Гемб погиб одним из первых - случайная, залетевшая из города, пуля. Никто тогда не понял, почему в строю приготовившемся к церемонии поднятия флага, вдруг опустился на колени паренек с серебряными молниями мастер-курсанта. Кровь незаметна на красной форме четвертого курса. Дым от подожженных кварталов, они увидели чуть позже. Потом они бежали катакомбами, ведомые несколькими преподавателями. Оставляя за спиной полыхающую пожарами, но огрызающуюся огнем Школу. Школу, в которой преподаватели и курсанты-старшекурсники принимали свой последний бой, уходя в Вечность и навсегда оставаясь в Списках и Памяти друзей. Солдаты исполнившие свой долг. Прикрывшие своими жизнями отход малышей-младшекурсников и той горсточки орков из города, что смогли вырвавшись из охваченного резней Ровендейла, добраться до возвышающейся над городом громады школьного замка.
Йок вздохнул. Три цикла достаточный срок чтобы примириться со случившимся, но слишком малый, чтобы утихла боль. Ровендейла больше нет. Когда карательный Легион вошел в напившийся крови город - пленных не брали. Как не брали пленных те, кто приколачивал орков, гномов, всех тех, кто хоть чем-то отличался от озверелых хумансов, к крестам или просто деревьям. Ещё живые завидовали мертвым. Когда безжалостные цепи легионеров вошли в проклятый город, их глазам открылся ад, тот самый ад, которым так любят пугать доверчивых хумансов, их лживые священники. Живым легионеры не оставили никого. Дома были снесены, поля распаханы и засеяны солью - на месте города, осталась чадящая незаживающая рана. И лишь обгорелая твердыня Школы, возвышалась над уничтоженным, за преступления своих жителей, городом. Памятником тем, кто погиб, но все равно одержал победу.
Будь Йок всего лишь на цикл старше, и он бы остался там, рядом с Гембом, рядом с принявшими на себя удар бойцами. Но четвертый курс это всего лишь ученики, не заслужившие своего права. Права на бой.
Орк поморщился, от подобных воспоминаний всегда больно. Но надо жить. Это было, но это прошло. И лишь память всегда будет возвращать, улыбающееся добрыми глазами лицо Гемба. А на поверке на имя Гемб будет отвечать звенящий от торжественности голос очередного курсанта в форме цвета крови: "В Списках навечно!". Вечность - это так долго.
Возвращаясь к реальному миру, Йокерит, постарался перевести мысли на Доджета. Нравился ему этот паренек. И хотя порой над его выходками потешалась вся Школа, да и сам Йок при случае не упускал случая дружески вставить шпильку этому чудаку, но упорство с каким парень предавался своему хобби внушало уважение. Даже то, что Доджет в качестве своего имени бойца выбрал могущее показаться обидным прозвище "Кендер", говорило о многом. С таким прозвищем он обрекал себя вечно доказывать, что с милым домашним зверьком он схож лишь повышенной мохнатостью ног, но никак не характером. Единственный из орущей толпы курсантов, вырывавшихся из тесных стен Школы на долгожданные сутки свободы, он упрямо шел не в бар, наливаться пивом, не в сад аттракционов, развлекаться до свиста в ушах, даже не старался предаваться на улицах упоительным попыткам кадрения местных красоток, а шел он прямиком в Библиотеку Университета. Из которой возвращался в Школу припорошенный серой архивной пылью, пахнущий старыми фолиантами и свежими мышами. Нагруженный охапками шуршащих копий со старинных свитков. Сгибаясь от тяжести купленных для него друзьями-студиозусами книг, как гном-носильщик со станции парокатов. На все подначки, с предложениями перевести его в Университет, где он, бесспорно, станет ученейшим из всех известных орков, Кендер только беззлобно ухмылялся. Постепенно старые шутки приедались, даже Йок стал брать у него книжки. Они помогали отвлечься от мыслей, а читать про странную, не всегда понятную жизнь гномов и хумансов, эльфов и драконов, оказалось неожиданно занимательно.
