Второй раз монографию с исследованием о грассах я открыла на перемене. Следующей лекцией так же шли ПБЖ, так что можно было просто посидеть в аудитории. Я и осталась в ней, когда практически все, кроме профессора, который, открыв записи, готовился ко второй лекции, вышли на перемену.
Чтение мое увлекательным не было. С каждым прочитанным пунктом, с каждой перевернутой страницей мне становилось все более жутко…
«Грассы безусловно подчинены приказу создателя…»
— Радович, что вы там так увлеченно читаете? — поинтересовался со своего места профессор Ивас.
— Монографию о грассах, — ответила я. А затем решила спросить: — Профессор, вот тут сказано, что грассы безусловно подчинены приказу создателя. Но, насколько мне известно, — говорить о том, что это сказал Аттинур я не стала, — эти животные уничтожили все лаборатории по их производству и убили своих создателей.
Еще довольно молодой профессор, задумчиво почесав подбородок, со вздохом протянул: «Грассы…» А затем уже спокойно ответил мне:
— В момент их атаки магистр Воронир находился с посольством в дета-королевстве.
Я удивленно посмотрела на магистра, и он пояснил:
— Одно из самых воинственных эльфийских государств. В силу сложности переговоров Воронир не сумел прибыть вовремя. Позднее брать под контроль грассов уже не имело смысла — они рассеялись по всему Горлумскому лесу, неплохо поладили с волками, ни разу не нападали на лесные поселения и занялись разведением скота для собственного прокорма. Кстати, оказалось, что грассы, не способные к размножению в неволе, прекрасно размножаются, будучи на свободе. По некоторым данным, их численность уже в десятки раз превышает ту, что была на момент уничтожения лабораторий.
Это была удивительная информация. Правда, меня очень интересовал все тот же момент:
— Профессор Ивас, но исключительно в теории, появись у магистра Воронира желание приказать грассам…
— Нужен вербальный контакт, — вставил магистр.
— Но если условия соблюсти? — упорствовала я.
Пожав плечами, Ивас ответил:
— Чисто теоретически — да, такое возможно. Все же основой их сознания было заложенное в них абсолютное и полное подчинение создателю.
После сказанного профессор вернулся к своим конспектам, а я осталась сидеть в полной растерянности. Получается, сейчас где-то в Горлумском лесу имеется растущая популяция грассов, теоретически полностью подвластная магистру Ворониру…
Я продолжила перелистывать страницы монографии, выхватывая отдельные фразы: «Расположенные семью рядами недоразвитые, скрытые в слизистой зубы, способные мгновенно заменить выпавшие», «Челюсти грассов с легкостью вспарывают плоть жертвы, подстраиваясь под ее особенности», «Скорость грасса в момент преследования добычи превышает скорость борзой в девять раз», «В прыжке грассы достигают верхушки столетней сосны», «На испытаниях показаны великолепные способности преодоления горных вершин»…
Все это настораживало. Может быть, раньше я бы не обратила внимания, но сейчас, после того как побывала в Долине драконов… «Великолепные способности преодоления горных вершин» — территории драконов от нас отделяют горы, именно горы — основная и практически непреодолимая преграда… непреодолимая для всех, кроме, похоже, грассов. Шкура драконов неимоверно прочна, но «челюсти грассов с легкостью вспарывают плоть жертвы, подстраиваясь под ее особенности». Драконы летают высоко, но, спускаясь, обычно некоторое время летят над вершинами деревьев, выбирая место для приземления — «в прыжке Грассы достигают верхушки столетней сосны». И собственно, после всего этого вопрос, для чего создавалась вся эта, ныне стремительно размножающаяся на воле армия, становился риторическим. Я закрыла монографию.
Затем угрюмо посмотрела на свои руки. Руки, которые окажутся по локоть в крови, если я ничего сейчас не сделаю.
Нет, я ни на миг не сомневалась, что Главнокомандующий справится с любой угрозой, вопрос лишь в том, когда? Как быстро? Успеет ли защитить детей и женщин до того, как до них доберутся способные подстраиваться под любой тип добычи челюсти хлынувших лавиной грассов? Ведь спастись от них будет непросто — это боевые драконы берут с места в карьер, взмывая сразу ввысь, а обычным драконам взлететь куда как сложнее.
«Я не желаю вас больше видеть! Никогда, никоим образом, ни даже по самой обоснованной причине! Попадетесь мне на глаза еще раз, и клянусь, наплевав на чувства благодарности и жалости, я возьму все то, на что имел полное право с первого мгновения!»
Эти слова жгли душу до сих пор. До сих пор так, словно я их вот только сейчас прочитала. Но я все равно встала и, взяв монографию, направилась к двери, практически заставляя себя сделать каждый шаг. Идти не хотелось. Писать Главнокомандующему не хотелось вдвойне. Где-то глубоко внутри неприятным холодком пронеслась мысль: «А может, я ошибаюсь?»
Хотела бы я, чтобы это было ошибкой.
Едва взялась за дверную ручку, профессор Ивас поднял голову от конспекта и спросил:
— Идешь монографию относить? — И тут же продолжил: — Задержишься, значит.
И на этом я была забыта.
Решив воспринять сказанное как разрешение задержаться, я поторопилась в свою комнату.
Правда, едва вышла, сильно удивилась — в коридорах было пусто. Совсем. Только из фойе доносились голоса и почему-то аплодисменты, но бежать туда я не собиралась. Свернув к жилым помещениям, прошла через учебные корпуса, поднялась на второй этаж и увидела грасса. Пес был виден. Причем превосходно виден. Вся морда у него была белая, на спине имелись пятна специй — красного толченого перца, черного толченого перца, горчицы, зеленого толченого укропа и прочего. Вкусный запах специй витал по всему коридору, перебивая запах сырого парного мяса, исходивший от задней части туши кабана, которая лежала на подносе, последний же находился в челюстях грасса. И вот мне сложно даже представить, какой силой должны обладать эти челюсти, чтобы удерживать на подносе вес в половину меня.
— То есть тебя опять кормить нужно, — догадалась я, подходя к грассу.
Пес радостно вильнул хвостом, из которого был виден только кончик, и то потому, что этим самым кончиком грасс влез в какую-то белую смесь, похоже сметану.
— А тебе не много будет? — указала на громадный кусок мяса.
Голод отрицательно мотнул головой.
— И держать такой поднос тоже не тяжело?
Нет, глаз собаки я не видела, но осуждающий взгляд почувствовала.
— Ладно, пошли, — пораженческим тоном сказала я, предварительно проверив магически, а затем открывая своим ключом двери.
Вежливый пес пропустил меня вперед, вошел следом, поставил поднос на середине комнаты, вернулся к двери… подцепил зубами ручку, дверь закрыл, вернулся и выразительно посмотрел на меня, намекая, что ему пора есть. Потрясенная, я глянула на Голода, потом на дверь, после осторожно спросила:
— Может, еще и на ключ запрешь?
Ключ я положила на стол. Грасс, недовольно зыркнув на меня, шумно вздохнул, пошел к столу, взял ключ, что не составило ему труда благодаря размерам, и это было ясно, но вот чего я не ожидала — пес взял ключ лапой! Дошел до двери, лапой же вставил ключ в замок, провернул два раза, запирая дверь, вернулся ко мне и сел перед своим мясом, уже очень недобро на меня поглядывая.
Я рухнула.
К счастью, на кровать. Посидела несколько секунд, с ужасом осознавая, на что способны эти… песики, после чего встала, подошла к мясу, не скажу, чтобы с удовольствием, но ввиду необходимости взялась за него и попыталась поднять, чтобы передать грассу, но — моих сил на это просто не хватило. Кусок действительно был в половину моего веса, если не больше. Растерянно посмотрела на грасса. Голод, скорбно вздохнув, протянул лапу… На моих глазах испачканные кровью и потому отчетливо видимые когти удлинились раз в пять, затем поменяли форму, заострившись наподобие острия ножа, после мне махнули, мол, «убери руки», я не то чтобы убрала, я вообще отшатнулась, а грасс, легко накромсав мясо на удобные шматы, просто втянул когти обратно…
То есть у него и лапы и когти были способны трансформироваться при необходимости!
Скармливая куски мяса Голоду, я поняла, что монографию нужно передать драконам. Причем без вариантов. У меня просто не будет времени и возможности достойно ее изучить, а грассы, как оказалось, способны слишком на многое. К тому же наделены разумом.
— И долго мне так тебя кормить? — спросила я у пса.
Голод, продолжая жевать, удлинил один свой коготь и нацарапал цифру «пять» на полу.
— Пять дней? — уточнила я.
Пес кивнул.
— А потом ты уйдешь к своим? — Вопрос был задан с затаенной надеждой.
Мне кивнули, с наслаждением продолжая жевать. Докармливая последний кусок мяса грассу, я не удержалась и спросила:
— А почему ты меня не съел?
В ответ Голод посмотрел так, что я почувствовала себя по крайней мере очень невкусной. Но ответ, как оказалось, был другим: «Не хозяин» — нацарапал грасс.
— Не хозяин — что? Это был не хозяин? — спросила я.
Пес смотрел молча.
— Не хозяин отдал приказ, да?
Голод кивнул.
«Грассы безусловно подчинены приказу создателя…»
Честно говоря, следующий вопрос я задала с содроганием:
— А если бы приказал хозяин, ты бы меня съел?
Грасс смотрел на меня несколько долгих секунд, а затем нацарапал всего одно слово: «Убил».
После чего поднялся, взял поднос в зубы, подошел к двери, трансформировав лапу, провернул ключ, открыл дверь, аккуратно вышел, дверь закрыл.
Я осталась сидеть на полу с испачканной кровью рукой.
Мне было страшно.
* * *Я просидела минуты две, не больше, правда, по моим личным ощущениям, это продолжалось бесконечно долго. Поднявшись, сходила вымыла руки, затем тщательно заперла дверь, сначала на ключ, потом оплела магией.
Древний… Каждый раз, используя магию и ощущая, насколько легче мне теперь прибегать к магической энергии, я с благодарностью вспоминала Асур-Ррата. С благодарностью и тоской. Я безумно скучала, и по нему, и по Камали с Хатором.
Завершив с дверью, подошла к кровати, сдвинула, опустившись на колени, прижала ладонь к полу и проследила за тем, как по кромке тайника пробегают искры, снимая блокировку. Сдвинув крышку, я извлекла свою курсовую, контрольные, документы по практике, свидетельство о рождении, свидетельство о зачислении в университет, бабушкин браслетик. Блокнот магистра Валентайна находился в самом низу.
Достав его, я вновь вернула все в тайник, заперла его, задвинула кровать и села за стол, достав из корешка блокнота парный к нему, испещренный знаками и рунами карандаш. Раскрыла блокнот, прижала грифель к бумаге и… и убрала руку.
Что писать?
Как начать?
Как вообще все это объяснить?
Я снова прикоснулась кончиком карандаша к бумаге… и снова убрала. На листочке осталась точка… Она простояла там почти минуту, а затем вдруг сменилась вопросительным знаком!
Сердце дрогнуло и ухнуло вниз.
И решило там подзадержаться, когда вопросительный знак исчез и на его месте появилось мрачное: «И?!»
И я закрыла блокнот.
Не знаю, оно как-то само вышло, что я его быстренько закрыла, засунула в него карандаш, пошла отодвинула кровать, открыла тайник, засунула блокнот в тайник, закрыла крышкой, зафиксировала магией, задвинула кровать обратно и села на нее сверху с чувством выполненного долга!
Под полом послышался звук пришедшего сообщения.
Потом еще один.
И еще.
Чувство выполненного долга сменилось напряженным ожиданием неприятностей.
Они не заставили себя ждать, и в следующий миг дверь без стука открылась, являя Зэрнура. Дракон посмотрел на меня, чинно восседающую на постели, после на пол, под которым вновь послышался звук пришедшего сообщения, снова на меня, затем взгляд его расфокусировался, и дракон сообщил кому-то, явно далекому:
— Нет, просто сидит. Да, вид перепуганный. Нет, судя по старательно невозмутимому выражению лица, не откроет.
После чего развернулся и, ни слова мне не говоря, ушел, не только плотно прикрыв за собой дверь, но еще и щелкнув замком, который провернулся вообще без ключа даже. Ключ же был с моей стороны! Я осталась сидеть, напряженно пытаясь понять, что это сейчас было. Блокнот молчал, похоже, что тоже напряженно. У меня появилось дикое и почти непреодолимое желание встать и спокойно отправиться на лекции, но… Но грассы, Долина драконов и собственно драконы…
С чувством обреченного на казнь человека я снова сдвинула кровать, опустившись на колени, открыла тайник, извлекла блокнот и очень нехотя его открыла, ожидая увидеть там все, что угодно, кроме… пустых строк. Причем я же слышала звук от пришедших сообщений, точно слышала, но сейчас на страничке было пусто, даже того самого вопросительного «И?» не осталось.
Вновь закрыв тайник и вернув кровать на место, я села за стол и, стараясь, чтобы рука не дрожала, а почерк не выглядел неровным, старательно вывела:
«Прозрачного неба, легкого ветра под крылом и долгих лет величия, прославленный в веках сын Правящего рода, ир-хан Главнокомандующий, уважаемый Ирэнарн-Ррат-Эгиатар!»
На самом деле я понятия не имела, как следует обращаться к дракону такого высокого положения, и сейчас, написав все это, искренне пожалела, что не потренировалась для начала на отдельном листе. А так и буквы вышли корявыми, и приветствие, и, кажется, даже обращение, потому что ответом мне было абсолютное молчание.
Посидела, нервно постукивая кончиком карандаша по столу, затем, решившись, для чего-то набрала побольше воздуха и продолжила:
«Надеюсь, здоровье ваших матушки и батюшки вас радует, да и вы не боле…»
Торопливо зачеркнула. К сожалению, зачеркнутая запись никуда не делась и осталась издевательским напоминанием о недалекости моего ума. Триединый, он же дракон, и с семьей у него отношения как-то не ладятся, и, может, у драконов вообще не принято интересоваться здоровьем ближайших родственников, и…
И блокнот молчал.
Все так же обжигая ледяным холодом презрения, видимо не простив мне позорной минутной слабости.
Я еще посидела, глядя на зачеркнутую строку, после чего вдох-выдох… и так еще три раза, и я продолжила:
«Нижайше молю простить меня за беспокойство, но я обратилась к вам лишь по причине искренней боязни причинить непоправимый вред своим молчанием»…
Внезапно все написанное мной исчезло, и в блокноте появилась запись, сделанная четким, уверенным, твердым почерком:
«Госпожа Радович, магическое поприще явно не ваша стезя, рекомендую обратить свое пристальное внимание на какой-либо эльфийский университет международных отношений — поверьте, там по достоинству оценят как ваш высокий слог, так и излишнее стремление к словоблудию».
От возмущения у меня рука не поднялась писать дальше. Но мое молчание явно не входило в планы Главнокомандующего, поэтому следующая запись гласила:
«Четко, кратко, по делу. Слушаю!»
Четко, кратко и по делу было бы закрыть блокнот к треклятой матери! Но взгляд на кровавое пятно, оставленное после кормления грасса, и я, собравшись с мыслями, начала:
«У меня есть все основания полагать, что в Горлумских лесах в данный момент находится стремительно увеличивающая свою численность стая грассов».
Главнокомандующий ничего не ответил на это, хотя я, если честно, ждала чего-нибудь издевательского на тему «а также там стремительно увеличивается поголовье кроликов, белок и барсуков».
Но нет, ответом мне был пустой блокнот, и я продолжила:
«В моих руках находится монография, посвященная описанию этих вполне разумных и способных трансформировать свои конечности существ. Также у грассов особым образом устроенная челюсть, позволяющая им с легкостью вспарывать плоть жертвы, подстраиваясь под особенности ее кожного покрова. Грассы развивают неимоверную скорость, в прыжке достигают верхушки столетней сосны, на испытаниях показаны великолепные способности преодоления горных вершин».