— Поедем, там самое интересное начинается, — кивнула мать, возвращая арбалет Ройле. — А ты освежуй тушу: я хочу на обед парного мяса.
* * *Ночью главнокомандующий Бран очень плохо спал, его мучили кошмары. Как будто он тонул в черной холодной крови, соленой и горькой. Кровь заливала горло и ноздри, липла изнутри к глотке, лорд Бран задыхался, бился и наконец проснулся мокрым от пота и на сбитых простынях.
Сам не понимая почему, Бран вдруг понял, что ему необходимо переговорить с Роландом. Лорду главнокомандующему не нравилась идея с опережением врага. Наоборот, он считал, что следует объединить силы с Приморьем и организовать оборону. Развязывать первыми большую войну значило подвергать всю страну серьезным испытаниям. Лорды рвутся в бой, но каково придется их ленникам и простым селянам? Да и горожан обложат дополнительными налогами, в том числе самым страшным — придется отдавать своих сыновей в войско.
Над башнями дворца блестели мелкие звезды. Двор только что покинула королевская охота. Бран поднялся с ложа, прислушиваясь к затихающему цокоту копыт и гулу голосов.
Он и Роланд остались в городе проводить подсчет сил в армии. Роланд весь горел от возбуждения, а Бран никак не мог успокоиться. Возможно, сказывалась возрастная разница почти в пятнадцать лет, а возможно, что Бран водил войска в битву на рубежах Пустоши, где навидался войны во всей ее беспощадности что к ратникам, что к мирным жителям.
Роланд же ковал свою славу рубаки в стычках с разбойниками и залетными отрядами из королевства Лугайда. С обеих сторон это были юные горячие сыновья лордов, грезившие легендарными подвигами героев из баллад и легенд. Умирали они быстро и весело, а отцы с обеих сторон закрывали на эти смерти глаза: мирный договор считался нерушимым. Но в сердцах копилась черная ненависть, от которой они гнили заживо, превращаясь в переполненные ядом пульсирующие сосуды, грозящие взорваться в любой момент.
Бран подошел к зеркалу и пощупал лицо. Под глазами наметились круги, веки отекли, борода свалялась. Лорд главнокомандующий позвал слугу, и тот помог ему привести себя в порядок.
Прихватив одного караульного из дворцовой стражи, Бран набросил на плечи теплый плащ и вышел через черный ход в ночь. До казармы было минут пятнадцать быстрым шагом, ее здание виднелось через площадь. Сапоги Брана и караульного чавкали по размытой дождем дороге. На площади грязи не оказалось, и идти по тщательно уложенным кирпичам из обожженной глины было гораздо удобнее.
Город спал. Посередине площади Бран на секунду остановился, захваченный этой тишиной: отсутствие привычных днем звуков особенно остро ощущалось на открытом месте. В воздухе собирался предрассветный сырой туман. Мужчины пересекли площадь, и вдруг где-то недалеко в переулках вскрикнула женщина: пронзительно, коротко, отчаянно. Крик сразу же оборвался.
— Скорей! — велел стражнику Бран, и они бросились туда, оставляя за спиной огромное серое здание казарм и гостеприимные фонари у входа, под которыми дежурили шесть гвардейцев.
Караульный бежал быстрее: он свернул за угол, и лорд Бран остался один среди темноты и нависающих крыш. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Бран тоже свернул за угол, но топот караульного доносился уже из-за следующего поворота. Лорд прибавил ходу, но вдруг запнулся — грудь ужалило пронзительной болью.
Бран вскинул глаза и увидел, что сверху, на одной из крыш, виднеется черная тень. Лорд провел рукой по груди, и его пальцы погрузились в мягкое и теплое. Тень слетела вниз, и грудь снова свело невыносимой, обжигающей болью. Бран закричал, но услышал лишь чье-то булькающее хрипение. Мир завертелся и стянулся в одну огненную искру, которая тут же погасла.
* * *Роланд сладко спал, обняв подушку, и грезил во сне о белоснежных конях, великих победах и юных принцессах, выстраивающихся в очередь, чтобы бросать ему платки с инициалами. Разбудил его отчаянный стук в дверь.
Едва не свалившись с постели, Роланд рявкнул, продирая глаза:
— Кто еще там?!
В дверь ввалился его оруженосец Палли — высокий рыжий парень, чье лицо густо усеивали крупные конопушки.
— Лорд Бран найден мертвым в Конюшенном переулке! — выпалил Палли, в ужасе глядя на своего милорда.
— Что?
Роланд не мог поверить. Он метнулся к Палли и схватил того за плечо. Оруженосец сбивчиво стал рассказывать подробности, но Роланд уже не слушал. Схватив верхнюю рубашку, он бросился прочь.
Казарма была ярко освещена, и в проходном зале собрались все гвардейцы, которые на тот момент находились на местах. От гула голосов дрожал воздух, факелы пылали. Роланд растолкал всех и вышел к лежащему на расстеленном плаще телу. Вглядевшись в желтое лицо с остекленевшими глазами, с трудом узнал Брана.
Присел на корточки и почувствовал, что его мутит. Горло лорда главнокомандующего было ловко перерезано одним узким, ровным, но очень глубоким разрезом — клинок рассек кожу, мышцы и вскрыл гортань. И все это, судя по относительно ровным краям зияющей раны, с одного удара. На груди трупа было еще две раны. Первая выглядела как удар кинжалом и находилась чуть левее грудины.
Осторожно разведя пальцами окровавленную дыру на котте и нижней рубахе, Роланд всмотрелся в нее. Разрез шел сверху. Видимо, нож не всадили в упор, а метнули — он вошел в плоть сочным ударом, и сначала Бран, вероятно, даже не понял, что произошло. Вторая рана была ужасна: тяжелое лезвие, вероятней всего палаш, вломилось в тело, рассекло кожу, сокрушило ребра и превратило легкие в фарш. Клочья легких, вытянувшиеся за выходящим клинком, налипли на одежду вокруг раны. Удар был смертельным, вполне достаточным, чтобы Бран сразу умер на месте. Зачем же было перерезать ему горло?
Роланд поднялся с колен. Его все сильнее мутило от того, насколько страшные раны нанесли лорду Брану, который был его начальником много лет и фактически растил из него командира и воина. Но гораздо хуже было то, что все произошло едва ли не в нескольких шагах от казармы королевских гвардейцев и в ужасающей близости от дворца.
— Объявляй тревогу.
Роланд перевел взгляд на Гордого Ворона, который в полной экипировке стоял у тела. В эту ночь Гордый возглавлял отряд постовых. Когда в переулке послышался шум, Гордый Ворон послал двух гвардейцев на проверку, он же и поднял на ноги всю казарму.
— Я уже разослал отряды на поиски убийцы, — вытянулся в струнку Ворон. Лицо у него было серьезным, без обычных ужимок. — И хотел…
— Да? — спросил Роланд.
— Как такое может быть? — не выдержал Ворон. — Ведь в центре города убили! И такого опытного воина! Почти у меня на глазах…
— Не знаю, но надеюсь, мы этого оборотня изловим, — мрачно ответил Роланд. — Палли, пошли гонца к Эннобару на охоту.
— Эннобар будет впечатлен, — заметил Гордый Ворон, глядя на окровавленный труп. — Я сам до сих пор под впечатлением. И у мертвого тела лорда Брана беру на себя долг мести за его убийство.
Наступила тишина. Все уставились на Гордого.
— Я стоял под фонарем, а его убивали на расстоянии какой-нибудь тысячи шагов от меня! — Ворона перекосило, его лицо исказилось. Впервые Роланд увидел на этом лице выражение искреннего сопереживания, боли и горя. — Я мог ему помочь. Мог! И я обязан найти эту сволочь.
Гордый Ворон кивнул гвардейцам, разбившимся на патрули, и все отправились в рассвет и шум просыпающегося города.
* * *Первая охота прошла удачно: набили косуль, ланей, нескольких оленей, кабанов и уйму дичи. За два часа до полудня был разбит лагерь: установлены шатры и расстелены покрывала прямо на траве.
Эннобар, румяный и возбужденный, осматривал добычу. Он приобнял Старшего Ворона за плечи и рассмеялся:
— Привезешь своей миледи месячный запас мяса, ей ведь надо есть за двоих.
Уже установили столы и лавки, охотники жарили дичь прямо на огромных кострах, все смеялись, пили вино и обсуждали охоту. Конюхи водили поить лошадей, повара бегали вокруг костров, споря и шумя.
Внезапно к Эннобару подошел бледный Прент и протянул ему письмо. Король стоял на солнечном пригорке, щурился на солнце и пил вино из большого серебряного кубка. Этот кубок, переходивший от отца к сыну уже двести лет, был выкован из полновесного серебра, почерневшего от времени, и покрыт чеканкой: бока его украшали охотничьи сценки. Эннобар высоко поднимал кубок, стискивая усыпанной перстнями рукой.
— Милорд…
Прент протянул письмо, и Эннобар увидел, как трясется рука старого лорда. Король нахмурился и взял пергамент. Быстро пробежал глазами и резко вскинул взгляд на Прента. Лицо короля покрыла смертельная бледность, глаза сразу словно ввалились.
— Это правда?
— Палли видел все своими глазами, сомнений нет, — подтвердил Прент.
Эннобар сунул ему письмо и пошел по лагерю, не замечая ничего перед собой. Даже не увидел на пути оруженосца с лошадью и едва не налетел на испугавшуюся кобылу. Крутом радостно болтали мужчины и женщины, но король шел между ними, словно призрак. С сомкнутыми устами и посеревшим лицом.
Миледи Воронов смеялась шуткам маршала Лаувена. Старший Ворон неловко улыбался рядом.
Эннобар подошел к ним.
— Лорд Ворон, охота окончена.
Все трое обернулись и поразились лицу короля.
— Лорд Бран убит сегодня ночью, — произнес Эннобар.
Глава 12
Эннобар и ближайшие к королю люди выехали немедленно, оставив охоту на попечение лорда Прента. Старик организовал сборы, стараясь избежать ненужных слухов. Он успокаивал придворных, особенно испуганных миледи, уклончиво объясняя им причину поспешного завершения охоты, следил, чтобы добыча была подготовлена к перевозке в замок, и разделял придворных на группы, которые по очереди отправлялись во дворец.
Тем временем Эннобар вернулся во дворец и сразу же собрал новый совет, на котором в этот раз отсутствовали Прент, миледи Воронов и убитый Бран.
Король расстелил на столе старинную карту и сказал:
— У меня нет сомнений, что Брана убили шпионы Лугайда. Вероятно, Брес Лугайдийский хочет отсрочить наше выступление и тем самым выгадать время. Поэтому я назначаю тебя, лорд Роланд, новым лордом главнокомандующим и приказываю немедленно начать готовить армию к выступлению на восточные границы. Лорд Лаувен, лорд Рейстед, у вас есть двое суток, чтобы разработать план военных действий. Лорд Старший Ворон, подготовьте указы о призыве в войско, а также официальное письмо Лугайду об объявлении войны. Завтра отправим его королю Бресу.
— Мне кажется, это слишком поспешные меры, — пробормотал лорд-казначей Роден. — Не лучше ли как следует подготовиться к войне, а потом уже объявлять ее такому могущественному врагу?
— Так делают трусы, а не мужчины, — осадил его Эннобар. — Мы объявляем войну и, не скрываясь, начнем собирать войско. Кстати, лорд Ворон, подготовьте еще указы о награде за поимку лугайдийских шпионов, о награде за голову убийцы лорда Брана, о конфискации имущества и тюрьму за пособничество иноземным разведчикам. Лорд Роланд, я доверяю вам поимку убийцы и надеюсь, что вы примете все меры, чтобы избавить нас от соглядатаев Лугайда.
Роланд криво ухмыльнулся.
— И еще. Вместо вас старшим полководцем королевской гвардии я назначаю лорда Четвертого Ворона, — добавил Эннобар. — Лорд Хранитель Королевской Печати, не забудьте подготовить соответствующий указ. От вас, лорд Роланд, я также жду подготовленной сметы расходов на вооружение армии и всю военную кампанию, отчет о наличном составе. Лорд-казначей, потрудитесь освободить средства из казны на войну, с тем чтобы она как можно меньше затронула мирное население.
— Все равно придется возобновлять военный налог для знати и купцов, — сказал лорд Роден.
— Я этому не препятствую, обсудите с лордом Хранителем, — кивнул Эннобар. — А сейчас я объявляю совет законченным и прошу вас не медлить. Чем скорее мы выступим, тем лучше. Я хочу отправиться в поход через пять дней.
— О Небеса! — воскликнул Роден. — Но это же немыслимо!
— Немыслимо для такого домоседа, как вы, — огрызнулся Роланд. — Если вы помните историю, то дед нашего короля отправился на войну, собравшись за день, а выиграл ее за месяц.
— У него были сильные союзники, — заметил Старший Ворон. — Полагаю, еще следует обратиться за оговоренной помощью к Озерному государству и королю Лирану Приморскому?
— Да, — согласился Эннобар. — Три армии разметают войско Лугайда, как осенняя буря — солому.
Совет был окончен, и все покинули кабинет Эннобара.
* * *Не успел Старший Ворон выйти из королевских покоев, как к нему кинулся его оруженосец Конли.
— Лорд, наконец-то, тут такие дела! — Запыхавшийся Конли размахивал руками и чуть не прыгал от нетерпения. — Вас тут обыскались! Гонца на охоту посылали, да он с вами разминулся.
— Что еще? — нахмурился Старший.
— Такая радость, такой сюрприз! — не унимался Конли. — Пойдемте скорее, уж сами все увидите! Я даже сказать не могу, язык к глотке прилипает.
Старший Ворон почти бегом бросился в свои покои. Он стремительно шел по коридору, и развевающиеся края его тяжелого черного плаща задевали попадавшихся навстречу людей.
В покоях царила суматоха: смеялись возбужденные служанки, бегали туда-сюда с бадейками горячей воды, а в дверях Старший столкнулся нос к носу со старым придворным лекарем лордом Трейном.
— Все хорошо, ребенок здоровый, — завидев его, сказал лекарь. — Госпожа тоже прекрасно себя чувствует, хотя и ослабла.
— Что с ней? — крикнул Старший Ворон, в одну минуту заледенев от ужаса.
Едва не снеся Трейна, он бросился в комнаты Морны. Там было темно, душно и тесно от суетящихся служанок.
Сама Морна лежала на кровати, укрытая одеялом. Ее темные волосы тяжелой волной рассыпались по плечам, лицо было бледным, а лоб покрывала испарина. Не замечая никого и ничего вокруг, она любовалась маленьким свертком, лежавшим у нее на руках. На лице Морны было столько любви и нежности, что у ее мужа на глаза навернулись слезы.
Старший Ворон подошел к постели и окликнул жену. Морна подняла уставшие, но сияющие мягким светом глаза и улыбнулась.
— Это девочка, — слегка охрипшим голосом сказала Морна. — Не дождалась тебя, решила появиться на свет пораньше. Такая маленькая… Крошечная, даже на руки брать страшно. Я назову ее Диорвел, хорошо?
Старший Ворон молчал. Остекленевший взгляд застыл на свертке.
Морна протянула к нему руку.
— Никак не оправишься от сюрприза? Еще бы, охотился и знать не знал, что у тебя дома такие новости.
Старший Ворон вдруг побледнел и схватился руками за голову. Он упал на колени и уткнулся лицом в постель. Сильные пальцы вплелись в черные пряди, дернули.
— Ты что? — испугалась Морна, инстинктивно прижимая к себе ребенка. — Что с тобой?
Ворон с трудом улыбнулся и поднял к жене лицо.
— Я счастлив, — сказал он, переплетая свои пальцы с прохладной рукой Морны. — Назови ее Диорвел, это хорошее имя для младшей дочери.
— Ох, а то я уж испугалась!
Морна погладила мужа по волосам, а потом протянула ему младенца.
Старший Ворон осторожно приподнял пальцами край пеленки и увидел маленькое розовое личико.
— Какая красивая! — поразился он. — Ангус и Альпин были такими уродцами: сморщенные, красные, все какие-то приплюснутые. А она совсем другая!
— Потому что она девочка, бестолковый! — Морна ласково погладила пальцем щечку ребенка. — Наша маленькая Диорвел, принцесса Приморья. Папа тебя никому не отдаст. Никогда, правда?
Старший Ворон потемнел лицом. Он опустил голову и смотрел в пол.
— Да что с тобой? — нахмурилась Морна.
Малышка завозилась и запищала. Мать скорее дала ей грудь, забыв обо всем. Ворон поднялся с колен, посмотрел на эту трогательную картину, а потом осторожно вышел из комнаты.
В смежных покоях на диване сидели Альпин и Ангус. Они притащили на диван серого пушистого котенка и пытались надеть на него седло от игрушечной лошадки. Котенок сопротивлялся, словно тигр, братья пыхтели и шепотом спорили.