– Господин библиотекарь! – позвал я.
– А? – Либрослав открыл глаза. Увидев меня, он беспокойно заерзал на кресле. – Царевич Иван, рад снова тебя видеть!
Я указал в сторону читального зала:
– Мои друзья должны были прийти сегодня утром, как мы и договаривались, чтобы досмотреть оставшиеся книги. Вы их видели?
Старичок покачал головой. Сначала утвердительно, потом отрицательно. При этом он упорно старался сохранить на лице тридцатидвухзубую улыбку.
– Что с вами, господин Либрослав? – озадаченно переспросил я, пытаясь понять, какая муха его укусила. Старичок смотрел на меня пристальным взглядом, его улыбка сошла на нет, а в глазах промелькнул страх. Я на всякий случай резко обернулся: обычно так меняются в лице, когда у входа внезапно объявляется давний враг, изрядно потрепавший нервы в прошлом и намеревающийся трепать их в ближайшем будущем.
Но сзади оказался только выход, который был здесь с самого начала. Одно из двух: либо у старичка острый приступ боязни открытых дверей, либо это связано с моим появлением. Но вчера он не был таким испуганным.
Что изменилось за прошедшее время?
Старичок устало выдохнул.
– Твоих друзей увели, царевич.
– Что?! – Наверное, я поменялся в лице точно так же, как и Либрослав. – Кто?!
Похоже, я рявкнул слишком громко и сурово, потому что библиотекарь отшатнулся и потревоженное кресло закачалось куда сильнее. Либрослав вытянул руку и воскликнул, стараясь оправдаться:
– Они сказали, что вы дотрагивались до многих монет, а значит, пытаетесь прочитать статьи об их секретах! Вы шпионы и должны быть сурово наказаны!
– Чего?! – оторопел я. – Мы не виноваты, что разные маньяки накидали монеты в книги! Обвинять нас из-за этой мелочи в шпионаже – идиотизм! И вообще, в честь чего тогда писали о своих секретах? Молчали бы в тряпочку, когда их спрашивали! Опомнились, когда книги разбрелись по белу свету!
– Не знаю, в чем дело, но они сказали именно так, как я и передал. – Старичок сглотнул. – Они пришли ко мне, увидели, что я разложил порванные книги, отобрали последнюю монетку, забрали твоих друзей и ушли!
– Но это глупо! – воскликнул я. – Мы никому ничего не сделали! Куда они пошли? Когда?
– Почти сразу же, как твои друзья вошли в библиотеку! – Старичок порылся в карманах и протянул мне дрожащей от волнения рукой смятый листок.
– Здесь такая традиция – постоянно бумагу подсовывать? – мрачно спросил я, разворачивая листок. Аккуратно и грамотно написанный текст гласил, что Мартин и Анюта покусились на запретную тему, за что могут поплатиться жизнями. А мне советовали отступиться от греха подальше и не искать проблем на свою голову. Возвращаться домой и забыть обо всем, что мне известно, иначе участь друзей постигнет и меня. – Но я ничего не знаю и ничего не видел! Что они сделали с моими друзьями?
– Они сели в карету и уехали, – пролепетал старичок. – Но куда они умчались, я не знаю. Дороги ведут во все стороны, они могли выбрать любой маршрут, ты не успеешь организовать погоню.
– Почему вы этого не сделали, а остались здесь, хотя читали эту бумагу, я уверен!
Отпираться он не стал.
– Я хотел им помочь! – воскликнул он. – Но я не могу!
Я подошел совсем близко и сквозь зубы прорычал:
– Почему?
Старичок отрешенно посмотрел на часы. Кукушка не появлялась, чтобы обрадовать его несколькими годами жизни, и он тоскливо вздохнул.
– Там посмотри, – коротко сказал он, указывая на высокую спинку кресла-качалки.
– И что я там найду?
– Ответ на вопрос о моем невмешательстве в похищение.
– М-да?! – недоверчиво воскликнул я, подошел к креслу и присвистнул, увидев, что прикреплено к его спинке. Либрослав скосил глаза и прошептал: – Ну как?
– Замечательно! – растерянно отозвался я.
– Они меня обманули? – обрадовался библиотекарь. – Это была шутка?
– Нет. Они сказали чистую правду. Что это за устройство? Вы не в курсе?
