— Чой-то шуршит? — спустя невыносимо долгую минуту напряженной тишины оглушительным шепотом спросила старейшина.
— Мы движемся под землей со скоростью полета, — пояснила Милена. — Земля сама нас несет, эту нашу маленькую пещерку, как пузырек воздуха через толщу воды. Почва и шуршит — камешками, корешками.
— ЧуднОе дело, — вздохнула гоблинша. — Как жесь теперь наши мужики нас найдут-то? Следов-то нету.
— Найдут, — успокоила Милена. — До края владений след остался, а там Веснян их встретит и к вам переправит.
— Как гусей? — уточнила с недоверием старейшина.
Милена промолчала. Прижала к своей груди голову подопечного. Она не опасалась потерять чернокнижника в черноте мрака, но так было как-то спокойнее, что ли.
Путешествие на самом деле получилось куда короче, чем им всем показалось. Перед повозками открылся новый зев, все зажмурились от хлынувшего света. Щурясь, Милена высмотрела, что земля вынесла их прямиком перед царским дворцом.
Сам Яр во главе толпы придворных и слуг кинулся к прибывшим. Гоблинши едва не испустили дух от ужаса при виде дружно схватившихся за оглобли дворцовых стражников — болотных хмырей. Бабы посинели, жалобным хором пискнули… Но сознание терять мигом раздумали, едва разглядели вспрыгнувшего в повозку Яра, склонившегося над дочерью и блудным бледным другом.
— Девки, у него волосы зеленые, — шелестящим шепотом поделилась с товарками старейшина.
— А это он или она? — тоже шепотом усомнились товарки, наученные опытом. — Красивый шибко. И мелок для мужика.
— Отец царевны, — догадалась старейшина. Уважительно протянула: — Владыка Леса!
Бабы переглянулись и единодушно кивнули друг дружке, приняв важнейшее решение без лишних слов.
Между тем на первой повозке сделалось свободнее: слуги помогли слезть старушкам, сняли детишек, которые немедленно разбежались исследовать дворец и окрестности За ними следом поспешили шуликуны, чтобы присмотреть за новичками или, что вероятнее, помочь освоиться, просветить в баловстве и выходках.
— Как он? — с тревогой спросил Яр, первым делом удостоверившись, что с дочерью всё в порядке, а то сидит непривычно бледненькая и притихшая.
— Оживила, но как бы дубу не дал, — честно ответила Милена.
— Не волнуйся, солнышко, от меня он теперь никуда не убежит, — ободряюще улыбнулся Яр. — Я его даже с того света достану.
— А я помогу, — неожиданно застенчиво поддержала отца дочь.
Яр взглянул на свою малышку с удивлением и благодарной теплотой, замечая в ней нечто новое, особенное... Однако промолчал пока.
Он чуть приподнял складки глубокого капюшона, приоткрыв белое, как мел, лицо чернокнижника. Синеватых век едва коснулся дневной свет, ресницы дрогнули.
— Силь, ты меня слышишь? — тихо позвал Яр.
Тот приоткрыл глаза, видно было, что это крошечное движение далось ему с трудом. Серебристый взгляд был мутен.
— Сильван? — повторил Яр, всматриваясь в глаза друга.
Бескровные губы едва шевельнулись, и Яр скорее догадался, чем расслышал: «Ксавьер?»
— Я здесь, Силь. Ни о чем не беспокойся. Ты у меня дома, отдыхай, — мягко приказал владыка Леса. Одно то, что чернокнижник узнал его, внушало надежду на благополучное возвращение к жизни. Яр погладил его по щеке, и тот послушно закрыл глаза, глубоко выдохнул с облегчением, словно полностью отдавая себя на его волю.
— Он в порядке, солнышко, — натянув капюшон до подбородка, чересчур уверенно объявил Яр дочери. — Завтра будет совершенно здоров, вот увидишь.
Однако то завтра. А сейчас терять время никак нельзя: Яр спрыгнул с телеги, распорядился слугам, чтобы со всеми предосторожностями отнесли долгожданного гостя в приготовленные для него покои.
— Балахон с него не снимать, капюшон в особенности! — предупредил Яр. — Чернокнижники солнечный свет не любят, а у этого вообще вампирские повадки.
— Ой, как интересно! — зачирикали русалки во главе с Лилькой. Аж глаза загорелись, до того им хотелось увидеть, что за темного принца такого загадочного приволокла из-за границы прям-таки на ручках их отважная барышня.
