— У меня есть немного серебра.
— О, это чудесно! Тут за серебро отличную выпивку дают! Всего пять монеток и гуляем до утра!
— Тогда дам три, до утра гулять не надо, — замечаю, доставая из кошелька на поясе три серебряника. — Эй, выпивку всем за мой счет! — кидаю монетки ближайшей служанке.
Лорен от трех серебряников не обеднеет, а я и слевитов порадую, и ущерб пострадавшим от их буйного характера возмещу.
Пока все столы расставлялись, посетители успокаивались, а выпивка приносилась, ко мне незаметно подошел Арланд, не пойми откуда взявшийся. Возможно, его тоже разбудили крики.
— Это что, тоже твои приятели? — уточнил он, глянув на слевитов. — У тебя обширный круг знакомств, ведьма.
— Мы вместе на единорога ходили, — киваю.
— А, помню-помню, ты рассказывала, — усмехнулся инквизитор. — Познакомишь?
— А почему бы и нет? Но только если тебя будут бить за то, что ты инквизитор, я за тебя не заступлюсь, так как кости дороги.
— Не волнуйся обо мне, я могу за себя постоять, — пообещал Арланд.
— Бэйр, это кто это с тобой с такой нахальной мордой и таким большим… кхе-кхе… мечом? — поинтересовался Шерм, подойдя ко мне.
— Шерм, это Арланд Сеймур, студент, инквизитор-экзорцист, Арланд — Это Шерм Олений Рог, предводитель охотников лесных слевитов.
— Кто-кто? Студент?
— Студент…. Ммм… На научном жаргоне это значит «ученик».
— Пф, ученый, значит? — нехорошо усмехнулся Шерм, почесав кудрявую рыжую бороду. — Ну не чего, мы тебя главной науке в жизни обучим! Мы тебя пить научим так, что ты в своем Ордене всех монахов перепьешь! А монахи они те еще…
— Не надо его спаивать, он тогда неадекватен, — обеспокоенно замечаю. Если этот недоинквизитор-недонечисть напьется, страшно представить, что он может устроить.
— Да кто ж его спаивать-то собрался!? Мы его учить будем!!! — поправил один из охотников, двигавших столы.
— Шерм, это плохая идея, — пытаюсь как-то повлиять на ситуацию.
— Ты что ему, мамка что ли!? — поморщился слевит, отмахиваясь от меня, как от надоедливой мухи. — Не мешай нам из него мужика делать!
— Бэйр, вправду, что ты так беспокоишься? Ты мне не нянька, — усмехнулся Арланд, поглядывая в сторону служанок, носившим слевитам кружки.
— Как знаешь, но если начнешь буянить, я тебя первой прирежу, чтобы не мучился.
— Ай, да не слушай ты ее! — засмеялся Шерм, беря Арланда за руку и ведя к столу. — Бабы они все такие, а ты меня слушай, я тебе больше расскажу!…
Посмеявшись немного, усаживаюсь за ближайший стол и хватаю ближайшую кружку. Слевиты уже расселись и что-то обсуждали, их ругань и громовой гогот заполнили весь зал.
Шерм уселся неподалеку от меня, и Арланд тоже устроился рядышком.
— Ну, теперь рассказывай, подруга, какими судьбами! — велел Шерм, сделав несколько больших глотков из своей кружки и утерев с усов пену.
— Где рыцарь-то!? — крикнул кто-то из охотников.
— Мы с рыцарем нанялись местную феодалку от привидений охранять. Один из членов ее семьи велел мне ехать сюда и забрать одну вещь. Ну, вещь я забрала, теперь обратно поеду. А Дейк там остался, меня дожидается.
— Вот оно как… А как же ты выжила? Что там вообще случилось? Мы-то единорога нашли и остальных, жеребенку-кентавренку дорогу указали, куда ему возвращаться, но он нам так ничего и не объяснил.
— Оу… Ну, это долгая и мрачная история, — замечаю, делая большой глоток эля, чем вызываю пораженный вздох у инквизитора.
— Да что мрачная, это мы догадались, — отмахнулся Шерм. — Но что там все-таки было?
— Ну… Я пошла за сухими ветками, потом волшебные огоньки завели меня в лапы к кентаврам, они утащили меня в свою пещеру. Я попыталась бежать, они меня догнали, и тут пришел единорог, а за ним и Дейк нарисовался. Произошла большая драчка, а чем все кончилось, вы знаете.
— А зачем ты этим копытным понадобилась?
— Да черт их знает… Все болтали про какую-то свою богиню и про болезнь, которая их мучает. Я так поняла, это особый вид бешенства, которому подвержены божьи дети. Я могу это бешенство лечить, кажется, — показываю слевиту свою руку, которая когда не чует еды ведет себя адекватно, только кожа на ней чуть бледнее и бросаются в глаза белые узоры татуировки. — Такие дела.
— Баа… Бешенство говоришь? — переспросил Шерм, задумчиво отхлебывая из кружки. — Слыхал я что-то такое. Говорят, с лесов Агирада какая-то дрянь пошла особо развилась на Равнинах, оттуда чудовища уходить стали и на людей кидаться.
— Птицы хаарь, например, — вздыхаю. — Неужели и вправду у всех мифических существ крышу сейчас сносит из-за эпидемии?
— Не знаю, как насчет всех, но с нашими вартангами все нормально, их ничто не берет! — буркнул Шерм. — Никаких особых изменений не произошло, люду жрут столько, сколько обычно.
— Если уж кто и знал, в чем дело, так это те кентавры, кажется, — замечаю.
— А ты что, разбираться хочешь? — удивился слевит. — Тебе-то какое дело, что им, рогатым, в голову взбрело?
— Да нет, не хочу, — пожимаю плечами. — Просто… мне почему-то кажется, что это важно.
Мысли в моей голове закрутились, появилось ощущение, что я упускаю что-то важное. Я решила отвлечься от разговора и уйти в свою голову, подумать, благо, Шерм отвлекся на своих охотников.
Бэйр зачем-то создала такой порошок, она знала, что с божьми детьми что-то не так. Фавнгриф знал о порошке и знал, как его использовать, более того, он знал ритуал, он намеренно что-то сделал с моей рукой. Еще и эта хаарь… Она была взрослая, а взрослые особи не улетают никуда с места своего рождения. Или эта птица — исключение, или и вправду что-то творится на Равнинах… и не только на них?
— Бэйр, что такое? — поинтересовался Арланд, тронув меня за руку. — О чем ты задумалась?
— Да как тебе сказать… Думаю об этой болезни. Неужели и вправду с божьими детьми что-то стряслось?
— С чего ты это взяла? Насколько я знаю, они не подвержены никаким болезням… естественным, в любом случае, — ответил инквизитор. — А тебя это беспокоит?
— Да нет… я не ярый защитник нелюдей, к тому же, я сама ничего не понимаю, и, Шерм прав, это не моя забота.
— Че вы там все шепчетесь? — гаркнул Шерм, подозрительно посмотрев на нас с Арландом. Вслед за ним на нас уставились все остальные охотники.
— Бэйр спрашивает, сколько этому элю лет…
Удачно отойдя от дурной темы для разговора, Арланд принялся заводить слевитов все дальше и дальше. Вскоре разгорелись дебаты о горячительных напитках и их качестве, после все увлеклись обсуждениями проблем настоящего мира, то есть проблем охоты, нехватки дичи, и прочего, поскольку все разговоры сопровождались элем, то дальше пошли такие вечные темы, как «кто больше выпьет», «кто дальше закинет кружку» и что-нибудь в том же духи.
Относительно трезвыми оставались только мы с Арландом, но только потому, что почти не пили. Хотя у инквизитора глазки какие-то шальные были… Может, от усталости?
Вновь дошло до какой-то драки, но я уговорила слевитов не разносить заведение, а лучше поиграть в загадки. Удивительно, но на эту идею они согласились, хотя я и не надеялась, что сработает. Веселье продолжалось.
Когда загадки наскучили и слевиты опять решили драться, я предложила им сыграть в пантомиму. Эта игра была принята с еще большим восторгом. Поскольку игроков было много, то и играть было гораздо интересней.
Мне самой приходилось показывать аж два раза, сначала пятиногую лошадь, а потом всадника без головы. Но мне еще повезло, Арланду, который угадал мою лошадь, досталось показывать что-то совершенно несусветное…
Уже пять минут бедняга пытается что-то изобразить и как-то выкрутиться, едва не выворачивая себе руки и ноги.
— Коза черехголовая, говорю вам! — кричал кто-то из охотников, а Арланд мотал головой.
— Наложница Ишимерска, танцует еще которая! — снова нет.
— Дракон с несварением! — опять не то.
— Зомби недовоскрешенный! — на это Арланд даже отвечать не стал, продолжил что-то выплясывать.
— Чертова дюжина, прекрати рыдать! — рявкнул кто-то с порога, и Арланд тут же остановился и почти зааплодировал.
Остановило инквизитора от восторженных оваций только вид того, кто кричал.
В зал ввалился суровый мужчина в походной одежде, а за ним шла женщина, тоже как будто собравшаяся в дальний путь.
Все недоуменно уставились на вошедших.
Женщина продолжала рыдать, идя за мужчиной.
— Комнату нам! — рявкнул запозднившийся гость на весь зал. Из кухни тут же вышел хозяин постоялого двора.
— На двоих?
— Мне и жене, — кивнул мужчина. — И подайте что-нибудь поесть и… горячительного. Ей успокоиться надо.
— Хорошо, но у нас плата вперед.
— Держи свою плату, — кинул хозяину какую-то монетку.
— Ждите, — велел тот, поймав монетку в воздухе.
Муж с женой прошли за самый дальний столик и там устроились. Женщина изо всех сил пыталась успокоиться, но все равно продолжала рыдать.
— Успокойся, все будет хорошо… Доберемся, приедут, помогут, — успокаивал ее мужчина, гладя по спине.
Слевиты потихоньку начинали шуметь, Шерм вновь с кем-то заспорил. А меня почему-то заинтересовала пара, как и инквизитора.
Застыв на месте, Арланд внимательно смотрел на пришедших, а потом вдруг пошел к ним.
Решив, что и меня это тоже касается, раз сейчас я с инквизитором, иду за ним.
— Вам, может, помощь нужна? — спросил Арланд, подойдя к их столу. — Почему женщина так плачет?
— А ты кто такой? — нахмурился мужик. — И это что за чушка? — посмотрел на меня.
— Я инквизитор, а это… моя хорошая знакомая.
— Инквизитор? Откуда здесь инквизитор? — спросил мужчина. Его жена замерла и перестала плакать, только всхлипывала.
— Я приехал к семье перед последними ритуалами.
— Знак покажи, — велел мужчина.
Арланд раскрыл плащ и показал большой крест, висящий на груди. В середине креста была выжжена сова, расправившая крылья.
— Он же ученик, вдруг не?… — начала было женщина, но замолчала, уловив серьезный взгляд Арланда.
— Ты на работу согласен, инквизитор?
* * *Оставаться на постоялом дворе на ночь муж и жена не пожелали. Велев нам собирать вещи и попросив хозяина вернуть деньги, они вышли на улицу, сказав, что будут ждать нас там.
Я попрощалась со слевитами, объяснив наш неожиданный уход срочными делами у инквизитора. Шерм понимающе покивал и пообещал, что непременно как-нибудь угостит меня выпивкой при встрече.
Мне пришлось распрощаться так же и с надеждой на здоровый сон. Собирая вещи, я проклинала про себя Арланда, который по неизвестным причинам все же согласился помогать этой подозрительной парочке. Не то чтобы я против помощи отчаявшимся, но не на ночь же глядя, не под хмельком и не таким подозрительным личностям! Задом чую, ничем хорошим это не кончится. Пока еще строить догадки рано, но все равно…
— Терпи, Черт, приедем в поместье, я тебе овса дам сверх меры, яблоками накормлю и вычешу тебя хорошенько, — обещаю коню, который уже собрался спать. Лошадь всячески сопротивлялась моим попыткам вытащить ее из стойла, кусалась, брыкалась и недовольно фыркала.
С завистью посмотрев на инквизитора, который уже оседлал свою послушную кобылу, дергаю Черта за ухо.
— Не стыдно перед дамой!? — указываю на кобылицу.
Сделав скептическое выражение морды, Черт фыркнул и отвернулся.
— А за яблоко? — достаю из сумки припасенный на такой случай фрукт.
Увидев вкусненькое, конь покорно кивнул головой, позволил вывести себя из стойла и оседлать.
— У тебя красивый конь, — заметил Арланд. Я не сразу поняла, искренне он говорит или издевается надо мной. Потом стало ясно, что ему и вправду нравится Черт. — Весь рыжий… никогда таких не видел. Где ты его взяла?
— Красивый, да тупой, как пробка, и вредный, как леннай! А взялся откуда… Ну… скажем так, Дейк подарил в честь нашего знакомства. А твоя кобыла вся черная, прямо под стать тебе. Специально по цвету выбирал?
— Да. Я люблю черный.
— Заметно.
Во дворе нас уже ждали работодатели со своей телегой, запряженной двумя лошадьми.
