Но, хотите верьте, хотите нет, подарки для меня — это не главное. На первом месте всегда стояли уважение и любовь к этому человеку. А еще, став старше, я понял, что он имеет большое значение в жизни моей мамы. У нее бывали и другие мужчины. И дядя Гена, пожалуй, о них знал, однако только он оказался наиболее постоянным из всех. Бабушка с дедушкой его на дух не переносили, хоть и рассказывали, что он ночует с мамой с самого моего рождения — уже двадцать один год.
Перебирая мысленно эти воспоминания, я свернул во двор и остановился позади знакомой машины — черного «Эскалейда». Огромного крокодила нашего Бегемота.
***
— О! Какие люди и без охраны! Неужто это наш именинник пожаловал? Собственной персоной! Чуть не опоздал на свой же праздник! Ой, прости-прости, начальство не опаздывает! — дядя Гена открыл входную дверь и своей более, чем двухметровой тушей занял все свободное пространство прихожей. Серьезно, таких крупных людей я больше никогда в жизни не видел. Огромный, могучий, мощный, но ни в коем случае не толстый. С бычьей шеей, большими ноздрями и лысой головой. А еще у него кулаки размером с трехлитровую банку. — Ну заходи, коль пришел, — впустив мое скромное тельце в квартиру, дядя Гена с очень подходящей ему фамилией — Бегемотов, сжал меня в крепких объятьях. Рад тебя видеть! С праздником пока не поздравляю, рано еще.
Одной из его «фишек» было то, что он никогда не поздравлял людей с днем рождения раньше точного времени суток их рождения. Я родился в 6:16 вечера. Стало быть, мне ждать подарка еще пятнадцать минут.
— Привет, — улыбнулся я дяде Гене и протянул руку. — Я очень рад тебя видеть.
— Илюша! Здравствуй дорогой мой! — в коридоре показалась мама. Как всегда обворожительна и красива. Недавно она сделала новую стрижку, и теперь походила на Мерлин Монро. Правда, выглядела в разы прекраснее, чем любовница Кеннеди в ее лучшие годы. Несмотря на то, что маме уже сорок два, почти все новые продавщицы в наших бутиках принимают ее за мою супругу, когда слышат фразу «семейный бизнес».
Она крепко обняла меня и оставила след от кроваво-красной помады на щеке.
— Привет, мам, — ответил я.
— С днем рождения! Ты у меня теперь совсем взрослый! Пойдем скорее за стол, мне не терпится подарить тебе подарок. Уверена, ты будешь в восторге!
Мама такая мама. Ни капли не удивила тем, что подарила сертификат в бутики элитной одежды и обуви (получше да подороже той, что продаем мы) и целых двадцать купонов на комплексный обед в известный ресторан доставки. Она с детства следила за тем, чтобы я хорошо выглядел и вовремя кушал. Хех, частенько бывала в разъездах, оставляя меня с бабушкой и дедушкой (хотя правильнее говорить — прабабушкой и прадедушкой). Оттого видимо и развился этот комплекс, что в свое время не кормила сыночка до отвала.
— Спасибо, мам, — совершенно искренне поблагодарил я, принимая подарок.
Втроем мы разместились за огромным столом в зале. Из удивительного — включенная люстра. За окном было настолько темно, что в шесть часов вечера в июне без света начинали болеть глаза.
— Бух! — шандорахнул гром. Мама вздрогнула и покачала головой.
— Ну и погодка… — проговорила она.
«Взрослые» опрокинули по стопке коньяка, я же решил воздержаться. Мама разложила нам мясо по тарелкам и салаты. Еще несколько минут до момента рождения. Дядя Гена завел привычный разговор — спрашивал об учебе, о работе, в очередной раз спросил о девушках.
— Не завел еще?
— Нет, как-то не довелось, — отвечать ему на этот вопрос нужно предельно размыто. Однажды я обмолвился о «случайных связях», так после этого на крик дяди Гены соседи даже ментов вызвали. Ругался страшно. А сводилось все к тому, что «нечего стручком махать», коль потом не готов ответственность на себя взять и воспитывать ребенка. Мол, мало ли что бывает, вдруг беременность, а ты ее толком не знаешь и т.д.
— А сам-то чего на маме не женился? — в пику ему крикнул я.
