Но в том, что инквизитор перед сном вешает над собой крест не удивительно… Уж если что и удивительно, так это то, что сейчас торчит из-под подушки: уже знакомый мне черно-розовый заяц стеснительно высунул наружу одно ухо.
Не удержавшись, я вынула игрушку и принялась ее рассматривать, надеясь обнаружить хоть что-то в ней, что объяснит привязанность взрослого мужчины. Может, это какой-нибудь зловещий талисман, который специально имеет такой безобидный вид, чтобы наносить вред ничего не подозревающим жертвам? Или, вероятно, вместилище для чего-то ценного и очень секретного?…
Но нет, как показали мои исследования, это была обыкновенная мягкая игрушка. И, судя по затисканному виду, Арланд спит в обнимку с ней уже не один год. Позор инквизиции.
Положив зайца обратно под подушку, я еще раз осмотрела кровать. Теперь я заметила, что из-под нее выглядывает ремешок от походной сумки инквизитора… Сумки, где лежат все те жуткие орудия, залежи антимагического порошка, запасные фляги со святой водой… Что еще там может быть? Может, какие-нибудь тетрадки или… личный дневник?…
Не владея собой и плохо понимая, что со мной сделают, если застукают, я быстро вытащила тяжеленную сумку и положила ее на кровать, раскрыв в предвкушении.
Поначалу я уже готова была разочароваться: сверху лежала одежда. Конечно, черные шелковые подштанники с вышитыми серебряными нитками крестами и коллекции черных перчаток меня мало интересовали, потому всю эту красоту я аккуратно выложила, дабы увидеть, что спрятано на самом дне сумки.
Вынув всю одежду, я обнаружила странный кожаный чехол. Больше всего это напоминало маникюрный набор из моего мира. Самое интересное: и содержимое было похоже. Металлические палочки с разными изогнутыми концами всех форм и размеров. Такими, правда, ногти можно выдергивать, но никак не чистить…
Даже после минуты внимательного изучения инструментов, я не смогла придумать, что с их помощью можно делать. Хотя предположение в общем все-таки имелось: это какой-нибудь миниатюрный набор инструментов для юного инквизитора.
Положив набор на место, я принялась дальше изучать сумку.
Основное вместилище было пусто, но кроме него были пока не изученные кармашки и разные потайные отделения.
Разобравшись с первым карманом, я нашла небольшой молитвенник, в котором не было ничего интересного кроме аналогов «Отче наш…». Положив книжечку на место, я открыла другой карман, откуда вытащила небольшой пузырек со странной прозрачной темно-фиолетовой жидкостью.
Никаких обозначений на нем не было, потому я рискнула открыть и понюхать… О, пахло потрясающе! Я даже невольно глаза закатила от удовольствия. Эта штука подействовала на меня почти так же, как валериана на кошку, я около минуты не могла оторваться. Наверное, это какой-то особый «ведьмин запах», но который полагается ловить таких, как я.
С большим трудом оторвавшись от потрясающего запаха, я убрала пузырек обратно, продолжив свои изыскания. В следующем кармашке я нашла набор небольших склянок с черной жидкостью, пахнущей, как обычная краска. Ничего интересного.
В десяти небольших мешочках, сложенных в один достаточно большой карман, были какие-то сушеные травы и порошки. Пахло это все, как аптечка Дейка, потому я положила лекарства обратно.
Дальше находки пошли другого характера. Аж три кармашка были забиты драгоценными безделушками, причем обязательно из серебра и камней. Разнообразные броши для плащей, кольца, один небольшой раскрывающийся медальон с двумя профилями внутри. Среди этих совершенно безобидных вещиц обнаружились два серебряных браслета, соединенных цепью. Видимо, наручники для пойманных грешников и ведьм.
После драгоценностей пошли просто необходимые в походе вещи: маленькие мешочки для всякой всячины, шнурки, нитки, иголки, бинты и прочая дребедень…
Я уже и не надеялась найти что-нибудь действительно интересное, как заметила, что бока сумки чересчур толстые для простого слоя ткани.
Где-то минут пять мне понадобилось для того, чтобы понять, как открываются эти отделения. И то, это чуть не стоило мне сломанного ногтя!… Не то чтобы я переживала из-за маникюра, мне на это по-прежнему наплевать, но больно, черт возьми, когда ломаются ногти длинной чуть ли не в сантиметр!
Но жертвы стоили того: в тайных отделениях я нашла то, ради чего сюда и полезла. Внутри были утрамбованы мешочки с каким-то песком и кожаные бурдюки со святой водой.
Недолго я думала, что со всем этим сделать.
Песок в мешочках это наверняка тот самый черный порошок, который лишает магии, даже проверять не надо. Его я до последней песчинки осторожно высыпала в окно, сняв с того плащ. Вместо черного порошка я насыпала в мешочек золу, которая случайно образовалась в комнате Арланда, когда я совершенно случайно испепелила пустую полку на стене. Золы этой, кстати, хватило на все мешочки, которые я нашла.
Святую воду постигла та же участь, что и порошок, — окно. Вместо нее я налила в бурдюки воду из кувшина, которая предназначалась для умывания.
Абсолютно довольная своей работой, я запрятала все бурдюки и мешочки обратно в том же порядке и положении, в каком они были. Затем я уложила обратно в сумку и одежду Арланда.
Убрав эту махину под кровать, поправив покрывало, завесив окно плащом, я еще раз осмотрела всю комнату.
Никаких следов, кроме кучки золы под плохеньким ковриком, я не оставила. Можно уходить.
Спустившись в общий зал, я сразу отметила, что народу гораздо меньше, чем было вчера. Интересно, давно все разъехались?…
— Бэйр! — крикнул мне Арланд, сидящий ровно на том месте, где вчера сидела я.
Оставив свои вопросы о количестве народа в зале, я направилась к инквизитору.
Приблизившись, я заметила, что сейчас он выглядит не совсем так, как обычно. Но что изменилось, понять было тяжело.
Толи что-то во взгляде, толи Арланд стал еще бледнее, толи выражение лица у него сейчас какое-то необычное…
Только через пару секунд пристального разглядывания я поняла, что инквизитор просто-напросто убрал доселе всегда распущенные волосы в высокий хвост, впервые открыв уши… с серебряными серьгами-колечками.
— Я попросил завтрак на двоих, так что скоро должны принести, — заметил инквизитор, как-то по-особенному на меня посмотрев. Видимо, я слишком уж пялюсь на его уши, и он этим взглядом просит мне быть чуть-чуть поскромней…
— Эммм… А ты знал, что я встала? — спрашиваю, усаживаясь напротив него.
— Догадался по ругани, доносящейся с чердака, что ты проснулась и скоро спустишься, — объяснил он. — Итак, теперь о главном. Какого черта ты вчера не пришла? Я ждал тебя целых два часа!
— Мне стало плохо, я завалилась спать, — пожимаю плечами. — Знаешь, когда тебя пытаются убить, это так утомляет…
— Ты меня могла предупредить? Я тоже хотел спать, между прочим, а вместо этого сидел здесь и ждал, как идиот! Только к часу ночи плюнул и ушел к себе, — он недовольно смотрел на меня.
— Ну и дурак, надо было сразу уйти… лучше всего к себе в поместье, — морщусь. — Но это, как я поняла, исключено. Если ты не собираешься возвращаться в семью, то что же ты тогда планируешь делать?
— Конечно же пытать тебя, если ты вдруг опять откажешься говорить, что ты здесь забыла и с какой целью уехала из поместья.
— А почему бы тебе не пойти со своими угрозами в?… — инквизитор смирил меня таким страшным взглядом, что продолжать сразу расхотелось. — Ладно, боюсь-боюсь. Я еду в некое место, чтобы забрать одну ценную вещь.
— Видишь, это было совсем несложно, — злорадно улыбнулся Арланд. — Так куда мы едем?
— Мы?…
— Да, мы. И давай без лишних возражений, ведьма. Уламывать тебя я не собираюсь, скручу, закую в серебро, и дело с концом. Мне оно даже проще.
— Чем же ты меня, интересно знать, скрутишь? Уж не своим ли длинным языком? Не забывай, что я тебе не кто-то там, а ведьма с Великих Равнин, убившая не один десяток подобных тебе инквизиторов! Если бы не порошок, ты был бы уже мертв.
— Очень в этом сомневаюсь, — он едва сдержал смешок. — Итак, ты будешь говорить, или мне начать практиковаться в своем ремесле?
— Мы едем в «Лошадиную Косынку», — покорно отвечаю, посмотрев в сторону, чтобы инквизитор не заметил моей злости.
Почему-то его угрозы меня раздражали… то ли от того, что непонятно, сможет ли он их исполнить… то ли от того, что очень даже понятно, если сейчас заглянуть в черные глаза полунечисти.
Факт, что вне поместья Арланд меняется, причем пугающе быстро и ровно в противоположную сторону от достаточно безобидного и даже милого образа. С чем связано это раздвоение личности, интересно знать?
— В «Лошадиную Косынку»? — непонимающе переспросил инквизитор. — Пф, единственное, что там может быть ценного, — старейшие вина Рашемии! Уж не собираешься ли ты похитить парочку бутылок? — насмешливо фыркнул он, как-то злорадно усмехнувшись. — Тогда я точно с тобой.
— Нет, я не за вином туда еду, — качаю головой. — Мне нужно отыскать там кое-что по просьбе твоего дяди. Что именно, я сама пока точно не знаю.
На этом месте разговора нам принесли завтрак.
Свежеиспеченный хлеб, омлет со вчерашним мясом и повсеместный в этом мире напиток, делающийся из каких-то неизвестных мне зерен и заменяющий чай. На вкус сносно и для завтрака, когда эль пить еще рано, самое то, но никаких особых ароматов или букетов у напитка нет.
— А зачем тебе это надо? — вдруг спросил у меня Арланд, параллельно с тем жуя. Гхм. Видимо, этикет за столом он соблюдает только в поместье и только из-за родственников, от которых прячет не только свои манеры, но и проколотые уши. Орден явно испортил мальчика. И Сеймуры тоже хороши, отпустили дитятко на волю без мамки: вон, что теперь выросло…
— А, что? — переспрашиваю, так как из-за мыслей не расслышала вопроса. — Ты что-то спросил?
— Да. Зачем тебе это? В смысле, ехать куда-то? Как я понял, ты ни на шаг не отходишь от своего мужа…
От такого я не то что подавилась, я от неожиданности выплюнула все, что успела выпить, прямо в лицо инквизитору!…
— Эм… прости… — извиняюсь, протягивая ему свой платок.
— Это что за реакция!? — возмутился Арланд.
— Что за реакция!? Мужа!? Ты сказал «мужа»!?
— Ну да, что в этом такого? — раздраженно спросил он. — Или Бэйр, Ведьма с Великих Равнин, не женщина и не может полюбить мужчину? Вроде, ты потому и скрываешься, что тебе надоели эти бега и ты нашла свое место в жизни. Разве нет? — на последней фразе инквизитор насторожился.
— Да как тебе сказать?… — задумчиво тереблю свой хвост, стараясь не смотреть в глаза собеседнику. Я же говорила ему, что у нас с Дейком ничего нет! Он что, не поверил мне? Или Дейк ему потом все «объяснил»? — Дейк мне не муж, слава всем богам, и даже не любовник. Он мне очень должен, вот и отрабатывает свой долг.
— И потому вы спите вместе, едите вместе, ходите всегда вместе и ото всех постоянно что-то скрываете, перешептываетесь и перемигиваетесь? Не похоже, что у вас чисто деловые отношения, — заметил Арланд, отпив из своей кружки. — Слушай, Бэйр, мне-то ты можешь сказать. Мне, как инквизитору, будет даже легче, если выяснится, что ты собираешься замуж, ждешь ребенка и готова забросить свою карьеру отпетой грешницы.
— Замолчи!… - в ужасе выдыхаю. Эти слова… «замуж», «ждешь ребенка», «забросить карьеру»… Мне от них плохо становится! — Как ты мог такое обо мне подумать!?
— Очень просто.
— Нет, — с трудом успокаиваюсь, сделав несколько глотков отвара. — Это не так. С Дейком мы друзья по нужде, и я точно, абсолютно, на все сто процентов, совершенно не беременна! Бррр… даже от мыслей противно!… А спим мы не вместе, а в одной комнате, потому что его аура оберегает меня от жутких видений, которые приходят во снах. И не будем больше об этом! Моя личная жизнь и ее отсутствие тебя не касается. Сейчас самое время говорить о тебе, а не обо мне. Я обещала тебе помочь, а для этого мне нужно знать как можно больше. Начнем с главного. Кто ты такой?