– Без понятия! Они не объясняли, только намекнули, что, если встану, мне конец!
– Очень даже может быть…
– Ты настолько оптимистичен, царевич, что просто слов нет!
– Ну, если вам так хочется услышать мрачное, то, пожалуйста: лишнее движение – и вы практически труп!
Библиотекарь вздохнул:
– Ты прав, оптимистичный настрой нравится мне намного больше.
Я смотрел на прикрепленную к спинке кресла ловушку. Хитросплетения ремешков, стрел, пружин – настоящий гордиев узел. Никогда в жизни не видел ничего подобного. И прикрепили устройство основательно и явно не наспех. За три минуты точно не установишь.
Чудо сумасшедшей технологии выпустит стрелы, когда библиотекарь встанет, следовательно, механизм реагирует на изменение веса. На сиденье или под ним должен быть рычаг.
– Вы сели в пустое кресло или на нем что-то лежало? – спросил я.
– У меня, молодой человек, нет привычки садиться не глядя. Сохранность отдельных частей собственного организма важнее легкомысленного желания присесть на минутку.
– Это понятно.
– Можешь меня освободить?
– Еще нет! – Кресло раскачивалось совершенно спокойно, и старичок на самом деле мог не заметить, что оно превратилось в смертоносную западню. – Здесь работы часа на полтора, не меньше. Скажите, а что делал сменщик перед вашим приходом? Вы с ним на днях не поругались?
– Да что ты, какая ругань?! Мы с ним всю жизнь в дружеских отношениях! – воскликнул библиотекарь. – Он мой коллега, мы одновременно сюда устроились. А ты думаешь… – Либрослав вытаращил глаза и глянул на меня в полном изумлении, – что это он подстроил?! Он с ними заодно?!
Я пожал плечами:
– Если кресло не трогали в вашу смену, то его трогали ночью: сложный механизм быстро не поставить. Хотите узнать первую версию, она обычно самая простая и ошибочная?
– Рассказывай, я никуда не спешу! – разрешил библиотекарь.
– Я слышал, что люди, работающие в паре, могут обидеться на случайно сказанное слово и затаиться на много лет, вынашивая далеко идущие планы мести. Зная врага от и до, придумать ловушку не составит труда. Конечно, далеко не все покушения подобного рода происходят удачно: по воспоминаниям сыщиков, любой преступник считает преступление идеальным и не верит собственным глазам, когда его идеальный план убийства раскрывается за считаные часы. Но с вами редкий случай, когда для убийцы обстоятельства складываются весьма удачно.
– В смысле?
– Не факт, что я разберусь со смертоносным механизмом.
– А ты постарайся!
– Как будто у меня есть выбор! – сказал я, – Слушайте дальше: сменщик не мог не заметить ловушки, потому что в комнате больше не на чем сидеть. Если бы он сел в кресло, то был бы убит при вставании. Но раз он ушел живым и здоровым, то должен был видеть, как посторонние крепят к качалке ловушку. Как версия?
– Не пойдет.
– Жаль. Я в чем-то ошибся?
– Именно ошибся, юный царевич! – сказал Либрослав. – Сменщик сидел в кресле, когда я вошел. Спокойно встал и ушел, а когда я проверил библиотеку и сел передохнуть, зашли похитители, передали листок и рассказали о секрете старого кресла.
– Да? – удивился я. – Сколько времени вы отсутствовали?
– Минут двадцать, не больше.
– Маловато…
Любители физически не успеют установить ловушку за названное время, а профессионалы не станут: им торопливость ни к чему, они делают качественно, и скорость в этом деле не помощник.
– Сидите смирно! – попросил я. Библиотекарь вздохнул:
– Разве я буяню?
– Пока нет. – Я обошел кресло и встал с другой стороны. – Вам книжку дать почитать, пока есть свободное время?
– Спасибо, но как-то не хочется, – пожаловался библиотекарь. – Иначе увлекусь, забуду, что сижу в капкане, и встану.
Я присел перед устройством. Сломать или снять стрелы невозможно: создатель ловушки предусмотрел такой ход. Стоит мне взяться за одну стрелу, в действие придут другие. Библиотекарю безразлично, сколько стрел его проткнут: пять или четыре. Исход будет тем же, и старика он не сделает счастливым. Хотя…
– Скажите, господин Либрослав, вы верите в Бога? Он чуть не поперхнулся.
