– Рота, подъем, в шеренгу стройся!
– Вообще-то, – замялась Альжбетка, – я здесь одна.
– Где наша любвеобильная Ефросинья?
– Ну, это… я заходила к ней… вернее, звонила им…
– Она у Славки?
– Хуже.
– Что может быть хуже?
– Он у нее.
– Что, уже обосновался, так быстро?
Альжбетка пожала плечами.
– Ты мое задание выполнила?
Альжбетка бросилась к своему компьютеру и притащила распечатку карты нужного нам направления.
– У тебя машина как? – спросила я.
– Вроде нормально.
– Собери чего-нибудь пожрать, мы едем прямо сейчас на дачу Селезнева!
– Я думала, на выходных…
– Планы изменились.
– А Солька?
– Сейчас я проведаю это гнездо порока и разврата и вырву нашу драгоценную подругу из лап соблазна.
Я сходила к себе и взяла ключи от Солькиной квартиры, тихонечко вставила ключ в замочную скважину, открыла и хорошо поставленным голосом адмирала в отставке проорала всю ту же бодрящую дух фразу:
– Рота, подъем! В шеренгу становись!
Надо сказать, что молодые неплохо проводили время: от ванной тянулась дорожка пенной водички, вещи были разбросаны где только можно, в коридоре на стуле стоял поднос с обглоданными початками кукурузы и пустые коробки от пиццы: понятное дело, голод замучил…
На мою команду отреагировали все живые существа в квартире.
Солька скатилась с кровати и судорожно стала натягивать на себя пододеяльник, чем с каждой секундой усугубляла положение Славки, который раньше почему-то не очень смущался меня, а вот теперь, покраснев, хватался за кончик одеяла.
«Влюблен», – сделала я вывод.
– Ты чего… Случилось что?.. – вставая, забормотала Солька.
Она схватила с кресла халатик, и Славка был спасен: он обмотался тоненьким пододеяльником и протянул руку к сигарете.
– Попрошу в моем присутствии не курить! – строго сказала я.
– Почему? – нервно спросил Славка.
– Готовлюсь в перспективе стать матерью.
– А когда эта перспектива наступит? – поинтересовался Славка.
– Пока идет жесткий отбор претендентов на великое звание отца, – ответила я.
– Значит, не скоро, – вздохнул Славка, – ну можно я закурю?
– Ты чего это?.. – не слишком капризно спросила Солька.
А чего это я, в самом деле?
Да просто я счастлива за них, вот просто радуюсь, и все!!!
Жили себе люди на одном этаже и даже не помышляли, что когда-нибудь будут вместе грызть кукурузу и закусывать ее пиццей, что будут прятаться под одно одеяло, что будут так счастливы, в конце концов!
Стоп, что за глупая сентиментальность…
– На первый-второй рассчитайся! – скомандовала я, еле сдерживая улыбку.
– Ты что, не видишь, что у меня тут личная жизнь? – вовремя поинтересовалась Солька.
– В нашей коммуне, – многозначительно сказала я, – ничего личного быть не может!
Тут я все же не удержалась и прыснула со смеху, Славка заулыбался тоже, а Солька, поднимая вещи с пола, сказала:
– Вот я тебя тоже так подстерегу однажды!
– Я по делу, ты уж, Славка, прости, что я тебе всю малину поломала, но мне надо поговорить с Солькой.
При этом я корректно отвернулась, давая понять, что Славке
пора натянуть на себя трусики.
– Ну, что еще стряслось? – недовольно спросила Солька, закрывая за своим любимым дверь.
– По моим догадкам, деньги на даче у Селезнева.
– Так! – оживилась Солька.
– Сейчас мы туда рванем, Альжбетка уже маршрут прикинула.
Глаза Сольки заблестели уже привычным алчным блеском, и вся злость на меня улетела в неизвестном направлении.
– А что так срочно?
– Я Потугиных застукала, потом расскажу, они собираются тоже навестить эти чащи.
– Какие чащи?
– «Райские чащи», так называется дачный поселок, куда мы и направляемся. Так вот, есть вероятность, что, если мы не поторопимся, Потугины окажутся там первыми.
– Только не это! – сказала Солька, хватая с кресла джинсы.
