- Кто это такой? - спросил Никита у Василия.
- Враг нашего врага. Он называет себя Синегуб – голова местных разбойников. Мы уговорили его прийти на встречу с тобой.
- Господи, в такую рань, Вася. Зачем ты его притащил?
- Ты сам говорил, что мы должны пользоваться помощью местных. А местные разбойники чем хуже простых земледельцев? Мы поймали одного из них и уговорили привести нас к голове.
- Ну ладно, Синегуб, здравствовать тебе.
- Будь здоров, богатырь, - отвечал разбойник.
- Помнишь тех богатырей, что приходили до нас?
- Помню, и ничего хорошего наша земля от них не видела. У землепашцев скот и хлеб забрали себе на прокормку. И вообще, со всеми обращались как со скотом.
- Ну, это они зря. Оттого и пропали они на вашей земле. Но мы так делать не будем. Мы пришли, чтобы вас освободить от гнёта проклятого Змея. Скажи мне, Синегуб, хорошо ли вашим людям живётся при власти Змея Горыныча?
- Плохо, - отвечал разбойник, - Как он пришёл, так сразу обобрал всех, чтобы обустроить свой посад, будь он не ладен. Мы все слёзно молили богов, чтобы они избавили нас от него.
- И ваши боги не помогли вам. Зато другой бог пришёл к вам на помощь, он прислал нас, - торжественно произнёс Никита. - Скажи всем пахарям, Синегуб, чтобы не платили дань Змею Горынычу и вообще никому не платили. Теперь вы снова свободны. Придут к вам по суше или приплывут по воде, отказывайтесь платить и зовите меня на помощь.
- Хорошо, всё передам, богатырь, - радостно отозвался Синегуб, - ежели кто за данью придёт, того я сам прирежу. А что за бог прислал вас? Назови мне его имя, чтобы мы могли молиться ему.
- Его называют Христос. Я научу вас, как молиться ему. А теперь скажи, Синегуб, у вас собаки есть?
- Собаки? Какие собаки?
- Обычные сторожевые псы, чтобы охранять нас по ночам.
- Найдём.
И вскоре разбойники действительно привели богатырям несколько огромных и чутких псов, которые почувствовали бы приближение любого врага. С такой охраной можно было не бояться внезапного нападения врага, и богатырям теперь спалось спокойнее. А через три дня они уже увидели вдали стены Змейгорода, они были почти у цели, расположились на привал перед решающим рывком.
Никита собрал у себя всех сотников для совета.
- Главное, не паниковать, - наставлял он их, - он попытается напугать нас всякими своими трюками, может быть, нам дадут бой. Но преимущество на нашей стороне. Главное, не останавливать приступ, что бы ни случилось – идти единым строем.
- Никита, - послышался голос одного из дозорных лазутчиков, - они выходят из города. Они хотят дать бой.
- Неужели? Отлично, все на позиции.
Вместе с дозорным Никита отправился на небольшой холм и оттуда увидел, что тот не солгал. Большое войско под знаменем с изображением пожирающего самого себя змея шло прямо на них.
- Значит, решил не отсиживаться, а взять нас наскоком, - произнёс Никита, - ну что ж, попробуй, сукин сын.
И он дал сигнал всем готовиться к бою. Вскоре войско богатырей уже построилось и уверенно направилось навстречу врагу. Два войска приближались друг к другу, и от их шагов дрожала земля. Вдруг змейгородское войско остановилось, и от него отделились три всадника.
- Уже интересно, - заговорил Никита, - всем стоять! Микула, Николай, поедете со мной.
И они так же втроём верхом выехали вперёд.
- Кто из вас называет себя Змеем Горынычем? - спрашивал Кожемяка, когда они ещё даже не подъехали к переговорщикам.
- Ты ищешь того, в ком оставил своё копьё намедни? - крикнул ему в ответ Ратмир, - так знай, это я.
- Неплохо выглядишь для ползучей твари, - бросил ему в лицо Никита, - готов умереть от моего меча?