— Милка, проследи, чтобы его никто не беспокоил, — кивнул дочери предусмотрительный царь.
Милена погрозила русалкам кулаком, показала им язык. Спрыгнула с повозки и, подхватив подол, унеслась за слугами. Однако быстренько возвратилась, заставила тех же русалок забрать с другой повозки багаж чернокнижника и следовать за нею. Девки не возражали, хотя сундуки были не легкие, зато появился шанс сунуть любопытные носы в покои загадочного гостя, который, будучи даже без сознания, сумел настолько взбудоражить повелителя и весь двор заодно. Одна Лилька надулась — на ее долю поклажи не хватило, поэтому товарки с собою не взяли.
Стоило лесному владыке обернуться к гоблиншам, смиренно ожидавшим его высочайшего внимания, как те дружно рухнули на колени да тюкнулись в благоговейном поклоне лбами в крепкую мостовую, сплетенную из выровненных древесных корней. Яр от неожиданности отпрыгнул на пару шагов, в недоумении переглянулся с придворными. Лилька и мавки захихикали, водяные округлили глаза, лешие воеводы покачали головами. Те шуликуны, что не укатились за малышней, сперва брызнули кто куда и подальше от гоблинш, но сразу же вернулись, настороженно подпрыгивая, подобрались к бабам, попробовали заглянуть им под локти: вдруг те нашли в земле что-то шибко полезное?
Яр неуверенно кашлянул. Твердо произнес царским тоном:
— Поднимитесь, странницы.
Старейшина ответила за всех:
— Никак не можем!
— Что так? — не понял Яр, участливо спросил: — Спины прихватило? Продуло в путешествии? Вроде не должно бы, в подземелье сквозняков не бывает.
По примеру шуликунов он подошел, опустился на четвереньки перед старейшиной, нагнувшись, попробовал заглянуть ей в лицо. Та вытаращила глаза на такое его поведение, невольно приподнялась.
— Ну, так что с вами? — просил Яр. И одарил улыбкой. — Давай, рассказывай поскорее и покороче, а то мне недосуг.
Старейшина опомнилась, вновь ткнулась в мостовую лбом. Да силы не рассчитала, треснулась больно, аж искры из глаз. От боли и разогнула спину, зажмурившись, схватилась за лоб с оханьем.
Яр, сев на пятки, отвел ее руку, свою прохладную ладонь положил на гудящую голову, в мгновение свёл намечавшуюся шишку. Старейшина опять вытаращилась. Гоблинши за ее спиной уж все разогнулись, глядели на происходящее с величайшим изумлением.
— Так, — Яр обвел бестолковых баб строгим взглядом, поднялся с колен, повелительным жестом им тоже велел встать. — Или вы мне сейчас говорите, что не так, или я разозлюсь. Вы уже видели, как умеет злиться моя младшая дочка, так что…
— Не серчай, Зеленая Богиня! — вырвалось у старейшины.
Яр вскинул брови. Хмыкнул. Отошел на пару шагов. Поманил Лильку подойти. Чтобы гоблинши слышали, громко велел русалке:
— Разместить, обогреть, накормить. Как придут в разум, тогда приведёте, мне покажете парочку самых вменяемых. Потом определим, куда их поселить на постоянной основе.
— Веснян передал, у них вскорости мужики подойдут, — напомнила Лилька.
— Надеюсь, мужики у них не такие тугодумы, — сказал Яр.
— Веснян говорит, у них всем распоряжаются бабы, как самые умные, — просветила русалка. — Мол, этот у них, как его там — матриархат!
Лесной владыка тяжко вздохнул и безнадежно махнул рукой. Резко развернулся на каблуках, так что волнистые волосы полыхнули на солнце пронзительной зеленью, и поспешил во дворец.
Гоблинши, околдованные шелковым блеском царских локонов, стояли кряжистыми столбиками. Даже не моргали, дабы не сморгнуть божественную красу, застывшую в выпученных глазах.
— Похоже, у них там поветрие такое — в каменных истуканов превращаться и замирать на годы, — заметил Лильке подошедший воевода Михайло Потапыч.
— Мда? — отозвалась русалка. — Тогда выставим их на крыше вместо этих, как их там? Горгулий! Пущай своими харями отгоняют от дворца лихо-злосчастье.
— Я те дам «харю»! — прошипела старейшина.
— Гляди-ка, отмерла! — притворно изумилась Лилька.
