Сперва парень вообще не хотел никому рассказывать, что хваленые глазастые деревенские мальчишки на этот раз опростоволосились. Однако потом все же в двух словах сообщил о незнакомцах Стасию, впрочем, не упомянув о погоне, стычке и портале.
А утром пришел корабль. Появился из ниоткуда, прилетел по волнам тенью морской птицы. Небольшой – десятка три шагов в длину или немногим больше, – с хищно вытянутым носом, переходящим в указующий перст бушприта, с двумя мачтами, на которых под утренним бризом трепетали два полусвернутых треугольных паруса. Позже, уже на борту, конек объяснил, что такие треугольные полотнища, которые ставят вдоль корпуса судна или под углом к нему, идеальны для хождения в прибрежных водах, по заливам и между островами, где бывает нужно быстро повернуть, плыть поперек ветра или даже против него. В открытом же море, особенно если ветер Попутный, длинные реи укладывают вдоль палубы, косые паруса сворачивают, а взамен ставят прямые, то есть прямоугольные.
В бортах «Тени» были проделаны отверстия для шести пар весел, а в прорезях настила ахтеркастля [13] стояли два широких правила – рулевых весла.
Видимо, Лазаро накануне обо всем договорился со Стасием, а тот – с кормчим «Тени», высоким жилистым детиной с необычным темно-бронзовым оттенком кожи. Поэтому, едва пассажиры оказались на борту, «Тень чайки» мягко отошла от берега и заскользила по волнам залива. Гребцы на нижнем ярусе напевали что-то неразборчиво-ритмичное, взмахивая веслами, а остальная команда тем временем споро поставила паруса. Несколько раз хлопнуло, ловя ветер, полотнище – словно примеривалось, гребцы подняли весла, и корабль помчался, с шипением рассекая форштевнем легкую зыбь.
Виан стоял словно в оцепенении, бездумно глядя на скользящий мимо и постепенно отдаляющийся берег. Внизу переговаривались гребцы, за спиной матросы тянули веревки, чтобы развернуть паруса под более выгодным углом к ветру. Что-то кричал кормчий, нажимая на рукоять правила. Виан всю эту деятельность воспринимал какими-то задворками сознания, впав при виде бесконечного мерцающего водного пространства в подобие транса.
Из этого состояния его вывел конек, ткнув в ногу копытом.
– Спишь?
– Что? – встрепенулся Виан.
Оказывается, прошло уже мало не полдня, и берег, успевший было истончиться до еле видимой на горизонте темной нити, вновь приблизился.
– Успеешь еще морскими видами налюбоваться, – проворчал конек, – а сейчас дело слушай. Скоро мы приблизимся к берегу – или он к нам, тут уж как посмотреть. Да, так вот смотреть надо на этот самый берег, точнее – на утесы на нем, на любую запоминающуюся деталь.
– Зачем? – поинтересовался Виан.
– Чтобы ты смог сюда возвращаться, – туманно ответил конек.
Спустя некоторое время, когда парень вдосталь нагляделся – теперь уже целенаправленно – на береговые скалы и обрывы, Виан с коньком перекусили чем-то из котомки. А немногим позже корабль подошел к лесистому и скалистому островку.
– Здесь вас высадить? – спросил кормчий, с сомнением поглядывая на безлюдный клочок земли.
Виан в легком замешательстве обернулся к Лазаро, поскольку сам не знал, куда они плывут, а островок его не слишком привлекал. Но конек еле заметно кивнул, и парень, повернувшись вновь к кормчему, тоже кивнул.
– Э-эх, – вздохнул позже конек, провожая взглядом удаляющуюся «Тень».
– И куда ты меня завез? – спросил Виан, стоя Посреди небольшого пляжика – единственного места, где корабль, подобный «Тени», мог пристать к берегу. – Я читал, на такие островки пираты бунтарей да пленников высаживают. Чтоб те помучились.
– Вот и хорошо. Пусть все думают, что мы – бунтари и страшно от этого мучаемся… – Конек, разминая ноги, пробежался по пляжу, затем остановился прямо перед Вианом. – Таинства магии не для простых человеческих глаз.
– Ты же сам говорил, что прыгать через две… через портал может почти любой, что это никакая не магия даже?
