Идущий на смех - Геннадий Логинов 53 стр.

…К сожалению, всё хорошее в этой жизни рано или поздно заканчивается. Завершив свои дела в Кокани, Тициан уехал восвояси, а на вырученные за работу средства он приобрёл особняк с небольшим хозяйством, садом, склепом и слугами, подарив его Вам — 885

— Ты безнадёжен, — с раздражением бросил верзила, при этом всё-таки забрав себе всё выручку на том основании, что «тут и делить-то нечего».

Ну что ж, первый блин иногда бывает комом, но Вам всё равно обидно до глубины души. До чего Вы докатились! А ведь ещё не так давно у Вас были собственные апартаменты, которые не свалились на Вас вдруг на голову, а были заработаны потом и кровью, с юности и до старости. Вы честно заслужили то, чем обладали.

И хотя, конечно же, не в деньгах счастье — при их отсутствии у всякого человека гарантированно возникает масса серьёзных проблем, ставящих его жизнь и здоровье под угрозу. А ведь хочется не просто жить, а ещё и иметь возможность радоваться жизни.

Вы теряете 2 пункта Шутовства!

Но вскоре всем уже становится не до этого, потому что над в небе над городом разносится бой набатного колокола — 697

Обнаруженное Вами помещение по меньшей мере вызывает интерес. Во-первых, тут горят свечи в светильниках. А значит, где-то поблизости должен быть тот, кто их зажёг.

Во-вторых, тут находится множество каких-то реторт, перегонных кубов, форматоров, мензурок, мазей, порошков, эликсиров и прочих алхимических приблуд.

Здесь же находятся всевозможные зарисовки с изображением растений, животных, причудливых механизмов и человеческих органов, а также всевозможные записи алхимических символов.

Есть простые символы, такие как «солнце» или «меркурий», но есть и сложные, записанные в виде формул-рисунков: к примеру, обнажённые мужчина и женщина в коронах означают очищенное золото и серебро, в то время как акт их соития — это сплав; лев, поедающий солнце, означает поглощение золота ртутью.

Впрочем, здесь находятся не только алхимические записи: вот, к примеру, «mappae mundi», или «карта мира».

Ей нельзя пользоваться как географической, но такие карты создавались по другим причинам. Она поделена на три части, обозначая земли потомков сыновей Ноя — Хама, Сима, Иафета: Африка, Европа, Азия.

В самом центре находится «ombilicum mundi» — «пуп земли», священный город Иерусалим, а в разных частях света изображены святые, которые там проживали, животные, которые там обитали или обитают, и всевозможные удивительные создания — онокентавры, кокатриксы, блемии, паноптии, скиаподы, кинокефалы и прочая чудь.

Неизведанные земли называются «terra incognita».

Естественно, в Ваши дни уже никто не доверяет таким картам всерьёз, но в своё время они помогали обучить людей, позволив им просто и наглядно запомнить, что и где находится.

Как, например, знаменитая песенка «Киприанов Пир» писалась не с целью пошутить над святым, но для того чтобы помочь человеку запомнить имена и события Ветхого и Нового Завета.

В ней на Киприанов Пир собирались святые и негодяи, и каждый делал что-то такое, что было связано непосредственно с ним: Ной выпивал, Саломея плясала, Пилат мыл руки, Иуда лез целоваться, Закхей забрался на древо, Авессалом повис в ветвях, ну и так далее…

…Так-так-так, чего только нет в этой комнате! Армеллярная сфера. Клепсидра. Массивный окованный фолиант, застёгнутый на замок, подле которого лежат рожок с чернилами и перо.

Книжный шкаф, в котором соседствуют «Изумрудная скрижаль» Гермеса Трисмегиста; «Экзотерические упражнения в пятнадцати книгах» Жюля Сезара Скаллигера; «Центурии» его бывшего друга Мишеля де Нострадамуса; «Книга Предела» Давида Бен Иехуды; «Золотая легенда» Иакова Ворагинского, епископа Генуи; «Задачи для развития молодого ума» знаменитого мыслителя и богослова Алкуина; «Прослогион» Ансельма Кентерберийского; «Сумма теологии» Фомы Аквинского; «Похвала Глупости» Эразма Роттердамского; «Корабль дураков» Себастьяна Брандта; «Божественная комедия» Данте Алигьери; «Диалоги» Григория Великого; трактаты Аверроэса; «Сибиллины книги»; «Книга Полибия»; «Начала» Евклида; «Десять книг о зодчестве» Витрувия; «Бамбергская арифметика»…

Вы просто смотрите и не можете оторваться. Но всё-таки книги — далеко не единственное, что может привлечь Ваше внимание.

