— Чтобы победить таких, как ты, магия не нужна, — с издевкой фыркнул старик.
— Пустая болтовня старого пустозвона!
— Простая истина!
Молодой человек вскинул вверх руку и, бросая вызов, произнес:
— В таком случае докажи это. Отошли своих лерров, сними талисманы и сразись со мной на равных!
Теперь он ощущал, что на него обращено множество глаз, и с трудом подавил искушение оглянуться на укрывшихся за углами домов, оконными ставнями и чуть приоткрытыми дверями зрителей. Ему показалось, что даже кошка Старшей жрицы, свернувшись клубочком на подоконнике, не сводит с него взгляда.
Четверо чародеев, конечно же, обретались в окружающих площадь домах и следили за ним из-за прикрытых ставень, чтобы быть уверенными: вызов брошен по всем правилам.
— Я это сделаю! — выкрикнул Избранный Воин. — Завтра, как только солнце поднимется над восточным утесом, мы скрестим мечи на этом самом месте. Я прикажу своим леррам не вмешиваться, и ты увидишь, что звание лучшего в мире воина — не пустое бахвальство, а истина!
— В таком случае до завтра, старик!
Противники развернулись на каблуках и разошлись в разные стороны.
Воздух на площади задрожал, кошка Старшей жрицы внимательно смотрела в спину Юного Воина.
7
Когда Крушила появился на площади, небо уже стало синим и продолжало светлеть, однако до появления солнца над маячившими на востоке утесами оставалась еще масса времени. На нем была взятая взаймы белая суконная накидка, которая, как он надеялся, сделает его менее заметным на фоне заснеженного ландшафта. Да, Старый Воин был готов проиграть схватку, но Крушила стремился облегчить старику задачу и, что самое важное, сделать так, чтобы его победа казалась правдоподобной для всех зрителей — людей и духов. Лерры, как часто говорила ему Старшая жрица, чутко реагируют на человеческие эмоции, поэтому схватка должна выглядеть как можно более убедительно для всех и каждого.
Но зрители пришли на площадь даже раньше его. Жрец с мрачным видом стоял в дверях своего дома. На нем была красная мантия, которую он надевал в те редкие моменты, когда выступал в официальной роли главы магистратуры Безумного Дуба. Чуть поодаль от него стояли обе жрицы — Старшая и Младшая. На жрицах были соответствующие их положению зеленые одеяния. Шутник, Кривонос и Слюнтяй привалились к стене одного из ближайших домов, спрятав руки в карманах своих длиннющих зимних плащей. Лица всех трех были на удивление серьезными.
Семейство Крушилы пришло следом за ним. Родители и младшие сестры стояли тесной группой на краю площади, а Арфа, которую, как всегда, сопровождал Копченый, присоединилась к собравшимся на углу музыкантам. Впрочем, ни один из них не прихватил с собой инструмента. К ним подошел и Копатель, хотя никогда не проявлял к музыке ни малейшего интереса. Заметив тревогу на лице Копченого, Крушила подумал, что его друг слишком явно демонстрирует свой интерес к арфистке, а не к музыкальному инструменту, которым та владеет.
Красный Маг и двое других волшебников (женщина, именуемая в Безумном Дубе просто Чародейкой, и мужчина по имени Седобородый) стояли на краю площади. Четвертый маг, которого все называли Черная Мантия, пока не появился.
Простые зрители томились в ожидании. Им еще ни разу не доводилось видеть битву на мечах, если, конечно, не считать ежедневные упражнения на палках Избранного Воина и Крушилы, свидетелями которых они были несколько последних месяцев.
Воздух буквально вибрировал от присутствия множества лерров, в затененных местах то и дело вспыхивали разноцветные искры. Крушила огляделся по сторонам, чтобы попытаться понять настроение духов. Ничего не определив, он обнажил меч и сделал для разминки несколько взмахов.
А когда закончили разминку, обнаружил, что на него пялятся кошка Старшей жрицы, кролик и ястреб.
Что касается кошки, это животное совершенно непредсказуемое. Оно может изучать вас по любому поводу или вообще без повода. Ястреба, несомненно, могло привлечь столь большое количество лерров: хищник надеялся, что духи укажут ему путь к добыче.