– Про любого я не говорил, – ответил Лазаро. – Наоборот, я как раз всегда подчеркивал, что для подобных вещей нужно обладать отменной памятью и воображением, которых большинство людей лишены. К тому же, – добавил он, – может, ты не заметил, но это были… не самые честные в мире люди, можно даже сказать – без двух минут пираты. Ты бы хотел, чтобы среди них оказался кто-то с хорошей памятью и с воображением? То-то! Ну да ладно. Туда, куда мы направляемся, тебе самому пока не попасть. Так что приготовься прыгать следом за мной. Готов? Тогда поехали!…
– Добро пожаловать в Абаэнтиду!
Виан недоуменно осмотрелся. Они с Лазаро стояли на морском берегу, точнее – над морским берегом, поскольку прибой шипел и кусал камни белыми пенными челюстями шагах в сорока внизу. Здесь же, поверх скал из красного песчаника, залегла пологими складками сухая равнина. Сколько Виан ни вглядывался, деревьев он так и не увидел, да и с прочей растительностью было негусто. Лишь в низинах темнели сцепленные друг с другом ветки каких-то кустов, на первый взгляд – совершенно сухих и мертвых, да ветер покачивал желтые обезвоженные стебельки. Единственное, что хоть как-то нарушало однообразие окружающего ландшафта, был выжженный добела скелет незнакомого Виану здоровенного зверя с кривыми желтыми зубами во рту.
– Веселое место, – уныло заметил Виан. – Это в таких-то зачарованных краях выращивают царь-девиц?
– Ты бы слушал лучше, – фыркнул конек. – Я ведь недаром Эриант сравнил с островом! В Абаэнтиде есть места и получше, но начинаются они либо далеко на восходе, возле Хорна, либо на юге, по ту сторону пустыни. Южный же берег Соленого моря не сказать чтобы очень уж приветлив. Потому-то некогда это место и приглянулось морским братьям – искателям удачи.
– Пока что, – рассудительно возразил Виан, – я не вижу ничего, способного приглянуться.
– Так это еще и не Эриант. Подожди.
– Что ж ты сразу нас в город не мог забросить? – насупился Виан.
– А то. Эриант разрушен, в любой момент может обвалиться кусок стены. Как я буду открывать портал, ориентируясь на знакомое строение, если оно могло уже рассыпаться в прах?
– Ладно, ладно, – отмахнулся парень, – веди уж.
Как оказалось, Эриант был скрыт за пологим холмом, другой склон которого резко переходил в плоскую долину, полумесяцем вытянувшуюся вдоль берега морского залива. В самом широком месте полумесяца и расположился город вместе с портом.
– Кто-то тут славно поработал! – вынес свой вердикт Виан. – Целых домов и нет, почитай. Вон только башня какая-то торчит. Что же здесь было-то, а, конечек?
– Что было, то было. Хорнский халифат давно примеривается этот залив к рукам прибрать.
– Ну, залив – это я понимаю, – согласился парень, помнивший про единственную якорную стоянку на всем побережье. – А город-то зачем рушить было?
– Защищался город, как мог, – сказал Лазаро. – Вот и защитился: ни одного захватчика не упустил, но и сам…
Виану вспомнились слова, услышанные в доме Стасия.
– Ты ведь здесь был придворным магом? – спросил парень. – Это твоими руками город защищался?
Конек кивнул.
Солнце вновь стало клонить огненную голову к закату. Там, где кончается и земля, и вода, у Светила есть, наверное, особая горница с кроватью. Интересно, думал Виан, разглядывая собственную удлиняющуюся тень: а на окнах солнечной опочивальни есть ставни или хотя бы занавески? Нет, наверное, ведь самому Светилу солнце по утрам не может глаза слепить. А еще парень думал, шагая по пустынной улице меж развалин домов, как это может кончаться вода. С землей понятно – она твердая, кончилась и кончилась. А вот вода? Попробуй ее, скажем, на стол налить – стечет ведь с краю.
Улица вдруг перестала быть пустынной: на нее выскочили два существа, похожие на толстых уродливых кроликов. Виан от неожиданности остановился.
– А ну, кыш! – рявкнул на «кроликов» Лазаро.
– Что это? – спросил Виан, когда напуганные существа, подкидывая кверху толстые задки, скрылись в стенном проломе.
– Жиряки, – досадливо махнул ухом конек, – звери такие, в Угорий не водятся. Вкусные, кстати. Они, вишь ты, как увидели, что в городе людей нет, так тут же обосновались. Раньше-то они лишь на скалах селились. Странно… – добавил он несколько невпопад.
