Командор углубился в отчёты.
Женя не рискнула спросить, что он принимал до этого. И конечно, ему не верила. А, была не была!.. И отпила большой глоток. Кайф…
— Для ненавидящего вы превосходно варите кофе.
— Это новая программа пищеблока, — машинально ответил Талех, и Женька прикусила язык, чтобы не спороть новую глупость.
Взяла с тарелки булочку и мимоходом глянула на часы.
— Семь часов?! На работу только к десяти. Зачем вы разбудили меня в такую рань?
Талех поднял голову и насмешливо посмотрел на неё.
— Гм, она ещё и недовольна. В следующий раз я так и сделаю. Будете пить холодный или разогретый кофе. Худшая мерзость.
— В следующий раз?
— Если придётся. Я намереваюсь продолжить разговор. А вы нет?
— Да. У меня вопросы.
— Вот и чудненько. Доедайте, допивайте и начнём.
От шакренской ветчины настроение мигом поднялось. Но из-за мыслей о Грегори и Рокене сразу упало.
— Что насчёт Грегори? — с замиранием сердца спросила Женя.
— С ним всё в порядке. Благодарите Миритина.
— Можно его навестить? — обрадовалась Женя.
— Ни в коем случае! — Талех чуть не поперхнулся.
— Почему? — испугалась Женя.
— Он у себя дома, в добром здравии и ничего не помнит с того момента, как подействовал геном.
— ???
— Мы с доктором поработали над его мозгами. Поэтому не вздумайте извиняться или упоминать о случившемся.
— Хорошо, — вздохнула Женька, а про себя решила:
«Может, оно и к лучшему».
Наливая вторую чашку кофе, она соображала, как подступиться к Талеху с вопросами о Рокене… Но командор сам начал разговор.
— Вы, наверное, хотите знать о своём любовнике?
Вот Женька натурально поперхнулась. Да так, что закашлялась, опрокинула чашку, и кофе со стола пришлось вытирать салфетками. Талех спокойно ждал, пока она закончит.
— Так вы хотите о нём поговорить?
— Он мне не любовник, — упрямо выдавила Женька.
— Мне всё равно, как это у вас называется, — усмехнулся Талех, — но у нас именно так.
— В этом мы похожи, — пробормотала Женя.
— Не тешьте себя иллюзиями.
Евгения не собиралась с ним спорить и опустила глаза в чашку, где на донышке высыхала пенка от кофе.
— Скоро поймёте почему, — чуть мягче добавил командор и продолжил. — Я познакомился с Рокеном вскоре после того, как получил во владение эту станцию… Понимаете, Ева, то был тяжёлый год. Неотрадиционалисты не таились и устраивали беспорядки, упорно называя их акциями протеста. Они утверждали, что ратуют за возрождение великой джамранской нации…
— А чем эти «нео» отличаются от просто традиционалистов? — спросила Женя, воспользовавшись паузой.
— Кучка отщепенцев, вообразивших себя всемогущими. Они посчитали, что способны противостоять гатракам с помощью генетического оружия. Похищали людей и ставили опыты. Вы слышали о воинах-джамрану?
— Нет, — Женя покачала головой.
Какое счастье, что теперь можно не притворяться!
— Ещё услышите, полагаю. Неотрадиционалисты тайно выращивали убийц, прямо в материнской утробе, пользуясь старыми методами… — Талех нахмурился. — Но не владели технологиями предков. Это закончилось плачевно. Большинство женщин умерли в муках, а дети… Не буду травмировать вашу нежную психику.
— Да куда уж дальше, — пробормотала Женя.
— Погано и то, — он словно не слышал её, — что эти нео-ублюдки тоже потомки реформистов, одни из нас… Итак, когда я выиграл конкурс…
— Вы говорили о станции, — недоумённо поправила Женя.
— Не перебивайте. О том и речь. Именно так я стал командором. У джамрану существует два варианта получения собственности: право преемственности и участие в конкурсе. Прежний командор погиб от несчастного случая, не успев назначить преемника. Поэтому объявили конкурс. Я победил и вступил в права. А через треть цикла вернулся на родину — уладить кое-какие формальности и нашёл Рокена. В трибунале высшего командования…
Женя знала, что это второе название верховного суда Джамранской республики.
