— Будем надеяться, что в скором времени тебе не понадобится столько мха.
Мы уехали далеко от армии, к огромным зарослям ольхи. Её мелкие листочки уже начали желтеть.
Подошёл воин и придержал коня, пока Кир спешился. Он посмотрел на меня и улыбнулся с надеждой. Его глаза хитро засияли.
— И какую же каверзу задумал военачальник?
Его улыбка стала шире.
— Никакую, трофей. Можно тебя отнести? Нам недалеко.
— У меня есть ноги.
Я стала слезать с лошади, но Кир обхватил меня за талию и медленно опустил на землю. Жест не был неприличным, но мои щёки полыхнули румянцем.
Кир слегка усмехнулся и взял меня за руку.
— Пойдём, робкая ты моя.
Мои ноги всё ещё не зажили, но я могла ходить в мягких туфлях, которые для меня нашёл Маркус. Кир провёл меня сквозь кустарник, удерживая ветки крепкой рукой. Чирикали птицы, но стоило им заслышать наши шаги, как они в страхе улетели. Мы вышли на берег небольшого озера, вокруг которого росли густые заросли жёлтой ольхи. Рядом было расстелено одеяло, на нём лежали разнообразные свёртки. Я едва успела разглядеть полянку, как Кир взял меня на руки.
— Возможно, застенчивый трофей насладится недолгим уединением, купанием и обедом со своим военачальником.
— Что? Без стражи? Только мы вдвоём?
— О, стража есть. — Он посадил меня на одеяло и стал доставать мечи и кинжалы. — За ольхой, вне поля нашего зрения. Если понадобится, я крикну им. — Он положил оружие на угол одеяла в пределах досягаемости. — Ифтен — мой второй. Йерс — третий. Я могу оставить армию на них. А у меня есть дело поважнее.
Покрывало лежало на траве и было очень мягким. Я легла на спину и стала смотреть, как Кир снимает свою кожаную броню, поддоспешник и остаётся в одних штанах. Моё дыхание участилось, и он знал об этом, если только случайная искорка в его голубых глазах имела какую-то подоплёку.
С невообразимой грацией он сел на одеяло рядом со мной.
— О? — Я изогнула бровь. — И что это за важное дело?
Он одарил меня понимающей улыбкой и наклонился прижать к себе. Я охотно подчинилась, обожая чувство защищённости в его объятиях. Кир уткнулся в моё ухо и нежно прошептал:
— Оно требует всё моё внимание.
Свободную руку он запустил мне под тунику и положил на талию. У меня перехватило дыхание от его прикосновения. Я дрожала от желания и ожидания. Над головой Кира танцевала ольха, создавая вокруг нас узор из света и тени.
Оказавшись в его объятиях, я забыла обо всех своих бедах. Всё стало понятнее, проще. Идеальным.
Кир переложил руки мне на спину и осыпал нежными тёплыми поцелуями. Он посадил нас прямо, и только когда через голову перелетела нагрудная повязка, я поняла, что осталась в одних трусах. Я задрожала, и Кир снова обнял и уложил на одеяло. Я с радостью приняла его объятия и стала гладить широкие плечи.
У него была пряная тёплая кожа, и я уткнулось носом за его ухо. Его руки ласкали мои плечи, пока вдруг не остановились над раненой рукой. Я отпрянула и увидела, как Кир провёл пальцами по двум бледным шрамам. Он нежно пророкотал мне на ухо:
— Они хорошо заживают?
— Да.
Эти шрамы остались после нападения, которое спланировал мой брат. Они побледнеют со временем, но воспоминание о предательстве останется с нами надолго. Я никогда не забуду тот страх, а Кир — вину за то, что меня ранили. Я погладила его лицо и запустила пальцы в его волосы.
— Твои ноги?
— Всё хорошо. — Я посмотрела, как его пальцы скользят вниз по талии к моим трусам. — Если мы хотим искупаться, военачальник, то почему лежим на одеяле?
Он наклонил голову и слегка усмехнулся.
— Ну, сначала ведь нужно испачкаться?
Я рассмеялась.
— Испачкаться?
Его руки вновь стали меня гладить, разжигая огонь желания в груди.
— Слово «попотеть» тебе больше нравится?
Он улыбнулся мне, и всё его лицо посветлело.