- Ты ещё можешь поднимать меч, старик?
- Хочешь проверить?
- Хочу, но не сейчас. В бою я найду тебя, будь уверен, а сейчас у нас переговоры.
- О чём мне с тобой говорить? - язвил Никита.
- Я знаю, ты чтишь богов и знаешь много о чарах. И ты должен понимать, что, идя против меня, ты идёшь и против богов.
- Ты идёшь против богов похлеще моего. Так что, может, это они меня прислали, чтобы разобраться с тобой? Честно говоря, я удивлён, что Симаргл доверил такую силу мальчишке. В молодости все такие необузданные.
- Мне не нужно обуздывать свою силу. Когда я принимаю облик Змея, моим телом руководит злой дух, а я лишь помогаю ему в этом. Но Симаргл дал мне эту силу не для того, чтобы сражаться против богатырей. И я не хочу проливать благородную кровь.
- А зачем Симаргл дал тебе эту силу? - не понимал Никита.
- А зачем вообще чары оборотня?
- Они делают чародея менее уязвимым, но и менее управляемым. Звериная сила и животные слабости.
- Нет, зачем эти чары вообще придумали?
- Чтобы…- задумался Кожемяка, - чтобы убивать упырей.
- Вот именно.
- Ты хочешь насмешить меня, Змей? Чтобы такое могущественное существо как Симаргл воспользовалось помощью такого как ты в борьбе с упырями? Ты же полукровка, у тебя молоко на губах не обсохло.
Ратмир сжал челюсти, но смог сдержаться.
- Упырей больше, чем ты думаешь, - отвечал он Кожемяке, - Именно для защиты от них я стал правителем Змейгорода. Я не хочу войны против Новгорода.
- Ты убивал богатырей.
- Я защищался. Упыри убили гораздо больше богатырей. Они перебили отряд Олега Медведя и многих сделали упырями. Тогда только я спас людей от нашествия вурдалаков.
- Хочешь сказать, не ты убил тех богатырей, Змей?
- Нет, не я. Я был один из этих богатырей и сражался против колдунов, но потом мне и самому пришлось стать чародеем. Сам Симаргл возложил на меня эту миссию.
- Как бы то ни было, Змей, я всё равно не отступлюсь. Я никогда не отступаю. Или ты хочешь, чтобы я ушёл, и чтобы все нарекли Никиту Кожемяку трусом? Нет, не бывать этому.
- Я предлагаю тебе мир, во имя сохранения жизней твоих людей. И прошу у тебя помощи в борьбе с упырями. А если не можешь помочь, то хотя бы не мешай. Я обещаю исправно платить дань Новгороду и не притеснять на своей земле христианскую веру.
- Нет. Я пришёл сюда за победой. Если ты хочешь мира со мной, тогда впусти меня и моё войско в город. Нет? Тогда готовься к бою.
И с этими словами Никита развернул коня и вместе со своими спутниками вернулся к своему войску.
- Почему ты отказался от мира? - возмутился Микула.
- Мира с этим сосунком? Он боится нас, лишь нелепая ошибка помогла ему победить Хотена. А мир – это всего лишь уловка, чтобы потянуть время. Он не собирается заключать с нами мира.
- А ведь мне его лицо знакомо, где-то я его видел.
