-Быстрее! – Снова поторопила Валерия и этим подписала себе приговор. Демон оглянулся, резко исчез и появился уже на полпути к герцогине. Алекс с ужасом осознал, что напоследок решил совершить граф. Он стремительно рванулся к графу, бросив ему под ноги случайно попавшийся в руку кувшин. Чудовище наступило на посуду, с необычайной легкостью проломило сосуд и поскользнулось на жидкости, что была внутри него.
Но его это не остановило – через несколько секунд граф уже был на ногах и продолжал свой путь к чародейке – хотя помогло Алексу хоть как-то сократить расстояние до своего противника и, возможно, добраться до чародейки, пока демон не успеет расправиться с ней.
Валерия смотрела на происходящее, запоздало понимая, что она по глупости отдала все силы на толпу, которая то и дело пыталась подняться и добраться до охотника, и теперь ничем не может ответить демону. Даже сбить с ног или просто затормозить его.
У нее не хватало магии на новое заклинание и все, что она могла сделать – попытаться уйти в сторону, но… но она осталась стоять. Поняла, что этим глупым маневром не сможет избежать атаки демона, и осталась стоять на месте, с отчаяньем смотря на стремительно приближающегося графа. Порождение Скверны вытянуло вперед свои внезапно появившиеся щупальца и притянуло к себе колдунью.
Не в силах смотреть спокойно, как из его напарницы уходит жизнь, Алекс закричал. Не от безысходности и горя, вызванного приближающейся смертью девушки, что, как две капли воды, походила на единственную чародейку, к которой он не смог почувствовать презрение даже после предательства, и которая – к его наибольшему удивлению – стала матерью его ребенка – наследника одного из самых лучших охотников.
Нет. Охотник закричал от ярости, с которой он собирался разорвать демона, когда тот поглотит душу чародейки. Тогда у него останется всего пару секунд, пока подконтрольная графу толпа не доберется до него и не выполнит приказ своего хозяина. Он знал, что ему вряд ли удастся справиться – демону достаточно снова использовать свои способности к телепортации и сбежать – но его гнев затуманил мозг и не позволил думать о чем-то кроме выполнения своей задачи.
Алекс бежал на демона и кричал что-то невразумительное, выражая свою злость и разогревая себя для новой схватки. И на мгновение охотнику показалось, что его голос раздвоился, словно в зале был еще один человек, который мог бы таким же образом выразить свою ненависть… однако охотник знал, что это невозможно. Единственный, кто сейчас обладал своей собственной волей и мог переживать из-за смерти Валерии был герцог Моравола. Но его присутствие в зале было исключено. Августин предпочел политику жизни своей герцогини, и сейчас томился в казематах, ожидая, пока ненавистный ему охотник выполнит свою работу.
Так думал Алекс, но, если бы он мог позволить себе отвлечься и повернуть голову, чтобы посмотреть на вновь открытый выход из зала, он увидел бы Августина. Увидел бы и не смог бы больше продолжать бой, шокированный и завороженный картиной того, как самый могущественный человек этого мира обреченно падает на колени, кричит что-то такое же неразборчивое, что кричал охотник, и закрывает лицо руками. Алекс просто не смог бы продолжить свою охоту - его презрение к северному герцогу заставило бы охотника остановиться, чтобы не спасать чародейку и окончательно разбить своего давнего врага, лишив его самого дорогого.
Но Алекс не остановился, не оглянулся и не попытался выяснить причину странного раздвоения своего голоса. Сейчас он был Охотником, и охота стала единственным, что действительно имело для него значение. Он – хозяин своих угодий, и ему нужно защищать их от бесчисленных атак волков, которые уже давно превратились в демонов, и малейшая ошибка могла одарить его не следами от зубов и поврежденной ногой, а потерей своей души и самой ужасной смертью, которая может случиться с человеком.
Алекс не остановился. Он продолжил свой путь до демона, пытаясь увеличить скорость бега; пытаясь изо всех сил успеть вонзить свой меч в графа, пока демон не поглотил душу чародейки и не превратил прекрасную Валерию – точную копию его Элайны - в высушенный труп. Именно о ней сейчас думал охотник. Именно ее мумифицированное тело сейчас стояло перед глазами охотника, и именно возможная смерть матери его ребенка, который, вполне возможно, и был причиной ее пропажи, послужила источником новой вспышки гнева, придавшей его ногам силы и позволившей Алексу успеть.