Я улыбнулась в ответ, наклонила его голову и поцеловала. Он ответил на поцелуй, и в тот момент ольха, солнце и весь мир вокруг растворились. Все мои чувства устремились к нему, сосредоточились на прикосновениях его кожи.
Его пальцы скользнули под мои трусы и очертили изгиб бедра. Я провела ладонями от его ладони до плеча. Он сощурил глаза и уткнулся в шею, осыпая её лёгкими поцелуями вниз, до линии груди. Провёл языком по ключицам, лишая меня шанса вздохнуть.
— Кир, — прошептала я, боясь сказать большее, желая, чтобы он продолжал. По волшебному мановению, мы остались обнажёнными, и его ноги переплелись с моими ногами. Я провела стопой по его ноге, царапая кожу ногтями. Кир застонал и поймал мою ногу своей большой ладонью и закинул себе на бедро. Он продолжал дразниться, отказывая мне в контакте, которого я так жаждала.
Вместо него он погладил моё лоно, отвечая на мои движения и крики, даря наслаждение. Конечно, я наслышана историй о мужчинах, которые получают удовольствие сами и ничего не дают взамен. Но моего возлюбленного моё блаженство волновало также сильно, как и его собственное. Богиня знает, Кир был опытен, и я старалась не думать, как он столькому научился. Каждое наше занятие любовью он доказывал, что его руки, искусно орудующие смертоносными клыками, могут играть на моём теле, оставляя меня бездыханной, но желающей большего. И этот раз не стал исключениям: я закричала и вцепилась ему в руки, погружаясь в чистое удовольствие.
Когда я вернулась в сознание, он перекатился на спину вместе со мной и распластался подо мной точно одеяло. Теперь пришла моя очередь ласкать и дразнить, использовать его техники против него же. Он охотно позволил мне исследовать его тело, ничего не запрещая и поощряя мои робкие прикосновения. Как целитель я знала мужское тело, но смотреть, как оно отвечает на ласки, совершенно другое. Я старалась вернуть ему любезность, и его стоны и движения придавали мне сил и смелости. Мой дикарь-военачальник ахнул и задрожал подо мной, и это доверие окутало теплом моё сердце.
И так мы любили друг друга под приютом ольхи, и наши кожу целовало солнце, и плясали тени. И когда Кир вошёл в меня, это было больше, чем просто физическое соединение тел. Наши сердца и души слились в драгоценном моменте разделённой страсти. На мгновение мы с Киром стали единым целом, и окружающие нас элементали наполнились светом и радостью. После мы жадно ловили ртом воздух, цепляясь друг за друга, и, надо признать… вспотев.
***Солнце слегка сместилось, прежде чем мы фактически вошли в воду. Кир протянул руку, чтобы помочь мне спуститься. Поначалу вода показалась мне холодной, но в глубине, если зайти по пояс, она была теплее.
Кир нырнул и исчез из вида. Я стала ждать, когда он всплывёт на поверхность, но не дождалась. Стоило мне забеспокоиться, как что-то схватило меня за лодыжку. Но не успела я крикнуть, как Кир со смехом всплыл передо мной, жадно делая вдох.
— Кир! — крикнула я, вытирая воду со своего лица и смеясь против желания.
Он усмехнулся и пошёл на берег только, чтобы захватить для меня брусок душистого ванильного мыла. Я поблагодарила его и стала намыливать руки.
Кир подошёл ближе. Вода струилась потоком с его тела.
— Дай помогу.
Я бросила на него хитрый взгляд.
— Честное предложение, раз я вспотела из-за тебя. — Он потянулся за мылом, но я не дала. — Но если ты поможешь мне, мы никогда не выйдем из воды.
Он изогнул губы в усмешке.
— Не вижу проблемы, трофей.
Я рассмеялась. Кир поймал меня и смачно поцеловал. Я провела мыльными ладонями по его груди. Он забрал у меня мыло, и вскоре мы умирали от смеха, дразня друг друга, как над водой, так и под ней.
В конце концов, Кир рыкнул и страстно меня поцеловал.
— Знаешь, что есть лучше этого, Лара?
Я чмокнула его в нос.
— Что?
— Еда.
Он отпустил меня и пошёл к берегу, а затем обернулся с озорной усмешкой. Я не смогла сдержать смех.
