Неужели дошли? Похоже на то.
Без особых сложностей добравшись до кургана, мы первым делом принялись выливать воду из сапог, срезать толстых черных пиявок и очищать одежду от налипшей болотной жижи. Толку, честно говоря, от этой возни было немного. В конце концов пришлось смириться с тем, что ближайшие несколько дней мы будем вонять болотом, а одежда станет скрипеть и хрустеть при каждом движении.
Первым не выдержал Язва – он упер руки в бока и уставился на Брагу:
– Ну и где этот долбаный храм? Или мы сюда приперлись, чтобы в грязи изваляться?
– Грязь можно было и поближе найти, – поддержал его Шутник.
– Заткнитесь оба, – отмахнулся от них Марк и начал вполголоса что-то объяснять ни на шаг от него не отходившему тайнознатцу.
Тот, внимательно его слушая, время от времени кивал, потом на несколько минут задумался и, присев на корточки, начал вырывать густую траву. Кое-как очистив небольшой пятачок, тайнознатец вытащил из рукава остро заточенную деревяшку и принялся чертить на земле какие-то символы. Много времени приготовления не заняли, да и сама волшба прошла весьма буднично: разрисованная колдовскими символами земля моментально высохла и растрескалась, а остатки невырванной травы принялись тлеть и куриться легким дымком. Заклинатель выпрямился и что-то тихонько сказал Марку. Стоявший неподалеку Анджей, видимо не расслышав слов, нахмурился, но переспрашивать не стал.
– Ищите проход, – распорядился Брага и вытащил из заплечной сумы связку просмоленных факелов. – Внутрь не лезьте, если жизнь дорога!
Я покосился на Анджея, но тот оставил самоуправство помощника без внимания. Странно. Очень странно. Слишком много на себя Брага берет. Надолго ли у командира терпения хватит? И вот еще что непонятно: у Дубравы на клинке я клеймо с хорьком приметил – знак цеха оружейников Северного Гальда, а у Марка на бастарде крылатый волк скалится. И есть у меня ощущение, что это не подделка и полуторник на самом деле работы мастера Ран-Лира из Медвежьего Склона. А его работы, считай, самое меньшее раза в полтора-два дороже ценятся, чем гальдское оружие.
Темный провал в кургане обнаружился почти с противоположной стороны, и вскоре вся дружина собралась там, разглядывая уходящие во тьму ступени. Судя по всему, спускаться придется очень глубоко. Тут главное, чтобы проход затоплен не был. Да нет, ступени хоть и влажные, но воды не видно.
Змейка метнул в провал камушек, и тот зацокал в темноте. Плеска не послышалось.
– Сдурел?! – Дубрава отвесил Янеку подзатыльник, и парень, втянув голову в плечи, быстренько ретировался от провала.
– Ты б еще подудел туда! – Висельник вытащил из мешка и принялся расправлять подшлемник.
– Да ну вас, – потер затылок Змейка и, опустившись на корточки, занялся ремнями небольшого, обтянутого кожей щита.
Пока все проверяли оружие и доспехи, я присел рядом с ведущими вниз ступенями. Ни черта не видать! Темно, как у теней за пазухой. От грубо отесанных каменных плит тянуло сырой стылостью, и, чем больше я всматривался во тьму, тем меньше мне хотелось туда спускаться. С чего бы это? Никогда раньше темноты не боялся. Вытащенные из ножен мечи прогнали непонятное ощущение беспомощности, но неприятный осадок все же никуда не делся, и от этого было немного не по себе.
– Ну что, выступаем? – проверив, легко ли выходит из ножен бастард, повернулся Марк к Анджею, который еще возился со шлемом.
– А кто наверху останется? – Командир поправил кольчужную бармицу и натянул латную перчатку.
– Зачем? Никто сюда не сунется…
– Арчи, ты остаешься, – не изменил своего мнения Дубрава и обнажил меч. – Проход широкий, так что идем по три человека. Двинули.
Я оказался во второй тройке вместе с Ежи Петелькой и Лехом Зарницей. Висельник недовольно вертел головой по сторонам и то и дело проверял ногтем заточку длинной сабли. Лех – высокий парень на пару лет постарше меня – спокойно шагал, клацая о ступени железными набойками сапог.
