Идущий на смех - Геннадий Логинов 47 стр.

Разоткровенничать его не удалось, на халявную закуску и выпивку не развести, в друзья не набиться. Тут остаётся одно: либо платить, либо заработать, либо уходить восвояси.

Так что возвращайтесь на параграф, с которого пришли, и выбирайте другую линию поведения.

Взвесив все «за» и «против», Вы всё-таки пришли к выводу, что отец у Вас один, и если о судьбе страны могут позаботиться герои посильнее и помоложе, то Ваш папа не нужен больше никому, кроме Вас и пары-тройки близких ему людей.

Поэтому, попрощавшись с Коканью, Вы отправляетесь в путь вместе с Бартоломеу.

Встаёт лишь вопрос: каким путём лучше уходить?

Если двигаться по суше, то так ближе, но армии защитников у двух стариков не предвидится. В то время как дороги кишат дезертирами, мародёрами, бандитами и прочей швалью, которой и без того всегда хватало в избытке, а в смутные времена — и подавно.

С другой стороны, если плыть морем, это будет, в данном случае, дороже, и займёт значительно больше времени: нужно будет делать крюк, высадиться в безопасном порту и добираться уже оттуда.

К тому же, Бартоломеу укачивает, и он не умеет плавать (и потому боится морей, рек и озёр). Но, в крайнем случае, даже при нападении пиратов — на Вашей стороне будет целый экипаж с оружием и пушками.

Посоветовавшись с брательником, Вы решаете…

— Преодолеть путь по суше — 879

— Отправиться в плаванье — 1130

Вздохнув с облегчением, Вы устремляетесь вперёд, когда становится понятно, что швейцарцы ушли достаточно далеко. Тем не менее, Вы не успеваете уйти достаточно далеко, как натыкаетесь во мраке на кем-то выставленную пику.

Нет, это ещё не смерть. Вы отшатываетесь, успеваете выстрелить практически в упор, и в этот миг вспышка высвечивает перекошенные лица швейцарцев, а грохот выстрела оглушает Вас и расходится эхом под сводами. Ещё бы, в такой-то тесноте.

По забывчивости Вы не переждали ещё и наткнулись на так называемый «тёмный патруль», который идёт следом за обычным с некоторым интервалом, и существует специально для того, чтобы выявлять и нейтрализовать всевозможных лазутчиков и диверсантов.

Вы пытаетесь отбиваться как можете, и узкий проход играет Вам на руку (кто-то был сражён выстрелом, а кого-то Вы даже успели ранить вскоре после этого), но предыдущая троица бежит на выстрел, а отбиваться от молодых, сильных, вооружённых и хорошо обученных бойцов сразу с двух сторон — не в Ваших силах…

Если попадаете на этот параграф впервые, добавьте ключевые слова « » и запишите 15 пунктов Вдохновения и 15 пунктов Героизма. Если Вас не устраивает эта концовка, и Вы желаете другого завершения истории, переходите на параграф «0».

Ваша речь звучит достаточно убедительно, и капитан, после некоторых раздумий, заключает:

— Вообще, согласно уставу я имею право убить тебя здесь на месте. Как минимум, должен арестовать. Но чисто по-мужски я тебя понимаю. Но всё равно, ты несколько перегнул палку. Ладно, такие люди нам нужны…

Добавьте +15 пунктов Героизма.

Договорить он не успевает, потому что в этот момент над городом разносится звон набата — 697

— Это ты, Альфред? — не оборачиваясь бросил Гунфрид, когда Вы появились у него за спиной. Он ожидал увидеть своего нового шута.

— Нет, это я, Ральфрик, — как ни в чём ни бывало произнесли Вы. Конечно, с тактической точки зрения это было ошибкой, но Вы просто не могли отказать себе в удовольствии понаблюдать за его реакцией.

— Стража! — сначала побелев, а потом побагровев, воскликнул король, резко развернувшись. — Убийца!

— Убийца? Я? Нет, мальчик мой. Это ты — убийца. А я… — договорить Вам не дали, потому что в Вашу сторону полетел стул. Мимо. Эх, а Вы собирались было прочитать пафосный монолог.