Дядя Гена насупился, покраснел и медленно выдохнул. Мама попыталась вмешаться, он жестом остановил ее и ответил:
— Мог бы — женился. Но если вдруг потребовалось бы, взял бы на себя обязательства. Без лишних слов.
Братиком-сестренкой я так и не обзавелся, поэтому и не потребовалось. Но с тех пор данная тема затрагивалась, соблюдая предельную осторожность. Как им, так и мной.
Дядя Гена глянул на часы.
18:13.
— Пора, — проговорил он, поставив перед собой три винных бокала. Достал из-под стола запотевшую бутылку из темного стекла. Без этикеток, но весьма необычной формы — пузатенькую. Такие я видел лишь в компьютерных играх да фильмах про пиратов.
— Я не буду пить. Я за рулем, — удивленно повторил я, ведь буквально несколько минут назад уже отказывался от алкоголя.
— Будешь, — твердо проговорил дядя Гена, разливая багряное вино. — А машину тут оставишь. Я тебе такси вызову.
— Но я не люблю вино, — все еще пытался протестовать я.
— Ты просто не пил такое. Его собрали с лучших виноградников Иудейских холмов. Один из кустов, давших плоды для этой бутылки, растет у подножья самой Голгофы. Ты ведь знаешь, что это?
Я изумленно кивнул. С моими увлечениями, еще б я не знал гору, на которой распяли Христа. Вот только ныне она является частью города, на ней стоит храм — достопримечательности и все такое. Не думаю, что там найдется место кусту винограда…
Между тем дядя Гена наполнил бокалы. Глядя на багряную жидкость, я поймал себя на мысли, что это вино куда больше похоже на кровь, нежели сама кровь.
— Пей и не спорь, — холодно проговорил дядя Гена, вцепившись в меня взглядом. Интуиция подсказала, что сегодня действительно лучше отправиться домой на такси.
Я принял протянутый бокал. Дядя Гена поднялся на ноги и попросил нас тоже встать.
— Оу! Чуть не забыл! — смутился он и, снова запустив руку под стол, извлек оттуда обтянутую упаковочной бумагой толстую палку (ну или что-то очень на нее похожее). Затем вновь уставился на меня так, словно судьба всего мира сейчас зависит только от моей скромной персоны. — Илья, — твердо заговорил он. — Вот и настал тот момент, когда ты становишься по-настоящему взрослым. Теперь ты полноправный член нашего общества, хочешь ты того или нет. Отныне и спрос с тебя, как со взрослого. И отвечаешь за себя в первую очередь ты сам, — он говорил серьезным голосом, печально сведя кустистые брови. Я мельком глянул на маму — держит бокал двумя руками, потупив встревоженный взор. Странная атмосфера для праздника. Но шутить на эту тему не хочется — самого пробрало до костей. — Однако помни! — с жаром добавил дядя Гена. — Что бы ни случилось, можешь рассчитывать на мою поддержку.
После этих слов мама изумленно уставилась на него. Но произнести ничего не успела, тостующий протянул бокал вперед, громко гаркнув:
— С совершеннолетием!
Мы чокнулись и выпили. Если называть вкус этого вина одним словом, то идеально подойдет «божественный». Взгляд скользнул по табло электронных часов: 18-16. А в следующий миг за окном сверкнула ослепительная молния, ударившая в громоотвод нашего дома. Тут же загромыхало так, что задрожала посуда на столе.
Вино еще не успело достигнуть моего желудка, как дядя Гена, совершенно не обращая внимания на аномальную грозу, расплылся в широкой улыбке и плюхнулся на стул.
— Давайте еще разолью! Славное вино! — как ни в чем не бывало заявил он и между делом добавил:— Подарочек дома в тишине и покое распакуешь. Сейчас не надо.
Постепенно атмосфера за столом изменилась, будто бы и не было странного поздравления с молниями. Я даже как-то расслабился, а после еще двух бокалов и вовсе позабыл о тревогах. Наши посиделки превратились в самый обычный семейный вечер, перетекший в совместный просмотр «Иван Васильевича».
