Итак, Дандромеда Великолепная. Она же Владычица Света. (Хотя законным Владыкой, насколько я знаю, может быть только мужчина). Не знаю уж, откуда ее выкопал Таштен, но он мог бы найти на роль Светлой королевы кого-нибудь посимпатичнее. Байрон, правда, без устали отвешивал комплименты ее якобы совершенной внешности, но на мой непредвзятый взгляд, не сварили еще столько водки, чтобы счесть ее прекрасной. Хотя… под воздействием тяжелых синтетических галлюциногенов… вполне может быть. Жидкие светлые волосенки, украшенные страусовыми перьями, невзрачное лицо (очень подходящее для выступлений по радио), и ярко-бирюзовое платье, которому она мешала хорошо смотреться. Двигалась Дандромеда с грацией подвыпившего аиста, да и вообще выглядела какой-то потасканной и помятой. Словом, если бы мне ее официально не представили, я никогда бы и не догадалась, что она Светлая Владычица.
Надо сказать, что и штат слуг Дандромеда подобрала под стать себе. По сравнению с некоторыми даже Дубняк выглядел писаным красавцем. А уж придворный маг вообще мог бы послужить прототипом для создания какого-нибудь особо противного монстра. Больше всего Рудольф был похож не на Светлого волшебника (Гэндальф форева), а на лидера неформального движения «Скажи наркотикам «иногда». Жирный и томный, как усыновленный коллективом молокозавода кот, он отличался статной высокой фигурой (1.50 с каблуками) и круглым как блин лицом, на котором располагались мелкие поросячьи глазки, нос картошкой и толстые розовые блестящие губы. Кривые пухлые ножки мага были затянуты в короткие, атласные, отороченные кружевами панталоны, а на голове красовался пышный светлокудрый парик. В сочетании с голубым бархатным кафтаном он смотрелся настолько нелепо, что я невольно фыркнула. Однако маг, даже не обратив на меня внимания, изо всех сил кланялся Дандромеде, старательно выписывая ногами замысловатые фигуры. Наконец, Владычица махнула рукой, и маг успокоился.
Из всей представшей передо мной высокопоставленной троицы более менее прилично выглядел только Байрон. Впрочем, красивого мужчину во что ни наряди, на нем все будет смотреться великолепно. А уж белоснежный, расшитый серебром наряд — тем более. Да уж, губа у Дандромеды не дура. Мужа она себе отхватила — пальчики оближешь. Но вот как с ней будет жить Байрон? Ценитель красоты и всего изящного? Глаза закрывать? Или обзаведется гаремом любовниц? Так ему вроде как не положено, он же теперь Светлый, а значит, должен стать рыцарем без страха и упрека, верным своей единственной и неповторимой жене. Бедный. На минуту мне стало Байрона даже жаль. Потом я вспомнила, как он со мной поступил, вспомнила, что оказалась в плену по его милости, и жалеть гада перестала. Так ему и надо! И я злобно ухмыльнулась, вспомнив, что первая брачная ночь с Дандромедой у Байрона еще впереди. Хе, хе… а притворяться импотентом было поздно…
— Ристи, называющая себя Источником! Признаешь ли ты себя виновной? — вопросила, наконец, Дандромеда после долгого молчания.
— В чем? — уточнила я.
— В незаконном захвате территорий, создании монстров и умысле свержения Светлого царства! — провозгласил маг, зачитав список моих прогрешений по какой-то бумажке.
— А почему вы не требуете у меня признать за собой вину в том, что я дышу воздухом? — ехидно поинтересовалась я. — Все, что вы перечислили, я делаю потому, что являюсь Источником Тьмы. Это моя профессиональная особенность. Как я могу быть виновата в том, что исполняю свои должностные обязанности?
Вот я попала! Мало того, что Дандромеда страшненькая, она еще и глупая, как одуванчик! Одним-единственным вопросом Владычица Светлых расписалась в полной независимости себя от головного мозга. Если послушать, какой бред она несет, сивая кобыла покажется вполне разумным собеседником. Господи, да зачем ей нужен этот торжественный спектакль с обвинениями и высокопарными речами? Пристрелила бы меня давно, и все! Однако Светлые, похоже, так поступить не могли. Им нужно было над своим врагом как следует поизгаляться. Хоть бы сесть что ли предложили, изверги! У меня последние пару дней выдались на редкость отвратительными. Я устала так, что не могла дождаться, когда же меня посадят в тюрьму. Может, хоть там мне удастся отдохнуть и нормально выспаться? Надеюсь, что тюрьмы у Светлых достаточно комфортабельные.
Однако так быстро сворачивать свой показательный суд надо мной Светлые не собирались. После порции бреда от Дандромеды вперед выступил ее маг Рудольф. И, надувшись от важности… тоже понес бред. Причем еще больший, чем Владычица. Хотя больше (как мне казалось еще минуту назад) было уже некуда. Он патетично вспомнил, что раньше Светлые каждого потенциального вождя Темных профилактически выслеживали и отстреливали еще в молодом возрасте. И что сейчас, к сожалению, эта славная традиция утеряна. В чем дело, спрашивается? Можешь обвинить меня в том, что я совершила вооруженное ограбление телеграфного столба. Или свинтила вселенскую бомбу у себя во дворце с помощью отвертки и пассатижей. Это будет вполне достойным поводом для того, чтобы начать против меня войну. Разумеется, во славу демократии, прогресса и всего человечества. Только неплохо было бы выяснить для сначала, есть ли на территории Темных земель нефть. А то без нефти демократия в стране насаждается очень плохо.
— Мы соберем все свои силы и завоюем земли твоих предков! — продолжал разоряться Рудольф.
Ага, как же. Завоюешь ты земли моих предков. Ты их найди сначала. А потом уже можешь приходить туда с армией. Желательно зимой. Чтобы сохранить об этом походе наиболее яркие воспоминания. Однако Рудольф продолжал воинственные речи еще минут десять, пока не выдохся окончательно. Видимо, проснувшийся в нем большой воин огляделся по сторонам, потом посмотрел на часы, лег и снова заснул. Куда уж Рудольф лезет не в свое дело? Неужто правда хочет стать военачальником? Но ведь генералу надо ходить в походы, когда война, а это такая докука! К тому же там еще и стреляют, пуля может угодить прямо в копчик. Рудольф, зайка, тебя это не пугает? Оно тебе надо? Напряги свои щучьи мозги! С непривычки это будет трудно, но надо же когда-то начинать! Нда. Глухо. Похоже, даже если бы в голове мага и появилась умная мысль, совершив ради этого марш-ползок, она скончалась бы там от одиночества. Мне одно интересно — и как Дандромеда с Рудольфом умудряются власть в руках удерживать? Неужели за их спиной стоит Таштен? Другого объяснения я просто и найти не могу. Дандромеда — манерная идиотка, искренне считающая себя великолепной, а ее маг вообще на 2\3 из тормозной жидкости состоит. И с этими придурками Байрону придется существовать до конца его дней! Судя по кислой физиономии графа Олмума, он уже впечатлился данной перспективой и явно от нее не в восторге. Хе… а кому легко? Не надо было перебегать во вражеский лагерь. И предавать меня не надо было. Никогда не говори «гоп», пока не увидишь, во что впрыгнул. А теперь уже менять что бы то ни было поздно. Это закон подлости такой, что когда ты получаешь то, что ты хотел, оказывается, что это совсем не то, чего ты хотел.
— Ты приговариваешься нами к смерти через сожжение! — объявила, наконец, Дандромеда.
— Скоро? — безразлично поинтересовалась я.
— Как только мы прибудем в столицу! — пробасил Рудольф.
— Прекрасно! Теперь я могу, наконец, идти в тюрьму? — нетерпеливо поинтересовалась я. Компания Светлых удивленно вытаращила глаза. Наверное, на их памяти я была первым человеком, который добровольно просился за решетку. Но я так устала!
— Даже не надейся, ты не сможешь сбежать из нашей тюрьмы! — вспыхнула Дандромеда, недовольная тем, что я так ни в чем и не раскаялась.
— Я и не собираюсь. По крайней мере, до завтра, — ехидно заметила я. Ну а что я могу поделать, если мне нравится дразнить эту курицу? Ну смешно ведь, когда она начинает хлопать глазами и открывать рот, не зная, что сказать в ответ.
— Непочтительность к Владычице Света карается публичной поркой! — вступился маг.
— И что? Народ сразу после порки становится почтительнее? — удивилась я. Надо же… есть все-таки в этом мире такие вещи, о которых я не только никогда не думала, но и никогда не придумала бы, как начать думать, чтобы до этого додуматься.
— А за то, что ты напала на воинов Света и ранила некоторых из них, тебе перед сожжением отрубят руки, — зло сообщила Дандромеда.
Нда. Гуманность Светлых поражает меня с каждой минутой все больше и больше. И наглость тоже. Это надо же заявить, что я первая напала на воинов Света! Бред! Во-первых, я ни на кого не нападала, а во-вторых, война есть война. Тоже мне… страна испытала бурю массового негодования, когда выяснила, что солдат на войне вообще-то могут и убить! Они разве за этим туда поехали, вооружившись мечами?
— А если я раскаюсь? — поинтересовалась я. Не то, что бы мне хотелось это сделать, а так, в принципе.
— Тьма не может искренне раскаяться и встать на сторону Света! — торжественно возвестила Дандромеда. Любопытно…
— А как же Байрон? — не поняла я.
— Он для тебя не Байрон, а граф Олмум! Не смей больше называть его по имени! — подскочила Дандромеда.
— Да ладно, не больно-то надо, — пожала плечами я. — И все-таки, как же быть с этим вашим графом?
— Что ты имеешь в виду, исчадие Тьмы? — брезгливо поинтересовался Рудольф.
— Да вот Дандромеда утверждает, что Тьма не может раскаяться и служить Свету. Но ведь граф раньше был воином Тьмы. И однако же сейчас он прекрасно служит Свету. И даже собирается жениться на Владычице.
— Байрон — это совсем другое дело, — вспыхнула Дандромеда.
— Почему это? — искренне удивилась я. — Неужели только потому, что граф приглянулся тебе внешне?
— Нет. Потому что Байрон воин! — отрезал маг, покраснев от негодования. — И воин, и даже правитель могут перейти на другую сторону и заставить свой дар служить иным целям. А Источник Темных сил не сможет это сделать, даже если захочет. Ведь ты же умеешь создавать только монстров.
— А им нельзя сражаться за Светлых? Почему? — удивилась я. — Только потому, что у них такая непрезентабельная внешность? Глупо! Хотите, я вам эльфа создам? — взмахнула я рукой.
Эльф получился довольно приличный. Красивый, изящный, обаятельный и (главное) безоружный. Ну я же не хочу, чтобы меня пристрелили прямо здесь, в зале! А Байрон именно это и захотел сделать, прицелившись в меня из арбалета. Боже мой. Неужели этого мужчину я искренне любила? С ума сойти! После предательства Байрона я не испытывала к нему даже ненависти. У меня словно что-то сломалось внутри. Я с улыбкой развеяла эльфа и выжидающе посмотрела на Дандромеду. Та никак не могла прийти в себя от увиденного.
— Ну? Что скажете? — ядовито поинтересовалась я. — Монстры ведь бывают разными. Главное — чтобы они отличались от людей.
— Стража! — буквально взвизгнул маг. — Проводите Источник в тюрьму! А ты знай, — злобно обернулся ко мне Рудольф, — что сбежать тебе оттуда не удастся. Эту тюрьму я создал специально для тебя! Есть какие-нибудь вопросы?
— А как же! Сколько тонн клевера от каждой курицы-несушки вы положите в закрома после обмолота зяби?
— озадачила я Светлых и отправилась отбывать первый в своей жизни срок.
Доставшаяся мне камера оказалась на редкость отвратительной. А я-то думала, что свои места заключения Светлые содержат в образцовом порядке. Впрочем, маг же сказал, что данное помещение было создано специально для меня. Дескать, цени, злобная тварь! Угу. Сижу и ценю изо всех сил. Думается мне, что Рудольф, чтобы не тратить сил, адаптировал под камеру одну из подземных пещер. Поскольку окружающая меня обстановка явно была нерукотворной. Такое совершенно произведение каменного искусства могла создать только природа. Я осмотрелась по сторонам. Было полное ощущение того, что стены моей камеры подперты гигантскими колоннами, похожими на статуи чудо-вищных богов. Чадящий, тусклый свет единственного на все помещение факела обрисовывал их перепутанные как в кошмарном сне раскрытые пасти, глазницы, и переливы огромных тел. Потолок камеры ощетинился шпагами и стрелами сталактитов, а ребра некоторых колонн походили на лезвия мечей.
Я обошла свою небольшую камеру вдоль и поперек, оценила скудную постель (простая дубовая лавка) и отвратительную еду (повар в Школе и то лучше готовил), и выглянула в единственное зарешеченное окошко. Оно (как и следовало ожидать) выходило на обрыв. Впрочем, пролезть в него я все равно бы не смогла, даже если бы каким-то чудом выломала решетку. Окно было настолько узким и мелким, что в него, пожалуй, не каждая белка просочилась бы. Нда… мрачноватая перспектива передо мной вырисовывается. Может, начать подкоп рыть? А чем? Столовой ложкой? У меня не так много времени. Вот если бы меня сюда пожизненно заточили… а так… и начинать не стоит. Хотя картинка «Побега из Шоушенка» стоит перед моим взором довольно ярко. Сколько главный герой свой подкоп рыл? 12 лет? 15? Не вдохновляет. Я столько просто не проживу. Светлые, может, и идиоты, но не до такой же степени!
Надо сказать, что собственное мнение по поводу подкопа я поменяла примерно дня через три. Не потому, что достала совковую лопату. И даже не потому, что вдруг поверила в чудо. Просто потому, что больше в тюрьме делать было нечего, и я начала бояться, что сойду с ума со скуки. Сначала я вспоминала все прочитанные книжки, потом сама себе читала наизусть стихи, затем боролась с энергией Светлых, пытаясь сменить ипостась, и наконец, вооружившись ложкой, начала рыть подкоп. Прямо под окном. Да, конечно, я помнила, что там был обрыв. Но во-первых, я не надеялась, что докопаюсь до чего-нибудь путного, а во-вторых, в другие стороны копать было вообще бессмысленно! Куда я попаду? Во внутренний двор тюрьмы? Или в соседнюю камеру? Вот радость-то! Максимум, что я там найду, так это какого-нибудь одичавшего графа Монте-Кристо. Только вот зачем он мне нужен? Хотя… делать подкоп на пару было бы гораздо веселее. И быстрее. Но искать собрата по несчастью я так и не решилась.
Постепенно я стала обрастать тюремным бытом. Завела себе календарь на стене (отмечала черточками прожитые дни), приручила миниатюрную мышь, неизвестно как просачивающуюся в мою камеру и даже обзавелась мелким монстром (на большого сил не хватило). В конце концов, раз уж мне все равно делать нечего, надо изучить проблему, которая меня волнует, и создать-таки тварей, способных выживать и сражаться на землях Светлых.
Глава девятая
В каждом положении отыщется что-нибудь утешительное, если хорошо поискать.
Д. Дефо.
То, что ему не понравится исполнять обязанности короля, Корин понял сразу. Еще до того, как Ристи повесила на него свой замок, своих слуг, свою армию и свою страну. Однако норлок и подумать не мог, что до такой степени будет жалеть о том, что согласился участвовать в данной авантюре. И как только Ристи со всем эти справляется? Слуги постоянно отлынивали от работы, (спасибо Дубняку, хоть немного за ними приглядывал, а то совсем обленились бы), призраки пугали подданных, подданные ссорились между собой из-за земель, а монстры вообще смотрели на Корина сквозь пальцы и слушались его весьма неохотно. Вот ведь гоблины зеленые! И что же ему делать со всем этим бардаком? Корин пытался держать ситуацию под контролем, но ему никак не удавалось это сделать. В конце концов, он просто начал рычать на всех вокруг и безжалостно закручивать гайки.
Да… не зря он так не хотел становиться королем. Если даже со стороны королевский труд казался ему непомерно тяжким, то ощутив его на своей шкуре, Корин буквально взвыл. Он не знал, за что хвататься! Темные территории росли как на дрожжах, монстров для защиты границ уже не хватало, а Ристи и не думала возвращаться. Корин даже заподозрил зомби в том, что они вовсе не доносят до нее его сообщения, и потребовал принести письменный ответ. Ну? И что? Получил он этот ответ. «Скоро приеду, корона почти у меня». Дальше что? Ристи в замке так и не появилась. Пришлось Корину создавать ополчение из местных жителей для охраны границ и прибегать к услугам наемников. Однако это вовсе не решало всех проблем. Гоблинов счетовод Лукулл, которого где-то откопала Ристи, так удачно вел все финансовые дела, что постоянно присоединял новые и новые земли, покупая их с потрохами у прежних владельцев. Не отставал от счетовода и рыцарь Рагнер. Он, правда, завоевывал территории с помощью меча и наемного войска, но дела у него тоже шли как нельзя лучше. То есть хуже! Поскольку Корин просто не знал, что делать с такими огромными территориями.