— Амаран, Светомир, Яга, моя охрана, — перечислил Князь.
— А в лицо?
— Они же…
— Что будет, если в лицо увидят? — поинтересовалась я.
— Про Ягу не знаю, а остальные вида не подадут, — ответил Яромир.
— Я почему-то уверена, что Яга на нашей стороне, — ответила я.
— Откуда такая уверенность?
— Чувствую так.
Было решено, что кольцо останется у Мирры.
— А чтобы взглядов нескромных не привлекало и кому не следует, его не узнали бы, не снимай перчаток. И ещё… — я на мгновение закрыла глаза и сосредоточилась, концентрируя силу, и совершила обряд отвода любопытных глаз от кольца и самой девушки, похоже, он стал у меня самым используемым. — Так-то лучше!
Вскоре наш крылатый отряд был сформирован. Было решено, что в ступах будут находиться по два человека, условно называемые «рулевой» и «воин». Сначала ведьмы с недоверием отнеслись к этой идее, но постепенно интерес разгорелся, и вскоре уже отбоя от желающих не было. Жутиков появление Мирры в нашей компании внешне проигнорировал. Горыныч с любопытством обнюхал и тоже промолчал. Вероятно, наложенное мною заклинание «отвода любопытных глаз» действовало на славу. Ягу, конечно, провести не удалось, она хитро усмехалась и с лукавым огоньком в глазах поглядывала в нашу сторону. Сама Мирра держалась со мной немного отчужденно и настороженно, словно не доверяла до конца. С отрешенным выражением лица слушала, как ко мне обращались — «Нареченная».
Глава 10
Вылет первых трех пар возглавили мы на Горыныче. Мирра и Жутиков расположились чуть сзади меня, приготовив стрелы. Немного ниже нас летели в ступах первые три пары нашего воздушного отряда. Враг не заставил себя долго ждать. Когда мы удалились от лагеря, с земли стремительно поднялись черные птицы. Во втором бою мы чувствовали себя намного увереннее. Горыныч поливал тварей огнем, Жутиков и Мирра стреляли серебряными стрелами, я и ведьмы в ступах — метали молнии. К тому же с высоты удалось обнаружить новое расположение войск Гастона.
Встречали нас как победителей. Сведения о расположении войск нечисти Гастона, ещё больше поднял престиж новорожденного отряда.
И начались военные будни. Сражение за сражением. К моему удивлению, у нашего врага армия оказалась многочисленнее, чем я её представляла, и ряды не редели: для пополнения войск нежити Гастон периодически опустошал попадающиеся ему на пути селения, черными заклятьями и с помощью клыков своих упырей подчинял своей власти.
Постепенно, наш крылатый отряд сместил время основных вылетов на ночное время, когда часть наших войск отдыхала, а у упырей наступала самое время силы. Мы теперь осуществляли и разведку, и ночной дозор, и взяли на себя сражения с крылатыми нежитями, которые, похищая людей, снабжали упыриное войско свежей кровью и плотью. Тем более это было опасно тем, что они вели охоту на ведьм и чародеев. Ночные вылеты заставили нас вести «ночной образ жизни». Легче всего это давалось Горынычу. Сложнее всего Жутикову, что выражалось повышенным ворчанием и ехидством.
Мои способности в чародействе развивались, чем сложнее и опаснее становилось, тем быстрее я училась управлять дарованной мне силой. Теперь не было нужды запоминать чужие заклинания, я с легкостью творила свои, но отсутствие опыта и базовых знаний давало о себе знать. Продолжались и тренировки с мечом. Воевода говорил, что как фехтовальщик я не безнадежна, главное больше тренировки. Я старалась. Очень старалась. События стремительно сменяли друг друга и времени размышлять о том, что это, бред, сон, параллельный мир, не оставалось: всё происходящее увлекло и закрутило меня.
Хотя не все мои творческие эксперименты находили отклик в душах моих ближайших соратников. Опробовав на себе «кошачий глаз», позволяющий мне видеть ночью как кошка, что давало массу преимуществ в ночных дозорах, я решила одарить этим и своих боевых товарищей: Жутикова и Мирру, — Горынычу это было не к чему, он и так прекрасно видел в темноте.
— Вот так и появляются монстры, — заметив мои вертикальные зрачки, ехидно заметил Жутиков, при нашем позднем завтраке.
Я лишь загадочно усмехнулась.
— Зато видим мы теперь в темноте как кошки.
— Рад за вас, — ответил он с набитым ртом, потом его взгляд остановился на лице невозмутимо евшей рыбу Мирре. — Что?… нет… Римка!?
И Жутиков бросился к чану с водой. Мы с талантливой лучницей переглянулись и обменялись понимающими улыбками.
— Как ты могла?! — возмущался Жутиков, рассмотрев свои вертикальные зрачки. — Ты меня спросила?!
— О вас же забочусь, ворчливый вы наш! — парировала я. — За то теперь вы побьёте все рекорды меткости! Признайтесь, вам же трудно было целиться в темноте, особенно учитывая, ваше не орлиное зрение и то, что очки при наших виражах не остаются неподвижными.
— Вот спасибо, заботливая наша! — язвительно отозвался он, хватаясь за сыр. — Надеюсь, клыков и крыльев для нас твои усовершенствования не предусматривают?
— Хм… неплохая идейка.
— Только попробуй!
В нашем сроднившемся во время боев экипаже мы понимали друг друга с полуслова, прикрывая друг друга в сражениях.
Мы, стараясь не шуметь, взобрались на Горыныча и отправились в ночной рейд. Теперь следить за перемещениями упырей стало намного удобнее.
— Ой, смотрите! — неожиданно воскликнула Мирра. — Там, кажется, двое наших целителей отбиваются!
Я присмотрелась. Действительно, внизу, в окружении упырей, яростно сражались двое из чародеев-целителей, собираясь дорого продать свою жизнь. Да беда в том, что и после смерти их кровь утроила бы силу упырей и даровала б им способности к магии.
— К бою! — коротко бросила я.
Горыныч стремительно снизил высоту и шквал серебряных стрел и сверкающих молний ударил по нечисти. Однако, нежити оказалось гораздо больше, чем показалось нам сначала. С земли черными тенями взмыли крылатые твари. Теперь нам пришлось обороняться.
Отбиваясь, я не забывала следить за ходом смертельной схватки внизу. Силы чародеев были на исходе. Выхватив меч, я бросила его клинком вниз в гущу упырей. Священное оружие, воткнувшись в землю, стало знаком креста и сковало движения нечисти.
— Спускаемся, Горынушка! — крикнула я.
Горыныч сделал круг и приземлился. Под мощными лапами захрустели кости нежити. Мы лихо спрыгнули и с Горыныча и ввязались в схватку. Чародеи-целители, вдохновленные нашим вмешательством, сражались с удвоенной силой. Нечисти оказалось куда больше, чем мы определили на первый взгляд. Мирра и Жутиков разили врагов стрелами, я — обстреливала молниями, Горыныч, кружа над нами — поливал врагов огнем, не позволяя набросится всем сразу. Неожиданно я заметила, что враги стараются раздробить нас, отделить друг от друга.
— Держаться всем вместе! — крикнула я. — Спиной к спине! Кругом!
Нечисти было слишком много, озлобившиеся и голодные, они наступали. Передние, сраженные стрелами, мечами, молниями — падали, вслед за ними шли другие — волна за волной. В этом бою мы шестеро проявили чудеса геройства и отваги, каждое движение было отточено и несло смерть врагу. Но упырей было слишком много. Горыныч, кружащий над нами мог только сдерживать их наплыв, но его огненные струи разили отдаленные ряды врагов, ибо наш зеленый друг опасался спалить вместе с нечистью и нас. В сознание закралась мысль, что надолго наших сил не хватит.
— Надо улетать!
— Немедленно хватайся за Горыныча и улетай! — стреляя, выкрикнула Мирра.
— Мы улетим все впятером, надо только придумать, как взобраться на Горыныча! — ответила я.
— На это нет времени! Нас сомнут! Спасайся! Ты — Нареченная!
— Нет, мы уйдем все вместе!
Силы таяли: Мирра и Жутиков держали луки дрожащими от напряжения руками, мои молнии теряли мощь, двое чародеев-целителей держались из последних сил.
Слабенькая молния, ударив в грудь упыря с хищным рыком перевшего на нас, лишь слегка ранила его и рассыпалась миллионом искр.
— Ну, всё…игры кончились! — я решительно вытащила из земли меч, вливая в него остатки силы.
Но я понимала, что наших сил надолго не хватит. Думай, Римка, думай, ты же не только воин, ты ещё и ведьма. Точнее, в первую очередь, ты ведьма… Отражая удары врагов, я сосредоточенно припоминала все уроки Яги. Чего бы подсказала она? Какой совет дала?
Рядом вскрикнул раненный целитель. Упыри, увидевшие кровь, с криками ликования и утроенной силой, бросились вперед. Неожиданный залихватский свист заставил их поднять головы. Наша крылатая эскадра во главе с Ягой, оглашая округу свистом, спешила нам на помощь. Нечисть, озверев оттого, что теперь им не удастся захватить нас всех, сосредоточилась на том, что бы раздробить нас, отделить друг от друга.
— Держаться вместе!
Размахивая метлами, как заправские шаолиньские монахи, ведьмы обрушились на упырей, перехватывая инициативу и отвлекая внимание от нас. Струя огня, выпущенная Горынычем, отрезала от нас нападающих упырей. Запах горевшей плоти резал ноздри. Горыныч медленно спустился ниже.
— Хватайтесь! — пробасил наш зеленый соратник.
Мгновение и мягкая лапа охватила нас с Миррой единым движением. Мы оторвались от земли. Я повернула голову. В другой лапе Горыныч держал двух истрепанных чародеев-целителей и Жутикова. Однако ноша для Горыныча оказалась не слишком удобной: он, опасаясь нас помять, старался держать нас как можно бережнее, а троица мужчин, оказалась тяжеловатой для второй лапы. В этот миг я пожалела, что у Горыныча только две лапы, а не три или четыре: Жутиков, медленно выскальзывал, ещё мгновение и…
Мы с Миррой, не сговариваясь, выбросили вперед руки, перехватывая нашего ворчливого друга за край кольчуги. Но и для нас Жутиков оказался не самой удобной ношей. Кольца кольчуги впивались в кожу, пальцы немели.
Если что-нибудь срочно не придумать, мы не сможем его удержать!… Я сосредоточилась, сконцентрировала все силы, что остались после боя — крепкая плотная веревка змеёй скользнула с моей руки. Она плотно обвязала Жутикова, Мирру и меня, привязав нас к держащей нас лапе. Мы с Миррой переглянулись и одинаково усмехнулись.
Вскоре показался наш лагерь. Нас уже ждали. Горыныч снизился как можно ниже и мягко разжал лапы. Чародеи-целители, отцепившись, оказались на земле. А у нашей троицы возникла новая проблема: как бы нам теперь развязать веревку. Сотворенная мной из последних сил, она не желала развязываться. Да и действовать было крайне неудобно. Применить свой клинок, насмерть сжатый во второй руке, я не могла, во-первых, боясь поранить моих спутников, во-вторых, не имея возможности пошевелиться, так плотно и крепко мы были связаны. Одна из голов Горыныча, изогнувшись нырнула вниз, оценивая обстановку и стараясь понять, почему мы не желаем спуститься на землю.
— Лети к реке! — крикнула я, подумав, что в воду падать всё же безопаснее.
Горыныч парил над водой, мы тщетно пытались выпутаться под аккомпанемент — такого уже привычного — ворчания Жутикова.
— Что магией рождено, только её же и можно победить! — наконец, догадалась я. Мирра одобрительно хмыкнула.
Однако, и это оказалось не просто. Что можно придумать, что бы развязать веревку, причем, как оказалось, не имеющую узла?
— Вот если один из нас выскользнет, тогда веревка ослабнет и мы освободимся! — довольно огласила я. — Господин Жутиков, надеюсь, вы плавать умеете?
— А почему я?! — живо откликнулся Жутиков. — Вот ты-то точно умеешь!
— Но вы же мужчина и должны брать трудности на себя! — авторитетно заявила я, концентрируясь. — К тому же, страдания облагораживают!
— Вот и облагородилась бы сама!
— Нет, это только мужчин страдания облагораживают, а у женщин от них характер портится, — усмехнулась я.
— Да уж, характер у тебя и так не сахар, — привычно буркнул Жутиков, почти смирившись со своей участью.
Я закрыла глаза, сконцентрировалась, каждой клеточкой стараясь уловить магическую энергию. Сначала ничего не получалось, образ рыбки никак не хотел вырисовываться, представлялись то акулы, то медузы, то золотые рыбки из детской книжки, наконец, вспомнив аквариум, стоящий в офисе, я смогла точно представить маленькую серебристую рыбку — неона. Мгновение, возмущенный возглас Жутикова оборвался на полуслове. Внизу раздался тихий всплеск. Мы с Миррой переглянулись, подмигнули друг другу и принялись выпутываться. Через некоторое время мы тоже оказались в воде.
Но в отличье от рыбки-Жутикова, мы очутились в воде в доспехах и кольчугах, тянувших нас ко дну. Поняв, что самим нам выбраться проблематично, я мысленно слилась с водой, призывая Водяного и русалок.
— Какие гости! Римма! — довольный смех Водяного заставил меня открыть глаза.
— Спасибо, что откликнулись, — поблагодарила я, хватаясь за его руку. Две русалки поддерживали на плаву Мирру.
Горыныч, убедившись, что с нами всё в порядке, приземлился на берегу, куда и мы выбрались и уютно устроились на мелководье.
— Нам бы еще нашего третьего отловить, тоже где-то здесь плещется! — посетовала я, поведав, как обратила Жутикова рыбкой.
— Как бы его не съели, — обронила молчаливая Мирра.
— Не позволим, — весомо сказал Водяной, зачерпнул ладонью воду, что-то нашептал и отпустил.
Русалочки переглянулись и дружно нырнули в глубину.
Жутикова, трепыхавшегося и судорожно бившегося, принес старый карась, поймав за крохотный плавник.
Когда я вернула ему прежний облик, Жутиков сначала долго молчал, осматривая себя, потом пообещал припомнить мне и это. Но, увидев плещущихся русалок, подобрел и заявил, что ему необходима релаксация и вновь нырнул в воду.
— Не накупался! — иронично заметила Мирра, наблюдая за довольно плескавшимся среди хохочущих русалок, Жутиковым.
Вернулись мы на рассвете. Лагерь был взбудоражен вестью о нашем сражении за целителей и нашем же, не иначе как чудесном, спасении. Яромир в окружении ближайших советников встретил нас на посадочной полосе. Порывисто обнял меня, взглядом нашел Мирру.
— Всё в порядке, — отрапортовала я, — враг потрепан, целители отбиты, мы целы.
— Уже доложили. Так рисковать!.. Как вы их обнаружили?
— Случайно, во время дозора. Нам повезло.
— Нет, это им повезло, — возразил Яромир, провожая меня к своему шатру.
Сначала произвели разбор полетов. Князь с трудом сдерживал ярость. Ратмир, глава пеших воинов, негодуя, вопрошал у истрепанных и на скорую руку подлеченных бедолаг-целителей, что их понесло ночью, вдвоём, непонятно куда, черт знает зачем?
— Или переметнуться хотели?! — гремел он.
— Клевета! — защищал своих подопечных Дубомир, глава чародеев-целителей.
— Так какого ж рожна в ночи искали?!
— Травку одну чародейную, — признался целитель, — отвар из неё упырей отпугивает.
— Так что ж ночью-то пошли? Нечто дня не хватило? — не выдержал Яромир.
— Так на отвар только цветы идут, а они ровно в полночь раскрываются, — поддержал товарища второй.
— А поближе цветов этих нельзя было нарвать?
— Да редкие те цветы, днём с огнем не сыщешь. А здесь, вечером, человек один подошел, да сказал, что в лощине за дубовой рощей травки той не меряно видели…
— Что за человек? — встрепенулся глава дозорных.
Целители пожали плечами.
— Человек как человек…
— Кто? Чей? Какого войска?
— Сказал, что придворный маг его к нам послал, — наконец, смущенно признался старший из бедолаг.
— Амаран?! — в едином порыве взгляды устремились на Амарана.
На лице придворного мага отразилось негодование с ноткой высокомерной брезгливости.
— Глупость какая, — процедил он, — как я мог кого-то послать к вам, если сам в травах не разбираюсь?
— Так, а ну-ка, выстроить весь штат придворного мага, — распорядился Яромир.
Но осмотр штата Амарана, весьма обширного, на мой взгляд, ничего не дал. Целители не опознали, приходящего к ним посыльного.
— Нет среди моих людей переметчика! — сказал он, мне показалось, что даже зубами скрипнул. — А ты бы, Дубомир, разобрался со своими травниками. Не понятно, куда ходят, да по чьему приказу.