– Что странно? Что поселились? – не понял Виан.
– Нет, это я так. Улицы чистые – камней нет, кусков известки нет. А ведь все это должно было падать куда ни попадя…
– Может, прибрался кто, – пожал плечами парень.
Над пустынной улицей и над головами путников ворон заложил круг, едва слышно вибрируя маховыми перьями, а затем полетел в сторону дворца.
Дворцовая ограда была более или менее цела, только ее заметно покореженные ворота безжизненно валялись в пыли, причем Виан отметил, что некая сила выбила створки наружу, а не вовнутрь. Парень окинул взглядом и стену, и дворец. Последний был хорош – куда там палатам угорийского владыки, если Уж честно. А стена слабовата, отметил про себя Виан, ни одного серьезного штурма не выдержит – так только, от толпы недовольной отбиться. Больно уж надеялись местные зодчие на защиту пустыни да моря. Вот и оплошали! Лазаро даже не поглядел на помятые кованые решетки, а поцокал дальше, прямо к дворцу. Мимо широкого крыльца – парадного, видно – к какой-то двери, отнюдь не для высоких гостей предназначенной, но все равно по ней видно сразу – не бедные люди дворец строить изволили, не бедные.
А может, мелькнула мысль у парня, вспомнившего страницы истории Эрианта, именно эта дверь для самых дорогих гостей, а парадная – так, впечатление произвести на заезжего чужеземного государя?
– Устраивайся, чувствуй себя как дома, – радушно объявил конек, открывая ногой створку двойной двери.
Виан протиснулся вслед за коньком в проем и шагнул под прохладные своды. Это было довольно приятно – хоть день и клонился к вечеру, на улице было отнюдь не прохладно, а раскалившиеся за день камни откровенно дышали жаром. Здесь же по контрасту парню показалось даже зябко. Он, впрочем, не возражал.
– Все главные залы находятся над нами, туда, если захочешь, попадешь по лестнице. Здесь опочивальни, по крайней мере – часть их. Там, – конек махнул копытом влево, – кухни, а в другую сторону пойдешь – выйдешь к бассейну. Можешь заодно и окунуться, пыль смыть.
– А ты сам? – лениво поинтересовался Виан; минуту назад ему более всего хотелось есть, а теперь в мозгу засвербила мысль о бассейне – и то сказать, покрылся пылью поверх пота, как рудокоп какой.
– А я сбегаю проверю, все ли в порядке. Царь-девицы – они, знаешь ли, такие, их надолго без догляда оставлять нельзя!
Коты – умные животные. Виан об этом не знал, да и не мог знать – не держат в Угории кошек, ни в Верхней, ни в Нижней. Не знал, а коты все же умны – с тех пор, как один из них повстречался сперва с самострелом в руках эриантийской принцессы, а затем и с котлом на дворцовой кухне, прочие пустынные побродяги более на территорию дворца нос не показывали.
Другое дело – птицы. То ли глупы (недаром ведь говорят: «птичьи мозги»!), то ли самонадеянны. Вот и стервятник, углядев сверху, из поднебесья, будто что-то в бассейне плавает, спустился проверить, не утонул ли кто. А ежели да, так можно будет и подождать денек: рано или поздно тело прибьет к берегу – то-то будет поживы!
Виан скосил глаза, глядя, как стервятник вразвалочку прогуливается по бортику бассейна. Красивая, в сущности, птица, даром что название подкачало: белоснежная, с черными махровыми перьями, ноги и голова цвета хорошего сливочного масла, глаза внимательные поблескивают, узкий клюв на кончике украшен хищным крючком. И почему люди находят что-то величественное в лебедях, например, а в стервятниках не находят? А уж пользы от вторых однозначно больше…
Виан брызнул на стервятника водой. Тот обиделся, отпрыгнул от бассейна и тяжело взлетел, резко взмахивая широкими крыльями. И только поднявшись выше окружающих дворик стен, выровнял полет и поплыл куда-то прочь в вечернем воздухе. В небе он тоже смотрелся величественно: широкие «плоскости», хвост белым ромбом. И никакой суетливости в движениях, сплошной покой и гармония: дескать, здесь и сегодня никто не умер – не беда, завтра кто-нибудь умрет в другом месте.