В это мне хотелось верить. Да чего уж там, так я все и воспринимал, убеждал себя в этом, гоня прочь щемящее грудь чувство. Точно! Мне определенно показалось, что мама временами с тоской поглядывает в мою сторону, а голос дяди Гены неестественно бодр…
***
Как и обещал, дядя Гена лично вызвал мне такси, причем машину бизнес-класса, и оплатил ее своей карточкой. Обняв на прощанье его и маму, я шагнул в лифт и спустился на первый этаж. В подъезде снова мерцала лампа — извечные проблемы с электрикой уже никого не удивляли. Как и периодические войны с пьющей молодежью и, соответственно, мокрыми вонючими углами. Помню еще классе во втором спрашивал у мамы, почему бы нам не переехать в место получше. Она всегда находила миллион причин и сводила ответ к какой-нибудь милой шутке. Правда однажды я узнал ответ, случайно услышав ее разговор с прабабушкой. Эту квартире маме подарил мой кровный отец. И, видимо, даже спустя много лет она не может расстаться с его подарком.
Переступив через перевернутую неизвестным растяпой пластиковую подложку с крысиной отравой, я вышел на улицу.
— Ха-ха! Прикинь, мышь в Мерс залезла! — с лавочки донесся подвыпивший гнусавый голос.
— Гонишь? — удивился его шепелявый собеседник.
— Да зуб даю! Пока ты отливал, водила эту сучку с матами гонял!
— И че? Выгнал?
— Да выгнал, кажись! Бля… Не, ну прикинь, в Мерс! В тачку ценой как десять моих Жижек!
— Как сто, умник!
— Больно ты знаешь в ценах?! — обиделся гнусавый, но я его уже не слушал, глядя на белоснежное люкс-такси, водитель которого раздраженно курил возле водительской двери.
В голове вертелась только одна мысль. Таких совпадений не бывает! Не мышь это, вовсе, а обычный хомяк. Точнее не самый обычный, а профессиональный сталкер, выслеживающий свою жертву. И постоянно попадающий впросак.
— Меня ждете? — улыбнулся я водителю, борясь со вновь зарождающимся волнением.
Он быстро затушил окурок и спрятал его в переносную пепельницу.
— Прошу прощения, — виновато проговорил мужчина, закидывая в рот жвачку. — Пойдемте, — обойдя машину, он открыл мне заднюю дверь. Поблагодарив шофера, я уселся на кожаный диван. Через несколько секунд мы тронулись.
Не люблю точить лясы с таксистами на пространные темы, но сейчас другой случай. Не смог справиться с любопытством и прямо спросил про хомяка.
— Правда, — недовольно ответил он. — Не то мышь, не то хомяк! И как только залез, а? Но не переживайте, следов он не оставил. А сам убежал.
Хм… ну все как обычно. Ничего нового.
Дальше ехали молча. Водитель начал еле заметно улыбаться. Похоже, в глубине души радовался тому, что не придется из своего кармана оплачивать химчистку салона, что мелкий грызун не испортил дорогую кожу, что клиент оказался вполне себе вменяемым и не стал требовать скидку. Я же думал одновременно и о поздравлении дяди Гены, и о подарке (который послушно так и не открыл), и, конечно же, о главной звезде моей жизни последних полутора суток.
Притом никаких дельных мыслей у меня не было. Просто внутри черепной коробки прокручивались уже случившиеся события. Как бы я ни пытался дать им адекватную оценку — ничего не получалось. Правда закралась одна весомая мыслишка — я сошел с ума.
Да, наверное, стоит завтра зайти в аптеку купить что-нибудь от нервов. А то незаметно для самого себя становлюсь параноиком.
За всем этим сыр-бором в голове я не сразу понял, что нам сзади кто-то сигналит фарами. Честно говоря, пока водитель не заговорил, вообще на мигание светом не обращал никакого внимания.
— Чего ему надо-то? Четырехполоски мало? — удивленно проворчал шофер, немного прижавшись к обочине. Я посмотрел через заднее стекло. В сумерках не разглядеть, что за тачка едет сзади, но по посадке и высоте фар можно предположить, что что-то не меньше «Крузака».
Машина пошла на обгон. Когда она поравнялась с нами, узнал во внедорожнике черный «Тахо», тонированный вкруг.
— Будто раньше объехать не мог, — бросив недовольный взгляд через стекло, буркнул таксист, снова сосредоточившись на дороге. Мы ехали через спальный район, так что ничего удивительно, что в это время суток бульвар был почти пуст, только изредка на тротуаре мелькали загулявшие парни и девушки.
До дома оставалось всего ничего. Откинувшись на сиденье, я прикрыл глаза. Однако на сердце скребли кошки. Что-то не так…
Подпрыгнув, точно ужаленный, я резко повернул голову вправо. Тонированный «Тахо» двигался рядом с нами, словно приклеенный.