====== Глава 3. Светозар ======
— Менестрель? — переспросил трактирщик с напускной скукой. — Нет, не нужен нам сегодня менестрель. Зачем нам третий? Приходи завтра. Три певца в один вечер слишком жирно для наших пьяниц.
— Может, тогда помощник по хозяйству требуется? Ну, дров нарубить, воды натаскать или еще чего? — не отставал солнечный блондин. — Или на кухне чем-то помочь? Знаете, лишние руки никогда не бывают лишними!
— Ну, это можно, — критически окинув взглядом крепкого парня, согласился трактирщик. Если эдакий красавец останется у него в заведении до праздника урожая, например, разносчиком пива, то клиентов определенно прибавится. И никто не станет обращать внимание, что пиво водой разбавлено, принимая кружку из рук полуэльфа. «Вообще что-то эльфы-полуэльфы нынче распутешествовались! К чему бы это?» — вяло размышлял трактирщик.
Просиявший от его согласия Светозар не отстал, пока не выяснил, кто будет петь в трактире этим вечером.
— Эльфы?! — подпрыгнул Тишка, не думая скрывать своей радости.
— Остроухие, — лениво подтвердил трактирщик, приведя на задний двор и указав, какие поленья рубить и куда складывать.
— А где они сейчас? — спросил Тишка, которому не терпелось увидеть настоящих эльфов. Он уже много чего успел повидать, путешествуя по чужим землям целых две недели, но эльфов еще ни разу не встречал.
— Шастают где-то.
— А они точно будут?
— Куда ж они денутся, если за комнату за две ночи вперед заплатили? Явятся, как стемнеет. Уж так торговались за вчерашний ужин, сразу видно, что лишнего медяка в кармане не водится. Не упустят шанса подзаработать. У нас эльфов любят, они петь горазды.
Светозар мечтательно улыбнулся колуну:
— Как удачно я к вам заехал!
Трактирщик тоже был согласен: заполучить на два вечера дуэт из эльфов, а на третий вечер полуэльфа — уже заранее можно сказать, что этот месяц выдастся прибыльным!
— Заехал? — прищурился хозяин. — Ты ж пешочком притопал, разве нет?
Тишка замялся, врать он не умел и не любил, считая не геройским занятием:
— Я оставил своего коня за рекой, в лесочке попастись.
— Не боишься, что его волки съедят? — удивился такому легкомыслию трактирщик.
Светозар вновь засиял улыбкой, как ясное солнышко:
— Нет, что вы! У меня такой конь, что он сам кого хочешь съест и косточки обгложет.
Трактирщик решил, что не стоит уговаривать парня остаться насовсем. Всё-таки эти эльфы-полуэльфы — они нелюди и есть, поосторожнее надо с ними, повежливее.
Так Евтихий Ярович, сам того не ведая, получил большую скидку на ночлег в сём гостеприимном заведении.
...К вечеру трактирщик окончательно понял, что брать на работу полуэльфов не будет никогда. Солнечный блондин, помогая на кухне, влюбил в себя всех служанок, дочерей хозяина и даже родную его жену. И в итоге им стало совершенно начхать на посетителей! Ну что за бабы, только бы им всё хиханьки и хаханьки! А ведь блондин даже не старался им понравиться. Просто делал, что указывали, просто делился впечатлениями от путешествия, нисколько не кокетничал, не строил глазки, никому ни на что не намекал. Он был искренен в своих речах до наивной простоты. Словно ребенок, которого впервые вывезли из захолустья в город: его удивляло всё, он радовался любой мелочи, ему всё было интересно. И этим своим радостным удивлением он охотно делился с окружающими. Женщины были от него без ума.
Когда же хозяин, скрипя зубами, подозвал к себе дочек и страшным шепотом пригрозил:
— Если залезете к нему ночью в комнату — прибью!
Те захлопали глазами и чистосердечно обвинили родного отца:
— Ты что, батя? Он же странствующий рыцарь! Он дал обет безбрачия! Такого ангела совращать — это ж грех великий. Побойся бога, что у тебя за мысли такие?
Впрочем, о себе Светозар рассказывал скупо, делился лишь незначительными мелочами из своего прошлого ради поддержания легкомысленно-веселых разговоров. Женщины прониклись его стремлением сохранить инкогнито и потому не приставали с расспросами. Между собой шушукались по углам в воодушевлении: «Наверняка принц! Из дома сбежал из-за несчастной любви!» Женщины в подобных вопросах на редкость прозорливы.
— Что-то вы припозднились! Я уж думал, вовсе не придете, — попенял трактирщик двум явившимся наконец-то эльфам. Те выглядели еще более уставшими, чем вчера, и даже еще более разочарованными в жизни, если такое вообще возможно.
Впрочем, хозяин гостеприимного заведения ворчал исключительно из привычки к брюзжанию. Никакого убытка от их опоздания он не понес. Да пусть бы и совсем не возвращались, не жалко! Во-первых, за комнату было заплачено вперед, а оставленные на хранение сумки наверняка содержали много диковинных вещиц, которые можно было бы продать, выгадав свой интерес. Во-вторых, небольшая сцена в углу главного зала трактира сегодня не пустовала: хозяин вытолкал блондина с кухни, где тот за день вполне себе прижился. Светозар, впрочем, не особо сопротивлялся, только расстроился — он так хотел увидеть настоящих эльфов, а пришлось их заменять.
Посетители заведения от такой замены сперва недовольно погудели, но после первой же песни подлог трактирщику простили. Народа сегодня было куда больше обычного, ведь служанки и дочки хозяина постарались, с утра растрезвонили по всему невеликому городку, что вечером у них будут выступать настоящие эльфы. И вот же подлянка — вместо двух эльфов один полуэльф. Но зато какой красавец оказался! Глаз не отвести, да голосистый, и на своей лютне играл так вдохновенно — заслушаешься!
К слову, на эту лютню, купленную в соседнем портовом городе, Тишка спустил почти все свои деньги, аж пришлось у Полкана просить в долг, залезать в припрятанный под попоной кошель. Но какой же менестрель без музыкального инструмента? Зато инструмент того стоил — струны звучали просто завораживающе. И освоить лютню Светозару удалось быстро и без усилий, благо в свое время научился тренькать и на гуслях, и на балалайке, а тут как раз нечто среднее по количеству струн получается.
Эльфы за свое опоздание вежливо извинились перед хозяином. Попробовали объяснить: они-де сюда не ради заработка в кабаках приехали, а в поисках некоего блондина с золотыми кудрями и синими глазами. И вот сегодня, когда они объехали округу, расспросы наконец-то увенчались успехом: местные жители дружно кивали, что похожий человек недавно здесь проезжал. Окрыленные всколыхнувшейся в усталых сердцах надеждой, эльфы с рассвета до заката не слезали с коней, без отдыха и без перерывов еду. Им удалось проследить путь златовласого красавца от соседнего портового города через деревеньки и селения — до рощи возле речки, где след его потерялся к их глубочайшему несчастию.
— А не этого ль красавца вы ищете? — хитро прищурившись, кивнул трактирщик в ту сторону, откуда доносилась прекрасная мелодия лютни.
Эльфы от его слов глазищи недоверчиво распахнули, друг дружку за руки схватили. Попытались высмотреть от порога, кто там играет, вытянулись, на цыпочки привстав, только поверх многоголовой толпы смогли разглядеть лишь золотую кудрявую макушку, сияющую драгоценным блеском в сиянии множества свечей и огоньков масляных плошек. Но и этого им хватило, чтобы глаза заблестели радостными слезами.
— Неужели он? — всхлипнул младший эльф.
— Не может быть! — счастливо мотнул головой старший.
Они, торопясь, со всей вежливостью протолкались сквозь толпу поближе. Разглядели солнечного блондина, ловко перебирающего струны лютни — и оба замерли столбами, так и не отпустив руки друг друга. Люди, косясь на остроухих разнесчастных красавчиков, у которых слезы по щекам катились дорожками, посторонились, расступились, давая место. И теперь уже Светозар, сидевший на высоком табурете, подняв голову от лютни, не мог не заметить этих двоих трепетных слушателей.
Тишка улыбнулся им, как улыбался всегда и всем: солнечно, приветливо, радостно. Мелькнула мысль: неужели он так хорошо играет и поет, что даже эльфы, записные эстеты, от его таланта прослезились? Эльфы же впились напряженными взглядами в его лицо — и не знали, то ли рыдать в голос, что это всё-таки не их «пропажа», или же кидаться к блондину с объятиями, ведь он так на него похож! Те же золотые кудри, пусть безжалостно обрезанные, едва достающие до воротника. Те же глаза! И формой, и задорным выражением, и точно той же пронзительной яркой синевой. И в чертах лица есть что-то определенно родное. Вот только фигурой совсем ничего общего, этот на две головы, если не больше, выше нужного. Да и мощнее гораздо, шире в плечах, мускулистей. Вероятно, в этом виновна разбавленная кровь, наполовину человечья.