Крушила оглянулся.
Пивовар отошел за стол, на котором стояли бочонки, демонстрируя, что вообще не участвует в разговоре. Музыканты в дальнем конце павильона внимательно следили за происходящим, а старухи перестали раскачиваться в креслах-качалках, чтобы удобнее было смотреть. Молодые люди стали плечом к плечу, образовав нечто похожее на стену.
Даже Крушила, не будучи с ними, отступил чуть в сторону.
Шутник занял место в центре первого ряда, Кривонос и Локоть держали оборону слева от Шутника, а Слюнтяй и Копатель — справа. Остальные участники празднества образовывали второй ряд. Крушила оказался в одиночестве слева от группы у самой ограды террасы. За оградой находился крутой обрыв.
Он снова почувствовал свою отстраненность и снова спросил себя, не может ли это быть сигналом со стороны лерров. Прежде ни один лерр не проявлял не малейшего интереса к его персоне и ни один лерр не намекал на то, что он, Крушила, может обладать даром. Но лерры были повсюду, видели все и управляли жизнями селян. Возможно, кто-то из них как раз и пытается сейчас им руководить.
Участвовал в этом лерр или нет, но мысль о том, чтобы провести весь остаток жизни в Долгой Долине или, вернее, в поселении, именуемом Безумный Дуб, была Крушиле противна. Неужели ему придется выращивать ячмень и бобы и смотреть, как лето сменяет зиму до того последнего дня, когда душа его умчится в ночь? Мысль о том, что он, возможно, никогда не увидит, что там, за горизонтом, внезапно повергла Крушилу в ужас.
Если бы он стал Избранным Воином, одним из восьми, назначенных судьбой героев, он мог бы в свое удовольствие путешествовать по всему Барокану и не заботиться всю жизнь об урожае. Он мог бы отправиться куда угодно и говорить с кем захочет, даже с самим Лордом-Чародеем.
— У меня есть такое желание.
На мгновение в павильоне повисла мертвая тишина. По лицу Воина расплылась широкая улыбка. Чародеи обменялись многозначительными взглядами. А затем хорошо знакомый Крушиле голос произнес:
— Надо же, а они зовут Шутником меня!
— А меня называют Крушилой, — двинувшись на Шутника, прорычал Крушила. — Хочешь, я тебе покажу почему?!
— Думаю, в этом нет необходимости, — поспешно вмешался чародей.
— Да он в жизни меча не видал! — не унимался Шутник.
— Так же, как и ты. Так же, как и любой из нас. Но какое это имеет значение? Ведь этот меч — магический. Или нет?
— Да, — ответил чародей, — но это вовсе не значит, что владение им не требует некоторых усилий.
— Для этого, наверное, достаточно потолковать с лерром? — спросил Кривонос.
— Боюсь, этого может не хватить, — сказал чародей. — Ведь в конце концов…
— Надо упражняться ежедневно, — вмешался Воин. — Ежедневно — по часу. В дождь и под палящим солнцем, зимой и летом, здоровым и больным. Если не окажется под рукой меча, надо отрабатывать все движения без него. Если ты болен и не в состоянии двигаться, надо воспроизводить все приемы в уме. И ты будешь делать это каждый день, иначе лерр не позволит тебе ни спать, ни есть до тех пор, пока ты не выполнишь упражнения. — Он заметно помрачнел. — Я стар, я нездоров, мне пора на покой. Поэтому я предлагаю вам занять мое место.
— Никогда не слышал о ежедневных упражнениях, — заметил Слюнтяй.
— И где, по твоему, ты мог это услышать? — поинтересовался Воин, и, бросив взгляд на чародея, добавил: — Неужели ты считаешь, что Совет Бессмертных дошел до такого маразма, что делится всеми подробностями с каждым, кому взбредет на ум задавать вопросы?
— А что случится, если ты проживешь сутки без сна и пищи? — спросил Копатель. — Потерпишь немного, зато не придется махать железякой.
Воин недовольно скривился, но не успел ничего сказать, — его опередил чародей:
— Похоже, ты и вправду не хочешь этого делать.