— Рокен тогда работал в главной лаборатории Серендала. Перспективный молодой учёный, всего за цикл получивший учёную степень и премию… Его уличили в сотрудничестве с неотрадиционалистами. Он снабжал их секретными геномами и запрещёнными патогенами. Предоставлял архивы и новейшие разработки.
— Рокен — неотрадиционалист?! — ахнула Женя.
— Не совсем, — ответил Талех. — Послушай. Незадолго до этого гатраки объявили нам войну. Захватили наши колонии и несколько исследовательских станций во внешнем космосе…. Сражения вспыхивали по всему квадранту. Джамрану заключили договор с шакренами. Потом к нам присоединились земляне. Так началась вторая эпоха конгломерата. Мирный альянс стал военным. Нео-выродкам это было только выгодно. Они сочинили миф о несостоятельности нашего командования, чтобы привлечь молодёжь. Таких горячих и неопытных, как Рокен. Прельстили лживыми песнями о былом величии джамрану. Мол, с воинами-джамрану мы давно бы уже распылили гатраков по галактике и покончили с войной. Увы, это была правда. Но учёные отвергли такие жертвы. А Рокен вдохновился призывами и начал помогать неотрадиционалистам… Накануне, в колонии, захваченной гатраками, погибла его семья…
У Женьки бухнуло сердце. Она верила, знала, что Рокен не чудовище. Ну, оступился, с кем не бывает.
— На беду, — продолжал Талех. — Рокена выдали террористы, когда их схватили. Парня арестовали, а меня пригласили на слушание дела, как сотрудника «комитета по борьбе с генетическими преступлениями».
«Нехило», — подумала Женя.
— Не знаю почему, но когда его приговорили к инъекции патогена и тридцати плетям, я оспорил приговор. Прямо на месте, в качестве представителя власти, и взял Рокена на поруки. Таковы наши законы. Я предоставил ему гражданство и отныне распоряжался его жизнью и свободой.
— И наказание отменили?
— Отчасти, исключив патоген и сократив число ударов до десяти. Назначив меня исполнителем приговора.
— И вы это сделали?! — возмутилась Женя, до глубины души взбешённая джамранскими порядками.
— Разумеется, — сурово ответил Талех. — Трибунал строго следил за ходом экзекуции. Таков порядок. Но десять — не тридцать, а я щадил его как мог.
Заметив на её лице отвращение, Талех невесело усмехнулся.
— Так устроено наше общество.
— Что же это за республика такая? — нахмурилась Женя.
— Республика — не оплот вседозволенности и беззакония, — строго заметил Талех. — У нас со свободой выбора граничат закон и власть. А я командор — представитель власти и наделён полномочиями — карать или миловать. По справедливости.
— И многих вы так, гм, карали? — спросила Женя.
— Приходилось, — сдержанно ответил Талех. — Если было за что… Не бойтесь. Вас я и пальцем не трону.
— А я и не боюсь! — вскинулась она.
— Без крайней надобности.
Женька поняла, что поспешила с выводами о своей неприкосновенности.
— А у меня теперь какое гражданство? — на всякий случай уточнила она.
— Земное, но работаете вы под моей юрисдикцией.
Женя прикинула, хорошо это или плохо, и чем это ей грозит.
— А Рокен?
— Он работает на меня.
— Значит, он не террорист?
— А с чего вы взяли, что он террорист?
— Так вы сами сказали!.. И велели посадить его к ним.
Талех усмехнулся.
— Он специальный агент. Продаёт фальшивые геномы неотрадиционалистам, а мы их выслеживаем. Думаете, если бы я не доверял ему, то назначил бы заведующим лабораторией?
Женя пожала плечами. Она до сих пор путалась в тонкостях джамранской психологии.
— У вас же всегда наготове ген телепатии.
— Без этого не обойтись.
— Значит, вы его отпустите?
— Как только выпотрошу этих уродов и удалю со станции. А пока ему в тюрьме безопасней. Не беспокойтесь, вам скоро вернут драгоценного возлюбленного. Если вы это слово предпочитаете.
— Вы же не одобряете наших отношений, — заметила Женька.
— С какой стати? — удивился Талех. — Я вам не брачный опекун.
Женька насупилась. Ух, и выдаст она Грегори за дезинформацию.
— Хотя действительно не одобряю инопланетные контакты такого рода…
Нет, ну как понять этих джамрану!?