— Чего это с ним? — таксист тоже заметил, что этот громкий торопыга вдруг передумал обгонять.
Стекло передней двери внедорожника медленно поползло вниз.
— Матерь божья… — еле слышно прошептал шофер, увидев на пассажирском сидении соседней машины…
Обаму!
Бывший американский президент улыбался белоснежными зубами, а на его коже играл глянцевый блеск. Если бы не съехавшие чуть в сторону прорези для глаз, я бы еще долго сидел с открытым ртом, не понимая, что передо мной просто хорошая маска.
«Обама» высунул из окна правую руку, держа ее ладонью вверх.
Судорожно глянув на дорогу и убедившись, что все в порядке, таксист снова повернул голову к «экс-президенту США».
— Что это? — побелевшими губами прошелестел мужчина.
Я следил за происходящим через стекло водительской двери. На элитном такси оно, следуя правилам дорожного движения, не имело тонировки, отчего я видел все в истинном свете.
И от этого «истинного» волосы на голове стояли дыбом. С ладони «Обамы» поднялся змеевидный сиреневый дым и медленно уперся в стекло такси. Поколебался мгновенье, а дальше… прошел сквозь стекло, будто через сито.
— Что? Что такое?! — изумленно завопил водитель, пытаясь, держа одной рукой руль, отбиваться от назойливого дыма.
Ничего не вышло.
— А-а-а!!! Что это!!! — закричал несчастный, когда дым начал заползать в его ноздри. Водитель дернулся и окоченел. Дым исчез, а Мерседес стал стремительно набирать скорость.
— Черт, — выпалил я, поняв, что нога остекленевшего шофера застыла на педали газа. — Черт!
Я лихорадочно завертел головой, пытаясь найти путь к спасению. «Тахо» остался далеко позади, водитель в отрубе, я один в одичавшей машине…
Сердце бешено колотилось, когда я перелезал на переднее сидение. Попробовал сдвинуть ногу шофера с педали…
Бесполезно! Он будто стал монолитной статуей.
Подняв глаза на лобовик, я грязно выругался — поперек дороги, перекрыв собой обе полосы, замер белый микроавтобус. Проверил руль — руки окаменевшего водителя не дают повернуть даже на полградуса.
ЧЕРТ!!! Что же это такое! Как остановить машину?!!
Стоп! Нужно перевести коробку в нейтраль! Срочно!
Едва я потянулся к рычагу, как понял, что Мерс замедляется.
— Вр-р-р-ру-у-у!!! — загудел двигатель. Чувствую, взлетели обороты, но скорость падает. Да что же творится? Будто машину кто-то держит…
Мерседес продолжал терять скорость и остановился за несколько метров до микроавтобуса. Нас уже ждали. Машину окружили люди в масках. Тяжело дыша, я видел, как Меркель, Трамп, Саркози и Гитлер направили на меня дула пистолетов. Трамп махнул оружием в сторону, намекая, что мне стоит вылезти из машины.
Крепко сжимая в руках подарок дяди Гены, я открыл дверь. Ко мне быстро подошла Меркель. Я поздно понял, что ее пистолет весьма странный. А уже через секунду в грудь ударил разряд тока. Я закричал и, теряя сознание, упал плашмя.
***
Холодно… тело болит, начинает затекать и неметь… запястья и лодыжки перетянуты грубой бечевкой…
— Кровь полукровки да смоет грязь и позор… — слуха коснулось глубокое многоголосное пение.
Голова гудела, как никогда раньше. Несколько лет назад, когда я спутался с очередной недолговечной компанией, я пару раз знатно перепивал. Но даже в те хардкорные времена, мешая водку, пиво и портвейн, я чувствовал себя гораздо лучше.
С трудом продрал глаза. Сердце в ужасе дрогнуло! Я лежу абсолютно голый на полу в каком-то сыром капитальном боксе. Руки и ноги растянуты так, что все мое тело напоминает букву «Х». Попробовал дернуться — веревки прочные, не поддаются и на сантиметр.
— Позор родов — смешение крови… — продолжали завывать голоса. Вокруг меня, вскинув руки к потолку, но опустив головы, стояли люди в черных рясах и глубоких капюшонах. — Дитя порока и предательства должно быть умерщвлено ради чистоты и благоденствия древних семей…