Я погрузилась в прохладные воды, полная решимости отмыть каждый сантиметр кожи и волос до кристальной чистоты. Мыться из ведра в крошечной палатке не особо легко и приятно. Конечно же, огненные просто прыгают в воду голышом, в любую воду, которую найдут, при любой возможности, и моют друг друга. Может, мне мыться с колокольчиками? Я всплыла на поверхность, смеясь от этой идеи.
Даже моя волосы, я всё время оглядывалась на Кира. У огненных нет понятия стыда, и хотя это меня сильно смущает, иногда я ценю плюсы подобного: к примеру, то, что Кир загорал голым. Проникающий сквозь листву свет плясал на его крепкой спине. Кир достал свёртки из седельных сумок и положил на одеяло. Лучше не отвлекаться и наконец-то помыть мои непослушные кудри. Я не обращала внимания, чем занимается Кир, пока не почувствовала до боли знакомый запах.
Я перекрутила волосы, стараясь выжать как можно больше воды.
— Кир? Ты достал хлеб?
— Подойди и увидишь, — ответил он. Он стоял на берегу с запасным одеялом и сухой тканью. Я подплыла к берегу и задрожала на ветру. Кир завернул меня в одеяло, поцеловал и отнёс к «гнёздышку», которое для нас приготовил.
— Это хлеб, — выдохнула я, устроившись на одеяле. Я взяла ткань и обернула вокруг головы. — Где ты?..
— Сэл закупала нам провизию, и жена фермера поинтересовалась с нами ли ты. — Кир взял буханку хлеба и оторвал ломоть. — Видимо, она волновалась, что тебя плохо кормят.
Он протянул мне ломоть и кувшин масла. Мой рот оросился слюной. Я взяла протянутый нож, щедро намазала хлеб маслом и надкусила. Закрыла глаза от удовольствия и стала жевать. Вкус хлеба с масло напоминал мне о доме.
— Это ещё не всё.
Я открыла глаза и увидела запечённую курицу, наливные яблочки и кувшин холодного эля. Я улыбнулась Киру и оторвала куриную ножку. Кир взял вторую.
Мы поели, облизали пальцы и передали друг другу кувшин. Кир разрезал яблоки на маленькие ломтики. Они хрустели во рту, кисленькие и сладкие. Эль был лёгким, холодным и горьковатым. Вскоре мы обглодали мясо до костей и смели всё до единой крошки.
Сладко вздыхая от удовольствия, я подошла к воде помыть руки, вернулась к одеялу и достала из своей сумки гребешок и бутылочку с ароматом ванили. Масло поможет справиться с колтунами. Кир выбросил кости и яблочные черенки в кусты. От масла и хлеба не осталось ни капли и ни крошки. Кир помыл руки и достал штаны из сумки. Я понимала, что он оделся для моего удобства, а не своего.
Он лёг ко мне на одеяло и, оперевшись на локоть, стал смотреть, как я расчёсываюсь. Волосы ещё не высохли, и я с трудом продиралась сквозь свою гущу. Солнце всё ещё танцевало сквозь листву, но ветер стих. Внезапно тяготы последних нескольких часов показались какими-то далёкими. Я улыбнулась своим страхам. Удивительно, как простая ванна и еда могут поднять дух.
— Маркус сказал мне, что ты говорила с Жоденом при колокольчиках. Тебя что-то тревожит, Лара.
Я не взглянула на него.
— Со мной всё хорошо. Просто у меня возникло несколько вопросов…
— Посмотри на меня.
Голос Кира был властен, и я повиновалась, слегка обидевшись, что он мне приказывает.
— Тебе тяжело, — тихо произнёс он и пристально посмотрел на меня. — Маркус сказал, что ты изо всех сил стараешься привыкнуть. — Кир закатил глаза. — Я получил разнос за то, что подверг тебя невыносимым мукам.
Я улыбнулась, прекрасно понимая, насколько остёр у Маркуса язык.
— Ты меня не мучаешь. Я всё выдерживаю.
— Прости меня. — Кир перекатился на спину и положил руки на грудь. — Я хотел бы ехать медленнее, но не могу. Нам нужно добраться до Сердца Равнин как можно быстрее.
— Жоден пытался это объяснить, но я не уверена, что всё поняла.
Кир повернул голову и посмотрел на меня своими голубыми глазами.
— Я отправил гонцов к старейшинам в Сердце Равнин в ночь, как объявил тебя своим трофеем. Они пошлют своих гонцов и призовут других старейшин и жрецов-воинов. Церемония начнётся по нашему прибытию, под открытыми небесами, чтобы видели всё. Если поспешим, церемония пройдёт до того, как все соберутся. Именно это я пытаюсь избежать.
— Они могут не признать меня?
Я слегка подалась вперёд, и одеяло, которым я укрывалась, соскользнуло.
Кир посмотрел на меня, но не в глаза.
— Я не хочу говорить о будущем, Лара. — Его взгляд стал грустным, а голос хриплым. — Совсем. — Он перекатился на бок и дёрнул моё одеяло. — Лучше воспеть, как солнце пляшет на твоей коже. Аромат ванили. Лучики солнца, ставшие пленниками в твоих волосах.
Залившись краской, я опустила гребень и подвинулась к Киру, позволяя ему сбросить с меня одеяло. Он прищурил глаза и крепко прижал к себе. Уткнулся носом в мою шею и провёл рукой до самых ягодиц.
— Мы так долго не виделись, Лара. Я соскучился по твоим прикосновениям, жару…
Я зевнула во весь рот.
Кир отпрянул и посмотрел мне в глаза. Я моргала и едва могла держать веки открытыми от усталости. Кир покачал головой и уложил меня рядом с собой, опуская голову на своё плечо.
— Спи, Лара.
— Кир, давай не будем нарушать эту идиллию. Я могу поспать позже…
И я снова зевнула.
— Но ты не захочешь и не сможешь заснуть? — Он гладил меня по спине, нежно массируя кожу. — Положи голову и закрой глаза, Лара. Я буду рядом, оберегая твой сон.
Я снова зевнула. Тепло его тела и сытный обед взяли надо мной верх. Кир усмехнулся, когда я расслабилась, и почувствовала, что он укрывает нас одеялом. А дальше я уже ничего не помнила, так как провалилась в сон.
***Я проснулась от странного ощущения, что что-то теребит мои волосы. Кир лежал рядом, положив руку мне на бедро. А тянула мои разметавшиеся по покрывалу локоны сорока-воровка. Папа рассказывал мне об этой чёрно-белой птичке, которая ничего и никого не боится, и готова украсть всё, что попадётся ей в лапки. Птичка наклонила голову, посмотрела на меня и снова дёрнула за локон, стараясь его оторвать.
Кир махнул рукой, и птичка улетела, «жалуясь» на то, какие мы плохие. Я почувствовала, что Кир уткнулся мне в шею, и тихо замурлыкала от удовольствия.
Кир улыбнулся.
— Ты чудесно пахнешь.
Я слегка повернулась и улыбнулась, глядя прямо в его голубые глаза. Кир обхватил рукой мою грудь, и я застонала от этого простого прикосновения.
— Одно твоё прикосновение, и я готова взмыть к небесам.
— А кто сказал, что прикосновение будет только одно, — прошептал он.
Я поцеловала его, готовая к ласкам и желая большего, как идиллию нарушил оглушительный топот. Множество лошадей проламывалось сквозь кустарник. Воины звали Кира.
Кир вскочил на ноги, выхватив меч. Я кинулась за одеялом, пытаясь прикрыться.
— Военачальник! — раздался высокий и напряжённый голос за кустарником. — Разрешите доложить.
— Какие вести?
Кир вложил меч в ножны и стал собираться.
— Восстание, военачальник!
Глава 3
Традиция Равнин требовала, чтобы военный трофей не принимал ничего, кроме как из рук своего военачальника. Изначально я думала, что так трофей держат в покорности и подчинении. Но скорее военачальник таким образом мог демонстрировать силу и возможность обеспечить военный трофей.
Это привело к довольно жёстким спорам с Маркусом, самопровозглашенным хранителем традиций, когда я вернулась к своему военачальнику. Я выиграла в споре по поводу лекарского оборудования и поставок, так как Маркус с неохотой признал, что их заказал Кир. Маркус же выиграл в споре по поводу одежды; этот коренастый обезображенный человечек каким-то чудом умудрялся раздобыть в военном лагере туники и штаны для меня, и даже одно памятное красное платье. Одежда, которую он приносил, была простой, но очень удобной.
Я выиграла в споре по поводу нижнего белья…