В несколько мгновений оказавшись возле демона, который из-за выпитой части души чародейки уже был в несколько раз могущественнее Алекса и Августина, но все же решил покончить с Валерией, а уже потом разобраться с охотником, Человек из Кронсмарка вонзил ему меч прямиком в то место, где у людей должно находиться сердце, провернул клинок, моментально вытащил его и отсек голову порождению Скверны.
Раздался оглушительный вой, который исполнила толпа, когда контролирующая людей тварь умерла, и каждый человек находящийся в зале, кроме охотника, безвольно упал на пол. Сам граф взмахнул огромными лапами, его кожа приняла зеленый цвет, а тело превратилось в полужидкую кашу, из которой торчал один не имеющий зрачка глаз. Слизняк – вот истинный облик графа, и, если бы Алекс смог ранить его кинжалом, ему пришлось бы сражаться именно с этим бесполезным существом, которое бы ничего не смогло сделать ни ему, ни Валерии.
Прошло еще несколько мгновений, и тело графа окаменело, покрылось сотнями трещин и превратилось в пыль, от которой шел невыносимый запах тухлых яиц. Стать кучкой серы – именно такая судьба ждет всякого демона, кто захочет встать на пути у охотника.
Алекс отрешенно смотрел на оставшуюся от графа кучу в ожидании, когда руны вспыхнут одобрительным светом, подтверждая, что клятва касательно этого демона была выполнена, и охотник снова может идти по своим делам. Мгновения складывались в секунды, секунды были готовы перейти в минуты, и, когда охотник уже собирался закричать в сторону храма Семнадцати, почему его до сих пор не отпускают, его клинок неуверенно засветился, и Крон победно улыбнулся.
Охотник схватил ближайшую к нему занавеску, которыми в изобилие были завешаны колонны и окна, оторвал от нее кусок ткани, замотал в нее клинок, пряча оружие от любопытных глаз, которыми будут полны ночные улицы Рондолина. Бросил последний взгляд на Валерию, увидел, что грудь ее не высушенного прекрасного тела поднимается и опускается, подсказывая, что чародейка еще может дышать, а значит – жива, и направился к выходу.
В те минуты он не думал остаться с Валерией, расспросить ее о том, что она могла знать об Элайне, и не про их ли родство говорил граф; охотник мог попросить рассказать о своем сыне, о том, как он сейчас живет, какое носит имя, и где его можно найти… вместо этого Алекс просто развернулся и смотря себе под ноги направился к выходу из противного ему дворца. Лишь на миг он затормозил у самых дверей, встретившись взглядом с глазами Августина, но они не произнесли друг другу ни единого слова. Лишь кивнули, возможно, навсегда прощаясь, и разошлись по своим делам. Охотник направился к храму Семнадцати отчитываться перед Ложью, а архимаг проверить как дела у Валерии, которая хоть и осталась жива, но после таких душевных повреждений никогда не будет прежней. Быть может она станет такой же грубой и холодной, как и ее спаситель, а возможно навсегда потеряет рассудок и превратится в бесполезный овощ, которыми полны благотворительные храмы Света и Жизни.
Алекс стремительно покинул опустевший дворец, пока никто не очнулся и не хватился пропавшего лорда Крона, и уже через полчаса стоял у выстроенного в честь Первоначал огромного монумента, стоявшего перед Великим Храмом. Снова появившийся голос Лжи в его голове приказал ему остановиться именно здесь, и охотник покорно ждал госпожу Обмана.
Охотник смотрел на своего покровителя – Время – когда позади него раздался женский и до жути знакомый голос, хозяйку которого он так и не смог узнать. Ложь снова заблокировала его память и не дала вспомнить девушку, которая скрывает свое лицо под капюшоном.
-Он был самым старым из нас, - произнесла госпожа Обмана, поравнявшись с Алексом. – Но это не давало ему право командовать нами. В отличие от тех, с кем ты провел эту ночь, Время это понимало и не пыталось подчинить нас своей воистину великой силой.
-Не знал, что сущности вроде вас могут стареть, - не поворачивая головы, произнес Алекс, рассматривая до боли знакомый символ песочных часов на груди у Времени. – Демоны, духи, боги… все они могут прожить бесконечно долгую жизнь. Им не нужно торопиться, пока не закончились отпущенные им пятьдесят лет, и они могут не бояться столкнуться с Пустотой прежде, чем их противники умрут от старости. По крайне мере, вы не боитесь естественных причин смерти.
-Ты завидуешь нам? – с улыбкой на губах спросила Ложь, смотря сквозь монумент на начинающийся на востоке рассвет. – Боишься смерти или участи стать безвольным стариком, который не сможет сам дойти до туалета или попить воды?
-Я ничего не боюсь, - хмуро напомнил Алекс, скрестив руки на своей груди. – Но если бы у меня была возможность обмануть время, сбежать от его влияния, я бы сделал для этого все: убил бы кого угодно, выжег бы любую землю, выполнил бы любое задание…
-Но не принес клятву существу, которое бы выполнило твое желание, - нетерпеливо перебила его Ложь и взмахнула рукой перед собой. Повинуясь этому движению, ее статуя едва заметно кивнула и выглядывающий из-под капюшона подбородок изменил свою форму, став точно таким же, как у стоявшей перед охотником женщины. – Именно поэтому ты не собираешься использовать те методы продлить свою жизнь, которые доступны тебе сейчас? Ты не хочешь никому служить?
-Да, - мрачно ответил Алекс.
-Тогда тебе следует знать, что даже боги зависят от времени, - заявила Ложь с огромным раздражением в голосе. – Эта та единственная сила, которая может уничтожить, изменить и испортить все во Вселенной. Время гораздо опасней Хаоса, опасней всего, о чем ты мог подозревать. Даже Аскаил боялся его. Не нашего брата, а его создателя.
-Создателя Времени? – неуверенно спросил Алекс, хорошенько обдумывая, не использует ли госпожа Обмана на нем свой талант, сделавший ее Первоначалом, и можно ли верить ее словам, которые для обычного человека звучат более чем нелепо.
-Сначала была Тьма и Время, - задумчиво произнесла Ложь, словно с трудом вспоминала знания, которые были получены задолго до окончания Темных Времен. – Они пришли из Пустоты, и именно им было суждено стать родителями Вселенной. Эти двое были первыми…
-Первые в своем вроде, а все остальные существа пошли уже от них? – закончил Алекс за госпожу обмана, от навалившейся усталости не желая слушать истории о событиях, которые были задолго до его рождения. – И наше Время лишь один из наместников своего предка, который должен приглядывать за стихией того древнего существа, что появилось первым?
-Охотники знают слишком многое о том, что происходит за пределами этого мира, - заметила Ложь и отвернулась от монумента в сторону главного дворца Рондолина, который еще долго будет предметом мрачных слухов и главным источником зловещих историй.
-Что поделать? – Охотник перевел свой взгляд с Времени на Хаос, и внимательно всмотрелся в существо, которое владело стихией, породившей Скверну и всех основных врагов Алекса. - Многие демоны любят говорить лишнего, стремятся этим запутать наш мозг, чтобы мы, выслушивая их, теряли бдительность… они говорят, а охотники не ленятся и записывают. В основном мы не изучаем эти знания во время подготовки, но я потратил довольно много времени на сидение в библиотеке и знаю не одну сотню баек своих «товарищей».
Алекс замолчал, все пристальней вглядываясь в Хаос и вспоминая о Блэкхарде, который при последней встрече не только раскрыл себя как обманщик и укрыватель тайн от близких друзей, но и рассказал ему об общем сборе охотников, обошедшем Алекса стороной. Именно незнание того, что же там происходит, и заставило охотника задуматься, что могли натворить внуки Хаоса, если на юг призвали даже тех, кто был на другом конце света.
-Прорыв Скверны, - после недолгого молчания неуверенно произнес он, тщательно подбирая слова, чтобы Ложь ответила наиболее точно. – Что там происходит, и почему охотников призвали на юг? Ты говорила, что меня ждет награда, в качестве ее я выбираю ответ на этот вопрос.
-Это два вопроса, – не оборачиваясь заметила Ложь, слегка дрожащим голосом, и обреченно вздохнула. – Уверен, что не хочешь ничего узнать о своем сыне или о том, куда делась Элайна? Эти двое гораздо ближе, чем происходящие на юге события.
-Я задал вопрос, - напомнил Алекс ледяным голосом. – И жду на него ответ. Элайна и ребенок – дела прошлого, а прошлое всегда должно оставаться в прошлом. Именно так учит твой собрат - Время? Мария, возможно, еще жива, и именно ради нее я затеял весь этот поход с наследницей – чтобы не означал этот глупый титул фон Рейнор - а Элайна всего лишь призрак, который, к тому же, сам сбежал от меня.
-«Ты безумен и жесток, Гавриил», - процитировала Ложь слова из поэмы, которая была широко известна в далекой юности Алекса. Довольно долгое время почти в каждом театре по ней ставили спектакли, а про легендарную битву между демоном Эммануилом и единственным благородным охотником Эленом знал каждый мальчишка.
-Пусть так, но лучше синица в руках, чем журавль в небе, - поговоркой ответил Алекс и тоже отвернулся от монумента, чтобы взглянуть на госпожу Обмана, и зачарованно замер, когда его взгляд наткнулся на превосходные голубые глаза, стоявшей перед ним светловолосой девушки.
-Ты все это время была здесь? – голос Алекса был тихим и разбитым, а челюсть почти незаметно дрожала, не в силах выдержать внутреннее напряжение, которое возникло в душе охотника, когда он снова встретился с той единственной женщиной, ради которой до сих пор был готов перевернуть весь мир, сделать невозможное и даже нарушить свою клятву лишь бы еще раз увидеться с этими голубыми зеркалами глаз.
-Она пришла ко мне тринадцать лет назад, Ал, - начала объяснять госпожа Обмана голосом Элайны, но охотник не услышал ее противных до омерзения слов. Он ничего не слышал, даже собственного голоса, который прозвучал несколько секунд назад. Он просто наблюдал за малейшими движениями лица единственной девушки, для которой нашлось место в его сердце, и пытался справиться с душевной раной, снова открывшейся спустя десятилетие.
Охотник все эти годы пытался отогнать от себя мысли о светловолосой чародейке; забыть о том, что когда-то чувствовал к ней, и навсегда выкинуть Элайну из головы, но не смог. Алекс не смог ни забыть самого прекрасного человека в мире, ни возненавидеть ее настолько, чтобы единственным воспоминанием об Элайне был бы тот гнев, что охотник почувствовал, когда не смог дождаться чародейку.
-Это и есть твоя награда? – не заметив, что Ложь пыталась ему что-то сказать, дрожащим голосом спросил Алекс, постепенно приходя в себя. Его глаз нервно дернулся, а лицо перекосила гневная гримаса. Следующая его фраза прозвучала гораздо более твердо, и была сказана так, словно убийца демонов видел перед собой молодого, только что принесшего клятву охотника, а не древнее и могущественное Первоначало.
-Ты знала о моей связи с Элайной. Знала о том, что Валерия похожа на нее, как две капли воды, и все же отправила именно меня в этот чертов дворец. – Гневно прошипел охотник. – Знала и о моем ребенке от нее. Ты все знала! Скажи мне, зачем ты заставила меня прийти в этот чертов Рондолин, и разворошила прошлое, которое я с трудом забыл… зачем ты сделала это?
-Потому что ты был единственный, кто не ушел на юг, - холодно ответила Ложь, не замечая неуважительный тон охотника. – Потому что среди нас есть и те, кто против твоего похода с чародейкой. Потому что многие из Первоначал считают тебя недостойным для драки с наследником Аскаила. Потому что ты знаешь слишком много, чтобы подпускать тебя к Хранилищу. И самое главное, потому что этого хотела твоя Элайна. Она до сих пор здесь. Я слышу ее мольбы дать ей хотя бы секунду, чтобы поговорить с тобой, но…