Через десять минут пути я услышала шум течения реки. Светящийся шар показал тот самый куст, воняющий мертвячиной, который я предлагала Арланду, как место для ночлега.
Увеличив свой светильник и внимательнее осмотрев берег на наличие кого-либо кусачего, я никого не обнаружила.
Захныкав про себя о своей жестокой судьбе и прижав руки к груди, чтобы было теплее, я пошла пробираться сквозь высокую траву и искать мало-мальски приличное место для захода в речку.
— Так, здесь трава высокая, здесь обрыв грязный, здесь камышей до чертиков, здесь прыгать придется, а глубина неизвестна… О, идеально!
Место, которое я в итоге обнаружила, действительно было наилучшим вариантом.
Конечно, сразу было видно, что через него в реку никто не заходит, а, значит, даже одежду устроить негде, только на ветвях куста повесить. Но зато здесь берег плавно уходил под воду, в которой не было ни маленьких деревьев, ни камышей… только, скорее всего, была огромная куча водорослей.
Подойдя к водя, я наклонилась и сунула туда руку, чтобы проверить температуру.
Хм, а вроде бы, не так уж и холодно… Да какая разница, с другой стороны? Лезть-то все равно придется. И не просто лезть, а нырять с головой. Бррр!
— Эй, кто меня там через сову вызывал? Иди сюда, а то я сейчас в речку полезу! — зову неведомого хозяина дрессированной совы, в тайне надеясь, что это будет Баба Яга, а сова окажется заколдованным царевичем. Все лучше, чем очередные чудовища.
Но никто не ответил мне, ни черный маг, ни Баба Яга, ни даже зайцы. Только сверчки ехидно трещали между собой об идиотке, которая пришла ночью на речку и теперь орет на всю округу.
Постояв еще немного, подождав, подышав свежим речным воздухом, я все же начала потихоньку готовиться к заходу.
Распустив забранные в и без того уже покореженный хвост волосы, с удовольствием чувствую, как сразу стало тепло ушам. На этом все приятное кончилось. Стоять без ничего на улице холодной ночью в колючей высокой траве с жуками — одно из редчайших удовольствий во всех мирах, надо отметить. И одно из тех удовольствий, которое мне пришлось опробовать.
С реки подул холодный ветерок, от которого по голой коже замаршировали фаланги слоновьих мурашек. Поежившись и обхватив себя руками, чтобы стало хоть немного теплее, обреченно иду к воде. Теперь она не казалась мне такой уж нормальной, скорее даже наоборот, ледяной.
Когда я зашла в реку по колени, моя голова взорвалась мыслями о том, зачем мне надо мыться в этой канаве и вообще, что такое мышиные потроха в волосах по сравнению с воспалением легких!? Может, ну ее, это речку?…
Застучали зубы, появилось навязчивое желание выскочить из воды, но я буквально взяла себя в руки и заставила идти.
Продвигаясь все дальше и дальше, я думала лишь о том, что как бы в речке этой не водилось чего-нибудь страшного. Каких-нибудь щук или русалок с кикиморами. Подобная встреча может дорого мне обойтись, учитывая то, что мое нежное девичье тело не защищает никакая одежда и любой укус тут же прорвет кожу, а царапина оставит уродливый шрам.
Вдруг ил кончился и я почувствовала ступнями ног скользкие водоросли, которые меня настораживали еще с тех пор, как я выпала из лодки.
Зажмурившись, я застыла посреди реки и встала на одну ногу, преодолевая отвращение. В голове закрутились радужные мечты если уж не о бассейне с хлоркой и ванной с душистой пеной, то хотя бы об элементарной бадье с тепло водой.
Постояв немного и с удивлением обнаружив, что водоросли не обвили мою ногу и не собираются топить, и из них не вылезает никто маленький и противный, чтобы укусить меня за пальцы, осторожно иду дальше.
Вскоре к водорослям я привыкла, как и к воде. Найдя место, где вода мне до подбородка, собираюсь с волей, делаю вдох, и… ныряю.
Под водой мне стало в несколько раз холоднее, но я начала быстро двигаться, промывая волосы, потому вскоре холод перестал быть заметным.
Спустя три нырка в волосах уже ничего не было. Вынырнув в третий раз, я неожиданно для себя поняла, что совсем не чувствую холода, скорее приятную свежесть прохладной водицы, и, более того, я отлично держусь в воде… Черт знает, почему, но тут мне захотелось поплавать.
Сначала я решила, что поплаваю у берега, где смогу стоять, но вскоре так разошлась, что доплыла до середины реки, но и этого оказалось мало. Перевернувшись на спину, я поплыла по течению, любуясь луной и безоблачным, усеянным звездами небом. На этот раз я чувствовала себя в воде абсолютно спокойно.
Купаться я решила без света, чтобы меня не было видно какому-нибудь счастливчику, который решится выйти к реке в такое время. Такой, конечно, вряд ли найдется, но все равно лучше предостеречься. Люди они разные бывают, бабам захочется русалку изловить и кинуть в нее что-нибудь тяжелое, такое как камень, а мужику захочется девку полапать и не только. Уж лучше без света, так безопаснее.
Но в итоге темнота мне ничуть не мешала, а наоборот, добавляла купанию особой романтики. Света луны, отражающегося в воде серебристыми бликами, вполне хватало для того, чтобы я могла видеть очертания обоих берегов, а больше мне и не надо было. Плавая на спине, я рассматривала звездное небо, а ныряя, все равно закрывала глаза. В темноте купание походило на что-то сверхъестественное, как будто я попала куда-то в третий мир, где живешь лишь по чувствам осязания и каждое из этих чувств улавливает что-нибудь прекрасное.
Я несколько раз проплывала по течению и возвращалась обратно, к месту, где оставила вещи. Так приятно было скользить в речной воде, ощущая всей кожей легкий, приятный холодок течения, что я просто не могла заставить себя вылезти. Получая незнакомое мне до этого момента удовольствие, я ныряла под воду и плыла так долго, как только могла, потом, выныривая, довольно отфыркивалась. Как-то незаметно для себя я начала счастливо улыбаться.
Но вскоре я все-таки вспомнила, что меня слишком долго нет в лагере и пора бы уже возвращаться. Немного подумав, я решила, что проплыву под водой еще один разок и точно вылезу.
На этот раз я плыла по самому дну, на глубине около двух метров. Водоросли приятно щекотали грудь, живот и ноги, течение несло вперед, вода вокруг приятно холодила кожу… ни с чем не сравнимые ощущения. Раньше, в своем прошлом теле и мире, я почему-то не замечала, как это здорово, плавать под водой. Хах, не потому ли, что я никогда еще не плавала в речке, не тронутой людьми, ночью и совсем без одежды? Мда, в моем мире мне бы за такие выкрутасы точно голову оторвали, это здесь девицы в реках иначе и не плавают. Но, надо отметить, в этом что-то есть. Что-то как будто возвращающее к жизни, обновляющее, от чего настроение резко поднимается и начинаешь чувствовать себя гораздо лучше, чем прежде.
Когда в носу защипало, я устремилась со дна вверх, чтобы глотнуть воздуха.
Но тут произошло нечто из ряда вон выходящее. Резко на меня налетело что-то больше и тяжелое и начало пытаться утопить! В ужасе я забилась под водой, пытаясь оттолкнуть от себя неведомое чудище. Сразу стало ясно, что это не рыба, потому что у монстра были руки, которыми он пытался меня задушить. Вспомнились все сказки о русалках и водяных, от чего мне стало еще страшнее! Чуть не потеряв драгоценный воздух, я едва сдержала под водой беззвучный крик ужаса, но все же взяла себя в руки.
Русалка оказалась крупнее и сильнее меня, она начала тянуть меня ко дну.
Поняв, что начинаю задыхаться, просто кидаю в неведомую тварь заклинание, одно из тех, которое нашла в книге в поместье. Не зная точно, как оно сработает под водой, я все же рискнула… в итоге стало на мгновение светло и я, случайно открыв глаза, на мгновение увидела кожу кикиморы.
Она была белой, с непонятными черными разводами. Возможно, это была даже не кожа, а просто тени или водоросли, но, в любом случае, я так и не смогла понять, что за существо передо мной.
После заклинания русалка замерла и в это мгновение я со всей силы саданула ей куда-то ногой и нехило оцарапала, впившись в кожу ногтями и рванув вниз.
От такого русалка, кикимора или еще кто-то из этой братии испугался и отпустил меня, я тут же всплыла на поверхность, чтобы глотнуть воздуха и сориентироваться, понять, где берег и сколько до него плыть. Срочно нужно было выбираться из воды, потому что еще не понятно, сколько здесь этих тварей.
Стоило мне вынырнуть и начать откашливаться, как передо мной что-то тоже забулькало и зафыркало, всплыв. Это нечто я не видела из-за темноты и потому, нарисовав в воображении облик, достойный любой кикиморы, заорала так, что за километр, наверное, было слышно!
В судорожных попытках отплыть подальше, я чуть не ушла под воду и в итоге только наплыла на кикимору, подталкиваемая течением. Чудовище схватило меня своими руками и крепко прижало к себе, не давай двигаться.
Когда я почувствовала, что скользкая рука подбирается к моему горлу, то от страха смогла быстро изогнуться всем телом и со всей дури укусила кикимору куда-то, видимо, в шею.
Закричав, неведомое существо попыталось отцепить меня от себя. Пока у него это не получилось, я успела добраться до его шеи рукой и разодрать кожу еще немного.
Крепко сжав руками мои плечи, чудовище отстранило меня подальше, но не выпустило. Получив несколько секунду передышки, я быстро зажигаю свет и оборачиваюсь, чтобы понять, куда лучше бить…
Обернувшись, я увидела такое, что кикимора показалась мне куда более удачным вариантом встречи! Чуть не закричав от неожиданности, я со всей силы двинув «русалке» в живот, я тем самым не только заставила ее отпустить меня, но и оттолкнулась.
Нырнув дельфинчиком под воду, я быстро поплыла к месту, где оставила одежду, надеясь, что мое местонахождение не засекут в темноте. Светящийся шар я убрала одним мысленным приказом.
Когда понадобился воздух, я очень медленно, чтобы не создавать лишних всплесков, всплыла на поверхность и замерла, прислушавшись.
— Бэйр!?… Это была ты? — в недоумении позвал инквизитор, который что-то забыл ночью в речке. Видимо, он тоже подумал, что я русалка, жаждущая его утопить и съесть…
Ч-черт, противно-то как! Он меня руками везде, где только можно, пощупал… да и я сама хороша!
От неприятных воспоминаний я даже поежилась, а потом еще и зажмурилась, когда воображение стало рисовать картину нашей схватки со стороны и при свете. На что это было похоже, лучше даже и не думать…
— Бэйр?
Решив не отвечать инквизитору, я вновь нырнула под воду и поплыла. Ныряла и выныривала до тех пор, пока не оказалась поблизости от места, где оставила одежду.
Вздохнув с облегчением, я направилась к берегу, но вдруг почувствовала, как будто кто-то схватил меня за ногу, причем явно рукой…
Закричав, как ненормальная, я сиганула из воды на берег с такой скоростью, которой от себя даже не ожидала!
Выскочив из воды в траву, я обернулась, но никого не видела. Только всплеск и круги на воде после него. Но присмотревшись, я заметил рябь на глади воды, как будто под ней кто-то плыл в обратную сторону от меня.
Значит, это был уже не инквизитор, а действительно какая-то тварюшка.
Застыв в одной позе, я достаточно долго смотрела на воду, пытаясь отойти от случившегося. Очнулась я только тогда, когда ветерок с реки коснулся мокрой голой кожи.
Мгновенно покрывшись мурашки и задрожав, я принялась высматривать в траве свою одежду. Вопреки всем ожиданиям, никакие зайцы ее не украли. Отыскав все до последней вещи, начинаю одевать.
На мокрое тело одежда налезала с трудом, пока я оделась, успела окончательно замерзнуть, да еще и волосы отжать забыла, из-за чего впитавшая воду рубашка прилипала к спине и добавляла приятных ощущений.
Одевшись, я потихоньку пошла к лесу, освещая себе путь небольшим магическим светлячком. Очень хотелось добрать добраться до лагеря быстро и без приключений…
— Бэйр! — послышалось откуда-то из темноты.
Видимо, не судьба.
— Это не я, это леший! — объясняю, ускоряя шаг.
— Подожди!
Из мрака вышел уже полностью одетый инквизитор. Мокрый хвост на голове Арланда говорил о том, что мне в воде его морда не примерещилась.
— Ну чего тебе еще надо от меня? — раздраженно оборачиваюсь, убирая мокрые волосы с лица за спину.
— Закончить начатое было бы неплохо, — зло заметил инквизитор. — Ты разодрала мне грудь своими когтями и прокусила шею, не говоря уже о пинке в живот! Кровь идет до сих пор! Извиниться не хочешь, сумасшедшая!?
— Ты сам виноват! Мог бы включить голову и понять, что у русалок нет того места, за которое ты меня успел не раз потрогать, его наличие определяет и наличие ног, а не рыбьего хвоста! Отпустил бы, ничего бы не было, а так я ничуть не жалею о содеянном. Заслужил.
— Ладно, я пришел не ругаться, — вздохнул Арланд, приблизившись. — У тебя нет чего-нибудь, чем можно перевязать раны?
Когда он отнял прижатую к горлу руку, я увидела, что кожа на шее и ворот одежды все в крови.
— У тебя очень острые зубы и сильные челюсти, — невесело усмехнулся инквизитор.
— Черт… — только и могу сказать, поняв, что натворила. Вдруг у него после этой воды заражение пойдет? — Пойдем к лагерю, поищем что-нибудь.
— Там ничего нет, все мои вещи у меня.
— Так облей святой водой, продезинфицируй!
— Если мне в кровь святая вода попадет, я умру в течение нескольких минут в жутких мучениях! — напомнил Арланд. — Ты не знаешь каких-нибудь заклинаний?
— Нет, но… я могу попробовать. Давай только присядем куда-нибудь, хорошо?
Пройдя немного вдоль берега, мы обнаружили достаточно большое бревно на одном из выступов. Устроившись там, продолжили.
— У тебя есть какие-нибудь бинты?… То есть тряпки для первязки?
— Нет же, говорю, иначе зачем мне к тебе было идти?
— Как это нет, когда я сама видела, что есть!?…
— Как это видела? — недобро прищурился Арланд. — Ты что, рылась в моей сумке?
— Да, рылась, — признаюсь. — Но сейчас это не так важно. Открой рану, я посмотрю, что там такое.
— Нет, я не могу, — покачал головой инквизитор. — И зачем, скажи на милость, ты там рылась!? Ты знаешь, что я за такое убиваю!?
— Ой, я никому не расскажу про твое шелковое нижнее белье с серебряными крестами, что ты так волнуешься? — отмахиваюсь, снимая с плеча инквизитора его же сумку. — Так куда делись все перевязки?
— Я их использовал, чтобы остановить кровь на груди. У тебя когти, как у рыси!
— Черт… а ведь у меня в сумке тоже их нет, они у Дейка всегда были. У Али при себе только плащ да пустой кошелек на поясе, ничего больше… Да открой ты воротник, хоть на рану посмотрю!
— Нет, — упрямо возразил инквизитор.
— Ну тогда получай заражение крови и загибайся на здоровье! Мне оно даже лучше.
Сказав это, поворачиваюсь спиной к упрямцу и складываю руки на груди, всем своим видом показывая, что мне все равно.
— Бэйр… я сам не могу. Убери свет и попробуй на ощупь. Тебе ведь не нужно видеть рану для того, чтобы вылечить ее каким-нибудь заклинанием?
— Ладно, давай так, — нехотя соглашаюсь и убираю светлячок.
Глаза, уже привыкшие к свету, отказывались различать что-либо вокруг. Стало так темно, что я не могла увидеть даже Арланда перед собой, только слышать.
Инквизитор начал расстегивать пуговицы и застежки на одежде. Делал он это так долго, что я невольно задалась вопросом, сколько всего на нем надето.
— Ты меня точно не видишь? — на всякий случай спросил он.
— Если тебе интересно, то я вообще ничего не вижу.
Нервно вздохнув, Арланд потянул ко мне свои руки… Сначала он чуть не попал мне в глаз, потом зачем-то повел их с лица на плечо.
— Что ты делаешь? — не выдерживаю и отвожу его загребущие лапы подальше от себя.
— Искал твои руки, чтобы показать раны. Ведь ты тоже ничего не видишь, — прост объяснил инквизитор, положив мои ладони к себе на шею, ближе к спине.