— Этим Воин нарушил бы клятву, которую дал Совету Бессмертных, — пояснила чародейка.
— А клятва эта связана с весьма могущественными леррами, — добавил чародей.
— У меня хватило ума не испытывать судьбу, — сказал Воин. — Мне и без того хлопот хватает, чтобы злить чародеев и духов.
— Ну и что? — вступил в беседу Крушила. — По-моему, упражняться каждый день по часу совсем не трудно. Мы каждый день таскаем воду. Каждый день ухаживаем за посевами…
— Только не зимой… — вставил Слюнтяй.
— Каждый день зимой и летом мы выполняем какую-то работу. Так что разницы никакой. Я за это возьмусь. Или есть еще какие-то условия?
— Как ты понимаешь, заключается своего рода сделка. В ней изложены условия, в силу которых Избранные считаются Избранными.
— Убить Лорда-Чародея, например… — сказал Крушила и, глядя в глаза Воину, спросил: — Сколько Лордов-Чародеев ты лично прикончил?
— Ни единого! И ты должен это знать. Я стал Избранным Воином сорок четыре года назад — тогда я был чуть старше, чем ты сейчас, — и за это время сменились три Лорда-Чародея. Все они исполняли свой долг честно и благородно: погода оставалась прекрасной, колдуны вели себя прилично, преступников благополучно ловили, дикие звери держались подальше от людей. Для устранения этих Лордов-Чародеев не было никаких причин. Мой предшественник нес службу тридцать восемь лет, и его тоже никогда не призывали убить Лорда. А тот, кто был до него… хм-м…
— А тот, кто был до него, прикончил Темного Лорда из Голн-Влейя, — вмешался стоящий рядом чародей. — После чего прожил вполне счастливо еще двадцать лет.
— Выходит, с тех пор как Избранного Воина в последний раз призвали убить Лорда-Чародея, прошло больше сотни лет, — сказал Крушила. — Думаю, эта сторона моей будущей работы не должна меня шибко тревожить.
— Но магическая суть всей службы состоит в том, чтобы быть готовым в любой момент устранить разложившегося правителя, — напомнил чародей. — Об этом никогда нельзя забывать.
— Слушай, Крушила, неужто ты и вправду хочешь стать Избранным? — утратив всю свою веселость, спросил Шутник.
— А что, если так?
— По-моему, прежде чем принимать такое решение, надо как следует подумать, — сказал Шутник, являя собой воплощение самой серьезности. — Поговори с родителями, потолкуй с людьми, которым доверяешь. Посоветуйся со жрицами и обратись к леррам. Если это… Если это правда, и эти люди действительно те, за кого себя выдают, то происходит великое событие. Самое великое из тех, что здесь когда-либо происходили. Не дай им порушить твою жизнь, втянув тебя в дело, которое тебе не по силам.
— Мне не по силам? — фыркнул Крушила. — Неужто ты думаешь, что я не справлюсь?! — Немного успокоившись, он продолжил: — Но ты прав, торопиться не стоит.
— Тебе в любом случае не удастся броситься в омут очертя голову, — сказал чародей. — Прежде чем титул Избранного станет твоим, тебе надо будет пройти обучение и подготовиться. Надо призвать нужных лерров и убедить их стать твоими помощниками. Надо подыскать для тебя подходящий меч. Кроме того, может выясниться, что ты не годишься на роль лучшего в мире воина. Помимо магии, она требует природных способностей.
— Но мне кажется, что ты для нее подходишь, — улыбнулся Воин. — Не позволяй этому старому уроженцу Островов себя отговорить.
Крушила, посмотрев на Воина и чародеев, перевел взгляд на Старшую жрицу, которая все это время молчала, стоя чуть в стороне. Молодой человек ждал, что она объяснит, почему ему не следует принимать предложения незнакомцев.
— Тебе решать, — сказала Старшая жрица, словно прочитав его мысли.
— В таком случае я подумаю, — произнес Крушила. — А пока я хочу еще пива.
С этими словами он повернулся к столу с бочонками и поставил перед Пивоваром пустую кружку.
