой ласковой воде
По воле мага знаки те…
Появятся как наяву,
Маг носит на груди сову,
Из рода эльфов знака Сов,
Ему те образы понятней слов…
Учитель тем временем снял с груди золотой образ совы на витой цепи и, держа его над спокойной темной водой, закончил:
— Та ниту Веда шемадан,
Ис прада про линей атран.
Клим торопливо произнес последние две строки: