– Стой! – Снизу на нее глядел проснувшийся часовой. – Куда?
– По нужде, – как можно более жалобно прошептала она и просочилась наружу.
Дождь уже прошел, и из-за туч тут и там проступали блеклые осенние звезды. Для зарычавшего волкодава она припасла несколько обглоданных куриных костей, и он не стал лаять... Перекресток. В какой же стороне поместье? Кажется, там.
Он возник перед ней совершенно неожиданно. Просто перегородил дорогу. Мужчина. В руке, наверное, посох.
– Куда это ты, девушка, идешь среди ночи?
– В поместье.
– Зачем? – Что-то в его голосе было такое, что не ответить ему было просто невозможно.
– Мне нужно найти одного человека. Ему угрожает опасность...
– Считай, что ты его уже нашла. Пойдем.
Он взял ее за плечи и развернул. Да так и повел под ручку. Назад, к хутору Отто Шварца. Это был Старик, тот самый, из страшного сна.
– Тело без души более не будет жертвой. День смерти заложен с рождения, божественный дух осчастливит душу, узрев Глагол в его бесконечности... – От торжественного шепота Старика у Ольги по спине побежали мурашки. – Это Мишель Нострадамус. Картен 13 из первой центурии. Я чувствую, что Пророчество начинает сбываться. Не просто так мы встретились с тобой лицом к лицу на этой дороге.
– Но нам нельзя назад! Там вас ждут...
– Мы пройдем мимо. Ничего не бойся, Мария. Ничего. Пока я с тобой.
«Он сумасшедший, – подумалось Ольге. – Сумасшедший, считающий себя великим колдуном... или нет? Ведь как-то же он меня сюда вытащил?»
Они подошли к перекрестку. Сердце от страха ушло в пятки. Но волкодав даже не зарычал. В доме было тихо – похоже, ее еще не хватились. Когда хутор Шварца скрылся в темноте, Старик произнес:
– Теперь, Мария, мы будем идти всю ночь.
– Меня зовут не Мария. И вообще, вы должны мне все объяснить.
– Объяснить что? – улыбнулся Старик.
– Зачем вы меня сюда притащили? Зачем вселили в это тело? Что вам нужно от меня и... Как мне вернуться домой?
– Ну, хорошо. Разговор нам скрасит дорогу... Понимаю, что устала, но надо идти, и идти быстро. К утру до Виса дойдем, а там и затеряться недолго...
– Вис, Истрия, Грац... Какая это страна?
– Штирия.
– А солдаты говорили, что Крайна... На самом деле ни то ни другое мне ни о чем не говорит... Кто здесь правит?
– Герцог Фердинанд.
– Его в Сараево, кажется, застрелили... Или нет? – И про себя: «Нет. Это ж не первая мировая. Ох, лучше надо было готовиться к экзамену по Средним векам».
– Что ему делать в Сараево, там же турки? С турками у нас мир уже двенадцать лет... А герцог Фердинанд – наследник престола. Этот иезуитский выкормыш станет императором, когда умрет нынешний император Матвей Габсбург. Вот и будет править миром парочка – Фердинанд Австрийский и Фердинанд Испанский, да еще папа Павел Боргезе. Богомерзкое отродье. Душители всякой свободы...
– А какой тут у вас год? – прервала его Ольга.
– Одна тысяча шестьсот восемнадцатый от рождения Господа нашего. Тридцатый день сентября.
– Понятно.
– Да что, что тебе понятно, девчонка?
– Будет война. Тридцатилетняя война. Я читала...
– А кто в ней победит, случайно не помнишь?
– Нет. По-моему, как обычно, все проиграют.
– Война уже идет. Когда император Матвей объявил, что его наследником будет Фердинанд Штирийский, Чехия заволновалась. Мир уже десять лет катится к огромной страшной войне, и втянутся в нее, кажется, все, кто может держать оружие в руках. Десять лет назад были созданы Евангелическая Уния и Католическая Лига. Мир разделился надвое. Любая христианская держава примкнула к какой-то из сторон... В мае в Чехии собрался протестантский сейм... Император сам спровоцировал их, начав репрессии против протестантов. Потом дворяне в Праге выбросили из окна имперских прихвостней Мартиница и Славату. Чехия стала вооружаться. Кардинал Клезель, заправлявший всей политикой Вены, готов был пойти на уступки бунтовщикам. Но этот год – роковой. Война предначертана звездами. Всех, кто встает у нее на пути, убивают или бросают в темницу. Фердинанд устроил в Вене настоящий переворот. Клезеля арестовали, престарелого императора Матвея отстранили от дел. Тупоголовые кавалеристы и иезуитские приспешники двинули огромную армию – пятнадцать тысяч солдат – на расправу с чехами.
