С этими приятными мыслями он и лег спать...
В восьмом часу утра его разбудил один из охранников — к сожалению, верный, но немой Мигель не мог выполнять обязанности ординарца.
— Господин Мейер! К вам пришли... Паша Крестов.
— Впусти... — зевнул Мейер, затем тяжело приподнялся и сел на краю кровати. — Ну что там —
нашли ее? — он взглянул на вошедшего Пашу и снова зевнул.
— Не было ее в поезде, — ответил Паша. — Проводница сказала, что она должна была сесть в Рязани, да так и не села.
— Черт... — выругался Мейер. Несколько секунд помолчал. — При чем тут Рязань?
— Какой-то мужчина попросил подержать место до Рязани. Отдал билет, сказал, что она сядет там. Но никто так и не сел. Я уже послал четырех ребят в Рязань.
— Вот стерва... — Мейер невесело усмехнулся. — А если ее и в Рязани нет? Что, если она просто водит нас за нос?
— Буду искать... — вздохнул Крестов.
Шел восьмой час вечера, когда Мейер вышел из гостиницы в сопровождении охранника и личного телохранителя, рядом шел и невысокий толстенький человечек. Все четверо сели в представительский лимузин, машина отъехала от гостиницы и быстро скрылась из глаз.
Десять минут спустя к гостинице подъехала «Газель». Из машины вышли три человека: парень с девушкой в фирменных синих комбинезонах и мужчина в джинсовом костюме. Девушка и парень открыли заднюю дверь, вынули две большие корзины с цветами, затем все трое прошли в гостиницу.
— Добрый вечер! — добродушно поздоровалась девушка с администратором. — Цветы для господина Мейера, в двести десятый.
— Цветы? — Женщина-администратор приподняла очки. — Мне ничего не говорили.
— Фирма «Цветочный дом», — улыбнулась девушка. — У господина Мейера будут гости. Просили доставить цветы. Вот бланк заказа... — Она протянула администратору какую-то бумажку. — Перезвоните, если хотите. Там телефон указан.
Вид документа странным образом успокоил администратора.
— Люда! — позвала она оказавшуюся поблизости работницу гостиницы. — Проводи в двести десятый. Постучи, там у них кто-то остался.
— Хорошо, Вера Федоровна, — улыбнулась работница. — Пойдемте!
Девушка и парень направились вслед за ней к роскошной мраморной лестнице. Следом, отстав на несколько метров, прошел и мужчина в джинсовой куртке.
У двери двести десятого номера работница гостиницы остановилась и постучала в дверь.
— Обслуживание! — громко сказала она.
Ее голос и стук в дверь заставили вздрогнуть сидевшего в номере охранника. Расположившись на небольшом удобном диванчике, он читал. Услышав стук, положил книгу, встал, поправил расстегнутый костюм — при этом слева под мышкой на мгновение мелькнула кобура с пистолетом. Открыв замок, распахнул дверь.
— Цветы для господина Мейера! — радостно сказала появившаяся на пороге девушка. В комбинезоне и кепке, со смешными светлыми кудряшками, она выглядела просто замечательно. Цветочница смотрела на охранника через букет и улыбалась. За ней стоял парень с цветами, еще чуть позади виднелась фигура мужчины в джинсовой куртке.
— Цветы? — Охранник с сомнением взглянул на корзины. — Да мы вроде не заказывали.
— Естественно, — согласилась девушка. — Цветы не заказывают — их дарят. Да вы проверьте — там нет никакой бомбы! — Она очаровательно улыбнулась.
— Хорошо, поставьте, — распорядился охранник, девушка и парень внесли корзины. Следом вошел и мужчина в джинсовой куртке. — От кого цветы? — Охранник придирчиво заглянул в корзины.
— Фирма «Цветочный дом», — с готовностью отозвалась девушка. — Охранники всегда такие серьезные?
— Да нет, — улыбнулся парень.
— Это хорошо. Может, дадите свой телефончик? — Она снова улыбнулась, при этом напарник незаметно ткнул ее локтем в бок. — Или жена будет против?
— Жена действительно будет против, — согласился охранник, в его голосе чувствовалось сожаление.
— Ну, ладно. Пожалуйста, распишитесь вот здесь... — Она подала охраннику бланк заказа и авторучку. — Спасибо. Пока! — Цветочница помахала охраннику ладошкой и вместе со своим компаньоном вышла из номера. Охранник закрыл дверь, при этом почему-то не обратил никакого внимания па мужчину в куртке — тот стоял чуть в стороне у шкафа, спокойный и молчаливый. Его взгляд был неестественно пуст — казалось, человек о чем-то задумался.
Закрыв дверь, охранник снова проверил цветы, на этот раз очень тщательно. И, лишь убедившись, что все в порядке, снова сел на диванчик и продолжил читать книгу. Вошедший в комнату мужчина продолжал неподвижно стоять у шкафа.
Так прошло несколько минут, охранник зевнул. Взглянул на часы, зевнул еще раз. Перевернул страницу. Вчитался в текст, потом тряхнул головой — глаза слипались. Подумав, он лег на диванчик, опершись головой о мягкий подлокотник. Несколько минут читал, держа книгу перед собой, потом опустил ее на грудь и закрыл глаза. Пару минут спустя послышался тихий храп...
Лишь после этого неподвижно стоявший незнакомец позволил себе пошевелиться. Посмотрев на спавшего охранника, он спокойно прошел в соседнюю комнату, его не было несколько минут. Вот он
вышел из нее и направился в кабинет Мейера. Там он задержался дольше — прошло не меньше пяти минут, прежде чем таинственный гость вышел из кабинета. В руках у него был ноутбук. Охранник по-прежнему спал. Взглянув на него, незнакомец достал из кармана целлофановый пакет, спрятал в него ноутбук. Затем открыл дверь и спокойно вышел из номера. Тихо щелкнул замок, наступившую тишину нарушало лишь тихое похрапывание охранника.
Разбудил его стук в дверь. Он торопливо вскочил, книга упала на пол. Подняв ее, положил на диван, быстро одернул костюм. И только после этого открыл дверь.
— Спал? — не столько спросил, сколько констатировал вошедший в номер Мейер. Следом тенью скользнул его телохранитель Мигель — сухощавый темноволосый мужчина лет сорока, с тонкими усиками и едва заметной улыбкой на смуглом лице. Следовавший за ним охранник взглянул на своего проштрафившегося коллегу и осуждающе покачал головой. Последним, закрыв за собой дверь, вошел толстенький человечек.
— Задремал немножко... — пробормотал парень, понимая, что отпираться бесполезно.
— Я так и понял... — Мейер пребывал в хорошем настроении, поэтому не был склонен сердиться. — Что за цветы?
— Вам прислали, — развел руками тот. — От фирмы какой-то. Я думал, вы знаете. Я проверил, все чисто.
— Я ничего не заказывал... — нахмурился Мейер и прошел в свой кабинет. Пару секунд спустя оттуда послышалась его ругань.
Побледневший охранник вбежал в кабинет и остолбенел.
В кабинете царил беспорядок. Шкафы и ящики стола оказались открыты, прямо на полу валялись костюмы Мейера и выпотрошенный чемодан. Из приоткрытой форточки тянуло ветерком. Парень тяжело сглотнул.
— Здесь стоял ноутбук — где он? — Мейер похлопал ладонью по столу. Потом подошел к чемодану и поднял его: — Здесь, под одеждой, лежали деньги — десять тысяч евро. Где они?
— Я не знаю... — бледный охранник непонимающе смотрел на учиненный в комнате беспорядок. — Наверное, кто-то забрался через форточку...
— Но почему он забрался?! — Мейер раздраженно швырнул чемодан на пол. — Можете вы мне это объяснить? Вы, тупой русский Иван?! Для чего вас сюда поставили — спать?!
Охранник ничего не ответил. Рядом появился его напарник.
— Вон отсюда! — не произнес — прорычал Мейер. — Оба! Ваше охранное агентство заплатит мне за причиненный ущерб!
— Господин Мейер... — попытался было что-то сказать второй охранник.
— Вон! — рявкнул Мейер, тот попятился и вслед за своим коллегой выскочил из кабинета.
— Что случилось, Вольф? — спросил его вошедший толстенький человечек. И замер, увидев открывшуюся ему картину.
— Случилось то, Валентин, что меня обокрали! — Мейер стоял посреди кабинета и мрачно взирал на учиненный в его владениях погром. — Проклятая страна, проклятые люди! — Он подошел к креслу, сел. Устало провел ладонями по лицу.
— И что украли? — снова поинтересовался Валентин.
— Мой ноутбук. Деньги. На деньги мне наплевать, но в ноутбуке вся моя переписка. Там масса ценных сведений — что будет, если все это попадет в руки к моим врагам?
Валентин огляделся, задумчиво почесал подбородок. Его взгляд упал на открытое окно.
— Вольф, если это обычный «форточник», то не все так страшно. Надо сообщить о краже Кре- стову — он наверняка сможет выяснить, кто это сделал, и вернет вам компьютер. Это его район, он в курсе всего, что здесь происходит.
— Ну, так звони ему... — раздраженно пробормотал Мейер.
Основа магии
Мы СИДЕЛИ В ДОМЕ У СЕРГЕЯ. ВСЕ ВМЕСТЕ!
Сергей, Вика, я и моя Ольга. Глядя на Олю, я улыбался — она у меня умница. И с ролью своей справилась просто замечательно. Вот только охранника того клеить начала зря — это уже лишнее.
Компьютер Мейера стоял на столе. Вход окапался закрыт паролем, однако Сергей сказал, что то не проблема.
— Разберемся, — уверенно заявил он. — Главное, что ноутбук у нас в руках.
— Я одного не поняла — как ты его усыпил? — просила Ольга, с интересом глядя на Сергея. Мне этот интерес не понравился. Впрочем, сам виноват — зря я ее позвал. Просто, когда сегодня утром планировали эту операцию, лучшей кандидатуры на роль девушки-цветочницы не нашлось. А уж теперь от Ольги не отвертеться — это я знал точно.
— Это что-то вроде гипноза, — ответил Сергей. — Бессловесная суггестия, плюс некоторые уловки работы с вниманием.
— Но ты же стоял у двери, когда мы уходили. Неужели он тебя не заметил? — вновь спросила Ольга.
— Он видел лишь то, что я позволял ему видеть. Меня для него просто не существовало.
— Здорово! А этому можно научиться?
— Можно, Оля. Но очень сложно. Мне понадобилось двадцать лет.
— Ого! Это мне тогда уже будет за сорок... — Она была явно разочарована.
— Ну, не все так плохо. Двадцать лет — это я малость загнул. При усиленной практике уложишься лет в пять-десять. Разумеется, здесь многое зависит и от личных талантов.
— Пять — это уже терпимо, — несколько оживилась Ольга.
— Черт, не пускает... — не без досады произнесла Вика. Все это время она пыталась залезть в ноутбук Мейера, но на экране упрямо всплывало предложение ввести пароль. — И как нам залезть внутрь?
— Вика, я в этом тоже не очень разбираюсь... — Сергей повернул ноутбук экраном к себе. — Сегодня уже не будем его мучить, а завтра утром схожу к одному приятелю — он в этом деле бог. Будем надеяться, что здесь есть что-то ценное. — Сергей отключил ноутбук.
— Сергей, а с чего вообще начинается магия? — спросила Вика. — С чего надо начинать?
— Начинать надо с себя, — ответил тот, отодвинув ноутбук в сторону. — Просто все мы в своем исходном состоянии — я имею в виду не момент рождения, а тот возраст, когда начинаешь задавать себе вопросы, — являемся удивительно безобразными существами. Мы просто не представляем, сколько в нас глупостей, сколько грязи. И магия на этом этапе — это не приобретение чего бы то ни было, а избавление от того хлама, что мы накопили.
— И что ты считаешь хламом? — поинтересовался я.
— Все, — ответил Сергей. — Может, я несколько категоричен, но в целом все так и обстоит. Наше сознание настолько замусорено, что мы уже и не помним, что это такое — быть чистыми. Рождаемся мы чистыми, но уже с первых месяцев нас начинают приучать к тому, чтобы мы стали «нормальными» — в кавычках — людьми. Нам объясняют, что хорошо, а что плохо, как нужно себя вести, какие идеалы исповедовать. Все бы ничего, но эти установки становятся цепями на наших ногах. Сейчас, например, вовсю развивается западный культ потребления и самости. А это значит, что грязи в людях становится только больше. Посмотрите на все эти реалити-шоу, где главная задача — выжить самому, съев своих конкурентов. А реклама, уверяющая, что, если ты купишь такой-то товар, то станешь лучше остальных? Ведь так и говорят, открытым текстом — ты лучше, у тебя превосходство над остальными. Но лучше кого ты будешь? Почему? Какое превосходство? Над кем? Культ потребления, культ самости тем и страшен, что уродует человека, искажает его сознание. Человек, сущностью жизни которого является стремление к истине, к образу богочеловека, становится послушным зомби. И избавиться о той грязи, которая в нас накапливается уже годам к двадцати, очень трудно.
— Сергей, это все слова, — разочарованно протянул я. — Лекция о вреде курения. Ты можешь сказать конкретно: вот есть то-то и то-то, оно плохое, от него надо избавиться. А вот это нужно сохранить, и так далее? То есть просто и наглядно?
— Могу, конечно. Одной из первых задач, с которой сталкивается маг, является избавление от эмоций. В данном случае все проявления наших чувств можно условно разделить на собственно чувства и эмоции. Здесь чувства — это истинное восприятие. Например, ты смотришь на море и чувствуешь радость. Это — истинное чувство. Но вот если ты будешь смотреть на море и от избытка чувств прослезишься, то это уже будут эмоции. Разница между чувствами и эмоциями находится на уровне потоков энергии: чувства — это принятие энергии, а эмоции — выдача ее вовне. Для нас здесь самое главное в том, что весь мир построен так, чтобы провоцировать нас на всплески эмоций. В трансерфинге структуры, провоцирующие нас на выдачу энергии вовне и забирающие эти энергетические всплески, называют маятниками. Еще их называют эгрегорами. Кастанеда говорит об энергетических паразитах, этаких монстрах, пожирающих нашу энергию. Подобных подходов придерживаются и Хакеры Сновидений — они считают, что в наше сознание встроены чужеродные корректирующие вставки, модифицирующие наше поведение. Какую бы модель мы ни применяли, суть одна и та же: нас постоянно доят, из нас постоянно вытягивают энергию. Мы для этих сущностей — просто энергетические дойные коровы, не более того.
— Ой, жуть какая... — даже засмеялась Ольга, ее глаза весело блеснули. — Сергей, а что это за трансерфинг? И кто такие Хакеры Сновидений?
— Трансерфинг реальности, — поправил Сергей. — Это очень неплохая система, позволяющая самому выбирать свою судьбу. То есть с минимальными усилиями получать все, чего ты хочешь. Автор этой системы — Вадим Зеланд. Точнее, он получил это знание во сне, поэтому сам себя автором не считает. Хакеры Сновидений — одна из многочисленных групп исследователей, занимающихся изучением мироздания. Карлос Кастанеда — американский писатель, автор серии книг о магии. Знающих людей очень много, и у всех можно взять что-то ценное.
— Понятно, — ответила Ольга. — Ну, так что там дальше с нашими монстрами?
— Монстры живут и процветают, — улыбнулся Сергей. — Как я уже упомянул, они всеми силами пытаются вытянуть из нас энергию. И делают это, играя на наших чувствах. Разозлило тебя что-то — знай, что тебя сознательно провоцируют на эмоциональный взрыв. Кричишь ты от восторга на футбольном матче — то же самое. При этом для любого маятника — так эти структуры называют в трансерфинге — безразлично, как ты относишься к конкретной вещи. Ты можешь ее любить, можешь ненавидеть. Суть одна и та же — ты вкладываешь в отношение к этой вещи свою энергию. Маятник тем и характерен, что ему без разницы, с какой стороны его подталкивают. Взять хоть нынешний всплеск национализма в России — это типичный маятник. Кто-то ненавидит всех, у кого темный цвет кожи. Другие, напротив, яростно обличают скинхедов и иже с ними, ратуя за мир и дружбу между народами. Но что на деле? А на деле те и другие просто раскачивают маятник, каждые со своей стороны. Чем больше в прессе говорят о скинхедах, тем больше людей подключается к маятнику с обеих сторон, тем больше энергии он получает. А значит, тем чаще будут происходить нападения на людей с другим цветом кожи. И так происходит едва ли не со всем, с чем мы сталкиваемся. Смотришь ты фильм в кинотеатре, а рядом кто-то постоянно шелестит бумажками, что-то жует. Это тебе мешает, ты злишься. И чем больше ты злишься, тем сильнее становятся хруст и чавканье. Наконец, когда тебе этот шелест окончательно надоедает, ты высказываешь этому человеку все, что о нем думаешь. Даже если на этом все прекратится, маятник уже получил от тебя свою порцию еды. Если же чавкающий человек просто пошлет тебя по всем хорошо известному адресу, это может перерасти в драку. В итоге получаем синяки, шишки, милицию, недосмотренный фильм. А наши монстрики удовлетворенно потирают лапками свои толстые лоснящиеся животики — они сыты. И хуже всего то, что люди просто не осознают присутствия этих сущностей. Нам кажется, что это наша злость, наше возмущение, тогда как на деле все эти чувства нам навязаны. Нас сознательно провоцируют, и мы раз за разом «ведемся» на эти провокации.