— … Но и не осуждаю. Не моё это дело. Однако из-за вас Рокен едва не забыл о своих обязанностях.
— Пообещайте, что не будете его наказывать.
— Постараюсь… Так! Время, время… Вам пора.
— А эти террористы — неотрадиционалисты?
— Самые отъявленные.
— И что вы от них узнали?
Талех нахмурился.
— А вы не считаете, что это как раз не ваше дело?
— Ошибаетесь! Очень даже моё.
Женька негодовала.
— На меня напали! Помните?.. А бомба?
— А, вы об этом, — Талех махнул рукой. — Кое-что мы узнали, но, увы, ничего о взрывном устройстве. Никто из них не знает о взрыве. Подозреваю, что к этому всё же причастны гатраки.
«Обложили со всех сторон», — подумала Женя.
— Всё, пора работать, — напомнил командор. — Да! Можете вернуться к себе. Обыск закончен.
— Что-о?!
— Я любезно предоставил вам свою каюту на время обыска вашей. А вы что подумали?
Нет, он конкретно над ней издевался! А ещё рассуждал о безопасности и доверии… «Мерзавец!»
Женька попыталась хлопнуть переборками, но у неё не получилось. В подавленном состоянии она вернулась в свою квартиру, рисуя безнадежные картины полного развала. К её удивлению, каждая вещь преспокойно лежала на своём месте. Всё выглядело так, как она вчера и оставила. Даже грязная посуда и не вытертый стол, после их с Грегори «пирушки». Опрокинутый стул, смятое покрывало на кровати, где англичанин лежал в коме…
А вдруг Талех пошутил насчёт обыска? С него станется… Да нет, не пошутил. Женя с грустью обнаружила пришпиленный к столу ордер и экспертное заключение: «Ничего опасного не найдено». Сухие извинения от службы безопасности и уведомление в том, что она может и дальше жить на станции…
Всё равно Женька обиделась на Талеха. Посему, вечером после работы, прихватив бутылочку маркафского марочного вина и кило шакренской ветчины, нагрянула в гости к Петровичу с Моисеевичем. Пожалиться на судьбу… Мужики встретили её как родную, и до глубокой ночи они втроём утешались любимым хобби россиян из далёкого не прагматичного прошлого — разговаривали за жизнь.
— Не горюй, девонька, — утешал Женьку Петрович, изрядно приняв на грудь. — Инопланьтяне енти, у них у всех енти…
— Мадагаскарские тараканы в голове, — корректно подсказал пьяненький Моисеевич.
— Точно! Нелюди, они и есть — нелюди, — перевёл Петрович. — Посылай их нах… Куды хошь, туды и посылай, и пусть себе идут! А мы… Выпьем. Наливай!
— Правильно! — подхватил инженер, — Чем слёзы лить из-за какого-то джамранского сноба… Нальём-ка лучше…
— Талех не сноб, — вздохнула Женька. — Он такой… жестокий, нахальный, гордый и у него… У него вместо сердца… Адронный коллайдер!
— Здорово сказано! — отметил Моисеевич, и они чокнулись…
Поскольку слесарь с инженером пили лишь самогонку, то Женька одна незаметно уговорила целую бутылку вина. Но, то ли маркафское вино было слабеньким, то ли Женька хорошо закусывала, — чтобы попасть домой не понадобился даже автопилот. И голова наутро подозрительно не болела. Догадка пришла позже, когда Женька вспомнила сетования Петровича и ощутила расстройство желудка:
«Синтеголь! Это же сколько надо выпить, чтобы торкнуло? Или у неё иммунитет не только к инфо-вирусу, но и к синтеголю?.. Фигово».
Грегори прислал ей открытку с линдри-крюлем. Это он запомнил. Евгения отправила ему в ответ рецепт свекровкиной курицы со специями. Вроде у Алины Матвеевны вкусно получалось и с корочкой. Изучила портрет крюля, а позже стёрла из жалости и этической безопасности… Да уж, бедолаги…
Потом были выходные, и Грегори в благодарность за ужин пригласил Женьку в «Синегарскую Звезду». Она с радостью согласилась, так как давно не видела Хала. Рядом конечно сидела Лиза, но Женька общалась в основном с маркафи. Он на днях получил весточку от Рала с Гранталом. Шторм находился уже на пути к станции. Но сначала друзья собирались зайти на Ролдон. Им снова повезло. По дороге они нагнали коммивояжёра линдри, гружёного под завязку скоропортящимся товаром и намеренного окуклиться. Вот и вызвались оказать ему услугу, за определённую плату, естественно.