Сейчас граф Турн пытается остановить габсбургских генералов Дампьера и Бюкуа где-то под Чаславом. Но под Вену стягиваются все новые силы. Из Штирии и Баварии, из Бельгии, Италии и Испании. Грядет Армагеддон – Конец света. Все признаки налицо. Пожары, наводнения, мор. Люди, словно дикие волки, уже пожирают друг друга. Польша воюет со Швецией. Турция только ждет удобного момента, чтобы ударить в спину христианам.
А люди? Посмотри – господа презирают холопов, а холопы ненавидят господ. Религиозная вражда и костры инквизиции. Католическая Австрия, в которой каждый второй – протестант, тратит миллион гульденов на наем армии для религиозной войны с протестантской Чехией, в которой каждый третий – католик. Война скоро будет в каждом поместье, в каждой деревне. Ад на земле, вот что ждет этот мир. А люди спешат, сами торопятся прыгнуть в бездонную пропасть, ослепленные ненавистью и жаждой сиюминутной наживы... – Старик умел проповедовать. Его взгляд сверкал, а глаза действительно были разного цвета. Один карий, а другой – желто-зеленый.
– Ну хорошо. Предположим, вы убедили меня, что грядет Армагеддон. От меня-то вам что нужно? Зачем было вселять меня в это тело?
– Ты из какого года, страны?
– Двухтысячный. Россия.
– В Господа веруешь?
– В какого?
– Понятно... Может быть, так даже лучше. Чего я, в самом деле, хотел? Столько столетий. Ты, конечно, хочешь вернуться домой. Но все не так просто. Вызвал я тебя не случайно, и стоило это мне многих сил. Сейчас обратно возвратить наверняка не смогу... Но после нашей победы...
– Победы над кем? – усмехнулась Ольга.
Но Старик сверкнул своим зеленым глазом и повел театрально рукой:
– Победы над ЗЛОМ... Ты все равно не поймешь, так что объяснять бесполезно. Это результат многолетних изысканий, оккультных опытов и вычислений. Просто поверь мне. Армагеддон действительно близок. Князь Мира Сего уже здесь. Он воплотился на земле, и сказано – будет царство зла, и многие поклонятся ему, сказав: «Ты наш господин...» Уже поклонились. И уже он ведет свои неисчислимые полчища в бой. Камилло Боргезе, римский понтифик Павел V – вот под какой личиной скрывается Он. Сотни и тысячи, заживо горящие на кострах! Адское пламя принес он на землю. Иезуиты и инквизиторы наводнили Германию. Людей преследуют и убивают уже только за то, что те осмелились читать Библию на родном языке. Враг всякого знания, всякой свободы, и сильнейшие армии мира у него под рукой. Еще год, может быть, два, и он раздавит Германию, а затем и весь мир, уничтожив всех, кто не подчинится ему. Вот суть этой войны. Не тридцать, а триста тридцать лет продлится она, убивая все, что может мыслить и чувствовать в мире... Так будет, если его не остановить.
Армагеддон – последняя битва добра со злом. И если ЗЛО уже здесь, на Земле, то Господь... Спаситель ждет, когда мы призовем его на Землю... Невинная девушка с чужой душой, в полнолуние, в год одна тысяча шестьсот восемнадцатый Господа нашего сможет его призвать. Эта девушка – ты. Нужно провести специальный обряд. Немного магии, астрология и тонкий расчет. А главное – вера. Вера поможет нам вызвать Спасителя.
– Но я не верю в бога.
– Ничего. Поживешь здесь недельку – поверишь. И в Господа, и в Сатану...
– И как этот ваш Спаситель явится сюда?
– Точно так же... Диавол вселился в тело погрязшего в грехах Римского Папы. Спаситель снизойдет на истинно верующего христианина... А поможешь ему в этом ты.
«Неужели он действительно верит в то, о чем говорит?.. – подумала Ольга. – Дьявола он вызовет, а не Спасителя. Господи, о чем я вообще сейчас рассуждаю? Это же в принципе невозможно – магия не действует ни в двухтысячном, ни в тысяча шестьсот восемнадцатом... Или это не наше прошлое?»
