Пресловутые мягкие камни с оплавленными краями в изобилии валяются прямо под ногами. Забавы ради путешествующие за кремнием охотники бросают бурые камни с зелёными пятнами в огонь. Найденный в глубине очага кусок руды расплавился почти наполовину. Под сколотой коркой блеснул красный металл.
Дурные от радости Ягис и Ансив принялись носиться по утоптанной площадке. Саян, держа в руке наполовину оплавленный кусок руды, присел на толстое бревно возле очага. Радоваться бы надо, скакать и веселиться. Но… Усталость. Странная усталость вдруг растеклась по телу. В самый раз плакать, а не дико ржать. Ведь сколько пришлось выкопать ям, обследовать ручьёв и подмытых берегов. Расколотые и прожаренные камни вообще не поддаются исчислению. Но, Саян провёл пальцем по ярко-красному язычку расплавленной породы, медный рудник найден. Широкая ярко-зелёная полоса выступает на стене прямо под скалистым навесом.
Друзья тщательно обследовали место вокруг ночлега. Саян, превратив дар Создателя в грабли, прочесал утоптанную землю и подобрал все без исключения оплавленные камни. А таких набралось немаленькая кучка. Жадность едва не сгубила их. Нагруженная сверх всякой меры лодка глубоко осела в воду. Не раз и не два шальной ветер забрасывал через борт гребни речных волн. А разок прямо по среди ясного дня разразился шквальный ливень. Друзья едва, едва успели догрести до мелководья. Лодка, исчерпав остатки плавучести, ушла под воду. Вконец измученные, они всё же добрались до родного стойбища.
И без того просторный навес Саян расширил ещё больше. Вместо полноценной плавильной печи пришлось ограничиться высоким очагом. Большие округлые камни сложены низеньким колодцем. Стопка берёзовых дров прогорела до больших ярко-красных углей. Высокий очаг, перестав дымить, дышит нестерпимым жаром. Верхний ряд камней раскалился добела. Каменный уголь был бы ещё лучше, но его ещё нужно найти.
К счастью, глина, из которой Саян лепит горшки, миски и прочую керамику, оказалось достаточно жаропрочной. Если маленький пузатый горшочек, гордо названный тиглем, не сжимать слишком сильно и не стукать о край очага, то положенные в него кусочки руды плавятся быстрее, чем успевают лопнуть перегретые до красноты стенки тигля.
Медь обладает хорошими литейными качествами. Самое первое металлическое изделие Саян решил отлить в форме, а не ковать медную полоску до нужных размеров. Пришлось повозиться с деревянной моделью и отжигом глиняной формы. Зато, после многочисленных опытов и разочарований, Саян наконец-то создал необходимую оснастку для первой настоящей отливки.
В очередной раз высокий очаг дышит жаркими ярко-красными углями. Сквозь щели разогретых камней выступают языки пламени. Раскалённый тигель по самую крышечку утоплен в пылающих углях. Внутри глиняного горшочка свершается таинство превращения руды в металл. Саян в нетерпении заламывает руки и шепчет молитву Великому Создателю.
Снаружи барабанит дождь. Длинные капельки срываются с края навеса и с шумом плюхаются в круглые лужицы. Под навес лезет промозглая сырость. Первые жёлтые листья на кустах и деревьях напоминают о скорой осени. Но, Саян в очередной раз прямо рукавом вытер влажный лоб, жарко. Жарко от волнения, жарко от пылающего очага. Пот стекает по щекам и капает с кончика носа. После стольких экспериментов сегодня обязательно должно получиться.
- Великий Создатель, взгляни на меня, – прошептал Саян.
Тонкой веточкой осторожно подцепить крышку тигля… Есть! Вместо бурых кусков руды в горшочке блестит ярко-красная медь. Свежесрезанной лозой, словно щипцами, Саян осторожно сжал выступающий край тигля. Мокрая кора, соприкасаясь с раскалённой глиной, слабо шипит. А теперь нужно действовать очень быстро.
В куске обожённой глины неглубокий отпечаток. После ряда неудачных попыток, пришлось отказаться от двухсторонней формы и для начала освоить хотя бы одностороннюю. Саян наклонил раскалённый горшочек. Через край тигля потекла тонкая струйка расплавленной меди. Только бы не уронить! Только бы не уронить! Раскидывая капельки, жидкий металл быстро заполнил форму. Струйка перевалила через край и соскользнула на землю. Саян едва успел одёрнуть ногу.
Готово! Саян осторожно опустил тигель на деревянную чурку. Теперь пусть остывает.
На прохладном воздухе металл быстро затвердел. В прямоугольной форме вместо чёткого отпечатка ярко-красное пятно. Но это не страшно. Срезать излишки металла нетрудно. Гораздо сложней вытащить отливку из формы. Саян превратил дар Создателя в узкую стамеску. Теперь аккуратно подцепить край отливки… Тонкое жало легко вклинилось между застывшим металлом и формой. Лёгкий нажим… Поворот… Лёгкий треск и форма, на которую ушло столько часов, развалилась на части.
- Изыди, проклятый Хессан! – Саян не вовремя помянул повелителя вселенского зла.
Застыв, металл буквально врос в обожённую глину. Использовать одноразовые формы слишком накладно. Но эту проблему можно будет решить позже. А сейчас, Саян сколол остатки формы, всё таки получена первая годная к дальнейшей обработке отливка.
Особо упрямые кусочки глины Саян отскрёб всё той же стамеской. Внешняя часть отливки блестит, словно зеркало. А вот внутренняя похожа на старый пожелтевший лист, но это не страшно. Небольшая полировка и заготовка засияет ярко-красным цветом.
Орудуя ножом с коротким прямым лезвием, Саян срезал излишки металла. Без оплывших краёв заготовка приобрела чёткие очертания, точно такие же, как у деревянной модели. Теперь напильником.
Тонкий щербатый напильник скользить по заготовке. Ярко-красные опилки скапливаются на верстаке маленькими кучками. Вот у заготовки хищно изогнулся кончик, режущий край заострился равнобедренным треугольником. Положив заготовку на верстак, Саян вырезал трёхлучевую звезду с сильно закруглёнными концами – священный символ самого Создателя. На обратной стороне лезвия появились скрещенные топорик и стрела – символ Вема-защитника. А там, где будет деревянная ручка, Саян вырезал свой собственный символ – букву «У», прикрытую сверху и снизу двумя полукругами.
Деревянная ручка изготовлена заранее. Почти готовое лезвие с лёгким нажимом вошло точно в вырезанные пазы. Тонкий сыромятный ремешок уложен плотными витками, а кончик, чтоб не размотался, заведён под последние витки. Саян обильно смочил рукоятку в кувшине с водой и поднёс почти готовое изделие к огню. Сыромятный ремешок, исходя белесым паром, быстро высох и стянул половинки рукоятки ещё сильней.
Последний штрих. Саян, глядя вдоль режущего края, внимательно осмотрел заточенное лезвие. В свете костра хорошо видны крошечные блёски – мелкие утолщения. Орудуя оселком, Саян довёл лезвие до идеальной прямоты. Заточенная грань вытянулась мерцающей линией.
Все. Готово.
Без былого трепета, Саян воткнул медный нож в верстак. Остриё на сантиметр ушло в широкую доску. Присев на толстую чурку, Сергей Белкин, Саян по прозвищу Умелец, устало вздохнул. Азарт и возбуждение последних дней воплотились в выполненную на совесть работу. Он это сделал.
Еще таская руду от лодки до навеса-мастерской, Саян решил, что именно сделает в первую очередь. Были варианты наконечник для стрелы или топор, но решил остановиться на самом полезном, самом универсальном инструменте – на большом ноже. Кузнечного опыта нет вообще. За основу взят давно потерянный стальной нож, похожий на армейский штык-нож от автомата калашникова. Только лезвие с поправкой на материал пришлось сделать толщиной более пяти миллиметров. Да и режущий край заточить под более широким углом. Как ни крути, медь мягкий металл.
Под навес, ступая бесшумно, словно боясь потревожить, зашёл Иссаам.
- Отец?
Саян поднял голову. Неприкрытая голова сына насквозь сырая. Струйки воды стекают по тёмным кудрям на мокрые плечи. Весть об очередном чудачестве Умельца давно облетело стойбище. Пока Саян колдовал над медным ножом, Иссаам терпеливо ждал под промозглым дождём. Вон! Ещё одна любопытная голова выглянула из-за края соседней полуземлянки. Иссаам, на правах близкого родственника, всё же решился заглянуть под навес.
- Заходи, – обрадовался Саян. – Садись ближе к огню. Просохни, а то простынешь ещё.
Иссаам, присев возле очага, протянул к огню руки. От сырых мокасин и рукавов меховой куртки заструились тонкие язычки пара. Соблюдая приличие, Иссаам молчит, но выразительно поглядывает то на Саяна, то на воткнутый в верстак нож.
- У меня получилось, - Саян поднялся на ноги и, выдернув нож, подошёл к сыну. – Узнаёшь?
- Да, – Иссаам с восторгом уставился на собственное отражение в красном лезвии. – Почти такие же были у менгов. Они гораздо лучше кремниевых.
- Верно, - охотно согласился Саян. – Бери его, он твой.
- Но, отец! – запротестовал Иссаам.
- Не спорь! – отрезал Саян. – Я сделал его специально для тебя. Бери!
Иссаам, приняв медный нож, дотронулся кончиком указательного пальца до символа Создателя. Проверяя остроту лезвия, слегка поскрёб ноготь на большом. Саян присел рядом и, глядя в огонь, произнёс:
- У тебя в руках, Иссаам, не просто нож. Много столетий люди знали только камень, дерево и кость. Теперь настала очередь металла. Время двигаться дальше. Вслед за этим ножом будут и другие ножи, а за ними копья, топоры, тонкие иголки. Наша жизнь изменится. Мы станем сильнее.
- Как менги? – Иссаам с трудом оторвал взгляд от подаренного ножа.
- Как менги, - Саян кивнул. – А, чтобы стать ещё сильней, нам придётся очень и очень многое перенять у них.
Не вздумай хранить этот нож, как святую реликвию! Наоборот – пользуйся им, носи всегда с собой. Чтобы новые ножи были ещё лучше, мне нужно знать твоё мнение. Какие недостатки у этого ножа? Как их исправить? Что нужно или не нужно сделать? Ты понял меня?
- Да, отец, - ответил Иссаам. – Я сделаю, как ты просишь. Обещаю.
- Ну вот и отлично.
Саян тяжело поднялся с толстой чурки.
- Устал я что-то. Пойду прилягу. Будь добр, когда обсохнешь, погаси очаг – попросил Саян.
- Хорошо.
С трудом переставляя ноги, Саян побрёл домой. После бешенного взрыва энтузиазма и лихорадочных поисков сутки напролёт, мутной волной нахлынула усталость. Руки еле гнутся, а натруженная спина отзывается тупой болью. Плотно закрыв за собой дверь, Саян спустился в приземистую избушку.
Но главное Саян, прозванный сородичами Умельцем, сделал – над человечеством планеты Мирем, сияя яркими лучами прогресса, взошёл МЕДНЫЙ ВЕК.
Глава 9. «Перед выборами».
Аккуратно прикрыв за собой дверь, Саян воровато оглянулся – никого! Наконец дома никого нет. Супруга вместе с дочерью ушла к соседке в гости. Наверняка сидят вокруг костра в тепле и сытости и по-бабьи чешут языками. Недоделанное копьё так и осталось валяться на верстаке. Инструменты кучей сброшены в ящик. Едва Инса вышла из-под навеса, как Саян быстро свернул работу. Случай! Случай! Пользуясь случаем, нужно сыграть в «Политик».
В избе привычный полумрак. От растопленной печи осязаемыми волнами расходится приятное тепло. В открытой топке пылают дрова. В воздухе витает запах сушёных грибов и клюквы. Над столом в изящной медной подставке горит тонкая лучина. Огненные капельки падают в тарелку с водой.
Из тёмного угла за широкой супружеской кроватью Саян вытащил низенький сундучок. На плоской крышке большими красными буквами выведено одно единственное слово – «Политик».
Длинными зимними вечерами заняться совершенно нечем. Особенно, если за порогом жгучий мороз, пурга, а короткий день давно закончился. Страдая от скуки, Ягис ещё пять лет тому назад смастерил колоду карт.
Карты получились так себе: непривычно толстые, рисунок грубый и до жути примитивный, но всё же одного размера и с чёрной рубашкой. С той зимы друзья время от времени перекидываются в преферанс. Из-за отсутствия бумаги пульку приходиться расписывать прямо на земляном полу.
Преферанс несколько разнообразил жизнь. Заодно подкинул отличную идею: размышлять над перипетиями местной политики гораздо удобней, когда перед глазами лежит её некое графическое воплощение. Так сам для себя Саян придумал псевдокарточную игру «Политик».
Саян присел за стол и раскрыл сундучок. Лучина большим пятном освещает середину стола. Пусть дальние углы столешницы тают во мраке, но за семь лет нехотя научишься обходиться без ярких электрических лампочек. Выбора всё равно нет.
Карты вырезаны из тонких дощечек. По размеру схожи с картами Ягиса, даже края закруглены. Только вместо масти и достоинства на каждой написано чьё-нибудь имя. Маленький вытянутый треугольник в правом верхнем углу показывает лояльность человека. Так карты Ягиса и Ансива помечены синим – друзья, на них можно полностью положиться. А вот карта утуса Лихаса горит красным. После публичного разгрома позапрошлой весной Лихас превратился в откровенного врага. На нейтральное или безличное отношение указывает зелёный цвет.
Личную карту Саян создал самой первой. В центре большая буква «У», прикрытая сверху и снизу половинками круга. Синий контур ещё больше выделяет персональную карту из общего расклада.
Но большая политика это не только люди. Огромный спектр причин, возможностей, следствий и прочих внешних обстоятельств существенно влияет на игру. К примеру, карта в чёрной рамке символизирует Смерть. Под черепом со зловещей ухмылкой нарисована пара скрещенных косточек. Ножечек с острым концом уточняет – убийство с помощью холодного оружия. На схожих картах лук (точная стрельба из-за угла), колба с миниатюрным черепом (яд) и так далее.
Две карты с песочными часами символизируют время. Люди далеко не всегда имеют над ним власть. Если время работает против, то нижняя колбочка-треугольник закрашена красным. А если наоборот время союзник, тогда верхняя колбочка-треугольник закрашена синим. Учитывая Время, очень важно выбрать правильную карту.
Постоянно развивая и совершенствуя игру, Саян вырезает и разрисовывает всё новые и новые карты. Пусть политика, как и сама жизнь, бесконечна в своих проявлениях, но всё равно можно учесть и зарисовать самые главные причины и возможности. Как раз сегодня Саян создал ещё несколько карт. Новые игроки и новые возможности большой политики ждут своего часа на игровом столе.
Первое правило: хорошо сформулированная проблема – наполовину решённая проблема. В «Политик» раздачу и взятки заменяет расклад. Нужно не просто вытряхнуть содержимое сундучка на стол, а, долго и тщательно думая над каждым ходом, вытащить карты по одной и как можно более точно отобразить текущий политический расклад. Итак! Что мы имеем?
Саян выложил на стол карту утуса Дуата. Над именем Вождя рода нарисована сова, как и на прочих картах так или иначе имеющих отношение к роду Мудрой Совы. Треугольник лояльности закрашен зелёным цветом: врагом утус Дуат никогда не был, но, к сожалению, и сторонником тоже. Символ Вема-защитника, скрещенные топор и стрела, указывают на его должность – Военный Вождь.
Личную карту утуса Дуата накрыла карта внешнего обстоятельства. Время, грозя красной колбочкой, работает против него. Болен утус Дуат, тяжко болен. С месяц назад у него начались приступы рвоты, частые головокружения, а походка потеряла былую силу и пружинистость. Утус Дуат всё больше и больше проводит времени лёжа и всё реже и реже появляется на людях. Дело уверенно движется к погребальному костру. Сдвинув карту всесильного Времени чуть в сторону, Саян оставил на виду имя ещё живого человека.
В скорой смерти Вождя не сомневаются даже его жёны. Большой мох, шаман рода, как мог лечил захворавшего охотника, но… пару дней назад публично признал собственное бессилие. «Создатель зовёт утуса Дуата в свой небесный чертог», – шаман вынес окончательный вердикт.
Но! Уходя к Создателю, утус Дуат освобождает место Военного Вождя. Карта-цель, ключевая в раскладе, легла в центр стола. Рамка прямоугольника покоится на жирной линии с тонкими штришками – типа что-то лежит на земле. В прямоугольнике, словно в клетке, сидит та же сова. Символ Вема-защитника в верхней части рисунка проясняет смысл карты – место военного вождя рода Мудрой Совы. Вот она ближайшая цель! Вокруг должности Вождя очень скоро разгорится политическая борьба. Нужно занять почти пустую вакансию. Чуть ниже карты-цели Саян положил личную карточку.