Так... о чем это я? Да о деньгах, тудыть их в качель. Федьке предстоит блистать, турнир фактически в ее честь, а это расходы. И не малые. Шикарный шатер в цветах контессы, несколько перемен платьев, цветы, памятные подарки, торжественный пир в честь победителя, угощение простому народу, и прочая дорогостоящая хрень. Дюк-то назначить турнир назначил, а добрую треть сего увеселения оплачивать мне. Распорядитель с самого раннего утра пригнал посыльного с описанием церемонии. В общей сложности, уже полторы сотни экю как корова языком слизнула, а это, на минуточку, годовой доход среднестатистического дворянина. А сколько еще предстоит потратить... Как говорится, у бабы не было печали — купила баба порося. Вот-вот, именно так...
Но ничего не поделаешь, может оказаться, что все это стоит того. Поэтому и ношусь как угорелый. Да и вообще, Феодора мне уже вроде как дочь, так что воленс-ноленс — обязан.
Перед обедом попытался пообщаться с Виолеттой де Комбур и прочими злоумышленниками, но ничего не получилось. Дюк попросту меня не принял, остальные чиновники только пожимали плечами. А уже после обеда, при стечении народа, злодеям торжественно отрубили головы на главной площади Нанта. М-дя... Вот как это называется?
Контессу не казнили, по ней пока велось следствие, но что-то мне подсказывает — с ней тоже не удастся побеседовать. Крепко хранятся тайны бретонского двора. Ох, и крепко... Ну да ладно...
Дел, требующих исполнения лично мной, уже не осталось, поэтому, недолго мудрствуя, закатился вместе с Логаном на берег моря, где до самого вечера валялся на попоне, попивал чудесное винцо из подвалов бастарда и лакомился жаренными на вертеле перепелами. И только когда стемнело, мы вернулись домой. Едва ополоснулся и лег, как за окошком послышалась какая-то дикая какофония. Хотел не глядя пальнуть из пистоля, но потом все же выглянул...
— Етить... — Яркая луна высветила презабавнейшую картинку. На улице, под аккомпанемент дудки и вовсе непонятного инструмента, слегка напоминающего волынку, надрывался тот самый лопоухенький Аннибал де Кевр, первый из претендентов на признание Феодоры своей Прекрасной Дамой. Надо сказать, пел он довольно отвратно, нещадно фальшивя и мерзким дискантом. Я стал подумывать, как бы поделикатнее отвадить певца, ибо спать хотелось вовсе немилосердно, но тут из окошка Феодоры вылетела ночная туфля, едва не угодив претенденту в лопоухую голову.
Все решилось само собой: де Кевр коршуном налетел на туфлю, прижал к сердцу, поцеловал и с дурным лицом умчался в ночь, как козел во время гона. М-дя...
И едва улегся... думаю, уже не надо объяснять, что дальше? Все правильно, заснуть не удалось, потому что приперся второй претендент — юный крепыш Гийом де Летелье, с группой поддержки. Этому уже аккомпанировали на барабанах, да и пел он получше, таким густым прерывистым баском.
Ситуация повторилась с точностью, правда, оный Гийом поймал вторую туфлю на лету и удалялся с достоинством, а не козлиными прыжками. Но тоже целовал и прижимал к груди. Тьфу ты, идиоты малолетние... Да и Федька хороша: нельзя же так над чувствами глумиться... Ладно хоть ночным горшком не запустила, обольстительница хренова.
Спать уже не ложился, дожидаясь третьего кандидата, и он не заставил себя ждать. Конт де Вертю приступил к делу с неюношеской основательностью. Он сам себе аккомпанировал на мандолине, и даже привлек бэк-вокал из своих пажей. Получалось у них на диво хорошо, так что очередной предмет из окошка полетел не скоро. И был уже не туфлей, а розой, обернутой в платочек.
— Ты смотри... — я даже покрутил головой от удивления, — неужто пришлись друг к другу?
Но долго размышлять над этим не стал, тяпнул стопку арманьяка и вырубился. Будет день — будет пища для раздумий. А пока... всем пока...
Утром почувствовал себя лучше — ненамного, но все лучше. Никаких путешествий на сегодня запланировано не было, поэтому день я провел дома, штудируя трактаты по проведению турниров и приобщая Феодору к сим таинствам. Все очень серьезно: одна ее ошибка или неправильно трактованное действие может привести к серьезным последствиям. А когда налетела кодла портных для примерки нарядов, я самоустранился и опять свалил на берег моря, на этот раз дегустировать сидр, пиво и устрицы с прочими морскими гадами. Но и там нашли помощники маршала турнира и два часа парили мозги, согласовывая некоторые нюансы. Впрочем, я устроил саботаж, выставив за себя отдуваться Луиджи и Пьетро.
Шебеку уже почти отремонтировали, так что сразу после турнира я собрался отбыть домой. Феодора впала в уныние, больно уже ей понравилось в Бретани и при дворе. Но тут, скорее всего, есть еще причина, и сей причиной есмь юный конт де Вертю, запавший деве в сердце. И, похоже, чувства в данном случае обоюдные. Ну... это дело такое, молодое, так сказать. В реальности ни ей, ни ему пока ничего не светит. Хотя... тут я сильно спешу...
Бастард довольно вольготно себя чувствует при отсутствии у своего папаши официальных наследников мужеского полу, но путь на трон Бретани ему пока заказан. Если не вообще заказан. Даже не знаю, что должно случиться, чтобы он там оказался. Пентьевры, вторая династическая ветвь бретонских государей, сразу встанут на дыбы, вплоть до гражданской войны. Думаю, дама де Виллекье, его мамаша, прекрасно это понимает, и не строит подобных планов. Хотя полностью отрицать такой вариант я не стану. Так вот, рано или поздно, ему станут подбирать жену. Варианты «по любви» в Средневековье случаются чрезвычайно редко; тут почти всегда исходят из финансовой целесообразности, либо из династической. Удачно женившись, можно разбогатеть и приподняться в статусе, ведь все титулы, владения, имущество и финансы переходят к мужу.
Если дело касается молодой невесты, идущей под венец первый раз, то чаще всего за нее предлагают приданое в монетах или каком-либо имуществе: тарелки, ложки, особняки и так далее. Отцы и родственники невесты, особенно при наличии в семье сыновей, владениями и титулами особенно не разбрасываются. Конечно, случаются исключения, но они только подтверждают правило. Совсем другое дело, когда повторно в брак вступает вдова. Тогда потенциальный муж получает все, что осталось оной вдове от покойного мужа.
Значит, если отсутствуют планы посадить бастарда графа де Вертю на трон Бретани, то ему будут искать жену в первую очередь богатую. С титулами у него и так все в порядке, а вот с финансами — не очень. Конечно, будет совсем неплохо, если за невестой дадут какую-нить баронию или сеньорию, но гораздо лучше, если насыплют несколько тысяч золотых монет. Вдова для него тоже вариант, но сомневаюсь, что в данном случае будут подсовывать пользованный товар. Да и не так их много, этих богатых и молодых вдов. Могу в чем-то ошибаться, но общая тенденция такова.
Если говорить о Феодоре, то она как невеста довольно привлекательна, в первую очередь с финансовой стороны. На это мы завтра всем недвусмысленно намекнем. С титулом у нее тоже все в порядке, графиня как-никак. Ну-у... с моих слов, конечно. Мало того, я озабочусь, чтобы со временем она обзавелась достойным положением при бургундском дворе. А может, и при бретонском. То есть выдать ее замуж — совершенно не проблема. При некотором допущении, даже можно и за бретонского бастарда.
Но дело в том, что абы кому я ее не отдам. И плевать на ее душевные чувства. Стерпится-слюбится. Мне как отцу гораздо виднее, что для нее будет лучше. Опять же наличие своих корыстных целей я отрицать не буду. И не только корыстных.
Престарелый титулованный богатый вдовец без наследников мужеского полу — вот наша цель. А для этого надо как можно лучше прорекламировать товар.
Вечером обошлось без серенад, а ранним утром, в сопровождении моих мосарабов и негрил, мы отправились на турнир...
ГЛАВА 18
Похожие в своих угловатых доспехах на сказочных чудовищ, дестриеры с места рванули вперед, сразу развив впечатляющую скорость. Удары копыт по утоптанной ристалищной дорожке отдались дрожью деревянных трибун. Через мгновение корончатые наконечники копий, перевитых лентами в цветах их обладателей, врезались в щиты противников и с треском разлетелись на куски. Всадник в черно-желтом сюркотте, как камень из пращи, вылетел из седла и с лязгом покатился по земле, теряя куски доспеха. Конь его противника встал на дыбы, на мгновение показалось, что седок удержится, но лопнули подпруги и Гийом де Кевр вместе с седлом грохнулся на дорожку. Навершие его штеххелма в виде лебедя, распростершего крылья, слетело с креплений и повисло на боку шлема, вызвав гомерический хохот на трибунах простолюдинов.
К бойцам мигом метнулись пажи с помощниками герольдов и утащили в шатры. Некоторое время над ристалищем стоял сдержанный гул. Через несколько минут персеваны вернулись и о чем-то доложили герольдмейстеру, после чего он отправился к маршалу турнира.
Над трибунами понеслись нетерпеливые крики.
Вдруг резко взвыли фанфары. Герольдмейстер дождался, пока стихнет рев, приосанился и речитативом заголосил:
— Аннибалу де Летелье и Гийому де Кевр присуждается поражение. Ввиду их полной неспособности продолжать состязание, я объявляю победителем сего турнира Франциска де Вертю!!!
Его слова взорвали уже трибуны знати. Сторонники искупавшихся в пыли претендентов бурно негодовали, а приверженцы графа де Вертю, наоборот, разразились ликованием.
Таким образом, не проведя ни одного поединка, оный претендент формально выиграл турнир. А я облегченно вздохнул. Турнир дело такое, всякое может случиться.
Втихомолку зевнул и скосил глаза на трибуны. Франциск, склонившись к дюшесе, что-то шептал ей. Баронесса де Виллекье, мать потенциального победителя, выглядела абсолютно бесстрастной. Ну-ну...
В отдельной ложе разместилась Феодора в окружении своей свиты — наикрасивейших девушек бретонского двора. Выглядела она шикарно — портные за ночь сотворили совершеннейшее чудо средневекового швейного искусства. Платье из золотой парчи, расшитое по лифу алыми розами с бутонами, инкрустированными мелкими лалами, просто слепило взгляд. Золотая диадема из наследства франкского посла завершала общее великолепие. Феодора пока вела себя образцово-показательно, тщательно маскируя заинтересованность, и вообще напоминала собой красивую величавую статую. Умница девочка. Нет, все-таки удивительного таланта ребенок. Горжусь!
Возле громадного шатра, выполненного в гербовых цветах виновницы торжества, суетливыми муравьями сновали слуги, сервируя праздничный стол. При взгляде на эту картинку, у меня в ушах послышался звон монет... Только сам шатер обошелся в четыре десятка экю, не говоря уже о расходах на провиант и вино. То ли дело угощение для простолюдинов — им просто закупили два десятка овец и пару бычков, и теперь без особых затей жарили на вертелах. Для них же организовали свой турнир, где два десятка молодцов стреляли по мишеням из арбалетов, а все желающие испытать силу и выиграть призы могли вволю тузить друг друга дубинками или кулаками. Чем активно и занимались.
А для общего развлечения старалась целая команда шутов. Оные состязались на ослах, а вместо оружия использовали дохлых кур и гусей. Тьфу, мерзость...
Пока я обозревал ристалище, накал на трибунах достиг своего апогея. Протестовали как простолюдины, так и знатные: все были разочарованы таким скорым окончанием зрелища. А я, наоборот, был доволен как медведь, добравшийся до меда — потому что не выспался, раны все еще продолжали донимать, к тому же зверски хотелось есть. И вообще, баловство все это...
— Нажраться хочу... — угрюмо буркнул Тук, сидевший рядом со мной. — И бабу...
— И я...
Распорядители турнира и представители сторон отправились советоваться с дюком. Только я порадовался, что все скоро закончится, как раздался рев герольдмейстера:
— Слушайте, слушайте!..
После его речи я втихомолку выругался. Потому что отдых откладывался, так как граф де Вертю любезно согласился дать утешительное удовлетворение проигравшим партиям. Сторонники де Кевра и де Летелье объединялись в один отряд числом в двадцать бойцов и должны были сражаться пешим порядком против отряда такой же численности сторонников де Вертю.
— Держи... — сунул я флягу с арманьяком Туку. — Это уже поинтереснее...
— Ага... — Скотт с наслаждением присосался к горлышку. — Все будет нормально, монсьор. Мои остолопы записались в отряд к конту, а они... ого-го... порвут всех...
— Да мне все равно, — честно ответил я. — Один хрен, бастард уже победил. А эта толкотня — лишь на потеху толпе... Эй... стой... — окликнул я слугу, разносившего лакомства по трибуне.
— Свободен! — Логан вырвал у него блюдо с сыром и ветчиной. — Прошу, монсьор...
Пока мы с Логаном и пажами удовлетворяли низменные потребности, герольдмейстер объяснял правила боя. Участники должны были биться турнирными булавами — такими увесистыми дубинами из мореного ясеня. Щиты разрешались, добивать лежачих запрещалось, употреблять иное оружие — тоже. Вот, собственно, и все правила. Ах, ну да... Виновница торжества, контесса Теодория, могла в любой момент прекратить состязание, выбросив на ристалище свой платок.
Бойцы активно экипировались в турнирные доспехи для пешего боя. Но обладателей полного комплекта таковых оказалось очень мало, тем паче посвященных рыцарей к забаве не допустили, поэтому большинство рядились кто во что горазд, а точнее — в то, что есть. Стоп... не понял... Куда смотрит герольдмейстер?
Очень интересно... Для полного триумфа требуется, чтобы партия де Вертю нагнула остальных и в данном случае. Но вот с этим-то может и не сложиться… В свое время, будучи тренером молодежной сборной, я не раз подписывал на соревнования более взрослых оболтусов, чем предписывал регламент соревнований. Делов-то — изменить возраст в заявке… Никакого мошенничества, только ловкость рук. Так сказать, все в копилку победы. Похоже, в пятнадцатом веке подобные кунштюки тоже вполне в ходу — потому что в партию претендентов как-то незаметно затесались несколько верзил явно недворянской наружности. Мало того...
— Сир... — к моему уху склонился Луиджи, — да там добрая половина — от Пентьевров. Вон Роберт де Левинь... А вон тот, усатый, если я не ошибаюсь, эскюэ графа Д'Эспине. Неладно это...
— Вижу. Только вот нахрена было с утра чеснок жрать?..
— Прошу прощения, сир… Ну так как?
— Жди пока...
Я слегка задумался. Похоже, здесь пахнет не только банальным желанием выиграть. Это уже политика. Как ни крути, бастард де Вертю представляет правящую династию. Его победа — это победа дюка Франциска. Что само по себе вторым претендентам на трон, то есть Пентьеврам — как серпом по яйцам. Но они совершают ошибку. Жирный такой косяк... И мне грех было бы этим не воспользоваться. Вроде бы и какое мне дело до бретонских интриг… но дюк — союзник, а это значит — дело все-таки есть.
— Пьетро, живо о конь, возьми пару людей с собой — и домой. Привезете мне шкатулку. Да, именно эту. Вперед...
— Что не так, монсьор? — встревожился Тук.
— Да ничего особенного, братец. Похоже, нас опять пытаются обставить как тупых маранов.
— Драться будем? — Логан со страдальческим видом повел плечами. — Я, как бы, того...
— Да и я... того... Постараемся обойтись. Луиджи, сообщи маршалу турнира, что я желаю приватно с ним встретиться. Немедленно...
Конт Генгам отнесся к моему предложению с полным пониманием. Франциска мы пока решили не информировать. Пока...
Герольдмейстер сообщил маршалу турнира о готовности бойцов к схватке. Оба отряда выстроились в две шеренги одна против другой, и под рев фанфар ринулись вперед.
Держать строй никто даже и не подумал — каждый старался выбрать себе своего соперника. Бой мгновенно рассыпался на ряд отдельных поединков.
— Придурки... — буркнул я себе под нос.
Тук меня не услышал, он вовсю болел за своих оруженосцев, действующих рядом с бастардом де Вертю. Луиджи было все равно: он пожирал глазами дам на трибунах.
Первые несколько минут было совсем непонятно, кто кого побеждает, ну а потом стало просматриваться явное преимущество партии претендентов. Почти половина их противников уже вышли из строя, то есть валялись на земле или пытались выползти из ристалища. Остальных загнали в угол и теперь слаженно, умело и методично долбили дубинами и щитами.
Вскоре из «наших» на ногах остались всего пятеро: сам бастард, оба оруженосца Логана и еще пара бойцов, мне неизвестных. Все они сражались более чем достойно, но противников было по крайней мере вдвое больше, так что исход схватки становился все более предсказуемым.