— Угу. Все равно благородно. Но вот что я хочу знать — а что я получу, если спасу вашу принцессу? Вряд ли она согласится отдать мне руку и сердце…
— Да уж конечно! — развеселился старик, обнажив желтые, прокуренные зубы. — Вообще-то это даже хорошо, что ты не человек, пан Яцхен, — не сможешь претендовать на трон. Вместо этого я могу предложить тебе… что ты скажешь о тысяче золотых краунов? Я понимаю, что демоны обычно не очень интересуются золотом, но если ты желаешь получить мою душу, можешь сразу об этом забыть — на это я не соглашусь даже ради королевны!
— Отличная сумма! — подал голос Рабан. — Их краун примерно равен миргородской белухе, патрон, это…
— Договорились, мистер Магнус.
— Патрон, ты баран! — возмутился Рабан. — Когда я сказал «отличная сумма», я не имел в виду, что надо сразу соглашаться! Хоть бы немного поторговался!
— Но у меня будет еще одно маленькое условие, — продолжил я.
— Какое? — подозрительно посмотрел на меня колдун. Похоже, он все-таки опасался, что я потребую чего-нибудь этакого, вроде пары литров его крови.
— Видите ли, мистер Магнус, у демонов тоже бывают свои проблемы. Вы случайно не умеете… возвращать память? Видите ли, не так давно я… утратил кое-что из воспоминаний, и мне очень хотелось бы их вернуть.
— Хо, и всего-то? — искренне обрадовался колдун, — Нет ничего проще! О, пан Яцхен, тут тебе сказочно повезло — с самой юности я специализируюсь на исцелении разума! Без ложной скромности скажу, что лучше меня воспоминания не возвращает никто!
— Тогда все просто великолепно, — оскалился я. — Когда приступаем?
— Чем быстрее, тем лучше, разумеется! — ободрение потер сухонькие ладошки колдун. — Сейчас я тебя освобожу… хотя нет, погоди-ка. Вначале поклянись самым дорогим, что у тебя есть, что не будешь чинить никакого вреда ни мне, ни королевне Лорене, ни вообще кому-либо из дотембрийцев без особого приказа и дозволения короля Ягдоша или королевны Лорены! Помни, что клятва, данная внутри священного круга, не может быть нарушена даже самим Ррогалдроном!
Какое-то время я прикидывал, чем бы таким поклясться. Что для меня самое святое? Ничего такого не придумывалось. В конце концов я поклялся своими глазами, и, похоже, Магнуса это устроило. Впрочем, я все равно не собирался его обманывать.
Пока он возился со своими порошками, освобождая меня из заточения, я спросил у Рабана:
— Что думаешь?
— Плата хорошая, хотя можно было и побольше выцарапать, — недовольно отозвался мозговой паразит. — Но и работа не из легких. Дракон — тварь мощная, летает, огнем дышит, броня не хуже чем у танка. Обычно их убивают или какой-нибудь хитростью, или тяжелым оружием вроде той же баллисты. Стрелять надо в низ живота — там чешуйки помягче. Конный рыцарь-копьеносец способен нанести удачный удар в горло, раскрытую пасть или в тот же живот, но это нужно уметь… У бойца-человека против дракона обычно шансы невелики — в лучшем случае один к тридцати, и то если дракон не слишком крупный, а боец, наоборот, мастер.
— А у меня?
— Давай подумаем, — охотно согласился Рабан. — Броня у тебя лучше, чем у любого рыцаря, даже лучше, чем у самого дракона. Это плюс. С другой стороны, рост такой же, как у большинства людей. Это не минус, но и не плюс. Когти очень хорошие — драконью чешую разрежут легко. Это плюс. Но они намного короче копья и даже меча —дотянуться до ящера будет нелегко. Это минус. Зато ты умеешь летать — в воздухе будете на равных. К тому же ты гораздо меньше размерами и лучше летаешь, так что это тоже плюс. От хвоста пользы не будет — жало у тебя не такое острое, как когти, дракона может и не проткнуть. Да и не хватит твоего яда на этого ящера… Ну и чувства, рефлексы — это все само собой. Количество рук, опять же… Это все у тебя гораздо лучше, чем у человека, да и драконам до тебя далеко. В общем и целом шансы где-то… пятьдесят на пятьдесят, думаю. Зависит от того, как на тебя подействует огонь.
— Огонь?
— Ну да. Если драконье пламя тебя не спалит, шансы возрастают раза в три. А вот если оно подействует…
— Ты готов, пан Яцхен? — вежливо обратился ко мне Магнус.
— Готов!
— В таком случае внимай мне, Круг Искусства! Сим словом чародейским я разрушаю тебя! Сим словом чародейским я освобождаю тебя, демон Яцхен! Сим словом чародейским я говорю: да будет так, да будет по слову чародея!
Нарисованный круг тихо пшикнул и растворился. Я попробовал рукой — невидимая преграда исчезла вместе с ним.
— Отлично, — оскалился я, выходя наружу. Магнус невольно отшатнулся — рожа у меня все-таки не слишком симпатичная. — Ну что, мистер Магнус, приступаем к спасательной экспедиции? Для начала мне понадобится портрет Ее Высочества.
— Портрет? — несколько смутился колдун. — Боюсь, у меня ничего такого нет… Может быть, тебя устроит изображение в волшебной чаше? Правда, его нельзя взять с собой…
— Мне достаточно одного взгляда — просто чтобы знать, как эта девица выглядит. А то еще притащу какую-нибудь крестьянку по ошибке…
Конечно, на самом деле мне нужно было увидеть королевну Лорену совсем для другого — чтобы воспользоваться моим чувством Направления. Но не стану же я выдавать все свои секреты кому попало?
— Сейчас, пан Яцхен, погоди немного — и ты будешь лицезреть нашу прекрасную королевну…
Пока он разыскивал свою чашу, я приблизился к небольшому окошку, прорубленному в стене, которая была сложена из толстых каменных глыб. Похоже, король законопатил «мистера Магнуса» под самую крышу — высунув руку, я сумел дотянуться до одной из нижних черепиц. Внизу открывался стандартный вид, знакомый каждому, кто смотрел хоть один исторический фильм о Средневековье. В принципе все почти так и выглядит, только, конечно… более естественно, что ли? Чувствуется, что одежда в данном случае именно одежда, а не костюмы для съемок — люди смотрелись в этих нарядах.совершенно нормально.
— Это Дваглич — столица Дотембрии, — пояснил Магнус, копаясь в своих аксессуарах. — Вот, пан Яцхен, поглядите, это королевна Лорена.
Я обернулся и послушно воззрился в протянутую мне чашу, похожую на призовой кубок, вручаемый в каких-нибудь соревнованиях. В черной жидкости, которая заполняла магическую емкость до половины, можно было разглядеть весьма симпатичную девицу с чуть вздернутым носиком. Насчет цвета волос ничего сказать не могу — изображение было очень маленьким, мутным, да к тому же черно-белым.
— Про звук и говорить не приходится, — насмешливо хмыкнул Рабан. Королевна в кубке шевелила губами, но ни единого слова до нас не доносилось.
— Далеко очень, — виновато пожал плечами Магнус, смекнув, видимо, что я не слишком впечатлен. — Но ведь этого достаточно?
— Вполне… — рассеянно кивнул я.
Действительно, этого вполне хватало. Мое чувство Направления явственно указывало мне, что Ее Высочество обретается примерно в трехстах километрах к северу и чуть-чуть к востоку. Пустяк, за час долечу…
— Вероятно, ты хочешь узнать путь? — засуетился колдун. — Одну минуточку, сейчас я достану карту…
— Нет необходимости, мистер Магнус. Я уже знаю, куда мне лететь. Спешу откланяться — мне лучше поторопиться.
— Но как же так, пан Яцхен! — поразился колдун. — Неужели ты даже не захватишь провизии в дорогу? До логова Рроулина ехать не меньше седмицы!
— А вы не замечаете у меня за спиной довольно своеобразные отростки? — насмешливо покосился я на него. — Как же они называются?… Ах да, крылья. Если мне не встретится неожиданных препятствий, уже к вечеру ваша принцесса будет здесь, живая и здоровая. К вечеру… Да, а сколько сейчас времени?
— Раннее утро, пан Яцхен, в Дотембрии солнце взошло совсем недавно. Так ты совсем ничего не захватишь с собой?
— Не буду. До свидания, мистер Магнус… блин, да что же у вас за окна такие…
Я с трудом протиснулся сквозь эту форточку, больше похожую на раздавшуюся бойницу, на несколько секунд завис на внешней стене, вцепившись когтями в щели между камнями, а потом расправил крылья и спрыгнул. Какое-то мгновение я летел вниз, потом перепонка поймала восходящий поток воздуха, я забил крыльями и горделиво двинулся прямо на север. По-моему, со стороны я сильно напоминал гаргулью, сбежавшую со своего постамента в соборе Нотр-Дам…
— Да пребудет с тобой удача, демон Яцхен!… — донесся до меня затихающий крик королевского волшебника.
ГЛАВА 12
Спасать принцесс — занятие неблагодарное.
По крайней мере, утро и вправду оказалось очень ранним. Улицы Дваглича были еще пустынны — за то время, что понадобилось мне, чтобы добраться до городских стен, меня заметила всего лишь одна тетка, да и та лишь скользнула по мне ленивым взглядом. Но на всякий случай я набрал высоту — незачем лишний раз тревожить население.
— Это ты правильно, патрон, — согласился Рабан. — А то еще назовут дьявольским отродьем да начнут из арбалетов палить… Местных фанатиков хлебом не корми — дай только подстрелить что-нибудь этакое, — подозрительно смахивающее на демона. Потом отвезут тушку Папе Римскому, хвалиться будут…
— Папе? — удивился я. — А разве здесь тоже верят в Христа?
— Верят, верят… Этот мир во многом похож на твой. Или твой — на этот, смотря с какой стороны наблюдать. Это основная фишка параллельных миров — то и дело обнаруживаются сходства. Если очень постараться, вполне можно отыскать и самого себя…
— То есть в этом мире живет мой двойник?
— Вот это вряд ли. Различий все-таки больше… Потом, они во времени отстают — у них еще только семнадцатый век по вашему счислению.
Я призадумался. Что у них только семнадцатый век, меня не удивило, но все равно что-то не вязалось… Хотя бы то, что в ту пору, насколько мне известно, арбалеты уже не применялись — устарели-с…
— Ошибаешься, патрон! — весело сообщил Рабан. — Говорю же — отличий больше, чем сходств! Порох тут еще не изобрели. И Америку еще не открыли — Мухаммеда в этом мире не было, мусульмане так и не появились, и христиане спокойно дошли до самой Индии, а там и до Китая. Сейчас они Африку исследуют, в Австралию плавают. А Америка… да сдалась она им! Кстати, тут Колумб прославился как раз тем, что первым обогнул Африку и высадился в Индии и Аравии.
— Угу. Вот оно как…
— А ты думал! Да и христиане тут не такие, как у вас были, — помягче, потерпимее. Колдуна ты ж сам видел — думаешь, в твоем Средневековье его бы стерпели? Здешние попы считают, что в магии нет ничего зазорного, если только творить ее во имя Бога, а не во имя Сатаны. И еретиков почти не преследуют — веруй во что хочешь. Потому-то, наверное, тут христиане и не раскололись — до сих пор одни только католики… Коперник в этом мире написал свою книгу спокойно, Галилея никто отрекаться не заставлял… А вот Джордано Бруно все равно сожгли!
— За что? — поразился я.
— А за то же, за что и в твоем мире — за сатанизм! Сатанистов тут все равно преследуют, а Бруно редкостным гадом в этом смысле был… Не слышал, что ль? Ну да, конечно, его же потом обелили всячески — как же, невинная жертва произвола… Почему-то никто не удивляется тому, что Галилея почти не тронули, а Бруно сразу сожгли, хотя вроде бы грехи у них одни и те же!
— А ты-то откуда все это знаешь?
— Мы с Волдресом раз пять в твоем мире бывали, — неохотно признался Рабан. — Вот в самый первый раз и познакомились с этим Бруно… Он нас хотел нанять, чтоб мы ему дьявола в услужение доставили.
— И что, доставили?
— Держи карман шире! Дьявол не лошадь, его на базаре не купишь. Нашли одного, который согласился отслужить пару лет в обмен на душу, но тут уже сам Бруно заартачился. Тоже не дурак был, душу отдавать не хотел… Ну а потом уже до него инквизиция добралась.
— Угу. Понимаю…
Насчет того что время в разных мирах не совпадает, Рабан мог бы и не говорить. В моем мире (интересно, а названия у них какие-нибудь есть?) на дворе середина мая, здесь — в лучшем случае апрель. Я как раз парил над огромным свежевспаханным полем. Кое-где виднелись согнувшиеся крестьяне — стоял самый разгар посевного сезона.
— Нету у них названий, — буркнул Рабан, дождавшись, пока я налюбуюсь на красивый вид. — Сам подумай, патрон, кто им эти названия придумывать будет? Вы вот как свой родной мир называете?
— Мир.
— Точно. Нет, конечно, их как-то все-таки именуют для удобства, но у каждого мира таких названий тьма… Больно уж много этих миров. По-моему, вообще бесконечность. Так что определенные названия есть только у анклавов, да и то не у всех — у тех, что поменьше. Глянь, патрон, уже граница!
За разговором я сам не заметил, как пролетел почти две трети пути и покинул пределы Дотембрии. Естественно, здесь вдоль границ не стояли будки пограничников, но все-таки межу на земле прочертили. По-моему, обычным плугом. К тому же видно было, что эта межа совсем новая — видимо, ее обновляли каждый год. Кстати, предыдущие границы, которые тоже можно было разглядеть, хотя и с немалым трудом, виднелись поближе к столице — чем старше, тем ближе. Похоже, короли Дотембрии, пользуясь тем, что с этой стороны у них Ничейные Земли, каждый год отодвигают свою границу еще на сотню-другую метров. Пустячок, а приятно!
— Они бы сразу все захапали, но им тогда не миновать скандала с Остсаксонией — они к северо-западу от Дотембрии.
— А им-то какое дело? Земли ж ничейные.
— Вот именно. И Остсаксония тоже с этими землями граничит и тоже помаленьку их урезает в свою пользу. Шкурные интересы, как и везде…
— Се ля ви… — задумчиво согласился я.
— Чего ловить? — не сообразил Рабан.
— Это по-французски. «Такова жизнь» — так это переводится.
Рабан некоторое время озадаченно молчал, а потом возмущенно заявил:
— Брешешь, патрон, не знаешь ты французского! У тебя в голове только один язык — русский!
— Ты что, дурак?
Рабан обиженно замолчал. По-моему, он снова принялся рыться в моих мозгах: чувство было такое, как будто он перетряхивает их, как рачительная хозяйка — хлам на балконе. По большей части ненужный мусор, но выбросить все равно жалко… Подо мной началось болото, и я понял, что Магнус нисколько не преувеличивал, когда называл его непроходимым. Вязкая, зловонная трясина, вместо воды — жижа. Увязнешь в такой, и все, передавай привет Ихтиандру. Хотя кое-где все-таки виднелись маленькие островки — скорее даже просто кочки, но тем не менее… Между прочим, на одном из островков я заметил небольшую хижину на сваях. На соседнем — еще одну. Всего их насчитал пять штук. Прямо на моих глазах из одной хижины вышло странное существо, похожее на помесь рыбы, лягушки и человека, и нырнуло в эту самую трясину. Вероятно, в этом месте болото не столь вязкое — кое-как плавать можно.
— Кто это? — без особого интереса осведомился я.
— Дотембрийцы, кто поглупее, их болотными чертями называют. Но вообще-то это мурлоки. Вымирающая раса — в этом мире их всего несколько сотен осталось. Они предпочитают чистую воду, но все равно прячутся по болотам — отсюда их трудно выковыривать.
— А откуда тебе известно, сколько их осталось? Считал,что ли?
— Через твое Направление. Оно позволило мне их исчислить, — хмыкнул Рабан. — Хорошее чувство, жалко, у Волдреса такого не было. Ты им почти не пользуешься, а зря — я через него весь мир чувствую! Кайф!
— Тебе проще, ты всю жизнь в мозгах шаришь… Скажи лучше — это не та пещера?
Я сбросил скорость и завис на одном месте, взмахивая крыльями со скоростью шмеля. Болото уже заканчивалось, и впереди простирались горы — вначале всего лишь крупные холмы, но чем дальше, тем круче и выше они становились. Одна гора — не холм, но и не пик, вдавалась далеко в болото, и мое Направление определенно заявляло: искомая Цель таится где-то в недрах этой горы.
— Та самая, — согласился Рабан, тоже осматривающий окрестности с помощью Направления. — Внутрь ведут два входа… большой с другой стороны и маленький — на вершине. Дракон как раз там, возле большого.
— Тогда пойдем через маленький.
Я аккуратно опустился пониже и плавно приземлился на самой макушке — почти плоской, но довольно небольшого диаметра. Возможно, дракон использовал эту вершину в качестве личного аэродрома, когда был поменьше… намного меньше!