И вот два войска вновь двинулись навстречу друг другу. Ратмир был в своём человеческом обличии, так как должен был обладать здравым рассудком, чтобы руководить ходом сражения. Войско змейгородцев было намного меньше числом, но вооружено он было не хуже, чем войско богатырей. Такие же кольчуги, щиты, копья, мечи и палицы.Первыми в бой шли, конечно, копьеносцы. Они почти бегом наскакали друг на друга, как две встречных морских волны, и десятки тел были проткнуты копьями насмерть или ранены. Лишь не многим щиты помогли защититься от ударов, и эти не многие тут же побросали копья и выхватили мечи. А им на помощь шла уже подмога с мечами и палицами. Никита и Ратмир наблюдали за всем издалека, а Микула со своими богатырями стоял в стороне и ожидал лишь приказа к атаке. Так же выжидали и колдуны и в бою участия не принимали. Это были элитные силы обеих сторон, и использовать их можно было только в нужный, решающий момент. Правильное их появление в бою могло изменить весь ход сражения. Пока же силы были равны, ни один противник не уступал другому, все стояли насмерть и беспощадно убивали врагов своих. Наверняка, сложно было сохранять хладнокровие, наблюдая за этой кровавой мясорубкой. Никола Северянин хоть и не раз уже бывал в бою, и то ужаснулся этому зрелищу. Сам он был уже в самой гуще сватки, кольчуга его была перепачкана кровью, на щите мотался кусок чьей-то плоти. Николай всё время с тревогой поглядывал на место, где стоял Змей, и, возможно, от того, что всё время отвлекался, он не заметил летящего в него копья. Копьё поразило его прямо в бедро, хоть и прошло вскользь. Страшная боль тут же сковала его правую ногу. Стоять стало невероятно больно, и Николай упал на землю. Теперь он не мог сражаться, не мог стоять на ногах и пополз к своим. Борису Шапкину повезло и того меньше. Он со своим отрядом шёл впереди и принял весь основной удар на себя. Копьё врага лишь слегка оцарапало его рёбра. Борис взялся за меч и бросился на врага. Он встретился взглядом с каким-то змейгородцем, а затем их клиники со звоном ударились друг о друга. Противник явно уступал Борису и в искусности, и в опыте, но Борис был ранен, бок у него ужасно болел и мешал ему двигаться, отчего он терял кровь и силы.А враг его, словно чувствуя это, всё напирал, неистово размахивая своим мечом. С каждым ударом лезвие его меча всё ближе подходило к телу Бориса, пока не проскользнуло по его ноге в области ляжки. Резкая боль пронзила богатыря, и он атаковал уже не произвольно, спонтанно, ударил щитом по лицу язычника, сбив его с ног. В следующее мгновение Борис добил его. Но теперь нужно было уходить, его отряд выполнил свою задачу, продержался столько, сколько было нужно, теперь необходимо было уступить позиции другим богатырям. И Борис отдал команду отходить в тыл, а сам, хромая на одну ногу, заковылял в обратную сторону. Весь его отряд обогнал его, он же шёл позади всех, истекая кровью, и почти добрался до безопасного места, как прямо через его грудь прошло вражеское копьё и, воткнувшись в землю, приковало к ней и витязя. Так и осталось мёртвое тело богатыря висеть на этом копье.
Никита велел держать строй и не отступать ни на шаг, он чего-то выжидал. Одна сотня за другой возвращались в тыл, и на их место в бой тут же вступали другие. И вот силы змейгородцев стали иссякать, а у врага было ещё много свежих сил. Пафнутий всё это время стоял в одном ряду с колдунами, рядом с Захаром и с тревогой наблюдал за ходом сражения. В глубине души он надеялся, что ему не придётся вступить в бой, а если и придётся, то в шлеме и кольчуге богатыри его не узнают. Змейгородцы проигрывали, и Пафнутий, затаив от страха дыхание, наблюдал за триумфом богатырей.
- Думаю, он уже достаточно измотан, - заговорил, наконец, Ратмир, обращаясь к колдунам. - Пора и нам показать, на что мы способны. В атаку!
И чародеи вместе со Змеем рванули вперёд. Пафнутий бежал вместе с ними, лицо его было искажено гримасой ужаса, смешанного с гневом. Колдуны без труда разбили первую сотню богатырей. Ратмир лично заколол одного богатыря и теперь снова почувствовал ту страшную жажду крови, что всегда появлялась перед превращением в Змея. Каждый раз его обращение в Змея походило на приступ безумия. Оно всегда было внезапным, и Ратмир не был уверен, что может полностью контролировать процесс. Богатыри тщетно пытались одолеть чародеев, те вытягивали из них силу и жестоко убивали. А Ратмир, с трудом сдерживая своё превращение, всё посматривал на Никиту Кожемяку, желая добраться до него.
