Но сейчас серебряный шар никого не интересовал, все молча смотрели на тринадцать лежавших вокруг пруда тел. Руки мертвецов были сцеплены между собой пронзившими кисти железными штырями, ноги закованы в приклепанные к каменным плитам пола цепи. И лежали мертвецы так уже довольно давно: вздувшиеся животы, лопнувшая кожа, синюшные пятна и гниющая плоть недвусмысленно об этом свидетельствовали. А еще запах. Запах здесь стоял такой, что позеленел не только я, но и ко всему привычные дружинники.
– Живыми сцепляли. – Единственным, кого все это нисколько не задело, оказался Семен Лебеда, который без неуместной сейчас брезгливости опустился на корточки и поскреб ногтем подернутый ржавчиной штырь. – Гляньте! Это же дружина Крапивы!
Меня чуть не вывернуло. И, думаю, не меня одного. Да еще некстати царапнула неприятная мысль, что, окажись Марк Брага с подельниками чуть расторопней, и мы поменялись бы местами с этими полуразложившимися трупами.
Наверное, дружинники так бы и стояли, пораженные жуткой картиной, но тут Язва наконец вспомнил, зачем мы сюда заявились, и, без колебаний переступив через ближайший труп, шагнул в бассейн. По колено погрузившись в затхлую воду, он добрел до пьедестала, не без труда приподнял шар и притащил его к нам.
– Серебро, почти чистое, – мгновенно определил Змейка. Поскольку все знали о двух его братьях, отправленных на каторгу за чеканку фальшивых монет, слова Янека никто подвергать сомнению не стал.
Выходит, нам привалил неплохой куш. Корон так на двадцать золотом.
Все уже мысленно подсчитывали, сколько составит их доля, когда Шутник, ни к кому конкретно не обращаясь, задал весьма злободневный вопрос:
– Ну и кому мы эту чушку загоним? Не пилить же ее…
Топь
Колеблющаяся над болотом пелена в лучах восходящего солнца выглядела невероятно красиво и романтично. Под легкими дуновениями ветерка завитки тумана теряли свою молочную белизну и переливались всеми оттенками розового и алого. Было бы время – просто стоял бы и любовался. Но сейчас эта красота уже успела встать поперек горла. Тут приходится выбирать, куда следующий шаг сделать, а ничего не видно уже на расстоянии вытянутой руки! И это при том, что любая ошибка может привести к стремительному погружению в вонючую черную жижу. Неудивительно, что время от времени рядом раздавался свидетельствующий о чьем-то промахе всплеск. Если бы не связывавшая всех в одну цепочку веревка, половина отряда давно бы уже была на дне.
Вдобавок ко всему от холода стыли уши и пальцы, а оседавшие на волосах капли ледяными струйками сбегали за шиворот. Ноги давно онемели, с каждым шагом передвигать их становилось все трудней. Конечно, жарь сейчас в полную силу солнце и летай в поисках пропитания болотная мошкара, было бы несравненно хуже. Только вот думаю, через пару-тройку часов мы и это удовольствие в полной мере испытаем на своих шкурах. Как говорится, всему свое время.
А еще говорят: прямая дорога – дорога в ад. И к нашему случаю эта поговорка подходила как нельзя более кстати. Решив сократить путь, мы не стали возвращаться дорогой, по которой пришли к храму, а отправились напрямик через болото. Вообще меня это вполне устраивало – чем раньше дружина доберется до Геладжио, тем лучше. Вот только было одно «но»: согласно карте, топь кончилась еще вчера вечером.
И теперь мы уже добрую половину суток тащились по болоту, с ужасом ожидая наступления пышущего зноем дня. Удушающие испарения, тучи кровососов и палящие лучи солнца запросто могли свести с ума даже привычных к жаре заозерцев. К тому же помимо собственных пожитков приходилось тащить нашу добычу – серебряный шар, весивший никак не меньше пуда. А то и все полтора. Пожалуй, впервые близость богатства никого не вдохновляла, и, чья бы очередь тащить серебро ни подходила, звучали одни и те же проклятия. Исключения составляли только Анджей и Шутник. Первый как командир отряда переносил тяготы пути молча, второй далеко опередил всех по части сквернословий и богохульств.
И мало того что нести котомку с серебряным шаром было само по себе весьма утомительно, так еще от врезавшейся в плечо лямки моментально затекала рука, а от тяжести ноши постоянно заносило вбок. Хорошо еще вчера мне пришла в голову замечательная мысль прихватить с собой посох одного из жрецов. Без него, думаю, давно бы уже упустил в топь нашу добычу. А тогда проще всего было бы утопиться самому.
– Долго нам еще по этому болоту ползти? – спросил я, передавая котомку бредущему впереди Арчи.
– Да мы его уже почти прошли. – Удивительно, но дополнительная ноша, казалось, не причинила Арчи какого-то неудобства. Крякнул только, и все. – Не чувствуешь, что ли, как болото изменилось?
А ведь действительно, вязкая жижа, кое-как затянутая ковром травы и камышом, сменилась открытой водой, покрывавшей неглубоким слоем илистое дно. Вода пока доходила до колен, но ее глубина постепенно уменьшалась. На карте Браги, если не ошибаюсь, лес, через который проходит тракт на Геладжио, начинался сразу после небольшой заводи. Неужели дошли?
– Пройти, может, и прошли, да только непонятно, зачем мы вообще в топь полезли? – смачно сплюнул себе под ноги Язва.
Вот так он и ворчал почти всю дорогу. Понятно дело: его шикарные новые сапожки за время путешествия по болоту превратились в полуразвалившиеся обноски. Тут не только ворчать, тут взвыть в самую пору. Честно говоря, мои сапоги были в ненамного лучшем состоянии. Левая подошва вообще могла оторваться в любой момент. И ведь снять обувь никак нельзя: попадавшиеся обломки камыша хоть и были полусгнившими, но пропороть ногу могли запросто.
– Не нравится – можешь вернуться и пойти правильным путем. – Хромавшему замыкающим Власу Чарке давно уже осточертело слушать это нытье.
Язва ничего не ответил, только снова сплюнул. И, словно в ответ на его плевок, вода вспенилась, из нее взметнулась тварь, отдаленно напоминавшая гигантскую лягушку. Черную лягушку размером с собаку с пастью, полной острых зубов.
Как бы я ни относился к Язве, реакцией он обладал отменной: его копье моментально описало дугу и ударило прямо в раскрытую пасть. Зубы лязгнули о лезвие, и лягушка напоролась небом на острие.
Но радоваться удаче было некогда: со всех сторон на нас накинулся еще десяток болотных отродий. Шагнувший вперед Арчи успел взмахом двуручника перехватить выпрыгнувшую из воды тварь, но лезвие меча, вместо того чтобы рассечь ее напополам, жалобно звякнуло и отскочило в сторону. Не ожидавший подобного поворота событий здоровяк не удержал рукоять в ладонях, и меч, булькнув, исчез во взбаламученной воде.
Из железа у нее шкура, что ли?
– Твою мать! – с досады рявкнул здоровяк и принялся нашаривать что-то у себя на поясе.
Я заметил, как неподалеку упал в воду сбитый с ног дружинник, но помочь ему уже не успевал: одна из черных лягушек попыталась вырвать мне глотку. Вовремя подставленный посох отбросил тварь в сторону, но при этом его конец зацепился за связывавшую меня с Язвой веревку, и импровизированная дубинка шлепнулась в воду. Ничего не оставалось, как выхватить меч и рассечь связку, делавшую меня слишком неповоротливым.
Лягушка вновь вынырнула из воды, но я ошибку Арчи повторять не стал и, дождавшись прыжка, воткнул клинок прямо в открытую пасть. От удара кисть чуть не вывернуло, и клинок глубоко вошел в глотку. Даже слишком глубоко: изо всех сил рванул меч на себя, но освободить его у меня не получилось. И что теперь делать?! Не оставлять же здесь?
Арчи наконец вытащил из кошеля шар Браги и с силой швырнул его в воду. А потом еще и потоптался по месту его падения ногами. Вода забурлила, по ней во все стороны начало расползаться пятно бледно-синего цвета. Попадавшие в окрашенную воду лягушки сразу же цепенели и начинали медленно покачиваться на волнах.
Вот и сонное зелье пригодилось.
– Быстро, за мной! Бегом! – Крик Дубравы застал меня за попыткой найти оброненный посох.
– Чего это… – начал было я, но Арчи не дал договорить и, схватив за плечо, почти швырнул вперед.
– Беги! – прорычал здоровяк и понесся вслед за Анджеем. Что самое удивительное – он даже не попытался подобрать свой меч.