– Лех!.. – прошипел шедший за нами Язва. – Тише ты…
– Угу, – хмыкнул тот, переложил в левую руку увесистую булаву и поправил кольчужный ворот.
Подошва сапога едва не соскользнула со стертой ступени, и, глубоко вздохнув, я прогнал из головы посторонние мысли и дурные предчувствия. Не до того сейчас.
Отблески факела спускавшегося первым Петра Травинки едва разгоняли поджидавшую отряд тьму, и на грубо отесанных стенах танцевали наши странно искривленные тени. Следопыт шел не торопясь, напряженно вглядывался в темноту и постоянно, словно убирая затянувшую проход паутину, водил перед собой из стороны в сторону коротким топориком.
Немного потеснив Язву, сзади спускался тайнознатец, и от его тихого монотонного бормотания на затылке зашевелились волосы. Никогда в жизни не боялся закрытых помещений и пещер, но сейчас, по мере продвижения вниз, меня начинало все больше охватывать какое-то непонятное чувство обреченности. Сырые и осклизлые ступени так и норовили вывернуться из-под ног, а камень потолка давил, словно уже положенное на могилу надгробие.
Не останавливаясь, я сунул один из мечей в ножны и вытащил метательную звезду. Большой палец привычно скользнул по покрывающим все четыре лезвия рунам, и холодная тяжесть черного металла, как обычно, подействовала успокаивающе. Смысл выбитой на железе тарабарщины был мне неизвестен, но отдавший звезду за долги человек клялся и божился, что отклонить ее бросок невозможно никакими чарами. Сейчас мне это показалось весьма кстати: подземелье было просто пропитано непонятной магией. В самом деле, спустились-то мы уже прилично, а вода в проходе так и не появилась. Разве что в нескольких местах капало с потолка.
Наконец лестница закончилась, и мы вошли в темное помещение. Света двух факелов не хватало, дальние стены и потолок терялись во тьме. Несший второй факел Висельник прошел вглубь, и отблески огня заиграли на пронизывающих каменные стены жилках горного хрусталя. Я даже невольно засмотрелся. Красиво. А в сочетании с нашими тенями – жутко.
– Простой хрусталь, – подтвердил мое предположение Янек, отколупнувший от стены камешек.
– А ты чего ждал, рубиновых россыпей? – съязвил Шутник.
– Заткнитесь вы, – насторожился вдруг Ежи Петелька.
Мне почудилось какое-то движение в дальнем от нас углу, и я незамедлительно сместился в сторону от оставшейся позади лестницы. Есть там кто, нет? Или почудилось? Дружинники тоже замолчали и, выставив вперед оружие, напряженно вглядывались во тьму.
Отблески на стенах мешали что-либо рассмотреть, и человека в длинном светлом балахоне удалось заметить, только когда тот сам вышел на освещенное факелами пространство. Лицо скрывала тень капюшона, но что-то в его фигуре показалось мне смутно знакомым. Еще б понять – что именно…
Первым среагировал Петр. Видимо, резонно рассудив, что ничего хорошего от незнакомца в таком месте ожидать не приходится, он, не говоря ни слова, метнул в него свой топорик. Не долетев до цели нескольких шагов, топор осыпался на пол ржавчиной и древесной трухой.
Жрец – а кто еще может обитать в этом тенями забытом месте? – поднял руки над головой, и меж его сжатых кулаков сгустилось туманное облако. Мгновение, и оно начало наливаться лунной желтизной.
Сделав шаг вперед, я кистевым броском швырнул метательную звезду из-под руки державшего факел Петра Травинки. Не успевший завершить волшбу жрец покачнулся и упал навзничь: мой бросок оказался удачным, и звездочка угодила ему в горло. В тот же миг туман развеялся, будто обычный дым.
И тут я наконец понял, что именно меня насторожило – покрой балахона заклинателя один в один повторял покрой плаща присоединившегося к отряду тайнознатца. Простое совпадение? Ага, как же…
Не колеблясь ни мгновения, я резко развернулся и локтем левой руки заехал в маячивший сбоку капюшон колдуна. Его нос хрустнул, постепенно усиливающееся бормотанье разом оборвалось, и тайнознатец мешком повалился на пол.
После удара меня развернуло, и я краем глаза заметил, как в отражавшемся от хрусталя призрачном сиянии факелов в руке стоявшего на ступенях Марка Браги сверкнул стеклянный шар. Возникший позади него Арчи правой рукой зажал ладонь с шаром, а левой крутанул голову помощника Дубравы вбок. Хрустнули позвонки, завалившийся на спину Брага съехал по ступеням вниз.
