Молодой мужчина, всего года два как из аспирантов перешедший в магистры, нахмурился, потер переносицу и неуверенно сказал:
— Девятый стеллаж, шестая полка. Где-то там.
— Благодарю вас. — Я поклонилась и поспешила в указанном направлении.
А уже когда находилась между пыльными стеллажами, отсчитывая нужный мне из трех сотен, чья нумерация начиналась от противоположной входу стены, услышала холодный вопрос ледяного дракона:
— Удивлен, что вы позволяете студентам работать со спорными и от того располагающимися в лаборатории манускриптами.
Профессор ответил сразу и не задумываясь:
— Это разрешено всем подопечным магистра Ворони…
И осекся. А я остановилась. А после запоздало подумала — я ведь всегда спокойно спускалась на шестой уровень, и даже никогда не задумывалась об этом. Просто раньше это не по моей инициативе было — обычно или профессора отправляли, или тот же главный библиотекарь поручал отнести сюда взятые преподавателями или аспирантами книги. Никогда не считала это чем-то неправильным.
До этого момента.
— То есть, — вновь раздался голос дракона в белоснежной мантии, — те, кого привел в университет лично магистр Воронир, всегда пользовались особыми привилегиями?!
Да два раза! Никаких привилегий вообще не было!
— Д-д-да, — неуверенно ответил Артон. Затем, после минутной паузы, добавил: — Но в основном до того, как магистр Аттинур занял пост ректора. Знаете, при нем изменилось очень многое, к примеру, наиболее удобные комнаты на втором этаже были переданы студентам-платникам, для них же учреждались дополнительные занятия и прочее. Что касается студентов-стипендиатов, их перестали набирать, а тех, кого приводил Воронир… мм-м…
— Выживали, — подобрал для него правильное слово ледяной дракон.
— Что-то в этом роде, — несколько смутился профессор Артон. Но тут же поспешил продолжить: — Знаете, я не могу осуждать магистра Аттинура — он заботился о сохранности университета. Видите ли, в прежние времена студенты не боялись экспериментировать, следствием чего время от времени становилось уничтожение то одной лаборатории, то другой, а то и целого корпуса. Многие студенты гибли, некоторые теряли магический дар, выгорая напрочь, собственно, после одной из наиболее масштабных катастроф магистр Воронир и был смещен с поста ректора, а его место занял магистр Аттинур.
— Даже так… — задумчиво протянул дракон. Затем скорее утверждающе, чем вопросительно, произнес: — Но при этом магистр Воронир сохранил свое влияние на руководство университета?
— Несомненно, да. — Профессор Артон отвечал так, что становилось ясно — он бы в целом предпочел промолчать. — Но видите ли, дело в том, что весь преподавательский состав, как, впрочем, и сам магистр Аттинур, ранее подчинялся магистру Ворониру, который сумел установить в университете крайне авторитарный режим. Ему не перечили. Возможно, изредка осмеливались высказаться против, но в целом… Понимаете, магистр Воронир, он… любой его приказ исполнялся мгновенно и без раздумий. Думать мы могли позже, но в момент приказа… приказ воспринимался сразу как руководство к действию.
— Как… странно.
— Да, вы знаете, теперь, когда мы подняли данный вопрос, я тоже ощутил некоторую странность… — расстроенно произнес Артон. А затем, повысив голос, вопросил: — Радович, зачем вам монография?
— Для личных целей, — ответила я, продолжив идти между стеллажами. И, чтобы это не прозвучало подозрительно, добавила: — В университете появился грасс. Он очень оголодал, и стараниями госпожа Иванны мне пришлось его кормить.
Пауза, в течение которой я шла, с некоторым трепетом касаясь пальцами корешков древних книг, и вопрос от профессора:
— То есть кто-то натравил грасса на вас, Радович?
— Да, — честно ответила я. Потом остановилась и удивленно крикнула: — А как вы догадались?
Профессор кричать не стал, просто усилил магией свой голос и ответил:
— Грассы после приказа, ломающего их волю и нацеливающего на уничтожение, способны есть только мясо жертвы. Обычно приказ держится пять суток, за это время обезумевшее от голода животное и пожирает жертву. Но лазейка кроется в самой формулировке «мясо жертвы». То есть жертва может просто накормить грасса мясом, и этого достаточно, чтобы приказ считался выполненным.
Артон помолчал и добавил:
— Знать вы этого не могли, я так полагаю, вы и о грассах ничего до сего дня не знали, раз явились сюда в поисках монографии. Кто подал вам идею покормить животное?
Остановившись, ответила:
— Госпожа Иванна.
— Да? — Профессор был очень удивлен. — Как она могла узнать о грассах? В момент тех событий она была подданной Бернского государства, а в дальнейшем информация была засекречена.
Даже понимая, что меня никто не видит, все равно молча развела руками и призналась:
— Она и не знала. Это все доброе сердце госпожи Иванны. Когда господин Ноштру обсыпал грасса мукой, всем стало очевидно, насколько зверь тощий. А дальше случилось закономерное — меня заставили накормить собаку, потому что из рук госпожи Иванны грасс ничего не ел.
Повисла пауза.
Я, помня о времени, поспешила в конец лаборатории и не остановилась, даже когда услышала голос дракона:
— Я правильно понял, что, повинуясь приступу жалости к животному, работники кухни совершенно бесчеловечно отправили ребенка кормить опасного монстра?!
В конце фразы прозвучало что-то угрожающее.
— О, не переживайте, — отмахнулся профессор Артон, — это всего лишь Радович. Естественно, если бы речь шла о ком-нибудь из родовитых студентов, никто бы не допустил подобное, а Радович… Что с ней сделается?
Действительно, и что со мной может сделаться?!
В следующее мгновение раздался хлопок, словно лопнул мыльный пузырь — это было уничтожено заклинание усиления голоса, так что дальнейшего разговора я не услышала.
Торопливо пробежавшись до конца стеллажей, я увидела нужный, литера «Г» позволила найти требуемую монографию, после чего я вышла из-за ряда стеллажей и уже опрометью бросилась на выход, очень надеясь не опоздать на пару.
Правда, пробегая мимо профессора и дракона, я несколько замедлилась, услышав обрывки почему-то крайне виноватого:
— Да вы не понимаете, госпожа Иванна, у нее просто такое сердце. Вы не знаете эту женщину, она и умертвие покормить возьмется, это же госпожа Иванна, а Радович явно использовала щит, это же Радович, она очень умная девочка, я…
Тут они оба увидели меня, и дракон перестал испепелять профессора мрачным взглядом, а я сочла своим долгом сказать:
— Госпожа Иванна замечательная женщина. А щит я использовала, только не тот, который следовало бы. Нужный мне работники кухни подсказали, к моему стыду, так что вы меня сильно переоцениваете, профессор Артон.
И тут прозвенел звонок.
Я сорвалась с места, придерживая мантию и уже понимая, как сильно мне сейчас влетит. Ой как сильно.
* * *Боялась напрасно.
Еще до того, как, стараясь совладать с дыханием, запыхавшаяся, я подняла руку, чтобы постучать в дверь, услышала раздавшееся за ней рокочущее:
— Что значит — драконы жрут девственниц?!
И возглас возмущенного преподавателя:
— Вачовски!
«Владыка…» — обреченно подумала я.
Профессор Ивас вел довольно простой и легкий предмет, который, несомненно, был крайне важен, но так как экзамена по нему не предусматривалось, то не слишком серьезно воспринимаем — ПБЖ, то есть Правила Безопасности Жизни. Предмет постоянным не был. Обычно лекции по нему назначались или до какого-либо ЧП, или после. В настоящий момент мы прослушивали курсы по драконам и правилам общения с ними в связи с тем, что, собственно, драконы появились у нас в университете. Лекции проводились раз в неделю, рассказывали на них, как избежать внимания драконов, что может оскорбить драконов и как правильно притвориться мертвым, если ты, собственно, оскорбил дракона, потому как драконы падаль, в смысле мертвечину, не едят. Ну и как всегда в начале лекции профессор догмами повторял уже пройденный материал. Одна из первых догм гласила: «Драконы без причин и просто так жрут только девственниц».
Причем этому имелось вполне научное объяснение — детей драконы не едят никогда, у них такой кодекс чести, мужчин — очень редко, и только в бою, а женщин не жрут, по той же причине, что уже была названа выше — детей драконы не едят, и вообще ценят и берегут, а любая женщина может быть матерью, и сжирать чью-либо мать драконы считают неэтичным. Потому и правильно все профессор сказал. Драконы без причин и просто так жрут исключительно девственниц. Все правильно ведь.
— Студент, немедленно сядьте! — срывая голос, заорал профессор Ивас. — Я понимаю и со снисхождением отношусь к вашему невежеству по причине вашего отсутствия на моих лекциях, но не потерплю срыва учебного занятия!
В этот момент я постучалась и, не дожидаясь разрешения, вошла. Меня встретили потрясенные взгляды одногруппников, возмущенный — Владыки и усталый — профессора.
— Радович! — как-то обвиняюще произнес магистр Ивас. — И что же вас задержало, позвольте спросить?
Я собиралась было ответить, как на всю аудиторию прогремело:
— Вкусняшечка моя, ты вообще в курсе про весь этот бред по поводу того, что драконы жрут таких, как ты?
У меня вдруг появилось внезапное и плохо преодолимое желание выйти за дверь обратно. Я даже шаг назад сделала, но тут Владыка, пребывающий под личиной уже, кажется, доставшего всех Вачовски, добил задумчивым:
— Хотя если вспомнить твое поведение… хм… и этот страх в милых глазках… Понимаешь, я тогда отвлекся на твои аппетитные ножки и не сразу обратил внимание… но в целом… — Тут на меня подняли сияющий голубой взгляд иллюзии, за которым непроглядной тьмой пугали истинные глаза Владыки: — Слушай, сладенькая, я тут подумал и решил раз и навсегда обезопасить тебя от злых голодных драконов. Одна полная наслаждения ночь — и ты в абсолютной безопасности навечно!
Моя монография с грохотом рухнула на пол, профессор с размаху опустился на свой стул, а парни в группе понимающе заухмылялись, запереглядывались и начали активно намекать самым скромным студенткам, что они тоже готовы выступить в роли спасителей. Просто нескромные уже давно и основательно были спасены, по большей части представителями аристократии.
К счастью, рухнувшая монография несколько привела меня в чувство. Подняв ее, я выпрямилась и холодно ответила:
— Благодарю вас, «студент Вачовски», но нависшая над моей головой угроза устраивает меня гораздо больше, чем ваше сомнительное предложение.
— Да что же в нем сомнительного, аппетитная моя? — искренне изумился Владыка. — Вполне конкретное предложение, несущее одни сплошные выгоды. Или ты забыла, что можешь быть съедена драконом в любой момент?
— Вачовски!!! — взревел доведенный до предела профессор Ивас.
Я молча пошла в конец аудитории за свою старую парту. Села, отложила монографию, достала из ящика конспект и писчее перо и приготовилась слушать лекцию. Которой, похоже, не суждено было состояться.
— Вы! — орал профессор. — Наглый, бессовестный, беспардонный, без…
— Зато находчивый, — вставил ничуть не устыдившийся Владыка. — Я вам тут только что нашел безотказный способ спасения всех ваших девиц. Мне вообще за сообразительность полагается медаль.
— К ректору!!! — срывая голос, завопил Ивас. — Сейчас! Немедленно! Сию секунду! Вон!!!
— За медалью? — лениво уточнил Владыка.
— Именно за ней! — саркастически ухмыльнулся магистр.
Вачовски встал и вышел, Владыка нагло остался сидеть на месте, незримый для всех присутствующих, кроме меня.
Профессор Ивас, глубоко подышав, взял себя в руки и произнес:
— Тема сегодняшней лекции… — Но тут его выдержка дала сбой, и он разъяренно вопросил: — Радович, откуда это чудовище вас знает? Где вы вообще имели несчастье с ним познакомиться?
Несколько удивленная вопросом, я честно ответила:
— В Долине драконов.
— Ага! — злобно прошипел профессор. — То есть от этого одаренного недоразумения уже пытались избавиться, швырнув его на откуп драконам. Как же эта сволочь выжила?!
Вопрос, кажется, тоже адресовался мне, поэтому я и ответила:
— Ну… примерно, как и я.
Уточнять, что благодаря выживанию Гаррата и я жива, я не стала.
— Чудовищное создание! — в сердцах проговорил профессор. — Отвратительный характер, отвратительные манеры, отвратительное самомнение. Сирота?! Я не удивлюсь, если мать от этого монстра просто сбежала, прихватив с собой отца и прочих родственников!
Я невольно взглянула на Владыку и поняла… поняла, что профессор попал в точку. Невольно, не зная всех подробностей, он определенно оказался прав… Потом вспомнила рассказ Главнокомандующего и то, что ни мать, ни отец так и не вернулись во дворец, похоже, даже когда стало ясно, что Гаррат выздоровел и…
— Невыносимый человек, — сокрушенно продолжил профессор. — Полагаю, этот учебный год станет сложнейшим в моей карьере. Но знаете, уже сейчас мне его жаль.
Установившуюся тишину в аудитории нарушил вопрос студента Пановски:
— Чего жалеть? Вачовски оказался способен противостоять удару королевского артефакта власти! Без труда раскидал семнадцать пятикурсников, вообще не напрягаясь. За день добился зачисления в УМ. Тут не жалеть, тут завидовать нужно.
Профессор спустился с постамента, скрипнув досками, прошел, встал перед всеми студентами и, глядя в высокое окно, за которым начинал падать крупный пушистый снег, негромко произнес:
— Великая сила, Пановски, требует великой ответственности. Ответственность принять и достойно нести может лишь тот, кто великодушен. Человек мелочный, мстительный, упивающийся издевательствами над более слабыми, бремя ответственности нести не способен и гибнет под гнетом своей непомерной силы. Впрочем, наша лекция не об этом. Итак, записывайте, студенты, правила выживания при встрече с драконом в зимнем лесу. Правило первое — избегайте встречи!
Я, как и все, торопливо записала первое правило в конспекте. А затем, с чистой совестью, придвинула ближе монографию.
И вот тут меня ждало удивительное открытие.
Вообще с рукописными монографиями так, как я, никогда не обращаются, в смысле, их не роняют на пол самым безобразным образом, но… но я уронила. И от удара корешок частично проклеенной рукописи отошел, открывая, видимо, заклеенный позднее титульный лист. Другой титульный лист!
Я взглянула на книгу и прочла: «Профессор Владович. Грассы. Описание, повадки, возможности». А затем осторожно, очень осторожно просунув карандаш между двумя листками, оторвала один от другого. И перевернула, чтобы прочитать то, что было написано на истинном титульном листе:
«Владислав Воронир. Грассы. Описание, повадки, возможности, технология производства».
Очень медленно, как в кошмарном сне, я перевернула книгу на самый конец, чуть отклеила корешок и поняла — часть книги была оторвана. Безжалостно оторвана, а после максимально замаскирована так, чтобы ни у кого не появилось и мысли о существовании еще одной части данной монографии. Монографии, написанной магистром Ворониром!
И, уже едва дыша, я раскрыла книгу на первом параграфе, чтобы прочесть практически ожидаемое: «Создателем грассов является известный магический деятель, обладатель степени архимага Владислав Воронир».
И на этом монография была мной закрыта.
Дальнейшую лекцию я записывала крайне рассеянно. В конспект ложились строки о том, что не имеет смысла скрываться от драконов за деревьями и камнями, но вполне можно спрятаться, к примеру, в воде, правда, многие студенты вполне разумно заметили, что эта информация едва ли способна помочь — зимой вся вода покрывалась очень толстым слоем льда, так что бесшумно попасть в воду было сомнительно, впрочем, столь же сомнительным удовольствием можно было назвать и пребывание в ледяной воде. В остальном профессор ничем более не смог помочь, по его словам, если от дракона в человеческом обличье еще был шанс скрыться, то, едва он поднимался на крыло, принимая истинный облик, менялось и зрение, и обнаружить любого человека в лесу дракон мог с высоты птичьего полета.