- Они сейчас всех перебьют, - не выдержал Микула Селянинович.
- Ещё рано, подожди, - отвечал Никита.
- Чего мы ждём?Я не понимаю.
Но Никита не отвечал. Он не сводил глаз с Ратмира и словно специально стоял на возвышении и вызывал Змея на бой. Колдуны прорывались всё ближе и ближе к командиру богатырей. Змей рубил во все стороны, никто не мог остановить его. Каждый, кто попадался ему на пути, оказывался либо ранен, либо убит.
- Он наш, окружай его, -произнёс наконец Никита, а сам вдруг принялся убегать. Ратмир гнался за ним, а следом шли его колдуны. Микула со своим отрядом стал обходить их сзади.
- Пафнутий! - послышался вдруг знакомый голос. Колдун обернулся и увидел одного из тех богатырей, что едва не были убиты им в Новгороде. Теперь они направлялись к нему.
- Ах ты, сучий сын! - кричали он, всё приближаясь к изменнику. Сомнений не было, он решил разделаться с Пафнутием, и не успокоится, пока не осуществит свой замысел. Богатыри были повсюду, они атаковали со всех сторон, они окружали. Колдуны попали в кольцо и уже не могли никуда двигаться, а Ратмир лицом к лицу столкнулся с Микулой Селяниновичем. Их мечи встретились друг с другом, и Змей отступил, не выдержав силы удара. Только сейчас он понял, что попал в ловушку, что их вот-вот окружат.
- Пафнутий, куда же ты? - кричали богатыри убегающем от них колдуну. Ещё немного, и кольцо сожмётся. Микула настойчиво атаковал Ратмира, и не выпускал его из виду.Казалось, щит чародея вот-вот расколется пополам, а сам он рухнет на землю. Пафнутий отчаянно старался отбиться, отступать было уже некуда. Он проклинал всё на свете за то, что теперь должен был вот так глупо погибнуть у стен Змейгорода. Богатырь, напавший на него, сражался более искусно и отражал все атаки старого колдуна.
- Что, думал, сбежишь, и мы тебя не достанем? Ну уж нет.
- Всеволод, - окликнул вдруг богатыря Никита, когда Пафнутий уже совсем ослаб, - не смей убивать его, его нужно взять живым. Слышишь меня, живым!
Всеволод отвлёкся и на мгновение растерялся, колдун воспользовался этим моментом, чтобы нанести удар. Пафнутий подобрал лежащее на земле копьё и что есть сил набросился на богатыря. Тот даже не успел закрыться щитом, копьё проткнуло его в живот.
- Вот сучий сын, - злобно проговорил лишь он, и в следующее мгновение Пафнутий отшвырнул его тело на землю. Почти в этот же момент колдуны прорвали кольцо богатырей и принялись отступать к городу.
- Прости, убью тебя в другой раз, - сказал лишь Ратмир Микуле и помчался вслед за колдунами. За ними потянулись и остальные змейгородцы. Богатыри преследовали их до самых ворот, а потому небольшую группу горожан пришлось оставить снаружи на растерзание врагу. К своему отчаянию, Пафнутий оказался среди них. Когда навесной мост у ворот стал подниматься, колдун в отчаянии подпрыгнул и схватился за него. Но всё было напрасно, сил не хватило, и Пафнутий вместе с ещё тремя воинами рухнул прямо в ров. Оставалось лишь молиться, что его здесь не заметят. Наверху в самом разгаре была схватка. Богатыри не брали пленных, они истребляли всех без всякой жалости, а ведь среди этих воинов были и христиане. Когда же расправа закончилась, и последние окровавленные трупы рухнули в ров, появился и Никита. Перепачканное в крови лицо исказилось в зловещей улыбке.
- Пафнутий, иди сюда.