Но что делает среди человеческого жилья пушистый кролик? Безо всякой опаски сидит в толпе людей и пялится на одного из представителей рода человеческого. Крушила внимательно посмотрел на зверька.
Некоторые зрители, проследив за его взглядом, тоже обратили взоры на бесстрашного кролика.
Кролик, заметив, что оказался в центре внимания, повел себя вовсе не так, как следовало нормальному кролику. Вместо того чтобы окаменеть от страха или пуститься в бегство, он обвел собравшихся равнодушным взглядом и небрежно бросил:
— Да, это магия.
Кто-то из зрителей взвизгнул, многие забормотали, а один — самый нервный — бросился бежать, но, поскользнувшись на льду, едва не упал. От падения его спасла стена стоящего рядом дома. Так называемый Юный Воин — а он действительно был еще очень молод — от удивления закрыл глаза и сглотнул слюну.
Ему доводилось слышать о говорящих животных, но видеть — никогда. Во всяком случае, он не мог понять, что означают издаваемые ими звуки. Крушила знал, что жрецы иногда могут общаться с леррами обычных зверей и птиц так же, как они общались с остальными леррами. Но животное, громко изъясняющееся на человеческом языке, было чем-то иным. В их существование Крушила, честно говоря, никогда не верил, хотя Избранный Воин и рассказывал, что Лорд-Чародей использует подобных зверушек в качестве своих посланников.
Но даже если бы и верил, то все равно не смог бы представить, как звучит их голос. Он наверняка предположил бы, что звери говорят голосом человека. Однако кролик произносил человеческие слова кроличьим голосом, что, мягко говоря, приводило слушателей в замешательство.
Собрав волю в кулак. Крушила открыл глаза и посмотрел на говорящего кролика. Тот ответил ему спокойным взглядом.
— Какая еще магия? — спросил Крушила. — Ты кто?
— Я, естественно, кролик. Но в данный момент я — глаза, уши и уста Лорда-Чародея.
Голос кролика сильно смахивал на писк. Некоторые слова было трудно разобрать, но Крушила понимал все превосходно. Вероятно, потому, предположил он, что это было неразрывной частью магии.
— Неужели ты считал, что меня не заинтересует личность Избранного Воина? — спросил кролик. — Все Избранные по хорошо известной причине представляют для меня большой интерес. Мне надо убедиться, что они, обладая развитым здравым смыслом, являются людьми доброй воли. Я хочу быть уверенным в том, что они не искатели славы, способные объявить Лорда-Чародея воплощением зла ради того, чтобы создать себе имя, лишив его, то есть меня, жизни.
— Мне это не приходило в голову, — признался Крушила. — Ведь ты так далеко от нас… Скажи, ты сейчас действительно далеко? — спросил он, содрогнувшись от внезапной мысли.
— Да, — ответил кролик. — Я в своей башне на холмах Гэлбек. У меня нет времени явиться лично, и, кроме того, я считаю, что не имею права в разгар зимы злоупотреблять гостеприимством достойных жителей Безумного Дуба.
— Благодарю тебя, — произнес Крушила, не совсем понимая, что он хотел этим сказать. — Для нас это большая честь, — продолжил он, отвесив поклон. — Я сделаю все, чтобы продемонстрировать здравый смысл, если одержу победу, конечно. Можешь быть уверен, что я не желаю тебе зла.
— Я вижу.
Услыхав эти слова, Крушила вздрогнул. Неужели Лорд-Чародей способен заглянуть в его сердце и прочитать мысли? Рассказы о магических возможностях правителя Барокана очень разнились, и в их достоверности все сильно сомневались. Даже Старый Воин признавался, что не знает, что в них правда, а что — не более чем легенда.
Крушиле вдруг снова показалось, что, пожелав стать Избранным, он совершил серьезную ошибку. Решение стать судьей и, возможно, палачом, для того, кто способен заставить говорить кролика, находясь на расстоянии в несколько сотен миль от места событий, было, мягко говоря, глупым. Кто, будучи в здравом уме, согласится на подобную роль?
— Есть ли… Я хочу сказать…
— Я наношу вред голосовым связкам кролика. Достаточно. — С этими словами зверек отпрыгнул примерно на фут и обернулся, чтобы продолжить наблюдение.
Молодой человек не знал, как поступить, но в этот момент на площади появился Избранный Воин. Бок о бок с ним выступал маг по имени Черная Мантия. Над утесом вспыхнуло золото солнечного сияния, и воздух, казалось, задрожал от напряжения. Юный Воин повернулся лицом к старику. Поворачиваясь, он заметил, что ястреб переместился на крышу, с которой было лучше видно поле битвы. Неужели у Лорда-Чародея есть еще один наблюдатель? Или какой-то другой маг воспользовался тем же приемом, чтобы посмотреть на поединок? Кошка жрицы также проявляла к происходящему повышенное внимание.
Может быть, здесь есть и другие? Мышь под стрехой, например? Пауки под карнизом крыши?
Избранный Воин, пропустив волнение, вызванное говорящим кроликом, полностью игнорировал производимый публикой сдержанный шум. Обитатели Безумного Дуба нервно задавали друг другу вопросы, и атмосфера на площади была близка к панике. Все свое внимание Избранный Воин сосредоточил на противнике. Таким решительным и сосредоточенным Крушила не видел его никогда.
— Ты готов, мальчик? — спросил Избранный Воин, обнажая меч.
— Поклянись, что отказываешься от помощи лерров! — прогремел молодой человек, вспомнив о своей роли.
— С согласия лерров я оставил талисман на своей кровати, — сказал старый Воин, — а находящийся рядом со мной человек удалил всех лерров, которые могли бы оказать мне помощь. Тебе предстоит сразиться только с моим искусством. Не сомневаюсь, что его для моей победы будет более чем достаточно. Думаю, что раньше весны тебе не удастся отнять у меня титул!
Крушила заколебался, но потом вспомнил, что старый боец, желая продемонстрировать честность предстоящего поединка, просто играет свою роль. Согласно уговору, Избранный Воин должен был открыть Крушиле для укола мечом предплечье.
Как только прольется первая кровь, Крушила будет объявлен лучшим в мире бойцом, владеющим магической силой Избранных. Именно магия должна действительно превратить его в непобедимого воина. Он занял позицию, которой обучил его старый Воин: левая нога сзади, правая впереди, левое колено чуть согнуто, правое выпрямлено.
— Минуточку, — произнес маг по имени Черная Мантия и выступил вперед, воздев к небу руки. — Прежде чем начнется бой, необходимо соблюсти все правила.
Молодой человек опустил меч и выпрямился.
Чародей встал между противниками.
— Мы собрались здесь, — провозгласил он, — для того, чтобы узреть, может ли этот молодой человек, уроженец расположенного в глубине Долгой Долины поселения Безумный Дуб, сын мужчины по имени Ворчун и женщины, известной под именем Белая Роза, выйти победителем в схватке с воином, бывшим в течение многих лет лучшим бойцом Барокана. Я и мои коллеги-чародеи, члены Совета Бессмертных, наделенные полномочиями наблюдать за назначением Избранных, так же, как и все жрецы Безумного Дуба, представляющие место, где проводится схватка, обращаемся к леррам земли и небес, плоти и крови, клинка, стали и огня с просьбой воздержаться от вмешательства и дать возможность решить вопрос при помощи боевого искусства смертных! Все согласны?
Ответ нельзя было услышать, но можно было почувствовать. Над площадью словно прокатилась огромная волна, несущая в себе слово «да».
— Согласны ли участники схватки с тем, что сражение закончится с пролитием первой капли крови, и для объявления победителя не потребуется каких-либо иных доказательств?
— Согласны! — воскликнул старый Воин, и Крушила поспешил его поддержать.
— Все ли согласны с тем, что победитель будет провозглашен лучшим бойцом Барокана и что он станет владельцем талисмана и обладателем того могущества, которым облечен владелец указанного титула? Волею Совета Бессмертных победитель схватки станет одним из Избранных защитников Барокана и поклянется своим подлинным именем, что будет честно исполнять возложенные на него обязанности.
