— Может быть, устои? Хотя, в данном случае это одно и то же. Ну так выкинул бы лишнее. Я что — заставляла тебя всё перепечатывать? Ой, извини! Я забыла, что ты у нас не только писать, но и читать не умеешь…
— Я просто не успел это прочитать! А ты, значит, решила меня подставить, да? Гадина!
— Кто-то обещал больше не обзываться. Не боишься, что тебя варахи сожрут? Клятвопреступникам во все времена доставалось…
— Это тебе сейчас достанется! — рассвирепел Том.
Он очень удивился, встретив достойный отпор. Драку прекратила экзаменационная комиссия, которая вошла в класс в тот момент, когда Илана хорошим ударом расквасила Тому нос. Самой ей тоже досталось, тем не менее она была довольна. Ведь она дралась с этим верзилой почти на равных. Она не только очень похорошела, но и стала гораздо сильней, а это ещё важнее. Глядя на вытянувшиеся физиономии одноклассников, Илана поняла, что теперь мало кто осмелится её задирать.
— Никогда не видела, чтобы девочка так дралась, — недовольно сказала учительница математики. — Извините, господа, трудные дети встречаются даже в таких школах, как наша.
— Если я девочка, так выходит, должна стоять по стойке «смирно», когда меня бьют? — с вызовом спросила Илана.
Ей показалось, что комиссия из министерства едва сдерживает смех. Тома Брикса отправили умываться, после чего экзамен начался — на пятнадцать минут позже, чем следовало. Не успела Илана приступить к своему заданию, как на панели компьютера загорелась надпись «сообщение». Открыв «окно», Илана увидела сразу две просьбы — от Элен Гийом и Марго Аффенштайн. Вернее, просьба была одна — от Элен. Марго не просила, а предлагала сделку. Вот уж действительно дочь банкира. Ей позарез была нужна пятёрка, при этом она ужасно не хотела быть чем-то обязанной Илане Стивенс. Марго Аффенштайн спешила расплатиться.
«Сколько ты хочешь?» — спрашивала она.
«Твою сервис-карту» — ответила Илана.
Она знала, что родители ежемесячно дают Марго сервис-карту на десять тысяч гвен. Через пару минут на экране загорелся номер карты и её банковский код.
«Сразу после экзамена можешь связаться с банком, — передавала Марго. — Введёшь пароль и всё. Больше никто этим счётом пользоваться не сможет. Связаться с банком прямо сейчас нельзя, сама понимаешь. Если б не «Изоляция», я бы нашла, у кого попросить помощи».
Марго не обманула. Илана вернулась домой обладательницей сервис-карты на сумму, которая равнялась десяти бабушкиным пенсиям.
— Не понимаю, что тебе не нравится, бабуля. Честный заработок. У меня мозги — у Марго деньги. Не работать же на богатых дураков бесплатно. Тем более, что она сама предложила. Может, я конечно и заломила цену, но не беспокойся — её папаша от этого не обанкротится.
— А откуда фингал на лбу? — поинтересовалась бабушка.
— Вот оно что, — усмехнулась она, выслушав Илану. — Значит, одна расплатилась с тобой сервис-картой, а второй — фингалом…
— Я ему тоже хорошо накостыляла.
— А почему скандал-то такой разгорелся из-за этого сочинения?
— Потому что члены комиссии из министерства сильно разошлись во мнениях. Одному моё сочинение очень понравилось, а другому нет. Он почему-то увидел в нём неуважение к лучшим людям нашего города.
— А там этого не было?
— Да не знаю, бабуля… Я просто писала то, что думала. Я, конечно, писала сочинение за Тома Брикса, но не могу же я думать так, как он… Хотя, что я говорю! Он-то думать вообще не способен. Да и хватит об этом. Экзамены закончились, впереди — целых три месяца свободы! Целых три месяца не видеть всех этих уродов!
— Ну а как насчёт другой школы? — осторожно спросила бабушка.
— Никак. Я буду учиться здесь. Я хочу получить хорошее образование и не позволю этим недоумкам выжить меня из школы, где такое образование дают.
«И где учится Таддеуш,» — добавила она про себя.
— А я больше не хочу, чтобы ты таким образом зарабатывала — ни фингалы, ни деньги. Если ты считаешь, что это честный заработок, трать его, как хочешь, а я с этой картой по магазинам ходить не буду.