Что за чертовщина?!
Вот только выяснять, что происходит, времени уже не оставалось: из скрывавшегося во мраке подземелья прохода к нам выскочили смутно различимые в темноте люди в светлых балахонах. Полыхнувшие вспышки молний полоснули по глазам, нескольких попавших под удар боевых чар дружинников сбило с ног, и в нос ударила вонь паленых волос и горелого мяса.
Не собираясь разделять участь сгоревших заживо дружинников, я перекатился по полу и, ухватив направленный на меня посох, задрал его вверх. Из навершия посоха ударила молния, с потолка хлынул дождь раскаленной каменной крошки, несколько осколков обожгли шею.
Тень! Не вижу почти ничего – сплошные блики перед глазами.
Худой как щепка жрец рванул посох на себя, но зажатым в левой руке мечом я ткнул его в низ живота и сразу же рухнул на колени, уклоняясь от удара сбоку. Переливавшийся мутной белизной жезл прошел над головой и врезался в стену. На пол рухнул целый пласт размякшего камня. Мгновенно откатившись вбок, я чудом избежал повторного замаха: искрившийся от смертоносных заклятий жезл провел по полу длинную глубокую черту. Жрец перехватил посох двумя руками, замахнулся, но вдруг застыл на месте – ртом у него хлынула кровь, а из груди проклюнулся наконечник воткнутого в спину копья.
Схватка закончилась так же неожиданно, как и началась. Двое оставшихся в живых жрецов попытались скрыться в темном проходе, но далеко убежать не успели: несколько точно брошенных метательных ножей навсегда отправили их в край теней.
Снявший шлем Анджей не стал терять время и разбил дружину на две части: одна под предводительством Лебеды бросилась обыскивать подземелье, вторая занялась оказанием первой помощи раненым. Янек, зажав в охапку вытащенные из сумы Марка факелы, закреплял их в ржавых держателях, а добровольно вызвавшийся Висельник переходил от одного распростертого на полу тела жреца к другому и методично отрубал головы. Клинок своей сабли он портить не решился и орудовал одолженным у кого-то топором. Это Анджей правильно придумал – с тайнознатцами по-другому никак нельзя…
И все же какая чертовщина творится в отряде? Арчи свернул шею Браге, а теперь как ни в чем не бывало стоит и разговаривает с Анджеем, который все это прекрасно видел. Другие дружинники тоже настороженно нет-нет да и косились на труп помощника Дубравы, но с расспросами никто не лез.
Наплевав на приличия, я отправился прямиком к тихо спорящим Анджею и Арчи. Прежде чем они меня заметили и замолчали, расслышать удалось всего два слова: «говорил» и «засада».
– У нашего нового колдуна балахон, как у этих выродков, только серый. Я ему, похоже, нос сломал, но он скоро очнуться должен…
Дубрава, даже не дослушав меня, крикнул во тьму:
– Эй, Петр! Тащи сюда тайнознатца!
– Это что? – немедленно поинтересовался я, заметив стеклянный шар в руке Арчи.
– Да так, зелье сонное, – пожав плечами, ответил тот и спрятал переливающуюся всеми цветами радуги сферу в висевший на поясе кошель.
Еще не пришедшего в себя колдуна притащил Язва. Увидев вопросительный взгляд Анджея, он поспешно объяснил свое появление:
– Нету больше Петра. Поджарили его.
– Тогда оставайся. А ты, Кейн, давай помоги остальным подземелье обыскать.
Хмыкнув, я отправился выполнять приказ, но первым делом вытащил из шеи уже обезглавленного жреца свою метательную звезду. Потом оглядел освещенное колеблющимся светом чадящих факелов подземелье и только крякнул: вот ведь, все уже разбежаться успели!
Даже замотанные в пропитанные целебными мазями бинты Влас Чарка и Лех Зарница куда-то поплелись, хоть и едва держались на ногах после зацепившего их краем разряда молнии.
Мозолить глаза Анджею не хотелось, а посему пришлось последовать примеру дружинников. С обнаженными мечами в руках я побродил по темным коридорам и на всякий случай заглянул в несколько келий. Но везде уже успели побывать до меня, так что ничего интересного, а самое главное – ценного обнаружить не удалось.