— Привяжите своих коней к кольцу там, сзади, вот веревка, — кинул Арланду моток мужчина. — Незачем скотину зря напрягать. Вещи возьмите и на телегу полезайте, там места хватит. Путь предстоит неблизкий, но к рассвету добраться должны.
Переглянувшись, мы с Арландом сделали, как он сказал. Черт на прощание толкнул меня в спину мордой и ехидно заржал, мол, моя взяла и я тебя, тушу разжиревшую, не повезу.
Телега тронулась и мы поехали в неизвестном мне направлении. Чтобы, не дайте боги, мы не сбились с пути из-за темноты, я зажгла над головами лошадей светлячок, который освещал дорогу управляющему повозкой.
Размеренный шум конских копыт и тряска телеги постепенно начали меня убаюкивать, я уже думала положить голову на свою сумку и действительно попробовать поспать, как со стороны хозяев телеги послышались шорохи. Просто инстинктивно обернувшись, я увидела, что женщина, сидевшая до этого рядом со своим мужем, решила перебраться к нам. Она села в противоположном от Арланда углу телеги, прижав колени к груди и обхватив их руками.
— Что ты умеешь, инквизитор? — тихо спросила она, не поднимая на него глаза.
— Я экзорцист, изгоняю демонов и злых духов, — тут же ответил Арланд, выплывая из своих раздумий. — Но я прошел первые три курса, а они общие. Могу освятить место, прогнать или убить нечисть, отрезвить пьяницу и внушить ему отвращение к выпивке, могу немного лечить и воскрешать мелких животных, и, самое главное, я могу принимать исповеди и отпускать многие грехи.
— Не многовато ли для простого ученика? — удивляюсь. — Ты проучился только три года!
— Я не простой ученик, я лучший, — возразил Арланд.
— А болезнь определить можете? — спросила женщина. — Мы понять ничего не можем, что-то жуткое творится с…
— Молчи, Эргея! — прикрикнул на нее муж. — Пусть сначала посмотрят, а потом уже выводы делают. А то сейчас заранее сказок напридумывают, денег сгребут и убьют его сами, сказав, что спасти нельзя было.
— Валлен, какой же ты недоверчивый! — укоризненно покачала головой Эргея. — Они нам помочь согласились в такое время!…
— От них выпивкой за версту несет, — сплюнул на дорогу мужик. — Пьянчуги и не на такое согласятся, им деньги на выпивку нужны.
— Прошу простить, но если мы вас чем-то не устраиваем, то мы не навязываемся! — замечаю. — От вас, знаете ли, тоже не фиалками пахнет, но мы молчим и не жалуемся на этот чудесный душок конского навоза, окутывающий вас и вашу телегу.
— Мы коневоды, — объяснила женщина. — А вы на мужа моего не сердитесь, он просто очень переживает.
— Так что же у вас случилось? — снова спросил Арланд.
— Беда с родственником. Он чем-то заболел и, кажется, вот-вот уйдет от нас… — не договорив, женщина вновь всхлипнула и закрыла лицо руками. — Мы за священником ехали до ближайшего храма или церкви. Вы, инквизиторы, мертвых отпеваете?…
— Могу, — кивнул Арланд. — Но если вы верите в какого-то определенного бога, то, боюсь, могут возникнуть осложнения. Я не привязан к какому-либо божеству, потому не смогу отправить вашего родственника в услужение к одному из всевышних. Могу только успокоить его душу и указать путь до чертогов Кирика.
— Да что вы… нам бы чтоб умер спокойно, без мучений, и попал, куда следует. Мы люди простые, в делах таких не разбираемся, — вздохнула женщина, пряча заплаканное лицо в ладонях.
— А чем болен ваш родственник?
— Непонятно, — вздохнула Эргея. — Месяца три назад к нам в деревню один из вашей братии заезжал, болезнь тогда еще на обыкновенную хворь походила, но мы попросили на всякий случай знающего человека осмотреть. Так тот инквизитор сказал, что ничего уже нельзя не сделать, умрет через три месяца… прав оказался…
— Он за один осмотр все наши сбережения сгреб, — зло прорычал мужчина, подстегнув лошадей. — Мы надеялись, вылечит, а он что-то пробормотал, руками помахал, сказал, что не лечится, и ушел. Ворье бездушное! Так что учти, святоша, ты все получишь только после работы и пока не закончишь, я тебе даже кефир пить не дам, на воде держать буду!