Окончательно же Доджет всех умыл при посещении Дома Удовольствий. Встреченные на входе хмурым в своей бородатости гномом, они с нетерпением выслушивали немудреные правила этого веселого места, замирая от предвкушения обещанных в названии заведения удовольствий. Все были сражены наповал, когда радостно лыбящийся Доджет затараторил что-то на хлюпающе-рычащим гномьем языке. Похоже, гнома это удивило не меньше, на миг приоткрыв, украшенную острыми похожими на иглы зубами, пасть, он растерянно глядел на орка выражавшими безумное изумление красными глазами. После чего как-то суетливо дернув роскошной огненно-рыжей бородой, пробасил курсантам:
--Короче, клыкастые! Правил много, но сами разберетесь чего куда пихать, не дети! Заранее предупреждаю, учините непотребства, сделаете кому-то из девчонок больно, кастрирую лично! - и таща за собой радостно хлюпающего гномьим наречием Доджета, закончил, - а вашему другу в знак уважения к его разумности будет предоставлена особая программа!
Действительно, Доджет присоединился к ним уже на выходе, по-прежнему сопровождаемый величественным гномом. На все вопросы он загадочно отмалчивался, но, судя по тому, что выглядел не менее довольным и утомленным, чем остальные распутники, гномья программа "для особо разумных" пришлась ему по душе.
А ему сегодня предстоит собственная программа, "для особо неразумных" мысленно передразнил гнома-привратника Йокерит. Откидывая ненужные воспоминания, орк несколько раз глубоко вздохнул и сел на колени, поджав под себя ноги так, чтобы колени были сведены вместе и направлены вперед, пальцы одной ноги лежали на пальцах другой. Корпус прямой, плечи расправлены и параллельны земле, руки на бедрах, подбородок слегка приподнят и смотрит вперед, челюсти плотно сжаты, глаза закрыты.
Полностью расслабив тело, Йок тщательно освобождал разум от посторонних мыслей и всякого рода переживаний. Сейчас у него одна цель - он пришел сюда, чтобы что-то с собой унести, чтобы узнать то, что еще не знает, чтобы научиться тому, что еще не умеет, чтобы превозмочь себя... Иначе
тренировка пройдет впустую. Он повторил про себя ритуальную фразу древних бойцов, тех чье искусство пришло со звезд и живет переходя от учителей к ученикам долгое время, время равное вечности: "Как только Вы перестаете грести, Вас относит назад". Чувствуя, как уходят лишние мысли и разум очищается от забот, орк представил, как его неудержимо засасывает в
болото. Его тело наполняется вязкой бессильной тяжестью. Он чувствует это. Его похожий на отлаженный гномий механизм организм наливается теплом. Затем орка начинает медленно тянуть к себе земля: постепенно опускается голова, плечи, корпус. Наклоняясь вперед , он медленно вытягивает вперед руки . Тяжесть переполняет тело, она целиком прижала корпус к коленям, и, словно повинуясь ей, до конца расслабившись, Йок как бы обтекает телом свои колени. Руки вытянуты вперед. И вот он уже полностью погрузился в затянувшее мир и его самого болото. Он лежит на дне самой трясины, не в состоянии пошевелиться. Но он боец, ему жизненно необходимо вырваться из этого омута. Для этого необходимо резкое движение, сильный рывок, который
вытянет его на поверхность, но для этого нужно не просто усилие, а сверхсила, сила которой на первый взгляд у него нет. Но она все же есть! Есть в нем, в его Предках и в его сознании, и нужно лишь поверить в нее, ощутить зарождение силы в себе и себя в силе! Иначе никогда не выбраться из этой вязкой, похожей на страшный сон, трясины. Чтобы сделать этот спасительный рывок, Йок должен полностью сосредоточиться на нем и, собравши в себе все силы, с резким выкриком выпрыгнуть как можно выше.
Сидящая возле аккуратной стопки одежды, скореженная фигура, издав дикий, похожий на рев подстреленного мамонта, крик взвивается в воздух!
--Хей-яаааа!!! - разносит вездесущее эхо клич древних бойцов.
--Ой!!! - испуганно взвизгнул рядом тонкий девичий голосок.
Орк кувырком крутнувшись к своей одежде, прикрыл первым попавшимся интимное место, и оглянулся в поисках визжащего существа. Никого не обнаружив при беглом осмотре местности, Йок посмотрел чем же "одел" себя. И едва не загоготал вслух, отметив что выглядит совсем как те орки из бани, к которым по ошибке зашла обнаженная красавица-эльфийка, только в отличии от тех счастливчиков из байки старины Йохара, его украшала не шайка, а форменный, черный берет, с кокардой в виде жёлудя. Ещё раз, внимательно осмотрев прилегающие кусты, орк громко вопросил в пространство:
--Это кто здесь орет?!