– Царевич, разве можно так пугать!
– Не бойтесь, я только хотел узнать ваши взгляды на загробный мир.
– Знаю я ваши разговоры! Сначала поспорить на эту тему, а потом намекнуть, что мне-то хорошо, я скоро там буду и увижу правду своими глазами.
– А вы туда не торопитесь? – спросил я.
– Мне и здесь хорошо, в библиотеке!
– Это радует, но, боюсь, вам придется провести в этом славном кресле основную часть золотых лет.
Библиотекарь отреагировал бурно:
– Еще чего?! Царевич, делай что хочешь, но я не желаю проводить свои золотые годы как какой-нибудь старичок моих лет! – воскликнул он – Я слишком молод для постоянного отдыха в кресле-качалке. Царевич, я тебя прошу: освободи меня! Я вижу, ты торопишься спасти своих друзей, но, черт побери, я тоже нуждаюсь в твоей помощи!
В его голосе проскользнули панические нотки.
– Успокойтесь, Либрослав! Пока не разберу эту штуку, никуда не уйду. Мне бы только понять, что здесь к чему.
Пружины соединены пластинками, на каждой из которых относительно слабый фиксатор. Срабатывает одна пружина, пластинку утягивает вверх, фиксаторы ломаются, стрелы пробивают кресло, и сидящий в нем человек прямым ходом отправляется к реке Стикс. Я увидел тонкий изогнутый стержень и заглянул под прогнувшееся сиденье. К нему прижималась широкая пластинка. Стержень, прикрепленный к ней одним концом, вторым уходил в хитросплетение ремешков и пружинок.
Так и есть: кресло продавилось под весом библиотекаря, тонкий стержень сдвинулся с места и привел хитроумную систему в состояние боевой готовности: вытолкнул основной фиксатор с помощью, специальной пружинки. Фиксатор можно отыскать, но обратно его не поставить: помешают многочисленные ремешки. На какой из них случайно ни надавить – механизм придет в движение, и старичок скажет последнее и не особо приятное слово в мой адрес. А стоит Либрославу приподняться, как стержень приподнимется вместе с ним, и вспомогательные фиксаторы выпустят стрелы в полет.
Я схватил стержень, намереваясь его удержать, пока библиотекарь встанет и удалится на безопасное расстояние. Но оказалось, что стержень смазан жиром и запросто выскочит из напряженных пальцев. А попытка очистить его опять-таки может привести к тому, что механизм сработает.
– Отличная идея, просто отличная! – похвалил я. – Коварно, хитро и изощренно. Если бы энергию придумавшего ловушку механика использовать в мирных целях – мы давно бы жили припеваючи.
Библиотекарь нелестно высказался о создателях ловушки аж на пяти языках, чем несказанно меня удивил. Оказывается, культурные люди тоже ругаются, но предпочитают использовать иностранные языки, чтобы менее образованные не поняли ни одного слова и подумали бы о мудрых пословицах на латыни. Я выхватил меч. Либрослав побледнел.
– Это не про тебя, царевич!
– Догадываюсь, – кивнул я. – У меня появилась одна идея…
– Отрубить мне голову, чтобы не мучиться?
– Не настолько идея… – опешил я. – А вы не против?
– Еще как против! Но идеей поделись! – потребовал библиотекарь, – Как-никак, мне участвовать в ее осуществлении.
– Не переживайте, хуже не будет! – обнадежил я.
Но Либрослав в ответ беспокойно заерзал в кресле и чуть было самостоятельно не отправился в последний путь.
– Что значит «хуже не будет»? – тревожным голосом спросил он.
– А как вы сами думаете? – спросил я. – Не ерзайте, Либрослав, я вас умоляю!
Я просунул меч между стержнем и креслом. Все очень просто: я подержу стрежень в прежнем положении, и за это время библиотекарь встанет и отскочит в сторону.
Остается одно «но»: я не знаю, с какой силой пружина давит на сиденье. Малейшая ошибка с моей стороны, и…
Кстати, библиотекарь давно не бегает с большой скоростью, а стрелы расположены под таким углом, что наилучшим способом увернуться от них является резкое падение на пол.
– Либрослав, вы падать умеете?
– А как же! – с гордостью сказал он. – За семьдесят лет еще и не тому научишься!
– Великолепно! – обрадовался я. – Сейчас вы мне и покажете, чему научились за семь десятилетий. Вам надо представить, что вокруг вода, и нырнуть рыбкой.
– Хочешь, чтобы я разбил голову о дно… то есть о пол? Царевич, хоть соломки подстели, что ли?
– Почему бы и нет? – согласился я: кто сказал, что нельзя падать с удобствами?
Библиотекарь указал на шкаф, в котором оказались два пледа. Один был сложен абы как, зато второй выглядел так, точно его привезли с выставки достижений феодального хозяйства. Либрослав не стал валить вину за бесхозяйственность на сменщика и объяснил, что они пользуются одним пледом, экономя второй для будущих поколений работников библиотеки.
– Какой у вас рост, Либрослав?
– Не интересовался как-то… – смутился библиотекарь.
Я задумался: он примерно на полголовы ниже меня, выходит, что его рост где-то под метр семьдесят. Когда он прыгнет, то падать придется основательно и с размахом. Если стрелы не успеют вылететь, то его нос столкнется с полом примерно вот здесь. И положить пледы стоит именно сюда, чтобы смягчить удар.
– Вы готовы? – Я зафиксировал кресло, подложив под ножки упоры, и осторожно просунул меч между стержнем и креслом. Не знаю, с какой силой давит стержень, но перестраховка не помешает.
– Что, уже?!
– Нет, чуть позже, по вашей команде.
– По моей? – переспросил он. – Почему не по твоей? Ты командуешь!
– Потому что вам лучше знать, когда вскакивать и падать. Но предупреждаю: вздумаете упасть медленно – стрелы ускорят ваше падение, но подняться после этого вы не сможете никогда. А если упадете быстро, то максимум из возможных неприятностей – сломанный нос.
– А давай позовем душеприказчика! – запоздало испугался Либрослав.
– У меня времени нет! – напомнил я. Либрослав вздохнул и произнес:
– Тогда я готов! Раз… два… Долгая пауза.
«Не умер бы только…» – пронеслась паническая мысль. И проверить нельзя, как он там: отпущу меч, а мгновением позже прозвучит финальное «три!», старичок вскочит, и «три» станет финальным в буквальном смысле слова. Для него.
Или он от волнения забыл, что…
– После двойки идет тройка! – напомнил я полушепотом. Либрослав закашлялся, и стало ясно, что он действительно старается пересилить себя и вскочить с кресла.
Вроде бы старый человек, и чего бояться в таком возрасте?
– Я помню! – тем же тоном ответил он. – Но я…
– Так «три» или нет?
– Два с половиной. Честно.
– Вы знаете, я ненавижу того, кто придумал дроби! – предупредил я.
– Сожалею, но он не ответит взаимностью, потому как давно умер.
– Это не так страшно, как кажется! – Я начал выходить из себя. Дорога каждая секунда, и если библиотекарь считает, что миссия по его спасению должна пройти с философским уклоном, то сильно ошибается. – Намного страшнее другое: если мы не справимся с ловушкой, то еще до обеда вы передадите этому математику мои претензии!
– Три! – сдался библиотекарь. Вскочил и рухнул на плед.
Я удержал стержень на прежнем уровне.
– Ух, пронесло! – выдохнул Либрослав и шустро отполз в сторону, не забыв подхватить плед. Я отпустил меч, и стержень, соединенный с мощной пружиной, надавил на сиденье. Проволочки соскочили, фиксаторы освободили пружины, и стрелы, пронзив кресло, вонзились в стену.
– Теперь беги спасать друзей, дальше я сам справлюсь. – Либрослав открыл нижний ящик шкафа и выхватил приличных размеров кувалду. – Мне есть о чем поговорить с любимым креслом…
Я выскочил из кабинета, не решившись уточнить, для чего здесь нужна кувалда. Библиотекарь выместит на бедном антиквариате накопившуюся ярость, а находиться в пределах досягаемости тяжелого инструмента никак не улыбалось: руки у Либрослава не настолько крепкие, чтобы удержать кувалду при хорошем размахе. Скорее он запустит ее в дальний полет, чем сумеет сокрушить кресло. А на траектории дальнего полета случайно могу оказаться я. Так что ходу отсюда!