На одной из стен висели картины. На первой был Папа Павел III, в миру Алессандро Фарнезе, известный любитель астрологии, запретившей обращать американских индейцев в рабство.

«Последний Папа Ренессанса», который в возрасте двадцати пяти лет, не имея духовного сана, был назначен кардиналом и епископом трёх епархий, а впоследствии продержался в папском сане больше чем кто-либо другой в XVI веке и прожил, в общем-то, очень долгую жизнь по меркам времени.

Именно ему Николай Копперник посвятил свой знаменитый труд «Об обращении небесных сфер». Именно при нём Микеланджело дописал «Страшный суд», украшая Сикстинскую капеллу.

Он утвердил иезуитский орден, дал наиболее решительный отпор протестантам в рамках своей контрреформации, пытался сесть за стол переговоров с имперскими богословами и лидерами гугенотов (но, в итоге, потерпел фиаско), создал структуру по аналогу испанской инквизиции и рассажал своих родственников на ответственные руководящие посты, в чём позднее раскаивался, считая главной ошибкой своей жизни.

Он вызывал у Вас достаточно противоречивые чувства, но сам портрет удивления не вызывал, гармонично вписываясь в окружение.

На другом полотне были изображены парфянские катафрактарии, громившие войска Красса. В результате того сражения Красс лишился головы (и позднее эту голову использовали в качестве реквизита в театральной постановке), положив конец знаменитому Триумвирату — Цезарь-Красс-Помпей.

Неподалёку от картин стоял максимиллиановский доспех потрясающей отделки, сжимающий в латных рукавицах полэкс с кованым древком.

А рядом с ним хранились пистолеты и ружья: крупнокалиберные рейтарские пистолеты, двуствольный доппельфаустер, шестизарядный револьвер с колесцовым замком, трёхзарядный одноствольный пистолет, мушкет-секира и прочее в том же духе.

Потом уже шли различные виды холодного оружия, столь же разнообразные и недешёвые, но в настоящий момент они не казались Вам настолько интересными, как ширмочка возле оружейной стойки.

За ней находилась какая-то одежда (а Вы нуждались хоть в какой-нибудь — из-за холода, да и просто ради приличия).

Вы ожидали, что там найдётся какой-нибудь хабит со скапулярием, или что-то нибудь в таком духе, привычное для монахов, но нет — какая-то странная мантия, серебряная маска, шаперон…

Впрочем, не время чему-то удивляться или возмущаться, уж есть что есть. Маска Вам ни к чему, а вот одеть хоть что-нибудь да надо — 717

— Неплохо, — с уважением бросает смотрящий. — Даже более чем! Ну, что же, считай, что ты принят. Деньги я забираю как вступительный взнос… Ну, ладно, держи половину, не смотри на меня, как на врага народа, чес-слово.

Вы получаете +10 пунктов Героизма и +5 пунктов Вдохновения!

— Хорошо. Только смотри, если уж ты станешь одним из нас — потом уже будет нельзя просто так взять и уйти, — заметил хмырь.

— Буду иметь в виду, — киваете Вы, не строя далеко идущих перспектив на будущее, и заботясь о хлебе насущном.

— Кого я вижу! Ральфрик! — внезапно окликает Вас женский голос, полный радости и теплоты. — Сколько лет, сколько зим!

Обернувшись, Вы замечаете Рокильду — одну из подруг времён Вашей молодости. Вы давно уже не видели её, потому что до недавних пор у Вас хватало своих дел и забот и при дворе, а она — периодически занималась какими-то мутными делами, связанными с контрабандой.

И даже обитая в одном городе-государстве — Вы практически вращались на разных орбитах.