--Конечно вы! Кто же еще? - тут же последовал дерзкий ответ.
На этот раз Йок легко определил, что вредное существо находится за тонкой стенкой, а значит не может, ни увидеть его упражнения, ни тем более помешать им. Швырнув берет к остальной одежде, орк на мгновенье задумался, может ли он продолжить тренировку и не найдя чем ему может помешать кто-то находящийся вне стен школы, решил приступить к разминке.
Начал как всегда с обычного бега, наращивая темп, он почувствовал, как рожденный его движением ветерок приятно обдувает разгоряченное тело. Йок вспомнил рассказ Кендера про древнего мудреца утверждавшего, что всё в этом мире относительно. А прав был древний трупняк - неподвижный жаркий воздух, превращался для несущегося вдоль стен орка, в свежий ветерок. Дышать становилось легко и начало приходить, то, особое, чувство - ощущение власти над собственным телом. Ощущение жизни.
Не снижая скорости, орк перешел к бегу на внешней стороне стопы.
--Эй, вы ещё там? - отвлек его все тот же голос.
"Это ты, говорилка, там, а я тут!" - мрачно подумал Йок, перейдя к бегу на внутренней стороне стопы.
--Я же слышу, как вы пыхтите, - снова донеслось из-за стены, и примирительным тоном просящего прощения ребенка, - ну извините! Просто я задремала, а тут такой клич странный. Ну не молчите!
--Я сюда не разговоры говорить пришел! - буркнул орк которого стал раздражать писклявый голосок.
--Вы пришли сюда кричать? - съязвили за стеной, - давайте! Это я от неожиданности первый раз испугалась! Можно даже вместе орать!
--Ааааааааааааааа!!! - завопили за стеной, и тут же снова спросили, - Правильно я ору?
Орк галопирующий на пятках, стараясь не сбить дыхание посоветовал:
--Орать надо немного громче! Тут где-то патруль поблизости должен бродить, как раз решат, что вас насильничают, прибегут, и вам сразу станет веселее!
Голосок засмеялся, будто серебряные колокольчики зазвенели.
--Это орки что ли?
--Не хумансы же!
За стенкой снова захихикали:
--Тогда не придут, решат, что кто-то из них забавляется со мной, и не захотят мешать!
"Хумансийка" - удивился Йок, - "Интересно какого Фроса ей здесь нужно, возле Школы?"
Сменив пятку на носочки, выдирая когтями траву орк продолжал нестись в странном хороводе, чувствуя как всё стремительнее и стремительнее несется по жилам кровь.
--Придут! - успокоил собеседницу орк, - Придут, чтобы спасти брата-бойца от насилия озабоченной хумансийки!
Услышав в ответ фырканье, орк продолжил:
--Орки ребята надежные, своих не бросают!
--Да кончай ты орка из себя корчить! - раздраженно проорали из-за стены. --Всё равно непохож!
От неожиданности Йокерит затормозил, взрывая землю когтями ног. И чтобы не срывать разминку перешел на правый приставной шаг.
--Это почему же непохож? - стараясь не выдать своё удивление, спросил Йок.
--Все собакоголовые сейчас пьянствуют в городе, пристают к честным девушкам, носятся по пляжам. Даже щенки под присмотром зеленых крокодилиц, в город поперлись! - зло ответили из-за стены.
--Погляжу, орков ты не жалуешь? - орку стало не по себе, в этом почти детском голосе слышалась неподдельная ненависть. Странная ненависть.
--А ты что так уж любишь этих крокодилищ?
Шагая левым приставным, орк ответил как можно честнее:
--Так уж не люблю, тем более крокодилищ, но у нас ровные дружеские отношения, а кое с кем и...
--Да брось ты! - пренебрежительно донеслось из-за стены, - если ты работаешь на них, то это не значит, что ты их друг!
И тут же чуть испуганно:
--Эй, только не думай, что я что-то имею против такой работы! Сама иногда подрабатываю официанткой в баре, так что на пьяные, зеленые морды нагляделась досыта!