Лежа на спине и раскинув руки, Виан неторопливо дрейфовал по дворцовому бассейну, уже забыв о стервятнике. Размышлял он о другом: что можно и нужно будет рассказать государю да и просто разной дворцовой челяди о пленении загадочной царь-девицы. Государю требовалось представить доклад – не слишком, впрочем, подробный, если к оному докладу будет прилагаться девица как таковая. Челяди нужны были байки. Однако после недолгих раздумий парню стало очевидно – едва ли следовало рассказывать правду про Эриант. Правда о разрушенном городе, пусть и заморском, породит совершенно ненужные расспросы, тем более что Виан теперь понимал: знающим угорийцам – что боярам, что воеводам, что храмовникам – название «Эриант» еще как знакомо. Это он, полуграмотный сын селянина, волею судьбы выбившийся в царские конюхи, месяц назад только глазами хлопал, новое слово услыхав. Да и лишившаяся своей столицы и подданных эриантская принцесса так ли уж сильно заинтересует царя-надежу? Так что лучше уж пусть будет сказочная царь-девица с зачарованного острова. А где этот остров да что там за богатства-сады-дворцы такие – кто ж разберет! Остров-то, вам сразу сказали, зачарованный!
Для более детального выступления перед конюхами да прочей челядью Виан принялся придумывать подробности. Как приехал он на пустынный морской берег, к которому якобы причаливает ладья царь-девицы. Как расставил шелковый шатер, а в нем, на расстеленном ковре, приготовил яства всякие и напитки. А ковер где взял? Так по случаю в Тищеборе у заезжего чернявого торговца купил, за свои кровные, для государева дела не пожалел! А как смеркаться начало, приплыла на своей ладье девица. Ладья-то у нее не простая, разными зверями и цветами расписанная, золотом и серебром украшенная. И плывет эта ладья без весел, без ветрил, а быстро, будто ее попутный ветер гонит. Девица же на корме сидит, рукоятку правила пошевеливает.
Увлекшись и нагнетая драматизм, Виан решил, что в первый вечер он заснул прямо под стенкой шатра. А девица напилась-наелась за Вианов счет да и была такова. Но Виан не сдался – вновь приготовил кое-какой стол из оскудевших своих запасов, а дабы больше не опростоволоситься, специально натаскал к шатру острых камешков и всякого мусора, чтобы в сон не клонило. И вот тут-то уж парень не оплошал: едва вечерняя гостья в шатер вошла да вина пригубила, дернул за тайную веревку – и весь шатер рухнул, запеленав девицу складками шелковой ткани. Хоть веревкой обматывай, на коня грузи да вези, куда хочешь.
– Значит – в шелковый шатер, веревкой и на коня? – спросил чей-то приятный, с еле заметным акцентом голос.
Оказывается, последние подробности своей похитительской деятельности Виан рассказывал вслух. От неожиданности парень на мгновение с головой ушел под воду, а вынырнув, встал в воде вертикально, отфыркиваясь и протирая глаза.
Светило успело нырнуть за окоем. Здесь, на южном берегу Соленого моря, темнело действительно быстрее, чем в Тищеборе или даже в Рачьей бухте. Но все-таки с зеленоватого неба еще лилось достаточно света, чтобы Виан мог без особого труда разглядеть девушку, стоявшую на краю бассейна.
На что, на что, а на память Нарнов младший сын никогда не жаловался. И прочитанные книги помнил крепко. А из книг усвоил, что жители солнечно-знойной Абаэнтиды либо смуглые и коренастые, с большими носами и глазами чуть навыкате, как у кормчего с «Тени чайки», либо совсем уж темно-коричневые, будто закопченные, с пухлыми губами, черными глазами и черными же кучерявыми шевелюрами. Стоявшая сейчас возле бассейна девушка не вполне соответствовала этому описанию. Нет, она была черноволосой – тут описания с реальностью сходились. Густые черные волосы, слегка волнистые и на вид довольно жесткие, ниспадали девушке на плечи и далее, видимо, на спину – Виану не было видно, где они заканчиваются. Глаза тоже были довольно темными, но вот ни один недоброжелатель не сказал бы, что они «навыкате». Лицо с красивым узким прямым носом было светлым, не только не смуглым, но даже не слишком загорелым. Ростом незнакомка была, вероятно, примерно на голову ниже