— Я прошу прощения, — коротко бросив верзиле, Вы поспешили к Рокильде, переключив на неё всё внимание.

— Мужик, ну так ты с нами, или как? Так дела не делаются, — с раздражением бросил он.

— Или как! — подмигнув Вам, ответила Рокильда. — Пошли ко мне. Вот уж кого не ожидала здесь повстречать, да ещё и в такой компании.

— Парни, приятно было познакомиться, но я вам пока ничего не должен и ничем не обязан, так что — давайте без претензий. По-видимому, это всё-таки не моё, — радостно вздохнув, бросили Вы, поражаясь тому, какие глупые и безумные идеи иногда приходят в голову от отчаяния.

Даже случайная встреча, приносящая с собой крошечную каплю оптимизма, порой способна переменить ход целой жизни. А Вы знали, что Рокильда не оставит Вас голодать и мёрзнуть на улице.

— Дело твоё. Просто так себя серьёзные люди не ведут, — бросил смотрящий, потеряв к Вам всякий интерес — 400

Сказано — сделано, другое дело, что мир за пределами города полон угроз и опасностей, особенно в такие смутные времена. Не то чтобы в пределах Кокани всё было просто замечательно, но всё-таки здесь Вы в относительной безопасности. Хотя, если решение твёрдое — человека не остановить.

Вы бодрым шагом преодолеваете город и проходите главные врата. Рубикон перейдён. Но в ближайшее время необходимо определиться, где ночевать и чем подкрепиться.

— Направиться в лес к реке, где можно и попить, и порыбачить, и вздремнуть в зарослях — 474

— Направитесь к заброшенной шахте, где могли остаться ветхие шахтёрские домики — 499

— Отправитесь на большую дорогу, и пойдёте куда глаза глядят, без определённой цели — 501

— Нормально, — прохладно бросает хмырь. — Поскольку это твой первый доход в нашем деле — я заберу его целиком, уж не обессудь. При поступлении в любой цех платят членский взнос, и у нас — то же самое. У нас даже своя хартия есть, если что.

Вы получаете +5 пунктов Героизма и +5 пунктов Вдохновения!

Едва Вы передаёте деньги смотрящему, как у того округляются глаза, и он резко отшатывается в сторону. Вы резко разворачиваетесь, но уже слишком поздно.

Первое (и последнее), что Вы успеваете разглядеть — конструкцию из верёвок, железок, бумаги и досок, отдалённо напоминающую птицу, и человека, который летел при помощи этой конструкции.

Вам доводилось слышать, что Роджер Бэкон, а позднее и Леонардо Да Винчи, конструировали что-то подобное, но воочию Вы видели такую вещь в первые. Впрочем, и сейчас рассмотреть её как следует не удалось, потому что непутёвый летун влетел в Вас на полном ходу…

— Если Вы живучий — 694

— А если не очень — 621

Одевшись, Вы какое-то время продолжали трястись от холода, и подошли к свечам. Чуток отогревшись, Вы начали внимательнее присматриваться к окружению. Да, безусловно всё здесь выглядело очень редким, экзотичным и баснословно дорогим.

Это было достаточно интересно, и, при этом, вполне укладывалось в рамки возможного: монахи были образованными людьми, занимались прикладными науками в различных областях.

Те же Роджер Бэкон, Фома Аквинский, Альберт Великий и многие другие известные люди помимо богословия и философии занимались прикладной алхимией (безо всякой мистики, но с изучением естественных свойств элементов), математики, биологии и многим другим.

Отсюда было очень удобно следить за звёздами и движением небесных тел. Книги, в том числе и еретические, могли содержаться под строгим надзором в исследовательски-ознакомительных целях вдали от посторонних глаз.

И, при желании, Вы могли сходу предложить ещё массу объяснений. Но при этом Вам всё равно казалось, что что-то здесь не чисто…

После встречи с той жуткой тварью Вы начинали ко всему уже относиться с подозрением и опаской. Но, как бы то ни было, это Вы здесь — непрошенный гость, и нужно думать, как быть дальше, каким образом объясняться и куда выбираться.

Поводив ещё взглядом вокруг, Вы обнаружили лишь табличку, гласившую: «Ничего не трогать. Опасно». Как это Вы пропустили её в первый раз? Впрочем, когда вокруг столько удивительных вещей — можно и слона не заметить.

— Пойдёте присматриваться к латам — 828

— Изучить алхимический стол — 835

— Почитать книги — 839

— Вооружиться — 1176

— Не суетиться и ждать — 1174

— Покинуть помещение, пока никто не пришёл — 1178

Знаете, есть милосердие, а есть — кретинизм. Безусловно, истинно святой мог бы поступить и так (да и если бы не поступил — это бы ни о чём не говорило), но пока Вы не достигли такого уровня смирения и покаяния, подобные выходки будут лишь самообольщение и лицемерием.

Если не перед окружающими — то перед самим собой. Духовная прелесть, которой поражены все мнимые праведники. Вы вовремя одумались, но исполнились веры.

Вы получаете +1 пункт Вдохновения!

Возвращайтесь на параграф, с которого пришли, и подумайте ещё.

— Да-а… Тут тебе явно не королевские хоромы. Недостаточно звенеть бубенцами, — язвительно бросил хмырь.

Какое унижение! Мало того, что маркиз Гвидобальдо-Раньери собирает милостыню, так ещё и какое-то отребье глумится. Нет, дело тут не в сословии — Вы никогда не были заносчивым снобом и хорошо уживались с самыми разными людьми.

Просто можно быть нищим попрошайкой, сохраняя при этом человеческое достоинство, а можно нацепить на голову королевскую корону, и оставаться по натуре плебеем.

Но хотя Вы и понимаете, что этот человек — вульгарен и примитивен, и его слова не стоит принимать близко к сердцу — Вам всё равно и больно, и обидно.

Вы теряете 1 пункт Шутовства!

— Да я сейчас тебе сам в бубен настучу! — воскликнули Вы, впечатав кулак в челюсть верзилы. Тот явно не ожидал атаки и прыти от умудрённого сединами старца, и рухнул как мешок с навозом.

Вы получаете +5 пунктов Героизма и +5 пунктов Вдохновения!

Его товарищам это явно не пришлось по душе, но это уже было несущественно, потому как размеренный ход городской жизни вскоре был прерван тревожным звоном набата — 697

Тем не менее, чем больше Вы размышляете над этим, тем больше подобное решение начинает казаться Вам химерой. Да, понятно, что и больно, и обидно, но время вспять не воротишь. Во всяком случае, если кто-нибудь и может это сделать, то явно не Вы.

Гунфрид ни при каких обстоятельствах не восстановит Вас в должности, да и служить при таком моральном уроде Вы не сможете. Всё, что было Вам здесь дорого, ушло вместе с королём Альберихом, и нравится Вам или нет — придётся приспосабливаться и выживать в новых реалиях.

Разбередив раны, Вы снова начинаете впадать в грех уныния (потеряйте 1 пункт Шутовства). Довольно. Нужно бы в храм сходить, душу успокоить — 525

Со временем человек во всему привыкает. Привыкли и Вы. Но жизнь в качестве попрошайки — это явно не то, к чему Вы стремились и о чём мечтали. Вы, дворянин, маркиз Гвидобальдо-Раньери, человек яркой биографии, большой учёности, открытой души и многих талантов.

Но, так или иначе, Вы не ломаетесь и не сгибаетесь под ударами судьбы, выдерживая их стоически. Вы сохраняете веру в то, что раз это всё случилось с Вами и Вашей страной — значит, в этом есть какая-то высшая необходимость. Что не отменяет и необходимости бороться с обстоятельствами, меняя к лучшему то, что в Ваших силах.

Тем временем, у Вас появились новые друзья или, во всяком случае, приятели, некоторый вес и уважение в этой новой для Вас среде. Разумеется, это не высший свет, к которому Вы привыкли, но и это — тоже люди, ничем не лучше, как, впрочем, и не хуже. Да, они не изъясняются на латыни, не знают, кто такой Геродот, и никогда не читали Овидия, но и здесь встречаются душевная теплота и благородство.