Как оказалось, в кургане жила небольшая община. Человек десять, не больше. И, хоть убитых я не пересчитывал, думаю, примерно столько мы и порубили. И чего они на нас накинулись? Да тень с ними, и без этого слишком много непонятного в последнее время творится.
Убедившись, что никто живой от нас не схоронился, дружинники уже вовсю шарили по сундукам и мешкам, но добыча выходила весьма скудной: пяток золотых щитов, десяток серебряных корон и россыпь медяков. И никаких сокровищ. Даже несколько вырезанных из нефрита и лунного камня подсвечников положения не спасали.
Пока остальные продолжали шерстить кельи, я решил вернуться обратно: честно говоря, мне не давало покоя обыкновенное любопытство.
Что же рассказал тайнознатец? Почему убили Марка? Какую игру затеяли Дубрава и Арчи?
Дружинники о чем-то между собой втихаря перешептывались, но со мной откровенничать не стали.
К тому времени, когда я вернулся в помещение, где оставались Дубрава и Арчи, тело колдуна уже накрыли плащом, а Язва молча вытирал нож. На сером полотнище лезвие ножа оставляло темные полосы.
Нахмурившийся Анджей хотел мне что-то сказать, но в этот момент в зал выскочил Змейка и, заикаясь, заорал:
– Там, это… Выход во двор нашли, а там… Да идите вы быстрей!
Анджей и Арчи переглянулись и, забыв про труп тайнознатца, тут же отправились за Янеком. Я поспешил следом и всю дорогу пытался разговорить здоровяка, пока тот, не выдержав наконец, не рявкнул:
– Да чего непонятного? Чернокнижников здесь логово было. Усыпили бы нас и в жертву принесли. А Брага, ублюдок, чтоб его в аду черти на вертеле поджаривали, с ними в сговоре был. Не первых нас сюда завел. Да заигрался – слухи пошли…
– А зачем сюда кого-то заманивать? Не могли, что ли, крестьян или бродяг наловить? Всяко меньше риска. – В самом деле, зачем связываться с хорошо вооруженным отрядом, когда здесь неподалеку тракт проходит, а по нему кто только не шатается? И искать никого в болотах точно не стали бы.
– Не все так просто. Темные души им зачем-то нужны были. Темные. И чем больше на человеке крови, тем лучше. А как еще сюда душегубов заманить, кроме как россказнями о сокровищах? Не выкупать же с каторги.
– Твою тень!
– Не то слово. Поживиться здесь наверняка нечем. Хотя… Все куда хуже обернуться могло.
– Куда хуже-то? И так чуть всех не поджарили.
– Если б еще и Дубраву зацепили – вообще туши свет…
– Почему? – Я не понял, чем это могло существенно ухудшить ситуацию.
– Так патенты только на него и на Марка выправлены. Без них мы для здешних стражников кто? Правильно, голь перекатная.
Тут уж и до меня дошло. Это у нас на севере каждый таскает с собой столько железа, сколько считает необходимым, а на церковных землях стража за этим следит строго. Без патента с клинком длиной больше чем пол-локтя на людях появишься – сразу в кутузку загремишь. Дружинникам стародавний императорский эдикт даровал право свободного ношения оружия только в Заозерье, а общеимперские патенты полагались лишь Дубраве и Браге, которые входили в тамошний совет Дружин.
Решив, что сказал достаточно, Арчи убежал догонять Дубраву, а я вслед за ними вошел во внутренний дворик, стены которого были сложены из массивных гранитных плит. По верху девяти колонн лежало собранное из каменных блоков кольцо, верхнюю грань которого усеивали многочисленные сколы. Избороздившие колонны трещины перечерчивали небрежно высеченные узоры и смутно знакомые рунические письмена.
Где-то я нечто подобное уже видел. Но где? Не помню. Вот только всплывает в памяти Ведьмина плешь, и все тут. Не к добру это, ох, не к добру!..
Ко всему прочему посреди двора располагался круглый бассейн, заполненный затхлой темно-зеленой водой. Причем бордюры его были вырезаны из того же светлого камня с хрустальными прожилками, что и колонны, а в центре возвышался пьедестал, на котором лежал отсвечивающий серебром металлический шар размером с голову взрослого мужчины.