«Эх, связать бы их всех чем-нибудь, пока не пришлось бить бутылкой по голове», – подумала Яна, но времени терять не стала.
Она схватила со стола нож, которым решила перерезать веревки у заложников, и, сжимая в другой руке ключ, побежала к сараю. Яна вставила ключ в замочную скважину и повернула его, замок дернулся и раскрылся. Она вытащила дужку замка из железных петель и распахнула дверь, собираясь произнести пламенную речь, свидетельствующую об освобождении… Но спасительница не успела ничего сказать, так как получила сильнейшие удары в солнечное сплетение и лицо, и погрузилась в темноту. Последнее, что она слышала, были слова, произнесенные высоким женским голосом:
– Боже мой, так это ведь Яна!
Глава 11
Неизвестно, сколько времени Яна тщетно пыталась улизнуть от асфальтоукладочного катка. Он с упрямой периодичностью проезжал по ее телу, ломая кости и причиняя боль, разворачивался необычайно резво для такой массы и повторял свои действия. Яна порывисто вздохнула и резко открыла глаза, в ту же секунду ударил сильный электрический свет. Это светила всего лишь одна обычная лампочка. Яна лежала все на той же кровати в замке и понимала, что покойник, наверное, чувствует себя лучше. Она скосила глаза в сторону и увидела склоненную на грудь голову Андрея с шелковистыми черными волосами. Он сидел рядом с ней в кресле и спал. Она попыталась его позвать, но, кроме хрипящего звука, из пересохшего горла извлечь ничего не смогла. Андрей, вероятно, спал очень чутко и сразу открыл глаза.
– Яна! Как хорошо, что ты пришла в себя.
– Мне так не кажется… – наморщила она лоб, – мне что-то не очень хорошо… Главное, что я опять ничего не помню…
– Яна, мне так жаль… – взял ее руку в свои ладони Андрей, глаза его излучали раскаяние и участие одновременно.
– Чего жаль?
– Это ведь я тебя огрел… но сделал это не специально. Я решил, что это преступники пришли за нашими душами, ну и постарался на славу…
Яна все это время чувствовала, что ей что-то мешает на лице, она подняла руку и нащупала на своем носу марлевую повязку.
– Что это?! – попыталась она это рассмотреть, скосив глаза к носу.
– У тебя легкий перелом носа, – вздохнул Андрей и добавил: – И нескольких ребер, но ты не переживай, без смещения костей.
– Ты меня хотел убить? – простонала Яна. – Легкий перелом – это что-то новенькое…
– Я так виноват! Я и предположить не мог, что это ты каким-то чудом раздобыла ключ и пришла освободить нас.
– Ох, плохо ты меня еще знаешь… Эх, надо было все-таки вас предупредить, что я иду вас спасать, ведь говорил же мне это внутренний голос… – с сожалением произнесла Яна.
– Попав в сарай, я смогла развязаться и освободить от веревок всех остальных. Выйти из той тюрьмы было невозможно, и оставалось одно – ждать, когда бандиты сами откроют дверь, и тогда напасть.
– Что ты удачно и проделал, – простонала Яна, глубоко вздыхая и ощущая боль в правом боку. – Помнится, когда-то ты мне говорил, что знаешь на теле человека такие точки, действие на которые может привести к смерти человека…
– Я не хотел никого убивать.
– Верится с трудом… у меня такое чувство, что ты ударил по всем этим точкам одновременно. – Яна села на кровати и вскрикнула. У нее от боли потемнело в глазах. Ее немедленно повело в сторону.
– Осторожно! – кинулся к ней Андрей и, легко приподняв, усадил на кровати, подложив под спину подушку. – Ты же понимаешь, что у меня не было времени на раздумья. Я должен был обездвижить пришедшего за нами бандита с одного удара.
– Тебе это удалось, – похвалила она его и, немного смягчившись, спросила: – Что с остальными?
– Все живы, здоровы. С Никой случился маленький приступ астмы, она больше всех переживала за тебя, всю дорогу назад плакала.
– Как мы вернулись?
– Когда я выруб… кхе, стукнул тебя, ты сразу же потеряла сознание, мы стали хлопотать над тобой.
– Спасибо, что не добили. Ладно, ладно, рассказывай дальше, шучу я… черный юмор.
– Затем мы зашли в дом. Я связал всю троицу, потом погрузили их на баркас, и мы благополучно поплыли назад. На берегу мы сдали бандитов в полицию, и все, кроме тебя, дали показания. Тебя я привез к себе и вызвал врача-хирурга. Готов загладить и искупить свою вину. Начинаю даже понимать тебя, ты вовремя сбежала от меня, так как, оказывается, я несу тебе только неприятности.
– Ладно, проехали, ты сделал это непреднамеренно, – махнула рукой Яна.
– Думаешь, легко смотреть на женщину, которую любишь, с перебитым носом и сломанными ребрами и понимать, что это сотворил сам? – поднял он на Яну большие глаза.
– Кстати, о любимых… Почему ты еще жив? Почему Карл не уничтожил тебя за нанесение мне, любимой женщине, тяжких телесных повреждений? Или ты и ему внешность попортил?!
– Твоего Карла Штольберга нет в Румынии.
– Как нет? – побледнела Яна.
– Я сейчас все объясню, это не то, о чем ты подумала. Он улетел в Чехию почти в то же время, когда мы отправились в дельту Дуная. Ему позвонили из дома и сообщили, что с его отцом случился сердечный приступ. А о твоем плачевном состоянии я ему не говорил, если хочешь, позвони сама, – сказал Андрей.
– Зачем? Человеку и так плохо, а нос мой заживет. Я бы и сама полетела в Прагу, позаботиться о Франтишеке Штольберге, но боюсь, что пока не способна на это.
– Я тебя никуда не отпущу, – заверил ее Андрей, – это я как врач тебе говорю.
– А что сталось с бандитами?
– Они оказались матерыми рецидивистами. Их везли для передачи российским правоохранительным органам, но по дороге они сбежали, убив двух охранников и ранив водителя. Их разыскивали несколько дней и нас очень благодарили за поимку. Правда, теперь не знаю, передадут ли их России, так как они убили двух граждан Румынии и могут быть осуждены теперь и в этой стране.
– И хорошо, что в России этих отморозков не будет, своих хватает! Хотя лучше бы они сидели у нас, хуже российских тюрем, говорят, нет нигде.
– Добрая ты…
– А ты себя видел? Под обоими глазами фингалы, и губы словно после силиконовых инъекций.
– Ну да… потрепали меня немного, – согласился Андрей. – Так чем я могу искупить свою вину перед самой смелой женщиной на свете?
– Я подумаю… – нахмурила Яна брови. – Раз уж я осталась одна, без своего молодого человека, то я требую легкого флирта, переходящего в тяжелую оргию. Шучу! – сказала Яна, заметив, как он на нее посмотрел. – Давай проведем один день вместе, и ты будешь забавлять меня рассказами о вампирах и старых замках. Я люблю все загадочное, ты же знаешь, что я не меняюсь.
– Идет, – согласился Андрей, – только когда ты сможешь встать.
– Да хоть сейчас! – резко вскочила она на ноги и повалилась на руки Андрея. – Ой, что-то голова кружится.
– Не торопись! Пообещай мне сегодня вести себя прилично и послушно, оставаться в кровати, а завтрашний день мы проведем так, как ты хочешь.
Андрей остался с Яной в качестве сиделки и выполнял все ее капризы – кормил с ложки, открывал и закрывал окна по первому ее требованию. Яна вовсю наслаждалась своим положением, правда, больше не напоминала Андрею, что она и покалечилась благодаря его неуемному темпераменту. Оксана ни разу не пришла Яну навестить, но и не препятствовала тому, что Андрей почти безвылазно находился у нее в комнате. Видимо, она все-таки была благодарна Яне за свое спасение. За окном стемнело, Андрей расположился в кресле, скрестив руки на груди. Яна лежала в кровати и чувствовала себя значительно лучше, видимо, действовали обезболивающие лекарства, которые они принимали на пару с Андреем. К ней в комнату пришла и Ника в большом банном халате, из ворота которого трогательно торчала ее худая шейка.
– Если ты обитаешь в замке, в котором предположительно жил Дракула, значит, ты должен знать о нем, – сказала Яна, – расскажи, ведь мы все оказались в Румынии фактически у него в гостях.
– Это историческая личность.
– Значит, это не выдумка? Дракула не выдумка? – спросила Ника, которая полностью наслаждалась отдыхом, предоставленным ей Яной. – И он был вампиром? – выдохнула Ника.
– К вампирам он никакого отношения не имеет, – ответил Андрей.
– На самом деле он был мягкий и пушистый… – прошептала Яна.