2
Крушила проснулся в собственной кровати, что стало для него приятным сюрпризом, поскольку он напрочь не помнил, как возвращался из павильона домой.
Однако большая часть вечера в его памяти сохранилась. Он помнил чародеев и старого Воина, помнил, как старшая сестра Арфа выговаривала ему во время перерыва в танцах за то, что он согласился даже подумать о странном предложении. Крушила помнил, как Пивовар постучал костяшками пальцев по последнему бочонку, демонстрируя собравшимся, что тот пуст. Он запомнил даже то, что Шутник весь вечер вел себя необычайно тихо. Помнил, что пел вместе со всеми «Балладу Избранных» или по крайней мере повторял те слова, которые знал. Принял он участие и в хоровом исполнении старинной песни о том, как Лорд-Чародей из Высокого Редута выловил трех убийц. Затем он отплясывал с Кудряшками, с Маленькой Ткачихой и даже с Глиняным Пирожком, но у него все время было такое чувство, что Старшая жрица внимательно за ним следит.
Однако все, что произошло после танцев, полностью исчезло из памяти, утонув в летнем пиве.
Крушила с трудом принял сидячее положение. После таких вечеров у него иногда болела голова, да и потроха давали о себе знать. Но на сей раз лерры оказались к нему добры — он чувствовал себя просто великолепно. Бьющие в окно солнечные лучи были чуть розоватыми, и это означало, что дневное светило еще стоит низко на востоке и что он не сильно проспал, несмотря на пиво и танцы.
Итак, урожай ячменя на месте. Теперь Пивовар и его помощники будут трудиться несколько дней не покладая рук, готовя новую партию сусла. Кто-то наверняка займется уборкой павильона. Однако Крушила не входил ни в одну из этих групп. Прежде чем начать подготовку к зиме, он мог позволить себе пару дней приятного ничегонеделания.
С другой стороны, он мог бы найти путников и спросить, насколько серьезно они предлагали ему стать лучшим в мире воином, одним из Избранных, одним из восьми героев, призванных держать Лорда-Чародея в узде.
Впрочем, ничто пока не указывало на то, что настала пора обуздать действующего Лорда-Чародея. Он находился у власти уже несколько лет, и до Крушилы не доходило ни малейших слухов о недостойном поведении правителя. Погода регулировалась, как обычно — летнюю жару облегчали редкие облака и легкий ветерок. Умеренные дожди шли только по ночам. И так далее, и тому подобное. О появлении в Долгой Долине сбившихся с пути истинного колдунов никто ничего не слышал. Хищные звери оставались в своих берлогах и не сожрали ни одного путешественника. Одним словом, в Барокане царила полная благодать.
Крушила посмотрел на залитое солнечным светом окно и попытался прикинуть, сколько лет находится у власти действующий Лорд-Чародей и когда весть об уходе на покой его предшественника пришла в Безумный Дуб.
Он помнил, что тогда, несмотря на нежный возраст, он осознал значение этого известия и принялся приставать с вопросами к родителям. Когда отцу и матери отпрыск надоел, они отослали его донимать Старшую жрицу. Он помнил, что это случилось весной. Жрица бродила по полям, беседуя со своими леррами и убеждая их помочь с урожаем, а он тащился за ней следом и приставал с бессмысленными вопросами о чародеях, об истинных именах и об Избранных Героях. Но жрица умело сменила тему, и разговор пошел о том времени, когда он начнет трудиться в поле и, перестав быть на посылках или собирать колоски, будет приносить людям много пользы.
Тогда ему нескольких месяцев не хватало до двенадцатого дня рождения — следовательно, это было восемь лет назад.
Но если Лорд-Чародей все эти восемь лет вел себя вполне прилично и мудро правил страной, то маловероятно, что он вдруг обратится ко злу.
Крушила вообще не понимал, с какой стати любой Лорд-Чародей мог стать настолько скверным, чтобы его требовалось уничтожить. Лорд-Чародей избирается на свой пост всеми чародеями Барокана и обладает огромной властью. Спрашивается, зачем рисковать, нарушая какие-то правила, если ты распоряжаешься жизнями людей и волшебников, владеешь половиной магии мира, держишь в узде не только диких зверей, но и погоду? Зачем ставить себя под удар, если ты можешь отправиться куда угодно и делать почти все, что пожелаешь?
Из легенд, которые ему довелось услышать, Крушила знал, что некоторые Лорды-Чародеи лишались рассудка или становились настолько скверными, что Избранные были вынуждены их убивать. Но все это казалось Крушиле страшной глупостью. Может быть, первый из таких негодяев и уверовал, что ему удастся остаться безнаказанным, но другие, выходит, были просто дураками.
Однако в большинстве легенд и рассказов Лорды-Чародеи выступали как герои, защищающие людей от чудовищ или злобных колдунов и преследующие преступников там, где их не могли настигнуть жрецы. Все же в истории сохранились имена нескольких Лордов-Чародеев, которые вдруг стали плохими, и Избранным пришлось их прикончить. Но среди множества чародеев, ставших правителями, таких отщепенцев была лишь ничтожная горстка.
Как сказал старый Воин, за последнюю сотню лет ничего подобного не случалось. Избранные на всякий случай еще были нужны, но им ничего не приходилось делать. Они были похожи на сторожей погребов. Пока сторож на месте, никто не рискует залезть в погреб, хотя охранник ничего не делает.
Поэтому быть Воином или кем-то еще из Избранных вовсе не означает, что тебе придется убивать. Надо только быть готовым к этому, зная, что твоя готовность не позволяет Лорду-Чародею злоупотреблять властью.
Интересно, сможет ли он, став Воином, увидеть других Избранных? Нельзя сказать, что он страстно желал встречи с Вожаком или Вором, но повидаться с Красавицей — против этого Крушила не возражал. Встреча с Ведуном тоже представлялась ему интересной. Ведь этот человек так много знает!
Но пока Избранных не призывают для расправы с Лордом-Чародеем, они могут находиться в разных концах Барокана.
А как их в случае необходимости призывают? Когда он несколько лет назад спросил об этом у Старшей жрицы, та точного ответа не знала, но предположила, что с помощью магии.
Пришлые чародеи или старый Воин наверняка знают ответ, и Крушила имел все основания их спросить. Ведь как-никак он раздумывал, не занять ли ему самому место одного из Избранных.
Крушила пока не знал, насколько серьезно хочет стать Воином, но ему в любом случае очень хотелось снова потолковать с этой троицей и на сей раз без столь обширной аудитории.
Он встал с кровати, влез в штаны и отправился в кухню осведомиться о завтраке.
Когда он вошел, мать раскатывала тесто. Она не подняла глаза и не сказала ни слова. Крушила потоптался в дверях, зная, что мать знает о его появлении — слух у нее был отличный, и постукивание скалки не могло заглушить его шагов. В обычный день она непременно взглянула бы на него и пожелала доброго утра.
Две его младшие сестры, Непоседа и Паучок, молча сидели за столом и во все глаза пялились на брата.
— Что я такого сделал? — с тяжелым вздохом спросил он. — Или, вернее, не сделал?
Скалка прекратила свое движение.
— Арфа рассказала мне о незнакомцах, — ответила мать.
Эти слова пробудили у Крушилы некоторые воспоминания. Его родители не присутствовали на празднестве. Отец сказался больным, что с ним случалось частенько, а мама осталась с ним, дабы убедиться, что болезнь не очень серьезна. Эту новость принесла в павильон Непоседа, попросив Старшую жрицу заглянуть к отцу по пути домой или послать к нему лерра.
— Как папа? — спросил Крушила.
— Не пытайся сменить тему! — заявила мать.
— Я не… может быть, и пытаюсь, но только потому, что хочу знать.
— Старшая сказала, что он, как обычно, съел что-то такое, что есть не следовало. Отец скоро будет в полном порядке. А вот ты, как мне кажется, решил погубить свою жизнь.
— Я пока ничего не решил. Но я действительно размышляю, не стать ли Избранным Воином. И как, по-твоему, это может погубить мою жизнь?