Военный совет состоялся в Альжбеткиной квартире. Я вкратце изложила увиденное и услышанное около ларька, и девочки сначала подверглись унынию, а затем стали сыпать дельными предложениями.
– Давайте забьем их дверь гвоздями и поедем себе спокойненько, – предложила Солька. – У Славки гвоздей – целая куча.
– Нет, лучше испечем еще один пирог и в крем добавим снотворное… – выступила Альжбетта.
– Или сильное слабительное, – поддержала я. – Хотя после того, как они обнаружили меня в кабинете Селезнева, они и стакан чая из наших рук не возьмут…
– Может, что-нибудь сломать у них в машине…
– Молодец, Альжбетка, – похвалила я красотку кабаре, – это то, что нам нужно, по крайней мере, это их значительно задержит, и они сегодня уже не поедут, точно.
Солька бросилась целовать Альжбетку, та же старательно отбивалась.
– Отстань, – говорила она, – от тебя каким-то развратом пахнет.
– Что ты имеешь в виду? – оторопела Солька.
– Не каким-то, а самым настоящим, – улыбаясь, сказала я. – Ладно, Альжбетка, давай признаемся, что мы просто завидуем!
Солька теперь бросилась целовать меня.
– Хватит, давайте решать организационные вопросы, – железным тоном выпалила я. – Какая у Потугиных машина и где она стоит?
– Да вы же ее видели, тогда, когда они Федора Семеновича… – Альжбетка замялась.
– Ты думаешь, я помню что-нибудь? – устало сказала я.
– У них старенький синий «Фольксваген», – сказала Альжбетка, – стоит во дворе, только не около нашего дома, здесь-то все забито, а у той башни, что справа.
– Замечательно, ты, Альжбетка, прогрессивный у нас товарищ, как я погляжу, в иномарках разбираешься.
– Вообще-то, – сказала Альжбетка, явно довольная похвалой, – в наше время только вы с Солькой в этом ни бум-бум, просто два птеродактиля каких-то.
– Я тебе дам сейчас такого птеродактиля, – завелась Солька.
– Не спорь, Альжбетка права, давайте лучше думать – что портить будем?
– Ясное дело, проколем колесо, – высказалась Солька.
– Его можно заменить.
– Тогда два колеса.
– Проблематично, но заменить тоже можно, – вздохнула я.
– Четыре колеса, – предложила уже Альжбетка.
Я бы с удовольствием, для бо?льших гарантий, учинила более значительный ущерб, но никто из нас в порче машин не разбирался: собственно, наши познания и заканчивались на том, что у машины есть четыре колеса. Даже Альжбетка, обладательница средства передвижения, и то была в этом деле явным профаном.
– Кто пойдет? – спросила я.
Тишина.
– Что, добровольцев не будет? – я внимательно посмотрела на Сольку.
Почему-то мне казалось, что задание это хорошо ей подходит.
– Ладно, пойду я, – сказала она, – только скажите, как это делать-то?
– Альжбетта, проведешь инструктаж, все же ты эти колеса чаще трогала, чем мы.
– Так точно! – кивнула Альжбетка.
– Чувствую, девчонки, – улыбаясь, сказала Солька, – опять запахло миллионами!
– Поедем, как стемнеет, ориентироваться будем на местности. Солька, возьми у Славки какие-нибудь инструменты. Кстати, где мои отмычки?
– Они у тебя на холодильнике лежали, – сказала Альжбетка.
– Отлично, надо их не забыть.
– А где мы там будем искать? – поинтересовалась Солька.
– Залезем в дом для начала, потом в сарай, потом еще куда-нибудь, пока мы даже не знаем, какие там вообще есть постройки на участке, – ответила я.
– Мне кажется, придется копать, все клады всегда закапывают, – отличилась сообразительностью Солька. – Я возьму свою раскладную лопату.
– Бери что хочешь, – сказала я.
– А если Потугины на электричке поедут? – спросила Альжбетка.
– Поздно для электричек будет, им же еще возвращаться, – сказала Солька.
– А если они до утра там искать собираются?
– Будем надеяться, – сказала я, – что они отложат это мероприятие до завтра, в любом случае у нас будет весомая фора во времени, так что долой пессимизм, сегодня или никогда! Давайте собираться.
Темнело довольно быстро, но мы не торопились: действовать надо было наверняка. Приблизительно через час Солька уловила на своем балконе запахи жареного лука и отдаленные разговоры – это свидетельствовало о том, что Потугины трапезничали. Лучшего времени для черных делишек не придумаешь.
Надавав Сольке целую кучу советов, вооружив ее гвоздями, шилом, осколком зеркала и прочей ерундой, мы отправили ее творить зло. Конечно, чтобы она не чувствовала себя одиноко, мы пообещали в случае провала приносить ей в тюрьму пирожки, испеченные тетей Пашей, и поливать ее гибнущую драцену.
Альжбетка на всякий случай дежурила в коридоре: кто знает, что может взбрести в голову Вере Павловне, так что часовой для дела не помешает. Я же отправилась к себе, чтобы иметь возможность видеть это безумие своими глазами и, если надо будет, впоследствии рассказать об этом Солькиным потомкам. Хотя мне кажется, Солька будет против этого, очень уж она щепетильна в таких вопросах. Она вообще всегда щепетильна, когда дело не касается трех миллионов долларов.
Начал накрапывать дождь, что было в нашу пользу. Солька была в плаще, а капюшон скрывал свет ее возбужденных глаз, а также и ее лицо, которое, возможно, через некоторое время милиция захочет сфотографировать и в профиль, и в фас.
Солька шла очень решительно, не оглядывалась, не падала на землю с криками «Что же я делаю, остановите меня!», не била себя по рукам и не стремилась свернуть куда-нибудь в сторону от намеченного пути. Метра за три от «Фольксвагена» начинались кусты, они были низкие и Сольку явно бы не прикрыли, но у Сольки, как у учительницы ботаники, присутствовала тяга к земле и к природе вообще. Она встала на четвереньки… Солька на четвереньках – это что-то бесподобное… Хотя меня все равно никто бы не услышал, но я зажала рот рукой и попыталась подавить в себе дикий смех. Солька исчезла в кустах.
Увидела я ее уже только по прошествии двадцати минут: она так же бодро выползла из кустов, встала и пошла к дому. Дождь полил сильнее, но Солька откинула капюшон с головы, и весь двор озарила ее довольная улыбка. Дело было сделано, и, как я поняла, сделано оно было хорошо.
– Ты, Солька, молодец, – сказала я, садясь в машину.
Альжбетка хлопнула дверцей, поправила зеркало, и мы двинулись в путь.
– Конечно, молодец, вы бы не справились, – гордо заявила щепетильная учительница ботаники.
– Трудно было? – поинтересовалась Альжбетка.
– Да это тебе не на шухере стоять, я там вся вспотела, пока эти дырки ковыряла. Шило, скажу я вам, очень хорошая штука, еще и перочинный ножик ничего.
– Мы, Солька, тобой гордимся, – сказала я. – Когда увижу твоих родителей, обязательно скажу им, что хорошую дочку они воспитали.
– Вот и скажи, – совсем вознеслась Солька до небес, – если бы не я, то что бы вы делали?
– Делов-то, Альжбетка бы совратила Славку, и он бы быстренько нам эти шины проколол, – сказала я, опуская немного окошко.
– Да ты что такое говоришь! – Солька вцепилась в сиденье Альжбетки.
Я, побоявшись, что она сейчас схватит ее за волосы, сказала:
– Да шучу я, ты что-то, Солька, в последнее время совсем плоха на голову стала. То ли деньги пагубно влияют на твою психику, то ли нежданно свалившаяся любовь кружит башку не в ту сторону.
– Сама не знаю, что со мной, – усаживаясь поудобнее, сказала Солька, – нервная я какая-то.
– Лучше расскажи нам, как там у тебя со Славкой, какой он, ну, ты понимаешь… – захихикала Альжбетка.
– Ой, девочки! – счастливо выдохнула Солька. – Не поверите: как в раю, волна за волной, волна за волной…
– Не может быть, – ехидно поддела Альжбетка.
– Да уж не как у тебя с покойным Федором Семеновичем, – отбрила подругу Солька, – у нас все как в сказке.
– Видела я эту сказку, – сказала я. – На полу вода… Вы что там, описались оба от счастья или от нетерпения?..
– Дура! – вскричала Солька и пнула меня ногой. – Мы ванну принимали.