– На прощание Хенк сказал, что я ему понравилась, и завтра он придёт снова с ещё двумя своими приятелями. Тогда я решила, что если это действительно произойдёт, то лучше покончу с собой.
Борис решил поговорить с Хенком.
– Позвольте мне заплатить выкуп за мою подружку! – обратился он к южноафриканцу.
Хенка не удивила такая просьба. Он только спросил, известна ли господину Эрнесту цена.
– Сейчас у меня нет серьёзной суммы. Но сколько бы она ни стоила, я буду отдавать вам своё жалованье, пока эта женщина вновь не станет свободной, – твёрдо заявил Нефёдов.
– Браво! – шутливо зааплодировал Хенк. – Вы остаётесь верны себе: быть благородным во всём. В прошлый раз вы заступились за мальчишку, который затем настрочил на вас донос, сегодня просите за падшую женщину. А кстати, почему вы до сих пор не отравили меня, как она вас просила?
Борис остолбенел. Он вспомнил, как в первую их встречу Аллиет уговаривала его покончить с проклятым сутенёром, издевающимся над своими рабынями. Об этом их разговоре не мог знать никто другой. Вспомнил Нефёдов и о предупреждении поляка Пана Поручика, что все местные проститутки являются тайными осведомителями местных спецслужб и уже погубили не одного доверившегося им мужчину. «Неужели Аллиет продала меня Хэнку?» Ответ был очевиден.
Тем не менее Борис повторил своё предложение. Ему было жаль молодую женщину. Если она и предала его, то, конечно, её вынудили к этому крайние обстоятельства. На долю бедняжки выпали такие страшные испытания, что неудивительно, что её душа дала трещину.
Увидев, что Борис не намерен идти на попятную, Ван дер Вольф вздохнул и приложил руку к сердцу. Против обыкновения он выглядел уставшим.
– Что-то в последние дни чувствую себя неважно, – пожаловался Хенк. – А что касается вашей просьбы, то успокойтесь: покупка обойдётся вам не слишком дорого. Я вижу, что маленькая леди скрасила вам фронтовые будни. Что ж, она будет ваша, если вы тоже поможете мне в одном деле.
Борис сразу догадался, что речь идёт о Максе Хане, и не ошибся.
– Мне нужен ваш приятель, – заявил Хенк. – За вашу услугу вы получите девчонку и полмиллиона долларов в придачу. Согласитесь, что я умею делать выгодные предложения.
Глава 7
Когда Корбо снова появилась в тюремной камере Игоря Нефёдова, она имела злой и решительный вид.
– Собирайся! – велела она с порога.
После их ссоры прошли всего сутки. Теперь это была другая Корбо – не нежная кошечка с мурлыкающим голоском, но не ведающая пощады, жёсткая амазонка. На этот раз африканка была одета в рваные джинсы, мотоциклетную куртку, из-под которой выглядывала «майка-алкоголичка». На голове её красовалась чёрная бейсболка с вышитым жемчугом изображением пиратского черепа со скрещенными под ним костями. Это был знак войны. Корбо явно пришла за тем, чтобы отомстить наглецу, посмевшему отвергнуть её любовь.
За воротами тюрьмы их ожидал покрытый грязью внедорожник. Игорь сел в пассажирское кресло, и они помчались неизвестно куда и не разбирая дороги. Вначале Нефёдов решил, что девушка пьяна, но от неё не пахло спиртным. Корбо ожесточённо крутила руль и переключала передачи. Она не сбавляла скорости даже на откосах. Они с ходу форсировали небольшие речушки, проскакивали болота, мчались по разбитому просёлку, как по скоростному хайвэю. Массивный джип постоянно влетал колёсами в дорожные колдобины, подскакивал, и только благодаря мощной подвеске обходилось без серьёзной аварии.
За всё время пути не было произнесено ни слова. Иногда на крутых виражах девушку бросало в сторону Игоря, её волосы касались его виска, и от них пахло чем-то странным: сладковатым и дурманящим.
В какой-то момент молодой человек, взглянув на свою спутницу, увидел, что её глаза закрыты. И это в то время, когда стрелка на спидометре подбиралась к отметке 120 километров! Первым импульсивным желанием молодого мужчины было перехватить руль, пока они не налетели на крупные валуны, окаймляющие края дороги. Однако, справившись с собой, Игорь решил не выдавать своего страха. «В конце концов, погибнуть вот так, на огромной скорости, чтобы больше не возвращаться в ненавистную тюрьму, – не такая уж страшная участь», – вдруг ворвалось в него. Игорь даже принялся насвистывать какой-то весёлый мотивчик. Правда, сердце в его груди стучало, как африканский барабан бата.
Но, как ни странно, они не разбились в машине, уцелели и в вертолёте, в который потом пересели. Оказалось, что Корбо первоклассный пилот.
Наконец, парочка оказалась на причале элитного яхт-клуба. Здесь их ожидал быстроходная моторная яхта. Тёмное ночное море за пределами ярко освещённой электричеством гавани выглядело враждебной территорией: оттуда, из-за волнореза доносился грозный гул набирающего силу шторма. «Всё-таки эта шоколадка явно тащит меня на тот свет, правда не самой короткой дорогой», – со странным равнодушием отметил Нефёдов, будто речь шла не о нём, а о ком-то другом.
В свете фонаря Игорь увидел глаза девушки и нашёл в них подтверждение своей догадки: зрачки Корбо были сильно расширены. Перед визитом к нему в тюрьму она явно накурилась какой-то «травки».
Взревел мощный мотор, и быстроходный катер рванулся к выходу из гавани, оставляя за собой широкую борозду белой пены. За бетонной стеной волнореза их встретили довольно высокие волны. Лодка взлетала на спину очередной водяной горы и прыгала с неё, словно с трамплина, зарываясь при приземлении острым носом в воду почти по самый козырёк ветрового стекла. В такую погоду в открытой кабине яхты ничто не могло укрыть от всех прелестей шторма. В лицо молодых людей летели брызги. Порывами налетавший ветер вызывал ощущение тревожного озноба
Вскоре Корбо начала лавировать между рифами, вокруг которых кипели водовороты белой пены. В море вокруг не было видно ни огонька. Похоже, что они удалились от берега миль на пять-семь. В свете луны были видны выглядывающие из воды острые камни, похожие на зубы гигантского морского дракона…
Неожиданно заглушив двигатель, пылкая мулатка порывисто повернулась к своему спутнику и попыталась поцеловать его. Но он мягко отстранился. Тогда африканка с размаху залепила мужчине пощёчину, а затем в порыве мстительной ярости обеими руками толкнула в грудь. Игорь только что отпустил поручень, намереваясь обнять и успокоить её. Из-за этого он потерял равновесие в качающейся лодке и упал за борт.
– Пусть тебя сожрут акулы! – крикнула Корбо. Вскоре белый силуэт катера скрылся за волнами, потом затих вдали гул его двигателя. Молодой человек остался один посреди штормового моря. Если до сих пор ему удавалось держать под контролем свой страх, то теперь ощущение смертельного ужаса заползало в душу. Чувство собственной беспомощности овладело им. Игорь даже не знал, где находится берег, чтобы хотя бы попытаться добраться до него вплавь. Но в тот самый момент, когда он сказал себе, что всё кончено и надежды, даже самой призрачной, нет, внезапно вспыхнул жёлтый глаз прожектора. Его луч немного пошарил по волнам вокруг пловца, и вот Нефёдов оказался в полосе слепящего света.
Описав на своём катере широкий круг, Корбо всё-таки вернулась за ним. Она подошла к тому месту, где сбросила в море своего пассажира, не слышно, на электромоторе, возможно, надеясь услышать крики о помощи перетрусившего гордеца.
– Я передумала тебя убивать, – мрачно пояснила девушка, когда Игорю с большим трудом удалось забраться на борт судна по спущенному штормтрапу. – Ты заслуживаешь медленной смерти. Но вначале я познакомлю тебя со своим женихом. Он будет ждать меня на причале. Нас ожидает свадебное путешествие в Европу, а тебя – самая сырая камера в тюремном подземелье.
Корбо с досады кусала губы. Она злилась на себя за то, что не решилась убить ненавистного мужчину, и за то, что не может скрыть своих чувств к нему.
На ярко освещённом фонарями причале возвращения катера ожидали какие-то люди. Они приехали сюда на трёх микроавтобусах. Корбо заглушила двигатель и поднесла к глазам бинокль. Однако лодка по инерции продолжала скользить в сторону пристани. Африканка выругалась, но без прежней злости, скорее растерянно. Бросив штурвал, она с видом полной безнадёжности направилась на корму.
– Что-то не так? – спросил, глядя ей в спину, Игорь.
– Тебя это не касается! – вяло огрызнулась Корбо. Тут Игорь заметил, как метрах в ста по корме появился другой катер, который запечатал им выход из гавани. Сомнений не осталось: они угодили в западню.
– Кто они?
– Это враги моего отца, – нехотя ответила девушка. – Они уже организовали несколько покушений на меня.
Нефёдов потребовал от девушки объяснений. Девушка нехотя рассказала, что враги её отца уже организовали несколько покушений на неё, чтобы отомстить за своих казнённых родственников. Происходящее теперь вполне могло оказаться новой попыткой свести счёты с её отцом.
– Значит, это твой жених тебя подставил? – спросил Нефёдов, рассматривая в бинокль крепкого вида мужиков на причале. Один из них держал в руках противотанковую базуку.
– Он такой же предатель, как и ты, – еле слышно прошептала маленькая смуглянка.
Игорь взглянул сбоку на ещё недавно полную огня, юную воительницу, которая теперь, совершенно безучастная ко всему происходящему, жалким воробушком сидела на палубе возле борта, обхватив ноги руками и уткнувшись подбородком в колени. Свет от приближающихся причальных фонарей скользил по её печальному лицу. Она неподвижно смотрела в пространство перед собой. Сердце Игоря заныло от жалости к этому, в сущности, трогательному, избалованному ребёнку, которого теперь некому защитить, кроме него.
Неожиданно со стороны причала послышался хлопок, и почти сразу что-то с глухим стуком ударило в носовую часть лодки. Катер содрогнулся от взрыва. Парень повалился ничком на палубу. Падая, он болезненно ударился затылком обо что-то металлическое. Кривясь от боли и потирая ушибленное место, Игорь первым делом посмотрел, обо что это он так долбанулся. Прямо перед ним выстроилась в специальных креплениях батарея ярко-синих баллонов с кислородом для аквалангов. Их вид подсказал Игорю выход. На их удачу в носовой части катера находилась какая-то ёмкость с мазутом, возможно, резервный топливный бак. После попадания в неё реактивного снаряда из гранатомёта она загорелась. Вскоре ту часть гавани, где находилось стремительно набирающее воду судёнышко, заволокло густой чёрной пеленой. И хотя от едкого дыма у пассажиров моторной яхты слезились глаза и першило в горле, зато на некоторое время они стали невидимыми для наёмных убийц. Прошло не менее получаса, прежде чем облако дыма рассеялось. Там, где только что находилась яхта дочери губернатора, теперь лишь плескались небольшие волны.
Когда всё было кончено, закрывавший выход из гавани катер подошёл к месту гибели девчонки, на которую так долго велась охота. Столпившиеся у его борта боевики возбуждённо рассматривали большое маслянистое пятно на морской поверхности и плавающие предметы с ушедшей на дно яхты. Широкоплечий морской волк ловко выловил багром из воды кепку с вышитым на ней жемчугом черепом.
– Это её вещь! – взяв намокшую бейсболку, сразу убеждённо заявил лысый бородач. Его суровое лицо расплылось в самодовольной улыбке. – Наконец-то мы достали сучку! Хозяин будет доволен. Так как она приходилась ему племянницей, босс оценил её хорошенькую головку в тройном размере.
Глава 8
Апрель 1952 года, Корея, побережье Жёлтого моря
Сознание возвращалось постепенно. Очень долго Борис вообще не мог понять, где он и что с ним. Он прекрасно помнил свой дикий прыжок из вертолёта и первые минуты после него. А вот что произошло дальше, было покрыто абсолютным мраком. Похоже, что каким-то образом ему и на этот раз удалось обмануть судьбу и выбраться живым из безнадёжной передряги. Конечно, если только он не на том свете…
Всё вокруг выглядело странным. Он лежал голый на полу какой-то хибары. Впрочем, ложе его было довольно мягким и тёплым благодаря подстилке и одеялу из звериных шкур. Его брюки вместе с лётными ботинками куда-то пропали.
Уютно потрескивали дрова в маленькой, но судя по всему толково сложенной печке. Мягкие, мерцающие отсветы пляшущего за железной затворкой пламени лишь слегка разбавляли непроглядную атмосферу чужого жилища. Дневной же свет не проникал сюда. По стенам в полумраке угадывались очертания каких-то бочек и продолговатых предметов, похожих на лодочные весла. Здесь пахло сырой землёй, а ещё морем и рыбой. Вскоре глаза привыкли к окружающей темноте, и Борис смог разглядеть больше. Сама форма помещения выглядела странной, перекошенной, словно он находился не в нормальном доме, а в прорытой без какого-либо плана норе. Но Борис списал это на оптический обман. Не мудрено всё видеть в искажённом свете, словно в кривом зеркале, если вначале ты сиганул из летящего вертолёта, а потом качался на волнах невесть сколько часов, а может, и дней.
Первое время мысли в голове Бориса проносились отрывистые и неспокойные, словно мозг заново учился соображать после многих суток воспалённого бреда: «“Сейбр”… спрятан в полосе прилива… надо срочно сообщить своим… где мой пистолет?… страшно хочется пить… что с ногами?»
Чьи-то заботливые руки перебинтовали его ступни и чем-то жирным и вонючим натёрли тело. Стоило Борису слегка пошевелить пальцами под повязкой, не гипс, а самодельная шина, наложенная знахарем, и он вскрикнул от острой боли. Однако эта боль окончательно пробудила разум. Мысли, перестав хаотично проскальзывать сквозь сознание, начали цепляться друг за друга, выстраиваясь в логические цепочки. Стало ясно, что ноги серьёзно повреждены при ударе о воду. Скорее всего сломаны. По крайней мере, правая. Просто из-за шока он не почувствовал этого сразу. Данная новость не слишком взволновала Нефёдова. За свою долгую жизнь он привык к травмам. Профессия военного лётчика учит терпеть боль. Труднее приспосабливаться к тому, что с годами периоды зализывания ран становились всё длиннее.
Мужчина сел и деловито принялся осматривать своё тело. Похожим образом, вернувшись из тяжёлого боя, он изучал после посадки свой самолёт, подсчитывая пробоины и прикидывая в уме, сколько времени механикам понадобится на то, чтобы залатать «старушку».
Но тут совершенно дикая ошеломляющая догадка пронзила Бориса раскалённым прутом: «А если это плен?!»
Он ужаснулся, ведь теперь – со сломанной ногой, да ещё и голому убежать будет крайне сложно. «Впрочем, и чёрт бы с ним, что голый. Скверно, что с голыми руками».
Мужчина поискал вокруг себя глазами в поисках подходящего предмета, который мог бы послужить ему костылём и оружием одновременно. Невозможно было даже в мыслях допустить, что его, старого вояку, могут вот так накрыть тёпленьким, подкормить-подлечить, чтобы потом предъявить мировой общественности как какое-нибудь с трудом добытое, редкое насекомое. Тут вопрос в том, что его подлечат и предъявят на всеобщее обозрение. И он окажется предателем. Ибо советская сторона скрывала, что её люди воюют в этом конфликте.
Хибара оказалась настоящей кладовой разного рыболовецкого имущества. Вскоре на глаза Нефёдову попалось то, что он искал. Короткое одноручное весло с Т-образной рукоятью почти идеально подходило на роль костыля. Достаточно было намотать на конец древка тряпку, и можно было сунуть деревяшку себе под мышку, чтобы наваливаться на импровизированный костыль при ходьбе. Тяжёлая же лопасть весла могла сослужить добрую службу и в драке. Борис осторожно перевернулся и вступил коленями на холодный земляной пол. На секунду он как бы увидел себя со стороны, крадущимся на четвереньках в своём естественном природном обличье, словно пёс к чужой миске. Наверное, он напоминал дикого предка людей, когда он только спустился с дерева. От дикой обезьяны его отличали разве что несколько пороховых татуировок. Хорошо ещё, что его сейчас не видит никто из знакомых…
Здесь же в сарае нашлась старая рыбацкая роба и прорезиненные матросские штаны. А вот от роскошных палубных сапог пришлось отказаться. Бинтами к ступням были примотаны деревянные дощечки, которые неизвестный местный лекарь использовал в качестве шин для сращивания сломанных костей. С ними ноги не могли пролезть ни в одну обувь.