Человек в серой куртке сказал только:
— Может быть, моя госпожа. Я знаю, что есть мужчины лучше меня.
Нед увидел, как она улыбнулась в ответ. Жестокий взгляд, подумал он.
Мужчина тихо прибавил:
— Но мне пришло в голову тогда, когда я работал, что ни одна скульптура не может передать, какая ты. Я сделал ее всего лишь намеком, с самого начала, понимая, что с годами она станет еще больше похожей на намек, стираясь. Нужно тебя видеть — а возможно, больше, чем видеть, — чтобы это понять.
«Больше, чем видеть». Нед прерывисто вздохнул.
Улыбка изменилась, перестала быть жестокой. Она подняла руку, словно хотела прикоснуться к его лицу, но не сделала этого.
Вместо этого она повернулась ко второму.
— А ты? Он говорит, что никогда не покинет меня.
Голос этого человека был более глубоким. Более звучным.
— Мой ответ будет таким, как с самого начала, еще до той ночи среди деревенских костров. Ты покинула нас, когда это началось. Ты это начала. Это всегда было твоим правом… но пока не упадет небо, я буду сражаться, чтобы вернуть тебя.
Кейт села в траве рядом с Недом.
Высокая женщина, золотая, как королева фей, ответила:
— В самом деле? Ты будешь сражаться за меня?
— Я готов доказать свою любовь кровью чужака, сегодня ночью и всегда, с радостью.
— И докажешь, что достоин?
Его зубы вдруг блеснули; он откинул назад свои желтые волосы, которые ветер сдул на глаза. Он был великолепен, как конь. Или олень, внезапно подумал Нед, вспомнив рога.
— Разве я когда-нибудь был недостоин, Изабель?
Изабель.
— А, — произнесла она. — Значит, вот как меня зовут на этот раз?
— Животное предложило это имя перед смертью. И друид подтвердил.
— Тогда я принимаю его, конечно.
Насмешка в ее голосе исчезла. Еще одна перемена настроения, словно облако набежало на луну.
Она повернула голову, посмотрела на белого быка, лежащего в луже собственной крови на пыльной, посеребренной луной улице. Она что-то произнесла, слишком тихо, и Нед не расслышал. Потом снова подняла взгляд, перевела его с одного мужчины на другого.
— И что произойдет теперь? Я дам имя вам обоим, так? А потом бой? Вот почему мы снова живы?
Теперь в ее голосе слышался вызов, почти гнев.
— Вот почему он не мог ответить раньше, — шепнула Кейт. — Насчет своего имени.
На этот раз Нед взял ее за руку. Ладошка Кейт спокойно лежала в его руке. Они смотрели вместе. Нужно уходить, он это понимал, но уйти невозможно.
Женщина снова повернулась в их сторону, к тому мужчине, что ниже ростом. Ее лицо освещала луна.
— Как мне тебя назвать? — спросила она.
Ее голос опять потерял оттенок мягкости. Она властвовала над ним, над ними всеми. Своенравная, насмешливая.
— Назвать тебя Бикан, потому что ты низенький? Или Морвен, еще раз, так как ты пришел из-за моря?
— В то время у меня было другое имя, — мягко напомнил он.
— Я помню.
— Когда я пришел в первый раз.
— Я помню.
— И я… я был… ты называла меня Анвил.
Она подняла голову.
— Возлюбленный? Ты так самонадеян? Считаешь, я должна назвать тебя так, потому что по глупости один раз это сделала?
Она сердится не по-настоящему, подумал Нед, но он не был в этом уверен.
— Я только сказал, что так ты меня называла, и не один раз за это время, — прошептал мужчина. Он не опустил голову. — Не воображай, что я забыл.
У лежащей рядом с Недом Кейт Уэнджер вырвался тихий звук. Никто на плато не пошевелился. Горели факелы, дым струился по ветру.
— Не один раз, — в конце концов согласилась женщина. — Названный так, или нет. До этого шрама и после. У моря и из волн.
И Нед Марринер, прячущийся в темноте, услышав это, подумал, что, если до того, как он состарится и умрет, какая-нибудь женщина скажет ему подобные слова таким голосом, он может считать, что прожил жизнь не зря.
Женщина по имени Изабель смотрела на мужчину. Она медленно покачала головой.
— Имя Анвил один из вас должен заслужить снова. Или, возможно, его никто не заслужит. Но я не назову тебя Доналом здесь: ты уже не чужестранец, давно не чужестранец. Маленький, худой и одинокий, одетый в серое, ты опять будешь Фелан. Мой волк.
— Это все кельтские имена, — прошептала Кейт.
— Я знаю, — ответил Нед.
Он думал: волк, как ему подходит это имя.
Луна поднялась высоко, намного раньше, чем должна была. Но что сегодня значат слова «должна была»? Нед смотрел на женщину, которая больше не была Мелани. Она повернулась к другому мужчине.
— Гури — из-за твоих волос? — сказала она, опять насмешливым тоном. — Аллин, или Кеан, красивый? Бриант, сильный? Тебе нравятся эти имена?
Похоже, она дразнила его насмешливыми именами на своем языке. Играла с ними. Одну длинную ногу отставила в сторону, рукой уперлась в бок, в приподнятое бедро, и оглядела мужчину с головы до ног.
— У тебя есть причины помнить это последнее имя, — ответил он и откинул назад голову, смеясь собственной шутке. Нед подумал, что она опять рассердится, но ошибся. Она тоже рассмеялась. Но совсем не понимаю женщин! — подумал Нед.
— Позволь мне убить его здесь, — сказал высокий и сделал широкий взмах рукой. — Дай нам разрешение сразиться. Сегодня здесь священное место.
Нед не видел ее лица, но услышал улыбку в ее голосе.
— А! Вот мы и получили твое имя, — сказала она. — Возьми его. Ты — Кадел, и всегда им был, мой воинственный.
Волк и воин. Они стояли в молчании, словно фигуры на картине. Нед заметил, как падучая звезда, огненный шар, медленно проплыла по темному небу на западе над ними и исчезла. Словно маленький ребенок, которому нужна помощь, он загадал желание, глядя на нее.
— Славно. Решено. Спасибо, моя госпожа. Если нам предстоит сразиться сейчас, то не будет ли кто-нибудь любезен одолжить мне клинок?
Это заговорил худой, отрывисто, равнодушно, тот человек, которого они теперь могли называть Феланом. Нед сглотнул, услышав это, холодную учтивость его слов. Но за ними скрывалось так много. Ночь могла взорваться прямо сейчас алым, наэлектризованным насилием.
«Уходите немедленно!» — кричал внутренний голос.
— Меч? Конечно. С радостью, — ответил мужчина по имени Кадел. — Не могу передать тебе, с какой радостью. — Он помолчал, потом прибавил, почти мрачно: — Ты знаешь, что я тебя убью.
— Я знаю, что ты постараешься.
Кто-то — старик в белых одеждах, как увидел Нед, — вышел вперед, держа меч без ножен на ладонях, словно еще одно жертвоприношение. Он отдал каменную чашу кому-то другому. Похоже, он ждал этого, он знал, что так и будет. Вероятно, знал. Фелан подошел, чтобы взять меч и начать.
Но в этот момент очень давний танец — мучительный и великолепный — изменился на этом плато. Прошло какое-то время, прежде чем Нед сообразил, что это произошло, и еще больше времени, прежде чем он понял — почему, а к тому времени было уже почти слишком поздно.
— Нет, — произнесла Изабель.
Фелан остановился, протянув руку к рукояти предложенного меча. Он не прикоснулся к нему. Оба мужчины смотрели на нее.
Она тихо сказала:
— Никакого боя. На этот раз — нет. И не битва армий, собранных вокруг вас. Мне это не нравится.
— Мне необходимо убить его, любимая, — возразил Кадел. Его голос звучал настойчиво. Он снова запустил пальцы в волосы. — Теперь, когда ты среди нас, это стало моей судьбой, моим страстным желанием.
— Так совладай с ним, если ты мужчина, — резко бросила она.
Его голова дернулась назад, словно эти слова были пощечиной.
— Моя госпожа, нас вернули, чтобы мы сражались за тебя, — сказал Фелан мягко. — Мы всегда это знали. В этом наша сущность.
На этот раз она резко повернулась к нему. Нед снова увидел ее и ее ярость.
— Вас вернули, чтобы вы были достойны меня — один больше, чем другой — в моих глазах! Ты станешь это отрицать? Ты бросишь мне вызов?
Он покачал головой.
— Ты же знаешь, что я этого не сделаю.
Снова молчание. Пора уходить, понимал Нед. Давно пора. Он не хотел умереть здесь.
Он услышал, как она произнесла:
— У меня есть другой способ проверить вашу любовь и героизм. Ваше… страстное желание. — Произнося это слово, она бросила взгляд на более рослого мужчину, потом перевела его обратно. — Скажи, как страстно ты меня желаешь, мой волк?
— Я тебе уже сказал, — ответил он.
— Хай! Слушайте римлянина! Я повторю это столько раз, сколько раз ты пожелаешь слышать мой голос! — воскликнул тот, кого звали Каделом. — Наш народ — твой и мой! — не выдавливает слова, как скряга монеты из своей кубышки.
«Римлянин. Твой и мой народ». Кусочки головоломки, подумал Нед. Если он проживет достаточно долго, он разберется в ней.
Изабель взглянула на Кадела, потом снова на невысокого мужчину. На этот раз она не улыбнулась. Неду показалось, что она чего-то ждет, на что-то надеется, из-за того, что только что было сказано.
И это случилось.
Фелан заговорил, глядя через нее на другого мужчину, и его голос вдруг стал ледяным.
— Слова, ты сказал? Я знаю твои слова. Я помню некоторые из них. А ты? Возможно, эти: «Убивайте всех. Бог своих узнает». — Он замолчал, позволяя звукам растаять, уплыть, словно дым. Потом тихо прибавил: — Из кубышки, не так ли? Что там за сокровища спрятаны, скажи всем нам? Мертвые женщины и дети? Обугленная плоть? Почерневшие кости? Это лежит в кубышке?
— О боже, — хрипло прошептала Кейт.
Нед не понял. А на вопросы времени не было.
Большой мужчина улыбался, даже в ответ на это — золотой, красивый, эта ярость его не задела. Нед внезапно увидел волка и в нем тоже.
Они оба — волки, подумал он.
— Бедный малыш, — насмешливо сказал Кадел. — Это из-за того, что я в тот раз победил, да? Я думаю — да. Тяжелое воспоминание? Не смог спастись? Попал в ловушку за стенами? Вместе с людьми, которые по глупости доверились тебе? И я никогда не произносил таких слов. Ты это знаешь.
— Они были твоим руководством к действию. Ты убивал из-за них.
Кадел медленно покачал головой, с показной, притворной жалостью, затем сделал шаг вперед.
— Ты станешь меня упрекать — именно ты! — в смертях? Станешь, Марий? Корить женщинами и детьми? Ты станешь делать это здесь? В этом месте?
И когда было произнесено это имя, Нед понял.
Он вспомнил, что рассказывала Мелани там, у горы. О Пурьере, под Сент-Виктуаром, и о битве, которая изменила мир. О засаде в тылу у кельтов, о лагере, об их семьях, женах, детях…
Двести тысяч гниющих тел. Мир, окрашенный красным.
«Я не добрый человек».
Здесь два волка. Неда снова затошнило. Ему пришло в голову, что эти двое своей войной могли устроить в мире большой пожар. И что они уже это сделали.
Но не успел он подумать об этом с внезапным испугом, как Изабель сказала:
— Никаких мечей. Никакого оружия. Этого не будет. Слушайте мою волю. Слушайте меня внимательно, ибо я скажу только один раз. Я не собираюсь покидать это место. Вы не будете драться друг с другом. Кадел, ты отпустишь друида и его духов, пусть покоятся с миром, когда погаснут огни призыва. Меня уже вызвали. Они в этом больше не участвуют. Обещай мне сейчас, что ты их отпустишь.
Она в упор смотрела на него.
— Я их отпущу, — после короткой паузы ответил Кадел.
— Ты не будешь менять облик, чтобы разыскать меня. Поклянись.
— Клянусь. Но что значит «разыскать»?
Нед тоже задал себе этот вопрос.
Она перевела взгляд с Кадела на второго мужчину.
— Когда наступит утро, после восхода солнца, и не раньше, вы оба начнете меня искать.
Фелан смотрел на нее, молча.
Она продолжала:
— Назовите это рыцарским походом. Сделайте вид, что вы — доблестные, почтенные мужи, не обремененные никакими грехами. Тот, кто найдет меня первым, докажет этим свое превосходство. Я буду прятаться, найти меня будет нелегко. Вы уж мне поверьте. Я не желаю, чтобы меня было найти легко, не прикладывая усилий. — Она помолчала. — У вас есть три дня.
— А если… нам это не удастся? — Голос Фелана звучал тихо.
— Тогда делайте друг с другом что хотите, это не будет иметь значения. Вы не оправдаете моих надежд, вы оба. И докажете, что я для вас не имею значения.
Она замолчала, посмотрела на одного, потом на другого, потом прибавила, уже другим тоном:
— Я бы предпочла, чтобы меня нашли.
Впервые в ее голосе прозвучала неуверенность, подумал Нед. Наверху, где горели факелы, царило молчание.
— Это… ты предлагаешь детскую игру, моя госпожа. Мне необходимо его убить. — В голосе Кадела звучала мука.
— Я думала, ты любишь детские игры. — Намек на слабость исчез так же быстро, как появился. — И я запрещаю убивать сейчас. Такова моя воля. Но вот еще что: тот, кто найдет меня первым, может принести в жертву того, кто потерпит неудачу. С моего согласия. И по моему желанию.
Боже правый, подумал Нед. «По моему желанию».
— Поклянитесь исполнить это, все это, а после я уйду.
— Ты только что пришла, — произнес Фелан так тихо, что они едва расслышали. — И я должен потерять тебя так скоро?
— Найди меня, — холодно ответила она, — и таким образом сохранишь меня, если это так для тебя важно. Или уйди прочь и высеки еще одну скульптуру. Камень вместо плоти, можешь выбрать. А сейчас поклянитесь оба. Три дня. Найдите меня. Проигравший будет принесен в жертву, в наказание за неудачу.
Она снова повернулась к Каделу.
— Ты назовешь это игрой?
Она такая жестокая, подумал Нед. Высокая, яркая, как огонь, и ужасающе холодная. Он чувствовал себя маленьким, ни на что не годным; ребенком, который подслушивает. И он был таким, почти во всем, что имело значение.
Он слышал, как двое мужчин дали ей клятву, один за другим.
— Нед, нам надо идти, — прошептала Кейт. — Пока она не ушла и они не начали осматривать все вокруг.
Это правда.
«Я больше никогда ее не увижу», — думал Нед.
— Мне необходимо вернуть ее обратно, — вот что он прошептал, повторяя свои слова, и почувствовал себя глупо, еще не договорив. «Мне необходимо». Какое здесь имеет значение то, что необходимо ему?
— Мелани? Мы попробуем. Мы подумаем как. Но не здесь. Пойдем, Нед!
Кейт все еще держала его за руку; потянула его прочь, и он пошел за ней, и они ушли от этого места. От женщины, чье имя теперь звенело у него в голове, пело этим ускользающим, все время меняющимся голосом и останется в нем навсегда. Он это знал, уже тогда, в первую ночь. Что оно никогда не исчезнет.
Уйти оттуда оказалось не слишком сложно, проскользнуть снова на север через луг, мимо стены. Фелан был прав. Когда они вышли за пределы древнего города, на тропинку, небо начало светлеть. К тому времени, когда они добрались до железных ворот и вышли из них, их снова окружал свет дня поздней весны, яркий и прекрасный.
Было ветрено, солнце висело на западе, впереди, словно поджидая их. Микроавтобус стоял на площадке, других машин не было. Нед уставился на него. Он казался чужеродным, не имеющим смысла предметом.
Он подошел к нему. Сумка Мелани лежала на переднем пассажирском сиденье. Видеть ее было тяжело, это сбивало с толку. Они только что смотрели на мечи и жертвенный топор, на быка, лежащего в луже собственной крови, после того, как он прошел между священными огнями.
Как может существовать в этом мире микроавтобус марки «Рено»? Как может Мелани не быть здесь? Нед чувствовал себя очень неуверенно, думая об этом. И боялся.
Ни один из них не умел водить машину, и к тому же автомобиль был заперт — им придется идти пешком. Нед слышал внизу шум машин, иногда раздавался гудок. Это тоже было странно до невозможности. Кейт опять потянула его за руку, и они двинулись вниз.
Это было трудно, у него не шли ноги, хотя Кейт тащила его за руку. Он знал, чего ему хочется. Ему хотелось вернуться обратно в потерянный лунный свет позади. «Найдите меня», — сказала она, Изабель.