Конечно, при дневном свете, в подобной униформе, да по приграничным лесам 41-го года, надеясь остаться незамеченным, можно было разгуливать только с большого перепоя. Но, на мое счастье, солнце клонилось на закат. Так что, по моим расчетам, к моменту выхода на исходную позицию, летняя ночь должна была уже заключить землю в свои объятия. И, в условиях плохой видимости, черный цвет будет только играть мне на руку. А в совокупности с прибором ночной видимости, даже служить преимуществом.
Некоторое время заняла подборка информации по основным пунктам плана «Барбаросса», включавшую в себя, как саму директиву N 21, с личной подписью Гитлера.
— Сканированное изображение, конечно. Где же было взять оригинал, который, и без того, является библиографической редкостью.
Также в подборку пошел список сил и средств, используемых Германией, для реализации этого плана. Их характеристика. Численный состав подразделений, возможности техники, ее качество и количество. Все было изложено в виде оперативной сводки. Кратко и образно. Разумеется на немецком языке. Так что не подкопаешься. Даже те сведения, которые не смог достать в оригинале, немного похулиганил, переведя на язык вероятного противника, исторические справки, с помощью компьютерного переводчика.
В действительности, все это уже было давно мной приготовлено, но хранилось в электронном виде. Осталось только распечатать и вложить в конверт, изготовленный из специальной бумаги, используемой для почтовых отправлений. Характерного серого цвета, качеством напоминающую оберточную.
— Вот интересно, — не кстати посетила меня мысль, — почему, даже в наш век, информационных технологий, российская почта, предпочитает действовать по старинке? Видимо из-за отсутствия конкуренции. Посудите сами, Почта России, ЖКХ, и другие отрасли, у которых пока еще нет противников, горазды только поднимать тарифы, не задумываясь о повышении качества обслуживания населения. А зачем? Пипл и так все схавает, за неимением альтернативы. А впрочем, мне это, даже на руку. Смотрится правдоподобнее, что ли.
Отдельным пакетом шла информация по плану «Ост»: планы строительства концлагерей, переписка лиц, имевших отношение к геноциду славянского народа. Копии приказов о назначении всяких гайляйтеров, с описанием стоящих перед ними задач. Для образности снимки палачей со своими жертвами, без указания, разумеется места и дат. В общем, не доклад, а бомба. И тоже, любовно упакованная в допотопный конверт
— Идея заключалась в том, чтобы, при возможности, подбросить эту информацию советскому командованию. Разумеется, должным образом, залегендировав сам процесс попадания. Но это, уже, как повезет.
В этот раз решил прихватить с собой и собаку. Рассудив, что в темноте дополнительные бонусы в виде собачьего нюха и слуха лишними не будут. Поскольку, если доведется вдруг, заночевать на вражеской территории, то и на стремя выставить некого будет. А самому караулить каждую ночь, так как потом воевать-то сонному?
Туман, возможности прогуляться по свежему воздуху, обрадовался неописуемо. И, стоило мне только снять его с поводка и произнести заветное слово — Гулять, — как он тут же начал нарезать круги по двору помечая, при этом, все что находилось в зоне доступности. Видимо чувствовал своей собачей интуицией, что идем надолго. Поэтому заранее старался предупредить возможных конкурентов о печальных последствиях, которые могут наступить, в случае его преждевременного возвращения.
— Нет бы мне, дураку, прислушаться, вовремя к голосу собачьего разума, если своего недостаточно. Или вспомнить, что животный инстинкт, а лучше сказать, интуиция, более совершенное чувство, чем человеческий разум. Но все мы горазды, задним умом. В чем я, впоследствии, и убедился.
Я уже, практически, перетаскал все нужное поближе к месту подъема, а с учетом того, что в моем распоряжении появилось транспортное средство, то количество нужного, почему-то, увеличивалось в геометрической прогрессии. Как вдруг сработал сигнал тревоги, который был присоединен к ноутбуку, разложенному на столе. Который стоял, посреди спального расположения, в непосредственной близости от портала. К нему был пристыкован кабель, протянутый через временной портал. На другом конце которого был смонтирован радиомодем. Который, в свою очередь, улавливал сигналы от аппаратуры слежения и видеонаблюдения, густо накиданными мною в окрестностях. Перед самым первым боевым выходом в прошлое, я активировал аппаратуру, и теперь она исправно отслеживала все перемещения в ближайших окрестностях. Большинство, близкорасположенных датчиков, вели передачу по проводам, прерываясь только в непосредственной близости от портала. Передатчик был хорошо замаскирован, но, даже при его обнаружении, невозможно отследить прохождение сигнала до радиомодема. Тем более, расшифровать. Поскольку сигнал шел в закодированном режиме, раскодировка которого, производилась уже непосредственно в компьютере.
И только самые удаленные видеокамеры, состыкованные с датчиками движения, и включавшиеся по их сигналу, передавали изображение только посредством радио.
— Ну, просто, элементарно, проводов у меня не хватило.
Именно эти датчики, расположенные непосредственно на въезде в село, и посылали, сейчас, сигнал тревоги.
Подсев к монитору, я включил видеоизображение, и настроив видеопоиск, обнаружил причину тревоги. А причина была очень существенной. Не зря я, видимо, в свое время, перестраховался. Как ж. ой чувствовал, что так оно и будет.
— Лучше перебдеть, чем недлбдеть! А, все-таки, как быстро они меня вычислили.
Фиксируемые бесстрастным объективом видеокамеры, от околицы, к центру села, а точнее сказать, к церкви, невозмутимо чествовала группа товарищей. Одного взгляда, на которую, было более чем достаточно, чтобы безошибочно, определить их ведомственную принадлежность.
— НКВД — к гадалке не ходи!
Рядом с группой, но несколько наособицу, вышагивал человек, обряженный в церковное одеяние. Но, не ряса, ни соответствующие сану шевелюра и борода, не вводили меня в заблуждение. Картина более чем ясная, как божий день.
— Наверное, тот самый агент, изображавший из себя местного попа, в период строительства пункта управления. И, который, наверняка, знает секретный вход в бункер. По крайней мере, ведущий от церкви. Ну и группа захвата с ним, куда же без нее.
Переключился на видеокамеру, установленную на самой высокой точке, а именно на звоннице колокольни. Сколько страху натерпелся, когда ее прикреплял, кто бы только знал. В полнейшей темноте, пользуясь только зыбкой подсветкой прибора ночного видения, по полуразрушенной винтовой лестнице, да на неустойчивый, полностью прогнивший пол. Благо, что колокола отсутствовали, по определению, видимо уже реквизировали для нужд пролетарской революции.
— Вот интересно, Петр I снимал колокола, поскольку ему остро не хватало бронзы, для литья пушек. Современные металлоискатели тащат все, что плохо лежит, или некрепко прикручено. А вот зачем коммунисты колокола снимали? Неужели ради тех грамм серебра, которые специально добавляли при литье, для благозвучности звучания. Отсюда и пошло название — благовест! Но вот только технология обратной процедуры слишком уж затратной выходит. Так что, овчинка выделки не стоит.
Но вот господствующее положение самого здания и его подавляющее преимущество по высоте над другими строениями, давало великолепный обзор. Чем я, в данный момент, и воспользовался. Когда импровизированной группе быстрого реагирования, на выходку пришельца из будущего, оставалось пройти не более 100 метров, я нажал на кнопку. Закодированный электрический сигнал, со скоростью света, преодолел незначительное расстояние до радиомодема. Тот, в свою очередь, преобразовал его в радиосигнал, который и зафутболил в эфир. Приемное устройство УВД-2А (Устройство взрывное дистанционное) уловило его и, вновь преобразовало в электрический импульс, которого было, более чем, достаточно, для активации инициирующего вещества капсюля-воспламенителя. Тот, в свою очередь, при помощи волноводов транслировал инициирующий импульс до детонаторов, установленных в подрывных зарядах.
— Конечно, невыносимо жалко было и здание церкви, столь органично вписывающиеся в окружающий ландшафт, и взрывчатку, которой ушло чуть не половина от наличного запаса. Но, деваться было некуда. Приходилось рубить хвосты по жесткому варианту. Поскольку я еще не бел готов к общению, ни с бериевскими волкодавами, ни с ним самим. А церковь, она так и так погибла в горниле войны. Поэтому, на мой взгляд, годом раньше, годом позже, разница не существенна.
Разумеется, ни звука взрыва, ни ударного сотрясения я не почувствовал. Что и не удивительно. Мало того, что меня прикрывает метровой толщины бетон, плюс нехилая земляная обваловка, так еще и время.
— Затруднительно почувствовать отголосок взрыва, если нас с ним разделяют десятилетия. А вот увидеть последствия — вот это ноу проблем.
Перенастроив управление на те видеокамеры, в зону действия которых попадало эта часть села, лицезрел следующую картину. Оседающую пыль, на месте взрыва и обалдевшие, от случившегося, физиономии НКВДшников.
После того, как пыль несколько осела, на месте церкви высилась груда развалин. И даже мне, как не специалисту, было ясно, что поисково-спасательные работы, учитывая несовершенство строительной техники предков, рискуют затянуться на длительное время. Которого и так, в условиях стремительно развивающегося наступления немецко-фашистских войск, было в обрез. Поэтому на вопросе несвоевременного обнаружения докучливого телефонного хулигана, со стороны советского руководства, можно было ставить жирный крест.
— Что ясно проглядывалось в выражениях лиц и активной жестикуляции, неудачливой комиссии, по встрече потомков. Вернее потомка.
Можно конечно было еще долго наслаждаться их растерянностью, но лимит времени не располагал к длительному просмотру киножурналов немого синематографа. Поэтому, коротко кинув в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь, — Пока, бандерлоги! — И, свистнув собаку, поторопился на выход.
Следующие полчаса слились для меня в единую череду спусков и подъемов. Напоминая одновременно, сизифов труд и танталовы муки, в одном флаконе. Хотя высота обрыва и не превышала 10 метров, но необходимость подъема такого количества жизненно важных вещей, несколько меня утомила. Сначала был поднят лодочный мотор, затем снаряжение, следом, ящики с взрывчаткой, по 20 килограмм, каждый. Особое внимание уделил водолазному снаряжению. Сохранить в целостности акваланг, задача приоритетная. Стоит образоваться, даже маленькой дырдочки, в баллоне и все! Сливайте воду, тушите свет! А акваланг можно выбрасывать, за непригодностью. Для того, чтобы поднять пса, мне сначала пришлось спуститься, сделать ему надежную обвязку, и поднявшись обратно, затащить 70 килограммовую тушу наверх. Благо, что хватило смекалки прихватить ручную лебедку, после привязки которой, к дереву, вышло простенькое, но эффективное подъемное устройство.
— Почти что лифт!
С подъемом незадачливого фрица особо заморачиваться не стал, а просто привязав веревку за ноги, перекинул ее через березу и, прицепив другой конец к фаркопу тарантаса, завел двигатель и выжал сцепление. Тело безвременно усопшего, взмыло к небесам, но, упершись в сук, немного притормозилось.
— А чего тут удивляться, скорее всего, сам он и рад бы в рай, но, видимо, грехи тяжкие не пускают!
К большому сожалению, доставшееся мне трофейное транспортное средство, вместе с рядом достоинств, имело и кучу недостатков. Одним из которых, было отсутствие кузова.
— Зачем иметь полутонную грузоподъемность, если вещи положить некуда?
Поэтому, чтобы не потерять часть поклажи по дороге, пришлось демонтировать и выбрасывать заднее сидение, предназначенное для двух пассажиров. Под ним обнаружилось вместительное внутренне пространство, куда удобно поместился основной груз. Сверху, ввиду ненадобности, небрежно бросил труп фрица, правда, принайтовив накрепко, чтобы он своим весом сдерживал поклажу, и сам не падал.
Собаке досталось место на капоте, который у данной модификации был, почему-то, расположен сзади водителя. Но, тем не менее, возвышаясь над общей плоскостью, служил дополнительной защитой задней полусферы. Сиречь спины.
Усевшийся сверху пес, отдаленно напоминал ямщика на облучке, поскольку, даже в сидячем положении он был гораздо выше водителя. То есть меня. Но и сомнения были. Поскольку поручней, или какого другого ограждения, конструкцией было не предусмотрено. И я закономерно опасался, что он может, элементарно вывалиться, во время движения. Но ему место, скорее всего, импонировало. Он гордо восседал, и с видимым удовольствием озирая окрестности, вертел лобастой башкой. Единственное, что его не устраивало, так это соседство с трупом. То и дело, оборачиваясь назад, он возмущенно фыркал, выказывая свое отношение к поверженному врагу.
Впрочем, свою неприязнь он проявил еще в бункере, где долго ходил вокруг тела, и скалил клыки. Но на более громкое выражение чувств, так и не решился. И только, когда я указал на труп, сопроводив свой жест фразой: «Враг!», угрожающе взрыкнул, показав тем мне, что понял и поставленную задачу уяснил.
Впрочем, в качестве бесплатного пассажира, путешествие его, особо не затянулось. Найдя подходящую балочку, сплошь заросшую кустарником, сбросил незадачливого зайца вниз. Еще и плюнул, на дорожку!
Отъехав от злополучной балки пару верст, остановился, чтобы немного перевести дух, осмотреться и сориентироваться. Последнее было особо необходимо, поскольку дальнейшее продвижение без оглядки, наобум, было равносильно самоубийству. При условии чрезмерной насыщенности вражеских тылов вспомогательными частями и подразделениями, незнание обстановки было чревато. Как говорится:
— Не зная брода — не суйся в воду!
Поэтому я и решил воспользоваться картой, любезно предоставленной в мое распоряжение, незадачливым командиром немецкой батареи.
— Ба, да вместе с ним погиб истинный талант штабного офицера! — Вынужден был я, констатировать сей факт, с нескрываемой завистью. — Такого перспективного кадра германский Генштаб потерял в его лице.
Я всегда завидовал людям, обладающим художественным даром, вне зависимости от того, в чем конкретно он проявлялся. Артиллерист явно таким талантом владел в совершенстве. Так доходчиво нанести оперативную обстановку не каждый сможет. Было достаточно одного взгляда, даже при условии, посредственного, знания языка, чтобы ясно себе представить, в ближайшей перспективе, ху из ху.
Значица так! Что мы имеем? Я, в действительности, оказался в зоне ответственности 8-й пехотной дивизии Вермахта. Два полка данной дивизии, а именно 28-й и 38-й пехотные, ведут наступление южнее моего местонахождения, непосредственно штурмуя Гродно. 84-й пехотный полк наступает по северной окраине города, широко растянув свои боевые порядки.
— Вот на них то я и напоролся около границы.
Гораздо севернее меня наступление ведет 28-я пехотная дивизия, которая форсирует Неман, в районе населенного пункта Гожа. Который находится, примерно в 15 километрах от Гродно. Согласно нанесенным на карту обозначениям, не встречая сопротивления от советских войск непосредственно в самом городе, командир дивизии, генерал пехоты Густав Хёне, принимает решение оказать помощь соседу слева. Который, в ходе форсирования водной преграды, натолкнулся на ожесточенное сопротивления частей 56-го стрелкового корпуса Красной армии. Но, не желая рисковать своими людьми, ограничился выделением только одной батареи тяжелых гаубиц. Надеясь и рыбку съесть, и на х… сесть, в смысле косточкой не подавиться. Учитывая дальность стрельбы в 13 километров, батарея выдвинулась на стык между дивизиями, аккурат на разграничительную линию. Чтобы и приказ командира выполнить, и далеко от своей пехоты не удаляться.
— То есть получается, что ее могут и не хватиться? Если собственное командование передало их соседу, то может думать, что те действуют в его интересах. И особо не беспокоится. А сосед, в свою очередь, решит, что начальство забрало батарею обратно. И тоже не будет волноваться. Не свое же! Так что, помер Никодим, ну и хрен с ним!