Солнце уже поднялось над горизонтом, туман почти рассеялся, и сразу стало ясно, куда устремился Дубрава: на небольшом островке возвышалось здание, сложенное из покрытых мхом и лишайником камней. Крыша в нескольких местах обвалилась, но покосившиеся от времени стены еще стояли, а с нашей стороны в фасаде чернел провал выломанной двери. Если других проходов нет, то держать оборону там можно будет, пока не сдохнем от голода.
Только от кого нам обороняться? Не от лягушек же?
Бежать по доходившей до колен воде было нелегко, но меч я бросать не собирался и так и тащил за собой увесистую тушку мертвой лягушки. А некоторым приходилось еще хуже: в середине отряда Шутник и Висельник, подхватив под руки, волочили между собой Леха Зарницу.
– А чего случилось-то? – прохрипел я.
– Охотничья стая, – размеренно задышал почти не запыхавшийся Арчи.
– Чья?
– Гоблинов.
Словно в подтверждение его слов, из тумана вылетело несколько дротиков и, перелетев нас, почти без всплеска исчезло в мутной воде.
До острова оставалось всего с полсотни шагов, когда бежавший сбоку от меня Янек взмахнул руками и с головой ушел под воду. Чертыхнувшись, я левой рукой ухватил его за кисть и, чувствуя, как осыпается под ногами песчаный край ямы, потянул на себя. Парень, едва не утащив меня на дно, вынырнул из воды, хлебнул воздуха и, отплевываясь, выполз на мелкое место. Бежавший за нами Семен Лебеда помог поставить его на ноги, и мы рванули за остальными. Причин для такой спешки было предостаточно, и с каждым мгновением количество их только прибавлялось: вылетавшие из тумана дротики уходили под воду все ближе к нам.
Мы успели. Я одним из последних заскочил в дом, и тут же в проход и узкие бойницы начали залетать короткие дротики. Хрупкий обсидиан наконечников разлетался на мелкие острые осколки, и несколько человек даже заполучили глубокие кровоточащие царапины, прежде чем догадались убраться подальше от опасных мест.
Едва переставляя онемевшие ноги, я отошел подальше от пролома в стене и повалился на каменный пол, который сейчас показался мне мягче перины. Фу-у-у, чуть не сдох. Ничего не скажешь, вляпались. Все племя на охоту за нами вышло, что ли? Хорошо хоть с убежищем повезло: вход в развалины был только один.
– Арчи, Язва и Петелька на входе. Змейка и Лебеда, проверьте второй этаж. Шутник и Кейн к пролому в полу. – Анджей успел оценить ситуацию и начал отдавать распоряжения. – Остальные могут отдыхать, вряд ли гоблины сюда днем полезут. У кого что посуше есть – подложите под Леха, я им сам займусь.
Я подхватил все еще торчавший из пасти лягушки меч и поволок его вместе с тушкой к пролому. Когда-то здесь была ведущая в подвал лестница, но сейчас от нее осталась только куча каменных обломков да полусгнившие перила.
– Знаешь, Шутник, что мне нравится в нашем положении? – Клинок застрял намертво, и я принялся его осторожно расшатывать.
– Что? – Габриель никак не мог отдышаться. Не удивительно при его-то животике.
– То, что мы внутри, а гоблины, наоборот, снаружи. – К моему немалому облегчению, меч начал понемногу высвобождаться.
– Да? А ты никогда не слышал историю о мальчике, который спрятался от солнца в тени тролля?
– Это ты к чему?
– А ты принюхайся, – предложил Шутник, который напряженно вглядывался в темень провала, но, похоже, ничего, кроме обломков лестницы, разглядеть внизу не мог.
Я и принюхался. Болотная вонь притупила мое обоняние, но исходившее снизу зловоние не почувствовать было невозможно. К горлу моментально подкатил комок тошноты, и меня чуть не вырвало.
– Воняет так, будто что-то большое залезло туда и сдохло, – предположил я, вытащив из лягушачьей пасти меч, и едва успел убрать ногу от хлынувшей желчи и черной со сгустками крови.
– Ага, или кто-то ему там сдохнуть помог. – Шутник отошел от края пролома и уселся у стены. – Видел, что с Лехом?
– Не-а, а что? – Я хотел было выкинуть тушку лягушки вниз, но заинтересовался ее шкурой. К моему удивлению, на ощупь она оказалась достаточно мягкой.