Йок побежав спиной вперед, спросил:
--А ты уверена, что пьяные зеленые морды, так уж отличаются от пьяных розовых морд? Надо быть справедливым пьяные орки на улицах не валяются, а пьяных хумансов патрули регулярно по домам таскают! Не умеешь пить - делай детей! - завершил он обличающий невоздержанное питие спич.
--А ты так уверен, что делать детей проще, чем нажираться? - собеседница теперь откровенно веселилась.
Впрочем, орк поймал себя на том, что его самого занимает эта дружеская беседа. Сменив направление пробежки, и совместив её с врашением вокруг своей оси, Йок наблюдая как несется в диком хороводе зелень парка, серость неба, сила камня, и белая заплатка стен выдохнул:
--Не уверен... Ещё... Не сделал...
--Чем ты там все-таки занимаешься? - удивленно спросила хумансийка. И добавила:
--Такое ощущение, что ты как раз сейчас детей делаешь! Пыхтишь задохнуто так...
Не прекращая дикого разминочного танца и добавив к нему захлест высоко поднимаемых бедер, орк съязвил:
--Похоже... у тебя опыт в делании детей... поболе моего будет... уже по дыханию определяешь... кто чего делает?
--Я сейчас обижусь и уйду! - предупредил голосок.
--Как хочешь... - выдохнул Йок, все же ловя себя на том, что разговор его забавляет, хотя и несколько отвлекает от занятий.
--Обижаться не хочу, но буду вынуждена, если ты не прекратишь говорить пошлости!
--Все... прекратил! - стараясь удерживать контроль над дыханием, просипел орк.
--О чем будем говорить, если про пошлости ты сама уже все знаешь и мне тебя не удивить? -уточнил Йокерит переходя на спокойный шаг. Усилием воли остановив пытающийся продолжить тошнотворное вращение мир, он уточнил:
--О снах? О книгах?
--Для начала бы неплохо было представиться! - задумчиво протянула незнакомка. -- Я Линни! А тебя как звать заморенный юноша? - церемонно вопросила она.
--Йок, - коротко представился орк снова начиная разбег, на этот раз дико вращая шеей, разминая мышцы защищающие хрупкие шейные позвонки.
Повороты вправо-влево, вверх-вниз максимально. Вращение вокруг своей оси. И тут же подключая руки - рывки и вращения, ножницы большие и маленькие.
Вращения в разные стороны, вращение в плечевом суставе, локтевом.
--Снова шутишь? - на этот раз хорошо был слышан подавленный в зародыше зевок.
--Почему? - удивился орк.
--Имя оркское, у них эти Йоки-Йокериты через одного, какому ослу придет в голову назвать парня собачьей кличкой?
Уязвленный орк, втайне гордившийся таким легендарным именем, съязвил:
--Саму как эльфийку звать, я же не спрашиваю, какой свин назвал дочку сокращением от Алиен? Может, не знал, что была такая принцесса у эльфов, все единорогов совращала, пока последнего не заморила? - выдохнул Йок.
Линни раздраженно ответила:
--И не надо снова пошлить, что там было с единорогами, не знаю, возможно, они просто тянутся к свету и чистоте, но о принцессе Алиене сложены легенды и баллады!
Йок закрутил солдатскую мельницу. Чувствуя, что дыхание уже полностью подчинено его воле, орк высказал:
--Не знаю к чему там тянутся единороги, может у них период гона и они зебру от эльфийки не отличают, но про Йокерита тоже сложены легенды!
И торжествующе добавил:
--На площади Согласия монумент стоит!
Голосок Линни выразил почти физическое отвращение:
--"Унесенная орком"?
Йок снова удивился, ему всегда нравился этот памятник. Изваянный, из темного как ночь камня, орк, прижимает к груди хрупкую девушку в изодранной одежде. Древний мастер смог передать и нежность во взгляде огромного орка-бойца, и надежду в грустных глазах маленькой хумансийки. Казалось, давно ушедшие на Луну влюбленные, продолжали жить, навечно соединенные магическим резцом скульптора.
--Это легенда, но когда-то это было былью. Об этом написано в старых манускриптах.
Сделав мостик, орк кувырком сел. Совершая наклоны вперед к ногам, повороты корпуса назад, вбок, он с недоумением слушал, как снова наполнившийся яростью голос, со скрежетом боевых мечей рубит: