Нед понял, и не в первый раз, что отец любит то, что он делает. По причинам, которые он решил не объяснять, Нед отклонил приглашение. Он немного почитает на террасе, сказал он, послушает музыку, пробежится… он не будет им надоедать и избежит неприятностей. Возможно, даже поработает над одним из эссе.
Мелани, которая пришла доложить, что вещи погружены в микроавтобус, напомнила ему, что номера их телефонов у него на автонаборе. Нед вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь. Она рассмеялась.
Он смотрел, как они уехали. Обе Веры были заняты наверху и на кухне. Он действительно немного почитал на террасе — роман, который, по мнению Ларри, был очень страшным. Но после вчерашней ночи сверхъестественные ужасы не оказывали должного воздействия. Нед подумал о том, доводилось ли Стивену Кингу когда-нибудь встречать у сторожевой башни существо с оленьими рогами. Может, и доводилось. Может, так к нему приходят его идеи.
Нед в этом сомневался. Но он слишком отвлекся, чтобы читать. Он все время поднимал глаза и смотрел на деревья на дальней стороне бассейна, гнущиеся под ветром.
Нед вошел в дом и проверил электронную почту. Ничего из дома, но Кейт прислала ему свое эссе.
Он прочел его, решил, что оно великолепное. Слишком великолепное, Кейт пишет недопустимо хорошо. Сам Нед писал школьные работы прилично, но никогда не тратил на них достаточно времени и не добивался такого качества.
Здорово, что можно думать о чем-то обычном. Он сидел за клавиатурой до тех пор, пока не сократил и не упростил эссе настолько, что оно стало похоже на то, которое написал бы Нед Марринер на каникулах во Франции, а в лысой голове мистера Друкера не зазвучал бы сигнал тревоги.
Прибавил пару опечаток и неправильно написал несколько имен собственных.
Он проделал почти столько же работы, сколько ушло бы на написание этого эссе. Правда, не совсем. Ему придется написать два остальных эссе как надо. Он обещал и сомневался, что Кейт Уэнджер даст ему еще одно эссе, не ожидая получить что-нибудь взамен.
Интересно, что бы это могло быть. Она была мила, как может быть милой худощавая чемпионка по бегу или ученица балетной школы. То, что она такая всезнайка, его не так уж волновало здесь, когда рядом нет ребят, чтобы его этим дразнить.
Ребята там, где мистер Друкер. Пусть страдают.
Нед загрузил фотографии Арля и отправил парочку Ларри и Кену, делая вид, что жалеет их.
Ветер дул слишком сильно, чтобы плавать в бассейне. Ниже дома, вдали от прикрывающего его склона, он видел, как мистраль гонит рябь по воде и раскачивает кипарисы. Нед взглянул на часы. Еще даже не наступил полдень. Надо убить время. Он должен встретиться с Кейт только после пяти часов.
Однако не только его отец изменил свои планы. Нед встретится с ней, но они не пойдут в те развалины. Сегодня — нет.
Он принял это решение в Арле. Одно дело — быть искателем приключений, другое дело — быть идиотом. Он придумает что-нибудь такое, на что Кейт согласится: они могут осмотреть ту студию, где назначена встреча, потом съесть пиццу или поужинать в китайском ресторанчике в городе. Она могла бы рассказать ему о Сезанне, вероятно, она все знает о Сезанне.
Он расскажет ей о том, что произошло вчера ночью. Может быть.
На этот счет его мучили сомнения. Кейт участвовала во всем этом, участвовала с самого начала, но она не была с ним, когда напали собаки, а то, что он видел позже, вместе с тетей Ким у башни, настолько выходило за рамки того, что можно назвать нормальным, что Нед просто не знал, как об этом рассказать.
Не то чтобы он ей не доверял. Кейт Уэнджер — такая девушка, которой можно доверять. Это он уже для себя решил. Но то, что происходит внутри его, эти странные ощущения возле Сент-Виктуар, то, что он мысленно видит людей как странную ауру и знает то, чего ему знать не следовало, — это его бремя.
Ему казалось, что некая честь требует, чтобы он хранил молчание о том, что узнал.
Существовала также большая вероятность, что, если он попытается заговорить об этом с другими, его примут за психа. Конечно, все это похоже на плохой фильм ужасов. Человек видит землю пришельцев или гигантских пауков-мутантов, убивающих людей, и все думают, что он пьян или обкурился.
Кейт Уэнджер так не подумает. В этом Нед был уверен.
Он просто не знал, что или как много ей сказать.
Он будет действовать по обстоятельствам, решил Нед. Иногда попытки все спланировать все портят. У отца были планы на сегодня, и он их изменил из-за порыва ветра. Нужно уметь это делать, подумал Нед. Быть готовым быстро реагировать на перемены.
Он решил совершить пробежку. Тренер велел ему придерживаться обычного графика тренировок и вести журнал. Он пошел переодеться, взяв с собой телефон. Тетя Ким велела ему не ходить без сотового. О ней еще следовало хорошенько поразмыслить.
Она сказала, что ее волосы стали такими белыми, как сейчас, в молодости. Именно ее волосы. Вместе со всем тем, что тетя говорила и делала, их абсолютная белизна внушала Неду уверенность, что она действительно пережила то, на что намекала. Она тоже относится к людям, заслуживающим доверия, подумал он.
Ким не рассказала ему, что она сделала тогда, в прошлом. Это имело отношение к его матери. Он догадывался еще об одном: похоже, она все рассказала своей сестре, перед тем как уехала в Англию. И все в их отношениях полетело к черту.
Может, после этого приходится быть осторожной? Может, приходится извлекать уроки?
Он пристегнул бутылочку с водой, положил в карман несколько евро, прихватил пару энергетических плиток и помахал на прощание рукой Вере-коку. В конце подъездной аллеи набрал код на замке калитки и вышел. На этом месте сделал несколько упражнений на растяжку, привыкая к ветру, потом побежал трусцой по дороге, разогревая мышцы.
На полпути вниз, там, где деревья слева расступались и открывали длинный плоский луг, Нед остановился.
Посреди поля стоял кабан, очень большой кабан.
Нед затаил дыхание и пожалел, что стоит на открытом месте. Не из страха — животное находилось довольно далеко, но чтобы иметь возможность понаблюдать за ним и не спугнуть. Они пасутся по утрам и вечерам, говорила Вера-кок. А днем спят. Кажется, этот кабан любил нарушать порядок.
Повинуясь безотчетному порыву, Нед мысленно потянулся к нему. В последнее время он встречал несколько животных, которые оказывались не тем, чем казались. Однако Нед ничего не почувствовал. Он и сам не знал, чего ожидал, но, по-видимому, перед ним стоял просто очень крупный, серо-белый кабан, который рыл землю в поисках пищи в открытом поле в середине дня.
С другой стороны, сегодня — необычный день, если Нед что-то понимает в том, что ему постепенно открывалось. Он стал опасаться подозрительных совпадений. И пока он об этом думал, тихо стоя на дороге, животное подняло голову и посмотрело на него.
Считается, что кабаны близоруки, но этот, казалось, уставился прямо на Неда. Оба долго стояли неподвижно. Нед думал, что должен чувствовать себя глупо, глядя прямо в глаза животного, но почему-то не чувствовал.
Потом кабан повернулся, не спеша, но решительно, целеустремленно, и пошел к лесу на дальнем краю луга.
Пошел доложить? Ждал ли он здесь именно Неда? Или это слишком безумная мысль? Имеет ли все свое значение здесь, в лесах и полях, или ты слегка свихнулся — или не слегка, — если позволяешь себе так думать?
Он тряхнул головой. Как можно разобраться, что имеет значение, а что — нет, когда ничего не понимаешь? Ответ — нельзя. И поэтому, сказал он себе, держись от этого подальше.
Вот почему он собирался сказать Кейт Уэнджер, что они сегодня не пойдут в развалины Антремона. Только не в канун Белтейна, когда, как верили кельты, открываются врата между миром живых и миром мертвых после того, как сядет солнце.
Художественная студия, прогулка и китайский суп в городе прекрасно подойдут Неду, большое спасибо.
Нед смотрел на то место на краю леса, где скрылся кабан, но там нечего было видеть. Он пожал плечами и снова побежал трусцой. У нижнего конца дороги, даже не подумав, он повернул налево, потом направо, в сторону Экса. Машин было много, бежать было не так уж приятно, но он не смог бы одолеть расстояние до горы Сент-Виктуар на востоке и не собирался возвращаться к башне.
Мелани рассказала ему о стадионе и о беговой дорожке на краю города. Указатель «Стадион» попался ему еще до того, как он достиг кольцевой автострады. Дорожка там должна быть обычной, знакомой, несложной. По ней бегаешь кругами, никаких сюрпризов.
Там бегало еще несколько парней старше его в голубых футболках и шортах. Нед присоединился к ним, они пробежали несколько кругов против ветра. У него все еще болело плечо. Оказалось, что они из военного училища, находящегося дальше по дороге. Нед вспомнил грубый анекдот о французской армии и как научиться бегать, но решил, что рассказывать его было бы неразумно.
Двое из них бегали вполне прилично, и Нед подстроился под их темп. Он не был уверен, что они довольны обществом более молодого парня. К тому же они, кажется, приняли его за американца, что было еще хуже, как он догадывался. Поэтому он выдавил из себя несколько слов на французском о погоде и о том, что пытается продолжать тренировки, пока живет здесь, и это, по-видимому, немного помогло. Они не пытались убежать прочь или наброситься на него и поколотить, если уж на то пошло.
Большинство курсантов побежали через поле, когда прозвучал свисток учителя, но один из них пробежал еще три круга вместе с Недом, помахал рукой на прощание и отправился вслед за остальными.
Приятно было видеть даже такой простой дружеский жест.
Жизнь, которую Нед должен был считать нормальной, все-таки продолжалась. Ему предстояло написать эссе, занести в журнал количество миль, проделанных на тренировке, он собирался отправить электронной почтой домой еще несколько шуток и снимков. Может быть, он снова найдет здесь этих ребят или других. Может, покатается на скейтборде — он видел трамплины южнее беговой дорожки. Позднее, возможно, он загрузит несколько новых песен из «Ай-Тьюнз». Собственно говоря, надо сделать это сегодня: мать открыла для него месячный кредит, и он его еще не использовал, а сегодня — последний день апреля.
Можно рассматривать этот факт как темный и мистический, связанный с полной луной и призраками, или просто напомнить себе, что можно скачать еще четыре песни, положенные тебе в той жизни, которой ты живешь в действительности.
Он походил и сделал несколько упражнений на растяжку, чтобы остыть, попил воды из своей бутылки, и тут зазвонил телефон.
Нед посмотрел на номер на дисплее и открыл крышку сотового.
— Привет, красавчик, — сказала Кейт Уэнджер. — Чем занят?
Нед заморгал. «Красавчик»?
— А кто это говорит, скажите, пожалуйста? — ответил он. — Николь? Мэри-Сью? Мари-Шанталь?
Она рассмеялась.
— В задницу Мари-Шанталь. Не буквально, конечно. У нее сегодня на подбородке выскочило два прыща. Больших. Как ты?
У Кейт сегодня другой голос. Старше, развязнее.
— Я прекрасно. Только что закончил бегать на стадионе к востоку от города. Вместе с несколькими военными. Это немного странно.
— Я знаю этот стадион. У муниципального бассейна? Эти ребята из военной школы. Я их тоже видела. Аппетитные.
— А с тобой сегодня что происходит?
— Ничего. Я в хорошем настроении, вот и все.
— Да, потому, что у твоей соседки по комнате прыщи.
— Может быть. А может, потому, что нам предстоит поход на природу. Если у тебя нет более важных дел, купи сыру и яблок и еще багет, и мы устроим наверху поздний пикник.
— Гм, Кейт. Я думал насчет…
— Мне нужно бежать, красавчик. Опаздываю на урок. Чао!
Она дала отбой.
Опять «красавчик»? Нед был сбит с толку. Если они дошли до этой стадии после двух чашек кофе, то он это как-то упустил. Ларри назвал бы его идиотом и велел пользоваться случаем: девчонка, которой он нравится, далеко от дома и любопытных глаз… вив ла Франс! Разве это не реальная жизнь, о которой он только что размышлял?
Загрузить песни, отправить фотки, посмотреть, как далеко Кейт Уэнджер позволит ему зайти?
Нед снова покачал головой. Беда в том, что он продолжал мысленно видеть скульптуру в монастыре с прислоненной к ней розой и сову, взлетающую сквозь отсутствующую крышу башни ночью. Может быть, действительно надо держаться за нормальную жизнь, но некоторые картинки могут сильно мешать этому.
Он вспотел, ему нужно принять душ. Он вернулся назад к пересечению дорог, потом свернул направо и пошел вверх по дороге. Остановился у булочной, купил булочку с шоколадом и съел ее на ходу. Это вкуснее энергетических плиток, намного. Он прошел по широкому изгибу дороги налево, потом по тропинке к их дому. Когда подошел к полю, посмотрел туда, но кабан не вернулся.
Маленькие, сделанные вручную указатели на развилках у дороги указывали на различные дома, стоящие на подъеме. Их дом уже виднелся наверху. Кто-то — должно быть, Мелани — приклеил симпатичные канадские флажки к синей стрелочке в сторону виллы Сан-Суси.
Впервые с некоторым опозданием Нед подумал о том, что значит это название. «Без тревог». Да, правильно. И «акуна матата» вам к тому же.
* * *Он вышел из дома ближе к вечеру, раньше, чем вернулись остальные. Оставил записку на столе для отца, что встречается с Кейт. В любом случае у них есть его телефон. Ветер все еще дул, хоть и не так сильно, как утром. Но дул непрерывно и жестко и внушал тревогу.
Вера-чист сказала, что мистраль всегда дует три, шесть или девять дней, но Вера-кок возразила, что это всего лишь старые сказки, и они поспорили на этот счет, осыпая друг друга оскорблениями. Это было даже смешно.
Интересно, как прошла фотосъемка в аббатстве, подумал Нед. И ворочается ли уже Бернар как-его-там в своей могиле.
Получилось нечто вроде пешего похода: полчаса до кольцевой дороги, а потом на север к студии Сезанна. Он подумал, не сесть ли на автобус, но чувствовал себя слишком возбужденным и решил, что ходьба поможет. Прошел мимо бакалеи и снова мимо булочной, но не стал покупать багет, яблоки и сыр. Они не пойдут на пикник, так что нет смысла.
Он довольно легко нашел студию. Если верить указателю, она находилась на оживленной улице, почти никакого очарования и тишины вокруг. Наверное, все было совсем иначе во времена Сезанна, решил Нед. Наверное. Это место тогда находилось за окраиной Экса, в сельской местности.
Прислонившись к каменной стене, лицом к ветру, он наблюдал, как мимо несутся машины, и пытался представить себе дом с окнами на поля, оливы, может быть — виноградник. Он видел еще один указатель по пути сюда: Антремон находится на той же дороге, дальше к северу. Кейт так и сказала.
Он потратил несколько минут и посмотрел в «Гугле» это название. Почти так, как рассказывал им Оливер Ли. Свирепое племя кельтов или лигурийцев (кем бы они ни были) под названием «сальяны» построили наверху свою крепость. Римляне в 124 году до нашей эры притащили катапульты, разнесли ее на куски, убили множество сальянов, а остальных забрали в рабство.
Потом они построили город Акве Секстие, в конце концов превратившийся в Экс-ан-Прованс. И теперь здание собора стояло на месте их форума. Значит, римский город тоже исчез, подумал Нед. Остались кельтские руины, древнеримские руины, может, даже греческие руины где-то поблизости. И разрушенные средневековые аббатства, подобные тому, где его отец вел сегодня съемку: все они засыпаны землей, или стали туристической достопримечательностью, или просто стоят старые и забытые. Большинству людей наплевать. Вероятно, они даже не могут отличить их друг от друга. Что такое тысяча лет, в конце концов?
Нед, стоя у дороги, где иногда звучали автомобильные гудки и проносились мопеды, пытался решить, должно ли это иметь какое-то значение.
Если «Колдплей», или «Эминем», или «Бостон Ред Сокс», или «Войны Гильдий» играют большую роль в твоей жизни и ты совсем не думал о древних кельтах и о Бернаре Вертящемся-в-своей-могиле, так ли это плохо? Каждый живет в своем собственном времени, правда? Разве так не должно быть?
Да, правда. Если не считать таких типов, как тот парень в серой кожаной куртке, который, по-видимому, вырезал из камня ту женщину восемьсот лет назад и явился сюда, чтобы положить возле нее розу.