– Да вот такая зверюга ему ногу прокусила, так и волокли его вместе с ней. Зубы разжать не смогли.
– Да ты что? Так и притащили ее сюда? – Я задумался. А ведь как раз мне на сапог хватит. Только шкуру снять надо аккуратней.
– Угу. Кара это нам, – неожиданно заявил Габриель. – За то, что в детстве лягушек через соломинку надували.
– Иди ты, – даже не улыбнулся я.
– Наверху все чисто, крыша, правда, почти везде обвалилась, – доложил вернувшийся со второго этажа Лебеда.
Дубрава сразу же отправил его и Янека в помощь Язве, а Арчи велел двигать к нам.
– Внизу никто не шебуршит? – спросил Арчи, выбирая более-менее сухое место рядом с проломом. – Или это вы уже туда нагадить успели?
– Да вроде ничего не слышно, – пробормотал поежившийся Шутник.
Я был полностью занят снятием шкуры и только поэтому не посоветовал Арчи спуститься вниз и проверить самому.
– А кормить нас сегодня будут? – Габриель похлопал себя по животу, туго обтянутому бригандиной. – А то у меня уже в животе бурчит.
– Анджей вроде распорядился насчет кормежки. – Арчи наконец выбрал место и устроился на полу. – Вон, костер уже развели.
– Ах ты! – Нож соскользнул со шкуры и едва не располосовал мне палец. – Да тень с ней, с кормежкой. Скажите лучше, как мы отсюда выбираться будем?
– Ну, есть два варианта: или гоблины сами уйдут, когда нас караулить надоест, или через них прорываться придется. – Шутник поднялся на ноги. – Пойду, уголек возьму, а то мы закоченеем тут.
– Ага, уйдут они, как же.
– Да ты не забивай голову всякой ерундой. У нас командир есть, вот пусть он и думает, – кивнул Арчи в сторону Дубравы и тихонько вздохнул. – Гадство, как же я так лопухнулся?
– Ты о чем?
– Да меч жалко. Теперь такую ковку и не найти.
– Молот-то не потерял? Нет? Вот и радуйся. А меч еще лучше найдешь. Если отсюда выберемся, конечно.
– Не если, а когда, – поправил меня здоровяк и похлопал рукой по рукояти молота. – Надо было эту гадину им долбануть. Но кто ж знал?
– Это точно.
– Слушай, а ты куда после Геладжио направиться думаешь?
– Не знаю. Если все нормально будет, то обратно на север. – Раньше я об этом действительно даже не задумывался. А надо бы. Но он-то чего этим заинтересовался? – А что?
– Да так, ничего. Я б тоже на север двинул. Там, говорят, нехилая заварушка намечается, так что наемники в цене будут, – пожал плечами Арчи и начал расщеплять ножом уцелевшие остатки перил. Правильно, вон Шутник уже с углями возвращается, растопка в самый раз будет.
– У нас никогда спокойно не было. Привыкли. – Я еще раз окинул взглядом дружинников и неожиданно впервые для себя отметил, что, кроме Арчи и Габриеля, все остальные в отряде – уроженцы Заозерья.
– Ха! На этот раз худые герцоги всерьез решили друг другу глотки перегрызть.
Худые герцоги. Может быть, очень даже может быть. У них между собой старые счеты. Одна Долина Кедров чего стоит. Только вот силы герцогств примерно равны и первым начать войну никто не рискнет. Хоть и ходят слухи, что Йорк слишком уж со своими северными соседями-эльфами сблизился. Там вроде даже собирались уравнять полукровок в правах с людьми. Церкви это нравиться не может, и понятно, что она более благосклонно относится к великому герцогству Ранлоу, через земли которого к тому же проходит императорский тракт. А это, между прочим, единственная возможность добраться в Северные княжества посуху.
– Ну так и шел бы на север, в чем проблема? – Я наконец-то закончил со шкурой и принялся очищать от зеленой слизи нож.
– Хорошо бы, но я все же вместе со всеми обратно в Заозерье двину. – Арчи нахмурился и потер переносицу. – Там степной поход намечается, нас в Золовинке к началу осени ждут. Из Костровицы, Дымья отряды подойдут. Золото рекой течь будет. Может, ты с нами? Дубраве люди в дружину сейчас как раз нужны.