Глава 9. Летние открытия
От сервис-карты бабушка Полли отказалась, но от подарков, которых ей накупила Илана, отказываться не стала. А в комнате Иланы вскоре появились огромное — во всю стену — зеркало и новое объёмное видео. В Центральном музыкальном магазине продавались диски «Уроки классического балета». Говорили, что их покупают даже ученики Королевской балетной школы — чтобы упражняться дома. Например, на каникулах. В балетную школу принимали в семилетнем возрасте. Период обучения делился на три этапа: первый — с семи до десяти лет, второй — с десяти до тринадцати и третий, самый длинный и ответственный, — с тринадцати до семнадцати. Малоперспективных учеников обычно отчисляли после второго этапа. А некоторые уходили сами. Дети состоятельных родителей чаще всего так и делали. Судьба профессионального танцовщика не из лёгких, так зачем добровольно отправляться на каторгу, если тебя ждёт блестящее будущее. Достаточно позаниматься балетом лет до тринадцати-четырнадцати — выработать идеальную осанку, отточить фигуру, развить гибкость, грацию, силу… Ну а потом уж можно просто поддерживать хорошую форму. Благо, у состоятельных граждан Германара есть для этого все возможности.
— И такие занимают места в Королевской балетной школе! — возмущалась Лидия Мортенсон. — Лучше бы принимали тех, кто хочет посвятить себя искусству. Так ведь нет — там теперь всё заполонили детки зажравшихся! А на сцену выпускать некого.
Илана купила диски с уроками второго этапа. Она считала, что уроки первого она прекрасно усвоила по телепередачам. Бабушка Полли решительно не понимала, зачем ей это нужно.
— Я и сама толком не знаю, — пожимала плечами Илана. — Но мне очень хочется двигаться, танцевать… У меня такое чувство, что без этого я просто зачахну и умру.
Её действительно переполняла какая-то сила, растущая с каждым днём и рвущаяся наружу. Весь июнь ей снились странные сны. Она блуждала по зеркальному лабиринту, пытаясь отделаться от преследовавшей её похоронной процессии. Больше всего она боялась смотреть на прозрачные гробы — не то хрустальные, не то ледяные. В них клубился туман, в котором смутно угадывались очертания детских тел. Иногда туман рассеивался, и оказывалось, что гробы совершенно пусты. Длинноволосые женщины рыдали над ними, заламывая руки, а королева Изабелла, бледная, словно мраморная статуя, смотрела на Илану не то гневно, не то вопрошающе. Из лабиринта Илану выводил пёс. Иногда он был серый — как Трилли, а иногда белый и косматый. Однажды он превратился в юта и вывел её на заснеженную равнину, над которой кружили огромные белые птицы. Одна из них устремилась к Илане. Девочка в ужасе кинулась прочь, но когда птица приблизилась, Илана увидела перед собой ангела. Его белоснежные крылья сияли так, что было больно глазам. Ангел улыбнулся и протянул ей ледяной меч, но едва Илана коснулась его, как меч исчез и в руке у неё оказалась белая лилия. Цветок неожиданно затвердел, покрылся ледяной коркой, и вскоре уже Илана держала на ладони прозрачный шар, внутри которого нежно светился бутон лилии. «Ты можешь получить всё, что захочешь, — сказал ангел. — Ты можешь всё». Крылья у него исчезли, а на тонком красивом лице появилась странная улыбка — лукавая и чуть зловещая. Паж Мечей… Цветок в ледяном шарике раскрылся. В нём оказалась Дюймовочка. «А сейчас она превратится в ангела, — произнёс Паж. — Или лучше в чёрта?» Илана не успела ответить. Девочка в магическом шаре превратилась в какое-то омерзительное чудовище. Илана вскрикнула и проснулась.
«Купить бы где-нибудь магическую ледышку, — подумала она. — Говорят, это ужасно дорого, но деньги у меня ещё остались. Только вот где они продаются?»
В классе Иланы такие шары и кубики были у нескольких человек, но на вопрос, где они их взяли, счастливые обладатели чудо-игрушек только делали загадочные лица. Поговаривали, что магические ледышки продаются из-под прилавка в нескольких магазинах на окраине города, и владельцы этих магазинов делят прибыль с поставщиками, которые очень не любят о себе рассказывать. Тем не менее, торговцы обычно рады иметь с ними дело — ведь этот товар приносит хороший доход. «Борцы за чистоту» уже несколько лет безуспешно добивались у городских властей разрешения на обыск нескольких подозрительных магазинов. И уже несколько лет безуспешно искали склад запрещённых товаров. Одни считали, что производство и продажа магических ледышек — бизнес ютов. Ведь если они оборотни, то вполне могут вести дела с людьми, принимая на время человеческий облик. Другие — те, кто не больно-то верил в магию — утверждали, что так называемые магические ледышки — просто-напросто контрабандный товар. Может, с других планет, а может, из соседнего Леброна. Именно такой точки зрения придерживался Джек Эмерсон, считавший эти игрушки биокомпьютерами.