— Да! — одновременно произнесли вслух оба бойца и кролик.
— В таком случае поединок начнется, как только я опущу руку.
Черная Мантия отступил в сторону и поднял руку. Бойцы приняли боевую стойку.
Затем чародей уронил руку, и старый Воин сделал первый выпад. Все внимание Крушила сосредоточил на своем мече и на мече противника, забыв о кроликах, чародеях и вообще обо всем, кроме защиты от ударов.
Старик сказал, что намерен сделать схватку максимально похожей на настоящий бой, и весьма в этом преуспел. Он нападал резче, чем во время тренировок или учебных боев. Крушиле пришлось отступить. В то же время он ни на миг не ослабил защиты. Сталь со звоном билось о сталь, но ни острие, ни лезвие меча Избранного Воина так и не коснулись молодого бойца.
Крушила не ожидал столь яростной атаки. Он тоже хотел, чтобы схватка выглядела как надо, но старик наступал на него столь неистово — малейшей ошибки было достаточно, чтобы меч противника пронзил ему плечо или рассек щеку.
Несколько секунд он мог только отбивать удары и выпады. Для того чтобы перейти в контратаку, у него просто не было времени. Юноша отчаянно старался припомнить, чему учил его все эти месяцы старый Воин, и использовать плоды обучения для защиты.
«Держи меч выше, никогда не тянись вперед, не забывай о том, что тебя окружает, иначе ты можешь споткнуться, и враг нанесет неожиданный удар. Старайся предугадать удар, а не реагировать на него, если можно, то, уходя от удара, делай шаг в сторону, а не назад. Доверяй своим рефлексам…» Все правила он держал в уме и старался использовать их до конца.
Этих знаний едва-едва хватало, чтобы держать оборону. Несколько раз клинок просвистел так близко, что Крушила ощутил дуновение ветра. Он был уверен, что после одного из ударов лишился клока волос на голове. Хорошо, что волосы не кровоточат, подумал он.
Наконец атака ослабла, и Крушила отважился на короткий выпад.
Старый боец без труда парировал удар.
Крушила удивился и даже немного испугался. Разве его противник устроил все это не для того, чтобы проиграть и передать обязанности Избранного другому? Почему же он так отчаянно бьется? Старик атаковал так же яростно, как на тренировке, — а может быть, даже еще яростнее. Неужели он передумал?
А может, вся эта затея была лишь уловкой? Не будет ли он, Крушила, принесен в жертву леррам боевого искусства, чтобы старик продолжал оставаться в числе Избранных? Он слышал о подобного рода магии, знал, что некоторые лерры требуют таких жертв. Вполне может быть, что Избранный Воин не только должен ежедневно упражняться в боевом искусстве, но и доказывать свою профессиональную пригодность, убивая раз в пять или десять лет достойного противника.
Это было настолько вероятно, что рука Крушилы дрогнула, и острие меча отклонилось чуть в сторону. Он верил всем рассказам Старого Воина — но что, если все это было лишь ложью, призванной заманить его на ритуальный поединок, из которого ему не выйти живым?
Если это так, он обречен, но облегчать задачу противника он не станет. Впрочем, вполне вероятно, что он зря волнуется. Может быть, хитрый старикан старается сделать сражение как можно более правдоподобным? Крушила чуть-чуть перехватил рукоятку, чтобы пот не мешал хвату — несмотря на холод, его ладони сделались влажными. Не сводя глаз с кисти и плеча противника, он лихорадочно припоминал те трюки, которым обучился, припоминал то, что могло помочь выиграть.
Или выжить — если Избранный Воин его предал и решил убить.
Когда старик сделал выпад, и острию его меча, чтобы коснуться уха противника, не хватило лишь доли дюйма, Крушила приказал себе перестать тревожиться и полностью сосредоточиться на поединке. Сражался ли его противник насмерть или до первой крови — не важно. Ведя бой с непревзойденным мастером боевого искусства, в любом случае необходимо биться не на жизнь, а на смерть. Крушила сделал выпад, но его клинок снова был отбит без видимых усилий. В итоге он едва успел парировать очередной удар.