- Нет! – в страхе прокричал колдун, но богатыри уже спустились в ров, чтобы взять его живым.
Ратмир лишь за городскими стенами заметил, что сбоку кольчуга у него разрезана и залита кровью. Ударь Микула чуть левее, и рана была бы смертельной.
- Ты бал прав, - сказал богатырь тогда Никите, - это лишь слабый мальчишка. Мы легко справимся с ним.
Глава 10.Осада.
Уже много месяцев шла осада Змейгорода. Богатыри не подходили близко к стенам города, а стали войском в стороне, за холмом. Они пытались контролировать все передвижения в город и из города. Купцов останавливали и не пускали сюда торговать. Давали им проехать, только если не находили у них ничего съестного. Под видом купцов не редко выезжали и простые горожане, и колдуны, которые отправлялись собирать дань и пропитание. Но здесь помогал Синегуб, который подбивал крестьян не платить дань и вешал всех сборщиков податей. И всё же, как-то в Змейгород попадала провизия, через потайные ходы, богатырям не известные. К тому же, город, стоящий на реке мог ещё заниматься рыболовством и какое-то время жить этим. Колдуны и волхвы, знающие потайные ходы, на свой страх выбирались из-за городских стен на охоту. А по ночам на охоту вылетал Змей Горыныч. Он был осторожен, убивал несколько человек и улетал. В серьёзные сражения он не ввязывался, но то, что он вытворял, повергало всех в ужас. Запах горящей человеческой плоти преследовал витязей по ночам. И страшнее всего было не погибнуть, а выжить в схватке со Змеем. Ужасные ожоги покрывали тело выживших, плоть их навсегда была обезображена, как и лица. Иные умирали мучительной смертью от заражения. Собаки, охранявшие лагерь богатырей, чутко реагировали на приближение опасности, поэтому потери удавалось минимизировать, но даже от таких малых потерь ужаса было столько, что воины начинали терять боевой дух. И лишь Никита сохранял спокойствие. Он снова и снова отправлял людей на смерть. И это зрелище множества бессмысленных и страшных смертей в конце концов пошатнуло даже крепкие нервы Микулы Селяниновича.
- Так больше продолжаться не может, - говорил он Никите, - мы погибнем здесь. Глупо и бесславно.
- Вся наша жизнь глупа и бесславна, - отвечал лишь Никита.
- Ты хочешь победить? Тебе не победить, Никита. Они сильнее нас.
- Не всегда побеждает самый сильный.
- Что ты этим хочешь сказать? – недоумевал Микула.
- Возможно, ты прав, Микула, и Змей Горыныч убьёт всех нас. Возможно. Но, возможно и другое. Ты видел его в человеческом облике. Он – человек. И ты был прав, он – слабый мальчишка. Лишь когда он становится Змеем, он не знает жалости. Когда он принимает человеческий облик, он чувствует всё человеческое. Он был богатырём, он один из нас, и однажды его сердце не выдержит, он не сможет больше убивать своих братьев так жестоко, так бесславно, как сказал ты. В нём ещё много человеческого, много сочувствия к нам, и это сочувствие его погубит.
- Так в этом твой план? – возмутился богатырь Микула, - приносить нас понемногу в жертву, пока в нём не проснётся сочувствие, и он больше не сможет убивать? А ты, Никита, испытываешь сочувствие к своим братьям?
В ответ Никита окинул его полным удивления взглядом.
- Сочувствие? Каждый день я могу умереть и сам от лап Змея. Возможно, даже в эту ночь меня не станет. Но моя жизнь ничего не стоит. Я видел много смертей, я не боюсь смерти. Знаешь, в чём моё преимущество перед Змеем? Мне нечего терять. Я потерял всё, что мог. Свою семью, своих родных, друзей, с которыми начинал. Да, я завёл новую семью, но боль от утраты это не заглушило. Меня изгнали из Новгорода и вот-вот хотят отлучить от церкви. Я хочу умереть до того, как это сделают. Пока Бог ещё может меня простить. И всех нас.