Глава 3
Над лесом показался солнечный диск. Легкий ветерок дул им в спину. Деревянные башмаки натерли Ольге мозоль, а Старик все шагал, как заведенный.
– Куда мы идем?
– Я уже говорил. В Вис. Это ближайший отсюда город. Он скоро уже будет виден.
– А потом?
– Потом? Не знаю наверняка... Мы отправимся на север. Мне нужно на север, туда, где война. Может быть, даже в Прагу... Мне теперь нужно яйцо от черного петуха.
Глаза Старика возбужденно блеснули. «Да он двинулся... – подумала Ольга. – Или я. Или весь мир вокруг, что тоже вполне вероятно».
– И не делай такого лица. Ты что, не слышала про василиска?
– Это такое сказочное существо с головой петуха и змеиным хвостом? Какая-то старинная легенда. Все, на кого посмотрит василиск, превращаются в камень... Западноевропейский фольклор.
– Это для вашего двухтысячного года фольклор. Василиск существует. Я встречал несколько весьма достоверных описаний в манускриптах прошлого века и более ранних... И не смотри на меня, как на сумасшедшего. Я понимаю, ты не веришь ни в бога, ни в магию. Однако же ты оказалась здесь по воле божественного Провидения и благодаря моему магическому искусству. По-моему, это достаточный аргумент как в пользу магии, так и в пользу Того, кто в аргументах никогда не нуждался.
– Ну хорошо, – устало выдохнула Ольга. – Пусть так. Но при чем здесь яйцо от черного петуха? И зачем вам, если на то пошло, сказочное чудовище, взглядом превращающее всех в камень? Найдя его, вы же первый окаменеете!
– Если жаба высидит яйцо, снесенное черным петухом, то из него вылупится василиск. Это известно многим.
– Интересно, почему же ваших василисков не разводят на фермах? – ехидно усмехнулась Ольга.
– Твой сарказм понятен. Эти противоестественные условия считаются заведомо невыполнимыми. Однако я уже заставлял жабу высиживать яйца. Правда, вылуплялись обычные птенцы. Ну так и яйца были простые – куриные. Мне нужно яйцо, снесенное черным петухом. Это огромная редкость... Лишь там, где рекой льется кровь, где людское отчаяние и ненависть переполняют допустимый природой предел, происходит такое. Поэтому-то мы едем навстречу войне... А когда василиск родится, ты сумеешь им управлять. Ибо сказано, что василиск подчинится лишь воле непорочной девицы, предназначенной для великих свершений. Безумная Мария была непорочна – я, уж прости, проверял. А воля твоя достаточно сильна. Кому, как не мне, вселявшему тебя в это тело, об этом судить. Да и предначертанное тебе...
– Я не хочу! Зачем это все? То обряд какой-то, то теперь василиск. – Ольгу аж передернуло от омерзения. – Если у вас вдруг получится – он же меня первую превратит в камень.
– Бред. Никого он в камень не превращает. Мало ли, какие сказки дошли до вашего грядущего... Василиск извергает из пасти всепоглощающий огонь. А тот, кто с ним встретится взглядом, впадает в забытье или даже теряет память... Это будет проверкой. Василиск рождается только в переломное время. Последний раз это произошло в одна тысяча пятьсот двадцать пятом году, когда вся Империя была охвачена кровавой распрей и мятежами. Заставлять людей забыть, что видели нас, – вот для чего мне нужен василиск. И еще: он – страшное оружие, если уж придется сражаться. С его помощью мы сумеем незаметно и почти бескровно собрать нужных людей в нужном месте для проведения Обряда... – Старик запнулся. – Кажется, нас кто-то догоняет... Слышишь?
Полуобъеденный птицами труп раскачивался над головой, а Ольга и Старик, приникнув к земле за помостом, следили за дорогой. Ирония судьбы – за придорожной виселицей прятаться от костра инквизиции.
Двое. Верхом. Едут рысью, постоянно оглядываясь по сторонам.
– Повезло, что поворот близко. Иначе бы нас издалека засекли, – прошептал Старик, когда всадники отъехали на сотню шагов.
– Один из них немец... Этот, офицер, Шульц. Они из инквизиции. Там, на хуторе Шварца, мы вместе укрывались от дождя. Они пиво пили и нас допрашивали. Приметы указали. Ваши приметы... Старый Ходок. Я поняла, что это вы, ну и...