– Нет, он был больной человек, я имею в виду психически, – пояснил Андрей, – князь Влад был рожден от родителей – близких родственников, как многие дети в семьях правителей, поэтому страдал психическим расстройством в виде излишней агрессии и садизма. А когда он пришел к власти, то смог воплотить свои патологические наклонности в жизнь. В то время на Румынию нападали войска турок. Они доставляли много горя местному населению, убивали, насиловали, угоняли в плен. Влад решил освободить свою страну от этих врагов, и ему это удалось.
– Уж на кого только эти турки не нападали, – прокомментировала Ника, во все глаза смотря на Андрея и ловя каждое его слово.
– И от всех получили по шее, а больше всего от нас, русских, – подтвердила Яна, сидя со скошенными к носу глазами, словно медитируя, и стараясь не замечать влюбленных взглядов, которыми Ника одаривала Андрея.
– Влад со своим войском, в котором царила строжайшая дисциплина – за малейшее непослушание или бегство с поля боя воинов сажали на кол, – пленил несколько тысяч турок. После он велел их всех посадить на колья, расставив их вдоль дорог, по которым турки нападали на страну.
– Какой ужас! Какая жестокость! – ахнула Ника.
– Наглядное пособие, причем очень убедительное, – мрачно подтвердила Яна.
– Совершенно верно. Когда следующее турецкое войско пошло в Румынию и увидело гниющие трупы на кольях, они в ужасе повернули обратно. Так Румыния была освобождена от нашествия турок, а Влад получил прозвище Цепеш, что значит «сажатель на кол», «прокалыватель».
– А сколько лет он правил? – спросила Яна.
– Влад Цепеш правил в 1456–1462 годах.
– Веселый был человек, – достала из кармана ингалятор Ника и вдохнула струю живительного лекарства.
– Ты волнуешься? – спросил у нее Андрей.
– Нет-нет, рассказывайте, мне очень интересно.
– За малейшие провинности он сажал людей на колья, любил это делать, как вы уже поняли. Недостаточно низко поклонился ему человек – и тут же шел в расход. – Он мог посадить женщину на кол только за то, что ее муж в грязной одежде или очень худой. Значит, она плохая жена и не следит за своим мужем и потому заслуживает такой жестокой кары.
Яна нервно заерзала на месте.
– Хорошо, что я живу не в те времена, а то давно бы мне гнить на коле в назидание другим нерадивым женам.
Андрей усмехнулся:
– Все может быть. Влад Цепеш не мог даже за столом спокойно есть, если рядом кто-то не мучился в пытках. Иногда ему на стол во время трапезы ставили мелких грызунов на кольях.
– Ничего себе сервировочка, – заметила Яна.
– Был еще такой случай. К Владу на поклон пришел турецкий посол в чалме и не снял перед ним свой головной убор, сославшись на то, что мусульманская религия не позволяет этого делать. Поэтому он не будет обнажать голову. Влад принял его, а в конце беседы отправил его с ответом назад, предварительно прибив гвоздями чалму к голове посла, чтобы он больше ни перед кем не снимал головной убор, если уж он проявил такое неуважение к его персоне.
– Так, хватит нам душещипательных рассказов о хорошем парне Владике, – подытожила Яна, покосившись на Нику, – а то я не засну.
Она удивлялась, как психотерапевт в присутствии Ники может рассказывать такие кошмарные истории. За свою психику Яна не переживала, она и не такое могла вынести.
– Я сделала один вывод, что во времена правления Дракулы было выгодно работать на производстве кольев, – сказала она, чтобы как-то разрядить обстановку.
– Я тебе еще нужен? – спросил Андрей улыбаясь.
– Нет, я буду спать.
– А мне теперь не заснуть, – посмотрела на него Ника, словно приглашая его к себе, чтобы он ночью охранял ее от кошмаров.
Яна закашлялась.
– Андрей, выйди, пожалуйста. Нам с Никой надо поговорить о своем, о девичьем…
– Спокойной ночи, – произнес он и вышел, слегка прихрамывая.
– Что это он хромает? – нахмурилась Яна.
– У Андрея Павловича трещина какой-то кости, и на ногу наложена фиксирующая лангета, – сказала Ника, мечтательно глядя ему вслед.
– Ника, – строго посмотрела на нее Яна, – я хотела тебе сказать, чтобы ты не подбивала клинья к Андрею Павловичу, это несерьезно.
Ника покраснела и опустила глаза.
– Это так заметно?
– Еще как! Ты что это?
– Открою тебе правду, Яна, я, кажется, влюбилась.
– Только не это! – всплеснула руками Яна.
– Ты же сама говорила, что я должна влюбиться, чтобы почувствовать вкус к жизни.
– Говорила, не отрицаю, но я не имела в виду Андрея! Только не в него!
– Сердцу не прикажешь. Он такой таинственный, умный, красивый и так понимает меня, – опустила глаза девушка.
– Он всех понимает, потому что он врач и это его специальность.
– Зачем тебе, Яна, надо обязательно испортить мне настроение, сказав гадость? – обиженно оттопырила нижнюю губу Ника, словно маленькая девочка.
– Я открываю тебе глаза и говорю правду! Я уже давно знаю этого человека и понимаю, что он не для тебя! У тебя в жизни было мало разочарований, что ты хочешь страдать еще и из-за несчастной любви?
– А для кого он предназначен? Для тебя? – взвизгнула Ника, и Яна впервые увидела на лице Ники агрессию.
– При чем здесь я?! У нас роман с Андреем был очень давно… А здесь и сейчас в замке живет его девушка Оксана, ты не забыла?
– Она недостойна его! – отрезала Ника.
– Ты достойна!
– Уж я бы сделала все, чтобы быть достойной!
– Знаешь, в таких специалистов влюбляется каждая вторая пациентка, так что, Андрею на всех жениться надо? – спросила Яна, понимая, что она совершенно беспомощна перед чувством Ники.
– Я не его пациентка, – отрешенно ответила Ника, смотря куда-то в сторону.
– У тебя депрессия, и Андрей может помочь.
– Он уже помог, спасибо ему и на этом! – Ника резко встала и пошла к себе.
Оставшись одна, Яна потрясла в воздухе кулаками в знак своего полного бессилия.
«Что он делает? Он не видит, что творится с девчонкой? Все-таки я с ним поговорю по душам, и разговор может ему не понравиться», – решила она и закрыла глаза, сложив руки на груди, как покойница. Но как бы ни пыталась уснуть, сколько ни считала овец, сон упорно не шел к ней. Овцы у нее получались разноцветные, кудрявые и игривые, кроме того, они разыгрывали перед ней целые спектакли и плели интриги. Уснуть при таком захватывающем действе не представлялось возможным. Яна открыла глаза, за узким окном замка стояла глубокая ночь, сердце ее стучало в ускоренном темпе, сна не было ни в одном глазу. Ей не нравилось ее состояние в данный момент, а именно состояние беспомощности. Постельный режим.
«Нет, так не пойдет», – сказала она сама себе и решила во что бы то ни стало попытаться встать, чтобы не чувствовать себя беззащитным кроликом. Карлу она звонить не собиралась.
«Зачем человеку разрываться между отцом с сердечным приступом и любимой женщиной со сломанным носом?»
Она встала на ноги и, стараясь унять головокружение, сделала несколько шагов.
«Ничего, бывало и похуже», – подбадривала она себя.
Она вышла из комнаты и побрела по коридору. В голове стоял шум, а в ушах заложило, как в самолете. В отличие от нее, весь дом был погружен в сон. Яна дошла до лестницы, стала спускаться вниз, каждый шаг по ступенькам отдавался тупой болью в сломанных ребрах. Она мужественно прошла до первого этажа. Там ее встретила верная Ирма, дружелюбно виляя хвостом и поблескивая карими глазами в полумраке.
– Привет, подруга! – обратилась к ней Яна. – Не спится мне что-то. Пойду-ка я в библиотеку.
Яна примерно представляла, где в замке находилась библиотека. В замке Штольбергов она часами просиживала за старинными книгами, листая их и мысленно погружаясь в разные эпохи. Яна, беря такие книги в руки, мысленно представляла себе людей, которые тоже когда-то давно обращались к этим фолиантам, о чем-то думали, мечтали, фантазировали. Существовала связь времен через эти издания. У Карла Штольберга была богатая библиотека, а в замке Андрея ее ждало разочарование. Здесь не было такого количества старинных книг. В основном это были современные издания по психологии и психиатрии. Яна с некоторым удивлением и интересом увидела книги самого хозяина замка, выступившего в роли автора. Яна опустила свое еще не окрепшее тело в кресло за письменный стол вполне современной конструкции и придвинула к себе несколько книг Андрея Павловича Широкого. Перед глазами замелькали названия: «Как преодолеть депрессию», «Жизнь в нервном стрессе», «Как вылечиться от несчастной любви?». Последняя книга ее явно заинтересовала, она стала ее листать, как вдруг за ее спиной раздался вкрадчивый голос: