И вот теперь я сидела напротив Себастьяна и медленно, но верно наливалась злобой по поводу происходящего самоуправства. Негодование переполняло меня до такой степени, что я сама удивлялась, почему еще сдерживаюсь. Хотелось высказать в лицо этому мерзкому типу все, что я о нем думаю, затем потребовать остановить карету и гордо удалиться домой.
«Угу, – насмешливо фыркнул внутренний голос. – В легких туфлях да по сугробам на потеху прохожим. Отличное выйдет зрелище!»
– Ты ведь знаешь, кому посвящен королевский прием? – вдруг спросил Себастьян, видимо, устав от затянувшейся паузы и словно не замечая тех преисполненных молчаливой ярости взглядов, которые я на него кидала.
– Прерисской делегации, – мрачно ответила я и скорчила как можно более устрашающую физиономию, должную показать, как сильна моя ненависть к этому доморощенному тирану и самодуру.
– Вот именно. – Себастьян довольно кивнул, вновь проигнорировав мои красноречивые гримасы. – Главную роль на приеме будет играть наследный принц Прерисии – старший сын Сигурда Третьего Винсент.
– Я в курсе, – буркнула я, вспомнив разговор с Янором.
– Принц Винсент – весьма занимательная личность. – Себастьян спрятал улыбку в уголках губ после моего замечания, но продолжил спокойно и размеренно говорить. – Ходят слухи, что все придворные дамы Прерисии сходят по нему с ума. И я верю этим сплетням. Наследник престола – красивый брюнет, отлично образованный и в великолепной физической форме. Кроме того, Винсент по праву считается одним из лучших фехтовальщиков в своей стране.
– И что? – Я невольно заинтересовалась рассказом Себастьяна. К чему мне все эти подробности?
– А еще принц Винсент, по слухам, неплохо знает твоего отца. – Себастьян задумчиво потер подбородок, глядя на меня до омерзения честными глазами. – Как ты думаешь, у вас могли бы возникнуть общие темы для разговора?
– Возможно, – осторожно отозвалась я. – Но я, право слово, не совсем понимаю…
Себастьян еще некоторое время молча смотрел на меня, явно ожидая какой-то реакции. Я же с любопытством таращилась на него, гадая, что ему от меня надо. Какое мне дело до какого-то там наследного принца, который, возможно, знает моего отца?
– Твоя наивность, Трикс, просто поражает, – наконец тяжело вздохнул блондин. – Впрочем, я предполагал это. Разве можно было ожидать иного, учитывая твою полную неосведомленность в некоторых аспектах жизни?
Кровь резко прилила к щекам, когда я осознала, что он имеет в виду. Так вот что означает это открытое платье и осторожные намеки исподволь!
– Сволочь! – прошипела я, сжимая кулаки. – Ты… ты…
– Ты все неверно поняла, – поспешил успокоить меня Себастьян. – Я не предлагаю тебе ничего дурного. Небо упаси! Просто хочу, чтобы ты пообщалась с Винсентом. И словно невзначай показала ему кольцо, подаренное тебе матерью. Хотя, думаю, он и сам его без проблем заметит. Этот рубин способен ослепить любого.
– Какое дело принцу до моего кольца? – поинтересовалась я.
– Возможно, что никакого. – Себастьян широко улыбнулся. – И тогда разговора с ним у тебя не получится. Но что-то подсказывает мне, что он сам захочет с тобой пообщаться. А кольцо сыграет роль своеобразного опознавательного знака. Отец наверняка рассказал принцу про прощальный подарок твоей матери, оставленный единственной дочери перед поспешным бегством из страны.
Я еще шире раскрыла глаза, силясь понять, что скрывается за всеми этими туманными намеками. Но как назло именно в этот момент кучер снаружи рыкнул что-то угрожающее, после чего карета дернулась и остановилась.
– Приехали, – констатировал Себастьян, бросив быстрый взгляд за занавеску. Повернулся ко мне и с угадывающейся тревогой неожиданно попросил: – Улыбайся, Трикс. Как можно шире улыбайся. И не отходи от меня.
Я могла бы напомнить ему, что это далеко не первый мой выход в свет. В конце концов, не стоит забывать, что не так давно я принадлежала к первому сословию, а моя мать была постоянной гостьей всех мало-мальски крупных приемов. Но затем решила не портить себе настроение мелочной склокой перед самым балом.
Впрочем, вскоре оказалось, что опасения Себастьяна имели свой резон. На столь блистательных сборищах мне еще действительно не приходилось бывать. Недолгий путь до танцевального зала я почти не запомнила. От волнения меня начала трясти мелкая противная дрожь. Я мертвой хваткой вцепилась в локоть Себастьяна, больше всего опасаясь, что он куда-нибудь подло сбежит, оставив меня одну в окружении совершенно незнакомых людей. Из-за их жадного, почти неприкрытого любопытства я ощущала себя неведомой зверушкой, выставленной на потеху публике.
– Сьер Себастьян Олдриж и сьерра Беатрикс Ильен, – невозмутимо выкрикнул распорядитель бала – высокий седовласый мужчина в черном камзоле безо всяких украшений, стоило нам только вступить в огромный зал, заполненный людьми.
Почему-то мне показалось, что сразу после этого воцарилась мертвая тишина, хотя, конечно, на самом деле это было не так. Просто чуть стих гул разговоров и смех, а музыканты именно в этот момент решили взять небольшой перерыв.
Как назло, Себастьян вздумал остановиться на пороге, словно красуясь перед собравшимся народом. Без него я бы уже давным-давно нырнула в какой-нибудь темный уголок, где просидела бы весь вечер, трясясь от страха, что кто-нибудь вздумает пригласить меня на танец.
– Улыбайся, – прошипел он, почти не разжимая губ, и я, опомнившись, послушно натянула на себя маску притворной радости, машинально подхватив с подноса пробегавшего мимо слуги бокал шампанского.
Следующий час слился для меня в непрекращающийся кошмар. Я не смела никуда отлучиться от Себастьяна, так старательно улыбаясь при этом, что вскоре у меня заболели щеки. В зале было жарко, однако то и дело меня бросало в холодный пот от оценивающих взглядов мужчин, с которыми беседовал мой спутник. И хотя их разговоры ничем не отличались от пустой светской болтовни и в основном сводились к бесконечному обсуждению погоды, пару раз мне показалось, будто собеседники пытались сказать больше, чем могли себе это позволить при посторонних.
– Говорят, в Ольгестии ожидается чрезвычайно суровая зима, – в один из таких моментов важно отметил высокий и очень сутулый мужчина лет тридцати с неприятно бегающими глазками и тоненькой полоской усов над верхней губой.
В эту секунду я резко очнулась от своего странного состояния отрешенности и смирения. Почему-то почудилось, будто воздух над нами сгустился, а особенно – над головой интересующегося климатом чужой страны. Да что там – я готова была поклясться, что различаю легкое облачко непонятного тумана, повисшее над ним.
От меня не укрылся словно мимолетный взгляд Себастьяна, который он адресовал этому мужчине. Нет, нас представили в начале беседы, но имя быстро вылетело из головы, вытесненное множеством других.
– Почему вы так решили, Агюст? – Стоящий напротив седовласый мужчина, отличающийся от остальных явной военной выправкой, отвлекся от своей спутницы – очаровательной юной блондинки, годящейся ему в дочери, если не во внучки, и в свою очередь посмотрел на усатого.
– Слухи ходят. – Агюст, довольный таким вниманием, приосанился и смерил Себастьяна высокомерным взглядом. – В нашей стране не только Тайная канцелярия умеет слушать и делать выводы.
Себастьян кашлянул, но в последний момент удержался от каких-либо замечаний, лишь скептически заломил бровь.
– А что вы думаете о нашем госте, ради которого мы все сегодня собрались? – не унимался Агюст, упорно не замечая того, как Себастьян демонстративно нахмурился. – С чего вдруг наследному принцу Прерисии снизойти до визита в столь крохотную и никчемную страну, как наша?
– Следите за словами, – строго одернул его военный. – Я понимаю, что сейчас среди молодежи принято ругать родину, но все же. Не так давно это приравняли бы к предательству.
– И правильно бы сделали, – негромко, но так, чтобы его все услышали, добавил Себастьян.
– Ой, да ладно вам, – ни капли не стушевавшись, рассмеялся Агюст. – Патриотизм хорош в меру, а правда есть правда. Итаррия во всем уступает Прерисии. И все мы прекрасно это осознаем. Участь нашей страны – балансировать между двумя гигантами, до поры до времени избегая печальной доли быть раздавленной. Пока нам это удавалось. Но если случится конфликт между двумя державами, то, боюсь, нас разотрут в пыль. Как зернышко, попавшее между двумя мельничными жерновами.
Остатки скуки мгновенно покинули меня после этого заявления. Я прикусила губу, вспоминая, читала ли в газетах о назревающем конфликте между двумя странами. Да нет вроде бы. Такую новость я бы точно запомнила. Хм-м, получается, в походах на балы есть и полезные стороны. Где еще столь удивительные и пугающие новости узнаешь, не предназначенные для обычных горожан.
– Не нагнетай обстановку, Агюст, – лениво посоветовал Себастьян, перехватил мою свободную руку и легонько поцеловал пальцы, обращая на меня внимание остальных. – Не забывай, что с нами дамы. А им вряд ли интересны разговоры на подобные темы.
– А скоро будут танцы? – в тот же момент жеманно осведомилась блондинка и капризно захлопала длинными ресницами, обращаясь прежде всего к седовласому мужчине, но не забывая при этом постреливать глазками и в направлении Себастьяна. – Дорогой, ты обещал, что будет весело. А я сейчас зевать начну.
– Прерисская делегация задерживается, а именно принц Винсент должен открывать бал, – извиняющимся тоном пробормотал он, виновато пожимая плечами. – Потерпи, милая. Лучше выпей еще шампанского. – И жестом фокусника преподнес ей полный бокал. Я безмолвно восхитилась его мастерством, наверняка многократно отточенным на всевозможных приемах, поскольку не заметила, откуда он этот бокал достал.
Блондинке тоже понравился трюк. Она радостно рассмеялась и лукаво погрозила пальчиком своему ухажеру.
– Сьерра Беатрикс, как поживает ваш отец? – неожиданно обратился ко мне Агюст, нисколько не смутившись от того, как резко Себастьян оборвал его пару секунд назад.
– Простите? – растерянно переспросила я, не ожидая, что кто-нибудь заведет со мной беседу, и уж тем более не готовая к разговору о своих родителях.
– Вы разве не дочь Хронга Ильена? – нарочито удивился тот, и мне мгновенно стали отвратительны и его тоненькие усики, напоминающие крысиные, и воровато бегающие глазки.
– Дочь, – сухо подтвердила я, менее всего на свете желая развивать настолько скользкую и опасную тему.
Военный отвлекся от кокетничанья с блондинкой и посмотрел на меня, на этот раз куда более внимательно. Да что там, я кожей чувствовала, что вопрос Агюста не оставил равнодушными и тех, кто волею случая оказался рядом. По крайней мере, приглушенный гул разговоров, ведущихся по обе стороны от нашей группы, как-то подозрительно стих.
– Я хорошо знал нейна Хронга и его очаровательную жену, вашу матушку, – произнес военный и словно невзначай мазнул взглядом по Себастьяну, неуверенно хмыкнул, но все же осторожно добавил, продолжая следить за реакцией блондина: – Если начистоту, то мне определенно жаль, что мы вряд ли их еще увидим.
– Вы так говорите, будто они умерли, – пожалуй, даже слишком резко ответила я. – Мои родители живы и здоровы.
– Да-да, конечно, но… – Седовласый заметно смутился, запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, но вскоре сдался и уставился на Себастьяна, молчаливо умоляя того о поддержке.
Блондин, однако, совсем не стремился замять неудобную тему. Напротив, он будто получал от этого разговора нескрываемое удовольствие, самым наглым образом улыбаясь во весь рот.
– Жаль, что Флавий Бартелиус не может похвастаться здоровьем, как ваши достопочтенные родители, – вновь вступил в беседу Агюст, чьи тоненькие усики аж задрожали от непонятного возбуждения. По всей видимости, он тоже не видел ничего дурного в смаковании неприятной для меня темы. – Если не ошибаюсь, тело камергера нашли в вашем доме?
– Да, – медленно процедила я, прежде скрипнув зубами от негодования.