— Если бы не истерия чистильщиков, их бы широко пустили в продажу, — говорил Джек. — Пусть бы дети забавлялись. Да и взрослые тоже. Так ведь нет… Нашим святошам всюду колдовство мерещится. А среди «борцов за чистоту» процентов пятьдесят церковников. Я бы запретил эту партию, как когда-то в старые добрые времена запретили сперва фашистскую, а потом коммунистическую.
— Вот теперь они обе и возродились к жизни в лице партии «Борцы за чистоту», — заметила Лидия. — Фашизм, помноженный на нетерпимость религиозных фанатиков. Понятия не имею, почему власти их так распустили.
— Властям выгодно иметь такую свору, — мрачно сказала Таня. — Чем больше цепных псов спускаешь на народ, тем больше он запуган и, следовательно, пассивен.
Вспомнив этот разговор, Илана подумала, что уже давно не бывала в «часовне». Пора туда наведаться. И будет очень даже неплохо, если там окажется Ева Руперт. Кто-то из её знакомых недавно приобрёл ледышку. Может, она узнает, где он её достал.
— Ему этот шарик подарили, — сказала Ева. — А он вскоре подарил его своему племяннику. И совершенно зря. У того его в школе стащили, чуть ли не на следующий же день… А может, эта ледышка просто растаяла у него в портфеле. Говорят, такое бывает. Тут ведь магия… Ладно, Джек, не гримасничай. Я и так знаю, что ты обо всём об этом думаешь.
— Ладно, если ледышка растаяла, — вздохнула Лидия. — А вот то, что дети в последнее время исчезают без следа, как будто бы тают… Три дня назад пропал Тим Уоллес. Он ко мне в библиотеку ходил. Такой хороший мальчик… Илана, ты, говорят, не на шутку балетом занялась? Вот и правильно. Лучше тренируйся перед зеркалом, чем по городу болтаться. Целее будешь.
Упражняться перед зеркалом Илана не забывала, но и торчать всё лето в четырёх стенах не собиралась.
— Преступники были всегда, — сказала она бабушке. — И люди сроду пропадали, однако жизнь из-за этого не замирала.
— Но почему бы тебе во дворе не поиграть?
— Да потому что мне уже не три года! Ничего со мной не случится. Я же не собираюсь бродить по всяким трущобам.
Знала бы бабушка, что примерно там-то Илана и пропадает, отправляясь якобы в парк или в Торговый Центр.
На окраинах Гаммеля ещё встречались заброшенные кварталы, которые власти всё собирались застроить дешёвым жильём. Пока что в домах, где некогда жили первые колонисты, селился всякий сброд. Эти кварталы всегда привлекали детвору. Ещё бы! Ведь здесь можно было увидеть постройки алиенов, которые одно время пытались ужиться на Гее с потомками землян. Например, на восточной окраине до сих пор кое-где возвышались глиняные пирамиды с рядами круглых окошек — дома зиллов. Эти мохнатые похожие на обезьян карлики с планеты Кадар возмущали землян своей вороватостью и обычаем поедать своих умерших сородичей. А на западе столицы, между Шиманским рынком и космопортом, вдоль узких извилистых улиц громоздились странные конструкции из камня и цветного стекла. Причём преобладало стекло. Построившие эти дома выходцы с планеты Ариман отличались честностью, открытостью и дружелюбием. Но похоже, именно их открытость и сослужила им плохую службу. Что-либо скрывать от окружающих считалось у ариманцев проявлением неуважения. Поэтому они не делали тайны даже из своей личной жизни. Огромные — во всю стену — окна их домов никогда не завешивались, а в их жилищах днём и ночью горели яркие лампы. Ариманцы не любили ни темноты, ни сумерек. Этим существам ничего не стоило заняться любовью где-нибудь на газоне, при всём честном народе, и они никак не могли понять, почему люди считают это верхом неприличия. Вообще-то некоторые земляне уже начинали привыкать к странностям ариманцев. Эти гуманоиды были не только дружелюбны, но и на редкость красивы. А любовью они занимались с таким искусством, что по Германару до сих пор ходили диски и брошюры под названием «Ариманская камасутра». Илана такую книжку видела — её приносила в школу Анна Ройзен, стащив у старшей сестры. Илана иногда думала, что было бы здорово, если бы по улицам Гаммеля и сейчас ходили ариманцы — изящные, глазастые, с золотистой кожей и оранжевыми, как пламя, волосами. А также забавные мохнатые зиллы. И меняющие окраску разумные ящеры с планеты Сигма-Тау, и похожие на гигантских муравьёв керминниды… Последние славились своим трудолюбием и бескорыстием, но очень уже землян раздражал их запах. А поскольку землян на Гее было значительно больше, керминниды решили, что раздражать их опасно. Многие другие инопланетяне тоже это поняли, ну а кто не понял, тем в конце концов объяснили.
Власти Гаммеля до сих пор не решили, что делать с домами ариманцев. Эти на редкость хорошо сохранившиеся постройки поражали красотой и оригинальностью, но они настолько не соответствовали представлениям землян о человеческом жилье, что, несмотря на очень низкую арендную плату, селиться там не хотели даже бедняки. И даже бродяги предпочитали ночевать в полуобвалившихся лачугах, возведённых некогда руками людей, а не среди разноцветного стеклянного хаоса, где так комфортно чувствовали себя уроженцы Аримана.
В последнее время эти дома всё чаще и чаще стали использовать как магазины. Прозрачность ариманских строений, стены которых напоминали витрины, позволяли выставлять на обозрение весь товар, но поговаривали, что именно в этих дешёвых магазинчиках и ведётся самая активная подпольная торговля. Там мол только кажется, что всё на виду.
Илана приехала в Шиман-Таун — так называлась западная окраина Гаммеля — на автобусе. Рельсовую дорогу в этот район почему-то не проложили, а тратиться на воздушный транспорт не хотелось. Девочка немного побродила по базару — вдруг ледышки продаются в каком-нибудь рыночном ларьке, но она очень быстро устала от шума и толчеи. Здесь было интересно, а от обилия товаров просто глаза разбегались, но интуиция подсказывала Илане, что запрещёнными игрушками на больших рынках не торгуют — в таких местах на каждом шагу полиция и смотрители.
По узким улочкам Шиман-Тауна то и дело проносились на гоночных мотореллах длинноволосые парни в кожаных перчатках. Иные прохожие, едва их завидев, спешили укрыться в ближайшем доме или хотя бы прижимались к стене. Банды главеров были настоящим бичом гаммельских окраин, а здесь, в западном пригороде, эти молодчики чувствовали себя чуть ли не хозяевами. Ходили слухи, что весь Шиман-Таун поделён между несколькими враждующими группировками. Больше всего их боялись торговцы, не имеющие лицензий. Главеры постоянно «взимали с них дань» — якобы за то, что защищали их от других банд. Илана знала, что слово главер образовано от жаргонного глав «перчатка». Члены этих банд всегда были в перчатках. Поговаривали, что среди главеров есть и девушки, причём их становится всё больше и больше. Главеры одевались так, что отличить парня от девушки было невозможно, и почти никогда не появлялись на улице без огромных защитных очков или шлемов-полумасок, закрывающих верхнюю часть головы и почти всё лицо.
Обход «ариманских» магазинов оказался делом занятным, но ледышек Илана не нашла и там. Продавцы либо отшучивались, либо делали вид, будто не понимают, о чём она их спрашивает. Эти магазины с прозрачными стенами сами казались заколдованными кристаллами, внутри которых в переливах радужного света двигались ожившие по воле какого-то мага фигурки. Яркие блики расцвечивали дешёвые игрушки, делая их сказочно-красивыми, а люди в этом призрачном мерцании походили на пришельцев из иных миров.
Кстати, встретить в Шиман-Тауне инопланетянина считалось делом обычным — космопорт был совсем рядом. Сюда даже алиены иногда заглядывали. Появляться в центре они не решались — они знали, как относятся к чужакам здешние потомки землян, но на западной окраине, где так хорошо сохранились постройки ариманцев, а неподалёку находился посёлок ютов, алиены чувствовали себя достаточно уверенно.
Илане посчастливилось встретить двух устрашающего вида великанов с лиловато-серой кожей и красными глазами. Нижнюю часть лица скрывали респираторы — видимо, этим существам был вреден воздух Геи, а на шишковатых лысых головах покачивались тонкие отростки, похожие на антенны. Массивные обтянутые комбинезонами фигуры алиенов почти не отличались от человеческих, но пальцев у них на руках было не пять, а гораздо больше. Сколько — Илана не рассмотрела. Эти двое испугали её, но только в первый момент. Она быстро поняла, что они совершенно не агрессивны и при этом очень чувствительны к настроению окружающих. Заметив её испуг, великаны явно забеспокоились и ускорили шаг. Илане даже стыдно стало. Они здесь в большей опасности, чем она. Они в чужом мире. К тому же чужаков здесь не очень-то жалуют, и любой неосторожный шаг может им дорого обойтись. Впрочем, она здесь тоже чужая. Почти. Ведь один из её родителей, тот, в чьих жилах текла голубая кровь, явился сюда из другого мира. Быть может, ещё более далёкого, чем родина этих красноглазых великанов. Где он сейчас? Или она? И где тот загадочный мир, где живут люди с белыми волосами и голубой кровью? Наверное, они красивы, как Снежный король и его принц с картины Мартина Кейна…