— Сорвали куш, — похвастался Хал. — Сорок процентов от прибыли. Как вам?
— Неплохо, — одобрил Грегори.
— А как они сами? — спросила Женя.
— Цветут и пахнут, — заулыбался маркафи. — Привет тебе передавали.
— Им тоже, — улыбнулась Женька. — Передай, как выйдут на связь.
— Обязательно.
Что ни говори, а Евгения обросла друзьями. Через день выпустили Рокена, и они бурно отпраздновали встречу. После чего вместе опоздали на работу и получили нагоняй от Талеха.
Наступил день, когда Женька сделала в календаре пятидесятую зарубку. Недавно она завела себе дерево-голограмму с числами, где отмечала дни своего пребывания здесь. Целых пятьдесят дней и ночей! Всё дальше и дальше в будущее…
Шёл пятьдесят второй день. Женя обедала у себя в кабинете, чем-то вроде земной пиццы, заодно просматривая записи консультаций и строча отчёты Дмитрию. Формально она отчитывалась перед Талехом, но тот редко утруждался личной проверкой ксенопсихолога, поручая это заместителю. Командору и других забот хватало. Евгения с неохотой углубилась в программу, и в самом разгаре её мучений в кабинет заглянул… Моисеевич. Она обрадовалась неожиданной передышке.
— Иннокентий Моисеевич? Рада вас видеть! Вы ко мне? Посмотреть, как я работаю…
И тут же осеклась, заметив его удручённый вид.
— Садитесь.
— Вообще-то я… — он вздохнул и остался стоять. — Интересно тут у тебя…
— Что-то случилось? — спросила она, чуя неладное.
Он кивнул.
— Петрович пропал. Вот, думал, может, знаешь.
Женя покачала головой.
— Когда?
— Вчера не пришёл ночевать. Я решил — задержался после смены и уснул в каптёрке. С ним иногда бывает…
— Ну и?
— Нет его нигде. Ни в каптёрке, ни в цехе… И никто не видел со вчерашнего дня.
Женя встревожилась не на шутку.
— Где же он может быть?
Инженер вздохнул.
— Даже не представляю.
— Я к пяти заканчиваю и сразу к вам. Вместе покумекаем, как сказал бы Петрович. Поищем. А не найдём, сообщим командору. Это его станция, он что-нибудь подскажет.
После того, как расстроенный Моисеевич ушёл, Женя места себе не находила. Было тревожно, как перед бурей. Когда-то в детстве ураган застал её за городом… Примерно такие же ощущения. Как назло посетители задержали Евгению почти до шести. Она выпроводила последнего клиента и рванула в доки, не заходя домой.
Склады и мастерские уже опустели. В главном цехе ещё гремело, из-за глухих переборок доносился равномерный стук. Кто-то работал в вечернюю смену. Женя, не останавливаясь, прямиком дунула в каптёрку… И на подходе ощутила холодок в груди. Дверь каптёрки была распахнута настежь… Пусто! Тихо… Только лёгкое колыхание задвинутой шторы и шорох…
— Моисеич? — неуверенно позвала Женя.
Шорох прекратился. Женька приблизилась и резко отдёрнула занавеску… Никого! Лишь на полу валялись очки инженера… Теперь шуршало за ящиками. Словно по комнате шмыгала невидимая крыса…. Женя в панике вылетела оттуда, выскочила из цеха… и замерла. Посреди коридора колыхалась прозрачная фигура, будто сотканная из воздуха. Женьку внезапно обдало холодным ветром, подхватило, накрыло с головой… И она увидела…
Вселенная в чёрно-белую клеточку, как многомерная шахматная доска. Множество расставленных в боевом порядке фигур. Белые — земляне, чёрные — гатраки. Они по очереди двигались, по определённой схеме, подчиняясь какому-то приказу… Евгения обнаружила, что стоит на белом поле, в окружении разных людей-фигур. Она огляделась и не увидела белого ферзя. А чёрный был так близко… Угрожающе близко. Но Женя не струсила.
«Я — ферзь!» — гордо подумала она и приготовилась шагнуть… И услышала запредельный хохот: