Больные выздоравливают сами. Если того хотят! Но купец без сознания лежит.
В этом случае есть только одно средство.
Оттолкнув от себя полную тарелку, Каперед резко встал. Лавка закачалась на неровных ножках, но не упала. Все, кто был в это время в таверне, испуганно отвернулись в противоположные стороны. Они не хотели смотреть на знахаря.
Каперед пошел к выходу и сказал своим спутникам:
— Идемте!
Дорога к лечебнице была как в тумане. Каперед не помнил, как добрался до храмового комплекса. Он лишь заметил, что его спутники вымотаны и тяжело дышат, как после долгого бега. Сам знахарь чувствовал себя превосходно, раз решившись он мог идти вперед, пока не уткнется в непробиваемый гранит.
И даже камень можно подвергнуть воздействию. Но сейчас не время работать умом. Грубые, но эффективные действия требуются.
Ворвавшись в лечебницу, Каперед отмахнулся от жрецов и направился к больному. Состояние того не изменилось.
— Горячей еды! Суп из птицы, немедля! — распорядился Каперед.
Он был в своей стихии, повелевал служителями лечебницы как сотник, командует новобранцами. Пришло время кое-чему поучить этих дикарей. Пусть взглянут на работу мастера.
Это, конечно, не трепанация, но работа тоже сложная. Ведь Каперед рисковал всем: статусом, знаниями, жизнью. Если купец умрет, после употребления снадобья, не заниматься знахарю своим ремеслом. И речь даже не о казни, такого позора он сам не переживет.
По крайней мере, так мыслил Каперед, оказавшись под действием своего снадобья.
Из рюкзака он взял воронку, вставил ее в рот купцу. Сделать это было не сложно, не пришлось разжимать сведенных челюстей. Передние зубы у больного отсутствовали, конец воронки вошел идеально.
Снадобье тоненькой струйкой полилось в рот больному. Каперед считал каждую каплю, чтобы не ошибиться с дозировкой… и не потратить лишнего. Палача он заставил массировать гортань больного, чтобы тот не захлебнулся.
Дыхание купца не изменилось, следовательно жидкость не попала в легкие. Это могло бы его убить. Ведь в таком состоянии рефлексы тела могли и не заработать.
— Замечательно, — сквозь зубы сказал Каперед. — А теперь теплый компресс на живот!
Грелку уместили в нужное место. Каперед вздохнул с облегчением.
— Ждать.
По его оценкам прождать придется полчаса, затем наступит облегчение больного. Выразится оно в расслаблении тела. Снадобье действует так, что на бодрствующего оказывает стимулирующее воздействие, а на немощного — как усыпляющее. Этим зельем приносится облегчение неизлечимым, но оно не действует так необратимо, как иные средства из коллекции Капереда.
Мягкое и тонкое, капли снадобья оцениваются на вес золота.
Вокруг больного столпились служители, палач продолжал придерживать грелку и по указке знахаря массировал ему живот.
— Слегка, не причиняя боли, лишь для стимуляции токов. А вы! — он обратился к служителям. — Расступитесь! Вы лишаете больного дыхания!
Варвары послушно разбрелись в стороны. Действия иноземного знахаря казались самыми обыкновенными, не вызывающими доверия, но говорил и действовал он так уверенно, что никто не стал с ним спорить.
Это часть лечения. Лекарь должен верить в то, что делает. И тогда его уверенность передастся больному. И если существуют какие боги, они услышат мольбы несчастного, помогут ему в избавлении от недуга.
Вскоре он заметил изменения. Члены немощного начали расслабляться, физис организма приходил в норму. Токи его тела восстановились, и он готов был принять пищу.
Проверив зрачки, Каперед убедился, что состояние больного улучшилось. Теперь они не были расширены, но не реагировали на манипуляции знахаря. Это плохой знак, но Каперед не беспокоился.
Сердце билось, кишечник бурлил. Пора приниматься за кормление больного.
Капереду передали миску с теплым супом. Он потребовал только бульон, впрочем, жрецы и сами знали, что ему требовалось
Влив бульон таким же образом как снадобье, Каперед распорядился принести жаровню.
— Теперь остается только ждать. Я вернусь утром, взгляну на результат. Изменений не последует ранее, чем взойдет солнце.
Они могли последовать, но в таком случае Капереда все равно выдернут из кровати. Так чего же беспокоиться?!
Теперь он почувствовал, что смертельно устал. Период активности сменился безумной усталостью. Под конвоем раба и палача знахарь вернулся в дом Астаниса.
Там ему выделили небольшую каморку, принесли ужин, к которому Каперед не притронулся. Зашло солнце, люди отправились в кровати, но еще долго не могли уснуть. Любопытство разбирало всех, кроме самого виновника. Каперед уснул мгновенно, пелена сна отбросила шум большого дома: приглушенные голоса рабов, лай собак и ржание коней, скрип дерева и песни насекомых.
Солнце не торопилось вернуться в мир, вынуждая людей ворочаться. Беспокойный сон не шел им на пользу. Новость о иноземном знахаре распространилась по городу подобно пожару и обросла легендами, как и положено всем новостям.
Глава 4
Ночь прошла спокойно. Каперед хорошо отдохнул и пошел в лечебницу. Рабы, занятые утренними делами, почтительно приветствовали лекаря и спешили убраться с его дороги. Лишь бы не проклял, знахарь чужеземный.
Сам Каперед более не испытывал вчерашнего подъема, но и страха тоже не было. Вот уж удивительно.
Ночь прошла, никто его не выкинул из кровати. Значит, состояние купца не ухудшилось. Было бы еще улучшение.
Не дожидаясь Темия, Каперед направился в лечебницу. Он плохо помнил, где она находилась, вчерашний день был как в тумане. Но ориентироваться в варварском городе легко — вот деревья, среди них храм, где-то здесь и дом больных.
У входа в лечебницу собрались жрецы, лица их были бледны, глаза запавшими. Они походили на умирающих или больного купца. Каперед отметил это сходство и усмехнулся.
Жрецы просто не выспались, а выглядели как умирающий. Это навело Капереда на одну мысль. Пока еще подозрение. Отбрасывать его он не стал.
Обменявшись приветствиями со жрецами, Каперед вошел в лечебницу. Он узнал, что всю ночь с больным Зижавом находился тот или иной служитель. И даже сменившись, они отказывали себе в возможности поспать. Так возбуждены были, что сон просто не шел к ним. Вот и маялись несчастные.
За ночь произошли изменения, видимые лишь для тех, кто занимается лечением. Зижаву вернулся румянец, его лицо приобрело естественный оттенок. Как и говорил Каперед, токи организма пришли в норму. Его физис восстановился. Скорее всего это временно, ведь Каперед устранил не причину, но следствие недуга.
Впервые за прошедшие месяцы больной дышал глубоко, словно крепко спящий человек.
В общем, на лицо явные признаки улучшения. Осталось лишь дождаться, когда Зижав придет в себя.
Услышав это, жрецы вытаращили глаза на чужеземца. Невероятно, что за одну ночь возможны радикальные изменения. Жрецы уже похоронили Зижава. Но Каперед стоял на своем и потребовал еще бульона и легкого вина.
— Наверняка у вас есть этот напиток. Но ни в коем случае не разбавляйте его водой! И не добавляйте меда, тащите таким, каким его храните. Не больше вот этой пиалы, будет достаточно.
Жрецы исполнили указания и собрались вокруг кровати больного, ожидая или чуда, или реальности.
Угли в жаровне давно остыли, Каперед приказал от нее избавиться и отворить двери в лечебницу. Не обращая внимания на стоны остальных немощных, он дождался пока в помещении станет свежо. Утренняя прохлада помогает избавиться от недугов, что человек тащит с собой из страны снов.
Рядом с ним стояла пиала с вином, миска бульона и ведерко холодной воды. Каперед намочил тряпку, ожидая, что с минуты на минуту Зижав очнется.
Так и произошло.
Веки его дрогнули, губы резко сжались. Зижав сделал глубокий вдох, словно намереваясь ухватить что-то, чем дышал во сне. Но вокруг был лишь прохладный, свежий воздух утра, еще не напитанный солнечной энергией.
Жар, съедавший больного, вынужден был отступить.
Промокнув лоб больному, Каперед помог пробудиться ему. Зижав открыл глаза и взглянул на своего спасителя.
Взгляд больного был свежим, осознанным. Он попытался что-то сказать, но горло пересохло. Каперед помог ему приподняться, выпить прохладного вина. Не следовало давать горячительный напиток да еще неразбавленный, это могло пробудить болезненный жар. А что еще мог дать Каперед больному? Эту воду? Неизвестно, что за демоны мочились в нее. Зерновая брага так же не годилась, слишком груба она для нежных внутренностей немощного.
Не обращая внимания на жрецов, сбежавшихся отовсюду, Каперед накормил больного и дал ему полчаса на отдых. Тот не уснул, взгляд его оставался ясным. Странно, обычно после первого пробуждения следует легкая дрема — целительное средство. Этого не было, и Каперед отметил про себя этот факт.
Варварские жрецы отвели чужеземца в сторону и принялись забрасывать его вопросами. Они хотели знать, в чем заключен секрет его лечения.
— Секрета нет, как нет и лечения, — сказал Каперед, жестом заставляя их замолчать.
— Но он очнулся!
— Так и есть, но он все так же нездоров. Причина его недуга никуда не делась. Я провел эти манипуляции лишь для того, чтобы вернуть его сознание. Он будет воспринимать все вокруг, ясно отвечать на вопросы и память его будет цела.
Каперед не стал отвечать на вопрос, зачем он сделал все это. Еще не пришло время говорить истину.
— Прошу вас, коллеги, через час позвать в лечебницу благородного сына Верея. И оставьте меня наедине с недужным. Я должен кое о чем его расспросить.
«Надеюсь, — подумал Каперед, — они не решат, что я пытаюсь внушить Зижаву, что говорить Астанису.»
Это могло бы разрушить все предприятие.
Прошло время, Зижав находился в удовлетворительном состоянии. Все отмечали ясность его сознания, и по просьбе Капереда воздерживались от вопросов о болезни.
У входа в лечебницу собралась большая толпа. Как предполагал Каперед, сюда пришел не только Астанис с верными телохранителями. Были тут и представители иных семейств, являющиеся к тому же судьями.
— Уважаемые общинники, — обратился к ним Каперед, выходя из лечебницы. — Прошу вас дождаться, когда мы поможем купцы выйти на улицу. Он попытается сделать это самостоятельно, но, боюсь, долгое пребывание в лечебнице сказалось на нем. Запаситесь терпением.
Толпа загудела, но все понимали, что три месяца без движения, страшное истощение не проходят мгновенно.
Варвары громко обсуждали, что должно произойти. Они уже знали, что Зижав очнулся и даже разговаривает. Но действия чужеземца вызывали тревогу. Жрецы хранили упорное молчание, полностью доверившись Капереду. Это только больше смущало варваров.
Толпа охнула и замолчала, когда увидела бредущего к ним человека. Каперед был удивлен, что Зижав сам смог встать на ноги и добраться до выхода. Он опирался на палку, но шел сам!
— Демоны подземного мира! — тихонько воскликнул Каперед. — Этот человек выплавлен из железа!
Поразительная живучесть. Возможно, он в состоянии побороть болезнь.
— Приветствую вас, — прошептал Зижав, увидев собравшихся патрициев.
Его голос был слаб, но в воцарившейся тишине все его слышали отчетливо.
— Прошу сохранять молчание! — сказал Каперед. — Ему тяжело говорить.
— Вот еще, — фыркнул купец и попытался сдержать кашель.
Казалось, даже птицы умолкли и с любопытством взирали на собравшихся у лечебницы людей. Вдоль ограждения стояли отцы благородных семейств, за ними их телохранители и клиенты, воины и рабы; у здания лечебницы десятка два жрецов и служителей; в центре на открытом месте — Зижав, а справа от него в шаге сам Каперед.
Каперед пристально смотрел на больного, видел признаки слабости, но не пытался помочь.
Этого человека на ногах держала гордость.
— Отец мой, Астанис, — обратился к нему Зижав.
Из толпы, пройдя ворота, вышел сын Верея. Он подошел к купцу и осторожно обнял его. Толпа охнула и заткнулась, повинуясь жесту Капереда. Он как корифей, руководил этим хором патрициев и клиентов.
— Вир, я счастлив видеть тебя в здравии.
— Прошу выслушать меня. Сей муж, — купец указал на знахаря, — прояснил природу недуга моего. Историю начать следует еще в родном доме, среди духов моих предков…
Над родом Зижавов тяготел страшный рок. Многие в округе знали о нем, это никого не удивило. Купцам страшно везло! И завистливые боги начали карать семью за удачливость.
Каперед не верил в человеческую сущность богов, но знал, что удача ходит об руку со страшными невзгодами. Сам он прошел через это и убедился в справедливости утверждения.
Десять лет назад, говорил купец, его дядька по отцовской линии — а родство у варваров с правого берега Соуна передавалось по отцу, — начал страдать подобной же болезнью. Симптомы аналогичны: нарушение сна, беспокойство, видения, паника, а затем истощение и безразличие ко всему, итог — смерть. Таково течение болезни. Ни знаменитые знахари, ни паломничества к святым местам не могли излечить его дядьку.
Во время разговора Каперед узнал много интересного о культовых местах Вангинов. Что это за места, где они расположены, и — что было до них!
Дядька умер и злой демон набросился на другого члена семьи, его младшего брата. Отец купца, волею богов, оказался обойден болезнью, но она настигла его сына — страшное наказание. Так бы и умер наследник, а его отец не знал бы об этом.
— Муж Каперед прояснил мне, что болезнь неминуемо настигает всех потомков рода моего. Такова цена за успех. Мы лишаемся сна! Счастье моей семьи лишает нас сна! От этого мы умираем!
— Потому он искал забвения, выпивая брагу и истощая организм. Но сон… это тайное для нас явление.
— Нет твоей вины, названный отец, — говорил Зижав, обнимая Астаниса, — в моем недуге. То злой рок, гневная воля богов. Не миновать мне ее. Я благодарен тебе за гостеприимство и прошу лишь о помощи. Я хочу вернуться домой, чтобы умереть в родном доме.
Астанис расплакался и заверил, что непременно окажет ему помощь. Они сошлись на том, чтобы не сообщать патриарху рода о недуге сына.
Каперед мысленно посмеялся, услышав это. Как гостеприимный хозяин, Астанис должен был незамедлительно сообщить отцу рода Зижав о немощи их наследника. Из страха ли, из-за других каких стремлений, но Астанис не послал гонца на север.
Однако, это не касалось знахаря. Он помог сохранить Астанису статус, вернул уважение семье Немея и теперь мог отправляться на север в земли Вангинов, сопровождая купца в его последнем пути.
— Я постараюсь поддержать его состояние, но ничего не гарантирую. Разве способен человек идти против воли богов?
— Мы будем молить их о милосердии, — сказал Астанис во всеуслышание, — пусть позволят вернуться Виру Зижаву домой. И пусть спокойным будет его путь!
Патриции, собравшиеся у лечебницы громко подтвердили это клятвой. Каперед вздохнул с облегчением. Миновала самая страшная минута.
Он не вылечил купца, не в его власти вернуть ему покой. Он мог лишь на время погружать его в глубокий сон, чтобы тот на следующий день вновь оживал. Но долго ли будет он в сознании, не ясно. Каперед решил, что как только бессонница усугубится, он вновь применит свое снадобье.
А для этого требуются ингредиенты и аламбик. И можно будет отправляться в путь. По дороге к древним храмам, развалинам утерянной цивилизации и их знаниям!
Все-таки Каперед испытывал удовлетворение, что смог помочь варварам.
Сборы в дорогу были недолгими, знатный варвар спешил отправить дорогого гостя домой. До того момента, как он помрет. Эскортом он выделил два десятка пехотинцев и одного всадника — своего младшего сына Лимея.
— Его братья понадобятся мне в ближайшее время, — объяснял Астанис больному купцу. — А вот он, может отправиться с тобой. Для него это будет хорошим опытом.
«А еще он сможет потом убедить патрициев, — подумал Каперед, — что в смерти гостя нет вины семьи Немея»