— Я не могу этого сказать, — напомнил Арланд, съедая большой кусок омлета. Я на всякий случай присмотрелась к его зубам… Клыков вроде бы нет.
— Если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, тебе придется хоть что-то мне рассказать, — замечаю.
— Ладно, спрашивай, — согласно кивнул инквизитор. — Врать, так и быть, не буду.
— Но и не скажешь того, чего говорить не хочешь?
— Да.
— Ладно… — задумываюсь, дожевывая особо жесткий кусок мяса со вчерашней тушки. — Это ты призвал Дороти? Ты единственный маг семьи Сеймуров?
— Я не призывал Дороти, но она ушла из мира мертвых по моей вине и неосторожности. Я не прямой наследник Маггорта, потому не маг семьи Сеймуров. Я всего лишь рядовой экзорцист… лучший на курсе.
— Что? Ты — экзорцист? — хммм… что ж, наследника я нашла. Надо будет обрадовать Меви, когда приеду.
— Да. Особая группа инквизиции, помнишь? Туда попадают только самые способные и талантливые, среди коих оказался я. Но попал я туда отнюдь не из-за трудолюбия, как ты, наверное, сама понимаешь.
— Из-за чего же?
— По нужде. Мне необходимы умения экзорциста, без них я просто не выживу.
— Зачем тебе умения экзорциста? Тебе нужно изгнать из кого-то демона? Или ты хотел исправить ошибку с Дороти?
— Я не могу тебе сказать, зачем мне нужны эти умения. Но с Дороти это практически не связано, как и вообще с обычными людьми и нелюдями.
— Ладно, это не так важно, думаю… Лучше перейдем к главной проблеме. Какой твой основной недуг, от чего тебя надо «исцелять»? Хотя бы симптомы назови.
— Только их назвать и могу. Иногда начинается жажда крови, бывают вспышки ярости, беспокоят продолжительные депрессии, резкие смены в настроении, частые головные боли и вообще периодическая боль по всему телу…
— Что ты с этим делаешь?
— Ты уже видела, что я с этим делаю.
— То есть, тогда в комнате ты проводил какой-то ритуал, связанный с твоей болезнью… и с экзорцизмом?
— Да.
— В тебе сидит демон?
— Нет, иначе бы меня не приняли на курс, а убили на месте. Демон и святая вода, которую я пью по пять раз в день в Ордене, — несовместимые вещи. Потому я могу полагать, что во мне нет демонов… Точнее я не могу сказать точно. Если они и есть, то их ничто не берет и вряд ли их возможно выгнать, — тяжело вздохнув, Арланд отвел глаза в сторону.
— Экзорцизм нужен тебе для исцеления?
— Нет, для поддержания жизни.
— То есть?
— С помощью навыков, полученных в Ордене, я сохраняю внутри себя равновесие между добром и злом. Во мне живут два противоположных начала. Когда одно из них победит другое — я погибну.
— Ты для этого пошел в Орден?
— Не только. У меня множество причин и я не могу назвать тебе всех.
— Хорошо, — киваю. — От чего ты хочешь излечиться?
— Я хочу, чтобы ты уменьшила одну из частей меня до максимального, но не уничтожила. А если ты еще и заморозишь ее рост… В таком случае я даже не знаю, как буду тебя благодарить! Я сделаю для тебя все, что только смогу сделать для человека и для женщины…
— Так-так, я еще ничего не вылечила, а ты уже предлагаешь свои сомнительные благодарности! — возмущаюсь. Не дайте боги, чтобы он мне предложил себя и титул в придачу! — Сначала посмотрим, выйдет ли что из моего обещания, а потом уже решим, что с тебя требовать.
— Ты слишком добросовестная для ведьмы, — усмехнулся инквизитор. — Даже не хочешь послушать о том, на что готов сумасшедший храмовник ради исцеления? Не хочешь знать, что я могу обещать тебе?
— Нет, не особо, — киваю. — Вернемся к моим вопросам. Их у меня, знаешь ли, немало. Например этот: что такого особенного было в поместье, что ты уехал оттуда? Почему тебе там было тяжело?
— Слишком многое приходилось скрывать от родственников, — тяжело вздохнул инквизитор. — Я совсем не тот, кем они хотят меня видеть, и я совсем не то, что они готовы принять. Более того, если они узнают, что со мной творится, свяжут и отправят в… впрочем не важно, куда.