Ну да ладно. Когда хулиганов в детстве не лупят ремнём — из них вырастают такие чудовища. Хотя и ремень, в общем-то, далеко не панацея.

— Стража! — вновь прокричал Гунфрид, метнувшись к стойке с оружием. Но резкий взмах люцернхаммера (который Вы позаимствовали у швейцарских бедолаг) поверг его на пол. Король ещё пытался отползти, в то время как Вы нависли над ним, занося молот вновь.

— Не зови их. Они не придут, — устало бросили Вы. И молот опустился.

Совершите бросок и прибавьте выпавшее значение к Злодейству. Если Вы жестокосердный (и в таком случае охрана за королевской дверью не обездвижена, а убита) — выдерживайте проверку или запишите ещё 12 пунктов Злодейства.

Если у Вас есть достоинство «Популярность» — добавьте себе 10 пунктов Героизма. За каждый пункт Шутовства добавьте себе 10 пунктов Героизма, за каждый сохранённый пункт Вдохновения добавьте себе по 5 пунктов Героизма, за каждые 6 пунктов Злодеяния и недостаток «Жестокосердие» отнимите по 10 пунктов Героизма.

— Если у Вас набралось 100 пунктов Героизма — 1129

— Если недобор — 1116

Решив, что большего добиться сейчас не получится, Вы попрощались с сарацинами и уже успели отойти от них на некоторое расстояние, как вдруг заметили, что над Вами нависла какая-то тень.

Окружающие закричали наперебой, указывая в небо, и Вы обернулись следом, увидев достаточно экзотическое зрелище: конструкцию из верёвок, железок, бумаги и досок, отдалённо напоминающую птицу, и человека, который летел при помощи этой конструкции.

Вам доводилось слышать, что Роджер Бэкон, а позднее и Леонардо Да Винчи конструировали что-то подобное, но воочию Вы видели подобную вещь в первые.

Это зрелище настолько шокировало и захватило Ваше внимание, что естественное желание отскочить в сторону Вас даже не посетило, и причудливый человек, напрасно вопивший «Посторонись!» влетел в Вас на полной скорости.

— Если Вы живучий — 694

— А если не очень — 621

Путь до городских ворот прошёл как во мгле. Ноги несли Вас, а сознание где-то плавало в тумане безумия.

Городские стражи пропустили Вас, проводив печальными взглядами. Впереди — полный опасностей мир, а позади — дом, где Вы стали чужим. И Вы не знаете, что лучше.

Но, так или иначе, нужно думать, как быть.

— Пойдёте в лес к реке, где можно и рыбку половить, и водички попить, и переночевать в зарослях — 474

— Пойдёте в сторону заброшенной шахты, где могли остаться заброшенные ветхие домики шахтёров — 499

— Побрести по дороге, куда глаза глядят — 501

— Ну-ка, молодёжь, посторонись. Одолжи-ка алебарду, сынок, — решив тряхнуть стариной, просите Вы, выходя на плац. Солдаты прекращают тренировку и смотрят на Вас со смешанными чувствами. Шут с алебардой — это уже весело. Но на Вашу просьбу можно смотреть по-разному — как на очередную шутку, или проявление старческого слабоумия.

— Устав запрещает нам передавать оружие, — строго напоминает молодой гвардеец. Его товарищи одобрительно кивают.

— Ой, да ладно, можно подумать, у вас тут женский монастырь. Я в жизни своей не видел ни солдата, ни генерала, который бы всё делал исключительно по уставу. А повоевать мне довелось ещё тогда, когда вы все даже пешком под стол не ползали, — замечаете Вы, разминаясь перед упражнениями.

— Ну, давай, отец, покажи удаль! — протягивая Вам древко, предложил другой солдат.

— Вот это я понимаю! — приняв из его рук алебарду, Вы подходите к сарацину и начинаете демонстрировать всё, чему в своё время научились в годы боевой молодости.

Вы получаете +5 пунктов Вдохновения и +5 пунктов Героизма!

Во взглядах молодых людей читается уважение, но вскоре они резко оборачиваются, и Вы слышите за спиной знакомый голос капитана Лагота:

— Та-ак… Почему это посторонние на плацу? Да ещё и с оружием?

— Здравия желаю, капитан. Да вот, решил вспомнить молодость, — отвечаете Вы. Не то чтобы капитан был Вашим близким другом. Просто по долгу службы Вы иногда пересекались и знали друг друга.

Капитан относился к тому типу людей, которые любят порядок и дисциплину, будучи строгими, в первую очередь, к себе. Он был строг, но справедлив.

И лишь одна черта резко контрастировала с его обликом сурового воителя и исполнительного офицера: капитан был заядлым игроком, и в свободное от служебных обязанностей время мог спустить месячное жалование за один день, из-за чего то и дело наживал себе проблемы.

Не забивая себе голову всякой дребеденью, он относил все события и явления в мире к одной из двух категорий в своей личной классификации: порядок — то, что должно быть, и безобразие — то, чего быть не должно.

Может быть, слишком узкий, но достаточно удобный взгляд на вещи. Ррравнйсь! Упал-отжался! Рраз-два!

— Я повторяю: почему на плацу посторонние с оружием? — сурово повторил капитан.

— Да я уже ухожу, правда, — возвращаю парню алебарду, ответили Вы, не желая накалять ситуацию без причины.

Лагот собирался сказать что-то ещё, но в этот момент воздух сотряс звук колокола. Набатного колокола — 697

— Ты что, отец, из ума выжил? — без тени юмора, устало и раздражённо проворчал вербовщик. — Или это очередная твоя дурацкая шутка? Если так, то это совершенно не смешно.

— А я и не шучу, — настаиваете Вы. — И я ещё достаточно крепок, чтобы дать фору молодым.

— Ой ли? — скептически покривившись, вербовщик отложил перо и сложил руки на груди. — У тебя есть какой-то боевой опыт?

— Если Вы обучены сражаться — 622

— Если Вы обучены верховой езде — 1117

— Если Вы обучены верховой езде и сражению — 1138

Ваш сон был крепким, но беспокойным. Сознание то и дело порождало какие-то гротескные, фантасмагорические образы, наполненные, на Ваш взгляд, абсолютно бессодержательным уродством.

Хотя, разумеется, нашлось бы немало толкователей, пожелавших потрепать языками по этому поводу, если бы взялись пересказывать увиденное.

Вам снилась родная Кокань, преобразившаяся в какие-то безобразные, неестественные формы.

Ассиметричные здания, построенные с нарушением всех пропорций, сады, полные безобразных растений с отвратительными на вкус и цвет плодами, улицы, населённые странными, отвратительными созданиями, словно бы сбежавшими с картин Иеронима Босха и Питера Брейгеля-старшего.

Попрание законов физики, логики и геометрии.

Архитектурные решения не преследовали никаких разумных целей, и все кругом куда-то зачем-то неслись.

При этом действие сопровождалось какой-то адской какофонией, как если бы целый оркестр собрался вместе и каждый начал играть что взбредёт на ум, используя расстроенные инструменты и при этом не умея играть…

Пробуждение было резким, как, впрочем, и полагается от пинка по рёбрам. Вначале Вы даже не поняли, проснулись Вы, или продолжаете видеть сон. Вы находитесь в окружении вооружённых людей, одетых как солдаты, и слышите французскую речь.

Понимать язык не требуется, для того чтобы уяснить — они принимают Вас за какого-то вражеского лазутчика и теперь хотят увести чтобы допросить — 574

Очевидно, что это — потайной ход, каких в избытке хватает в королевском замке. Вот только куда он ведёт? Как сориентироваться в этом лабиринте? Вы когда-то слышали, что на месте замка когда-то находились руины древнего города, пригодившиеся в ходе построек.

Лабиринт может быть связан ещё со старым комплексом, который так и не исследовали до конца, потому что в этом не было острой необходимости, а при попытках происходили несчастные случаи.

Там находились склепы, подземные галереи, камеры, оссуарий, урны с прахом. Словом, некрополь, и достаточно специфический.

И какой идиот додумался экономить на материалах, строя в таком месте?

Как бы там ни было, это место, на Ваш взгляд, просто кишит всякой мерзостью, и Вас совершенно не хотелось бы натолкнуться на то, что может обитать во мраке.

Когда-то в молодости Вам довелось повидать оссуарий, созданный монахами по причине нехватки земли для захоронений.

Аккуратно сложенные кости с костями, черепа с черепами, множество рук, навеки сцепившихся сухими костлявыми пальцами, и надпись: «Помни всякий, о том, что мы жили, и были как вы, а вы однажды станете как мы».

Бр-р-р! Вас передёргивает, и вовсе не от холода. Итак, как же Вам стоит двигаться?

— Если у Вас развита эрудиция — 1145

— Если у Вас развита интуиция — 1150

— Если Вы набожный — 1157

— Если Вы предусмотрительны — 1148

— Если Вы везучий — 1139

— А если ничего из предложенного не подходит — 340

Гвардейские полки, уже давно созревшие мятежа, по сути, ожидали лишь одного — харизматичного лидера, человека, пострадавшего за правое дело, который найдёт в себе смелость открыто и озвучить перед строем то, что втайне думают все.

Вы говорили им, что присяга, обязывающая их сражаться за христианские добродетели — излишняя, поскольку это и без того является их священным долгом, а обязательство служить королю имеет силу ровно до тех пор, пока он сам не предал эти идеалы.

Законы, установленные люди, можно и нужно соблюдать в той мере, в какой они не противоречат Божьим Заповедям, и если у власти оказывается безбожник, принимающий изуверские законы и творящий бесчинства — священный долг любого солдата восстать против этого чудовища.

Необходимо разделять Божью Волю с Его попустительством, и хотя Гунфрид взошёл на трон лишь потому, что это попустил Господь, болезни тоже попускаются Им же, а искусство врача — от Бога, и люди могут и должны бороться с ними: равно так же, как и с подобной властью.

Солдаты подолгу не видят своих семейств и доведены до того, что вскоре будут вынуждены есть грязь, в то время как наёмники-швейцарцы расхаживают по их Родине будто это их владения, и приобретают себе то, что не могут позволить себе местные ветераны, проливавшие кровь за короля Альбериха. Необходимо вспомнить про свой долг перед народом и Коканью!

Войска поддержали Вас одобрительными возгласами, и хотя, разумеется, нашлись и недовольные — их быстро заставили замолчать.

Всё происходило организованно и по уму — благодаря Вашему чуткому руководству. Имея на руках королевского родственника (то бишь Вас), обладающего дворянским происхождением и способного претендовать на трон, гвардейцы чувствовали себя намного увереннее.

Гвардейский полк собрался перед замком и потребовал от короля явиться и дать ответ перед своим народом.

Солдаты, несшие в это время караульную службу в замке, отказались подчиняться королевскому приказу и сдерживать своих же, но вместо этого пропустили их внутрь.

Швейцарцы забаррикадировали пути и приготовились к отражению возможного нападения.

И тут капитан Лагот подвёл под уздцы белоснежного жеребца, на котором восседали Вы, облачённый в парадную форму, позаимствованную у лояльного королевской власти генерала.

Вы выступили с обличительной речью, в которой обвиняли Гунфрида Безволосого в предательстве собственного народа, предательстве дела его отца, предательстве людей, верой и правдой служивших долгие годы при короле Альберихе, предательстве собственной армии и собственной страны.

Взгляды всего народа Кокани были прикованы к тому, что в это время происходило возле королевского замка. Но самые интересные события в это время происходили внутри него.

Потому что в то время как король и его люди были отвлечены на Вашу речь и готовились к атаке снаружи — группа гвардейцев проникла в замок.

Следуя по составленному Вами плану потайных ходов, она повязала всех, практически не встретив сопротивления. Швейцарцы, конечно, великие вояки, но тактическое преимущество — это тактическое преимущество.