– Не обижайтесь, Беатрикс, но я удивился, увидев вас здесь, – продолжил заливаться Агюст, не желая обращать внимания на негромкое предупреждающее покашливание седовласого собеседника. – Говорили, что вы угодили в опалу. Да и вообще… Вы ведь теперь не принадлежите к дворянству. – И он красноречиво взмахнул рукой, обводя блистательное общество вокруг.
– Желаете сказать, что негоже какой-то там сьерре досаждать взглядам благородных господ? – Я сжала кулаки, почувствовав, как ногти едва ли не до крови впились в ладони. Боль немного отрезвила меня, поэтому я продолжила спокойнее, хотя голос уже опасно дрожал от негодования: – Что же, однако я здесь. Или думаете, что я попала сюда обманом?
– Нет, что вы, – теперь наступило время смущаться Агюсту. Он даже отступил на шаг, будто испугавшись, что я намерена устроить безобразную сцену и брошусь на него подобно базарной торговке, обсчитанной ушлым покупателем.
– Вот и отлично, – прошипела я. – Я рада, что мы разрешили это маленькое недоразумение.
– Драгоценная моя, в гневе ты очаровательна, – промурлыкал Себастьян, склонившись к моему уху, но при этом говоря достаточно громко, чтобы его услышали все.
Седовласый, имя которого я никак не могла вспомнить, и Агюст обменялись быстрыми понимающими взглядами. Я лишь качнула головой, ощутив, как мои щеки заметно потеплели от стыда. Н-да, теперь без слухов дело точно не обойдется.
– Драгоценный мой, я отойду на пару минут, – в тон ему ответила я, осознав, что мне необходимо остыть, иначе дело и впрямь рискует закончиться некрасивым скандалом. – Надеюсь, ты не против?
– Возвращайся скорее. – Себастьян послал мне шутливый воздушный поцелуй, прекрасно понимая, что тем самым злит меня еще сильнее. – Я надеюсь, что принц Винсент все же появится с минуты на минуту. И желал бы пригласить тебя на первый танец.
– Себастьян, вы танцуете? – Блондинка удивленно взмахнула длинными кукольными ресницами. – Ну надо же. Почему тогда так долго это скрывали? Мы даже делали ставки, какой же красавице удастся соблазнить вас хотя бы на вальс.
Я не стала дожидаться ответа Себастьяна. Впрочем, мне было неинтересно, что он выдумает в свое оправдание, если вообще сочтет нужным что-либо объяснять. Ловко лавируя между изысканно одетыми придворными и многочисленной обслугой, которая разносила напитки и легкую закуску, я пробилась к выходу.
Встреченная служанка подсказала мне дорогу к комнате отдыха для дам, и я с чистой совестью повернула в указанную сторону, собравшись нырнуть из ярко освещенного зала в темный коридор. Однако не успела я сделать и нескольких шагов, как позади раздался радостный возглас:
– Триксеныш!
Я замерла как вкопанная, почувствовав, как неожиданно на меня навалилась слабость, от которой предательски затряслись коленки. Так меня назвать мог только один человек. И я бы, не раздумывая, отдала года два жизни, лишь бы этой встречи не состоялось.
«А что, если сбежать? – в тысячный, наверное, раз за сегодняшний вечер тоскливо подумала я. – Вот прямо сейчас рвануть вперед, не оглядываясь и не беспокоясь ни о чем. Не растерзает ведь, право слово, Себастьян меня за это. Хотя разозлится сильно».
– Триксеныш, ну что ты молчишь? – защебетали позади. – И не думай даже, тебе теперь не скрыться от меня! Сколько же мы уже не виделись, подружка?
Я нехотя обернулась и тяжелым взглядом смерила свою так называемую «подружку». Стоило признать – найна Джемма Виолис ни капли не изменилась с момента нашей последней встречи. Ее красота ошеломляла и ослепляла. Светлые волосы были уложены в высокую сложную прическу, из которой не выбивалось ни единого волоска. Платье из черного бархата, вручную расшитого мелкими бриллиантами, подчеркивало молочную белизну нежной кожи. Яркие зеленые глаза сияли, словно у кошки, почуявшей забаву.
– Джемма, сколько раз тебя просить не называть меня так? – раздраженно осведомилась я, с грустью осознав, что разговора не избежать.