– Вот как? Значит, теперь они охотятся за мной... Ладно, пошли. Нам все равно надо в Вис. Вон, уже видны крыши домов.
Вис – городок небольшой. Собственно, это старый замок, рыночная площадь и дорога. А вокруг – не очень-то густая россыпь домов. Оглядев рыночную площадь, Старик засуетился:
– Слушай, Мария. Иди в тот трактир с зеленой вывеской. Они уже открылись. Подойдешь к трактирщику – спросишь пива и соли. Он спросит: для кого. Ответь: для одного вашего старого знакомого... Тогда он накормит тебя, покажет, где выспаться. Я подойду попозже.
– А сейчас куда?
– Надо поговорить с этим Шульцем. Подробно все разузнаю.
– Нет. Он убьет вас!
– Все, иди. – И, чуть подтолкнув Ольгу в направлении трактира, Старик двинулся к коновязи. Там были привязаны две лошадки – те самые, что обогнали их по дороге.
– ...Для одного вашего старого клиента.
– Сразу бы так и сказала... Голодна, небось.
У нее хватило сил только кивнуть головой.
– Вот, кушай, бедняжка.
«Как я, оказывается, голодна... – подумала Ольга. – Никогда не ела такую гадость с таким удовольствием и так быстро... Куда же подевался Старик? На площади его теперь не видно. Немца тоже. Лошади, вон, стоят... Только бы все с ним было в порядке».
А это еще кто? Оп-па...
Оказывается, бывает так страшно, когда смерть ходит рядом. Живая. Смеется и привязывает узду к коновязи: на площади шесть новых всадников. Первым – Хорват. У двоих, что следом за ним, поперек седла люди: Франко и Густав. Мертвые?.. Нет, Густав шевельнулся. А может, лучше бы мертвый... Хотя он, наверное, уже все им и так рассказал.
– Хозяин!.. Мне бы поспать. Скорее.
– Да что с тобой, деточка? Бледная вся. Ну пойдем. Пойдем. Ты устала... Теперь наверх. На мансарде еще тепло, хоть и осень. Вон одеяло, тюфяк, подушка. Если надо что – ты говори, не стесняйся. С хозяином твоим мы старые знакомцы. Сам-то здесь?
– Да, – слабым выдохом. И упала без сил на набитый душистой соломой тюфяк.
Но как только он закрыл люк, вскочила и – к оконцу. Только шесть лошадей у коновязи. Ни солдат, ни Франко и Густава из окошка не видно. И не высунешься же – заметят...
Откуда в хрупкой девушке взялось столько силы? В одну минуту единственное, что было на мансарде тяжелого, – стол, переволокла, поставив из четырех две ножки на люк. Теперь сразу до нее не доберутся.
И на тюфяк. С замиранием сердца. Чутко прислушиваясь – что там внизу? Ольга и сама не заметила, как провалилась в глубокий отчаянный сон.
Ее разбудил стук. И не просто стук, а прямо-таки грохот.
– Открывай, чертовка! Что это ты еще там удумала? Открывай. Все равно же сломаем, только тебе хуже будет.
Ольгу прошиб холодный пот. Какое-то общее оцепенение, и в голове одна только мысль: «Все. Попалась».
– Открой, Мария. – Голос Старика был как всегда спокоен. – Ты там?.. Мария, никого не слушай. Открой. Это я... Поторопись, а то ведь действительно через крышу полезут.
– Это вы? Все в порядке?
– Да. Все хорошо. Только мы с хозяином тут под лестницей торчим уже полчаса.
– Сейчас. Подождите.
Она отволокла стол чуть в сторону и открыла люк. Старик хромал. Хозяин был чем-то встревожен.
– Вы говорили с немцем?..
– С тобой точно все в порядке? – произнесли они практически одновременно.
– Вы хромаете? Ранены?..
– Ты почему не открывала?
– Да просто спала!
– Так... – Старик уселся на стол и посмотрел на хозяина трактира.
– Ну... я пойду? Принесу, это...
– Добудь нам одежду, подобающую знати. Можно поношенную. Мне и девушке. И как можно скорее... Стой! Может, у тебя есть что в трактирном гардеробе – мало ли, забыли или оставили в залог?..
– Ага. – И трактирщик удалился, забыв закрыть за собой люк.
– Хорошо, – вздохнула Ольга. – Так что у вас с ногой?