Запахи со стороны нашей стоянки шли умопомрачительные. И это истребители, мастера маскировки. Совсем страх потеряли. Приблизилась к костру и поняла, что в чем-то провинилась.
— Привет, — махнула я рукой в приветственном жесте.
— Почему так долго? — нахмурился Алак.
— Шесть лошадей, — пожала я плечами и уселась у костра, взяв из рук оборотня чашку с кашей.
— Вкусно! — воскликнула я, благодарно посмотрев на Зара.
— Спасибо, — смутился тот.
На некоторое время воцарилась тишина, народ усиленно работал ложками и челюстями.
— Наелась, — отлипла я от пустой емкости.
Зар поднялся собирать грязную посуду, а я кинулась ему помогать. Уже давно стемнело, но мы все равно отправились к речке.
— Каково твое желание? — спросил он.
— В лагере узнаешь, — проворчала я.
Нет, ну что за вечер? Что за люди… и нелюди! Они что, правда считают, сырой и промозглый берег реки, где кровососущие насекомые стадами гуляют, подходящим местом для любовных утех? Я схватила уже вымытую тару и направилась в лагерь.
Войдя в освещенный круг, заметила понимающе насмешливый взгляд Рэйки. Ну, это она, конечно, зря. Подошел Алак, протянул мне баночку с моей же мазью.
— Вряд ли кто-то из наших умеет делать массаж лучше, чем ты, — и главное такой спокойный. Как зомби.
Взяла емкость, начальник оголился. Принялась его натирать и массировать, всеми силами, пытаясь не вздрагивать от острых клинков взгляда Рэйки.
— Командир, кто сегодня ставит охранный круг? — тихо спросила я.
— Сэвил, — последовал ответ.
— Сэв, можно ты поставишь охранку позже? — повернула я голову направо, он как раз возился со своими сумками.
На меня посмотрели недоуменно, но кивнули. Я никак не отреагировала. Закончив с процедурами, позвала Таша.
«Я здесь» — выступил он из тени.
Хорошо.
— Зар! — позвала я.
— Что? — испуганно отозвался он.
— Превращайся! — радостно кивнула я.
— Ты уверена? — опешил тот.
— Ага, — скалюсь в предвкушении. — Сейчас будем играть. Это мое желание.
Миг и его тело начало меняться. Сквозь кожу вдруг проступила шерсть, лицо начало заостряться. Он начал светиться, и вскоре его всего покрывало светлое облако магии. Миг и оно пропало, а передо мной уже стоит ягуар. Большой и красивый.
Оборотней побаиваются. Но не преследуют, по крайней мере, официально. Крестьяне попытаются уничтожить оборотня, если кончено силенок хватит, а вот маги связываться поостерегутся. Простой люд от невежества поляжет, а маг только за большие деньги так рискнет. У оборотней нет своего государства, они скитаются в поисках своего особенного места, а когда находят, оседают там. Они хорошие воины, охотники, разведчики и егеря. Или истребители. Но все рано их не сильно жалуют.
Таш, потом, покажи свою смену форм.
«Обязательно».
Я опустилась перед котом на четвереньки.
— Красивый, — почесала у него за ухом.
Услышала рык.
«Таш, не ревнуй».
Подошла ближе, и уже не сдерживая себя, принялась тискать Зара. Народ в шоке наблюдал за происходящим. Потом мы бегали, катались по траве, кувыркались и всячески веселились. Я хохотала и чесала ягуару шейку, он громко урчал и валял меня по земле. Не зря я попросили отложить установку охранки, не хотелось бы разрушить круг своими играми. Таш, взирал на все это с раздражением, а я мысленно обещала ему, что в следующий раз я буду играть с ним. В общем, навеселилась я перед сном до-упаду. Зар тоже устал. А остальные так и сидели с отвисшими челюстями. Происходящее можно было обозвать как идиотизмом, так и детской непосредственностью, мне же выгоднее был второй вариант.
— Я боюсь представить, что ты потребуешь от меня, — хохотнул Нав.
Сэвил, как раз закончил с кругом. Что мне нравится в некромантских охранках, так это то, что они имеют просто замечательное побочное действие. Любое кровососущее насекомое в таком кругу умирает за считанные минуты.
Успокоившись, я восседала на своем спальном месте. Одеяло, лежащее на мягкой пушистой копне свежего лапника, а поверх него еще одно одеяло.
— Расскажи мне сказку, — капризно протянула я. И, видя протест во взгляде некроманта, добавила, — это мое желание.
Компания уже устала удивляться и поражаться моим выходкам. Они восприняли мое требование флегматично, и создоровым интересом посмотрели на Навила. Я устроилась поудобнее, и посмотрела на звездное небо.
— Когда-то, давным-давно, когда еще не было нашей славной страны Ирдании, а на ее месте были непроходимые леса и глубокие реки…
— Ты так говоришь, будто они куда-то делись, — буркнула я, вспомнив реку Ирлиль и наши леса с их обитателями, не самыми приятными существами. — Ага, реки испарились, леса мигрировали.
— Не перебивай. Так вот, жило здесь одно племя. И звало оно себя Избранными…
— Ты про тех фанатиков, что ушли драконам в услужение? — хихикнула я. — Ну какая же это сказка, скорее исторически зафиксированный факт.
— Шая, я сейчас рассказывать не буду, — обиделся молодой некромант.
— Шая ну, в самом деле, — зашипели остальные.
— Молчу-молчу, — зевнула я.
— Так вот, жило то племя хорошо. Ни с кем не воевало, другие расы не обижало, но и Равновесие не поддерживало, активно истребляя магические породы…
Я начала погружаться в сон. Мне было не интересно слушать про Избранных, и про то, как пришли мудрые драконы, попутно объяснив глупым людям, в чем они были не правы, после чего племя добровольно ушло в услужение Хранителям Равновесия, с дальнейшей перспективой переезда в другие Миры. Сказка оказалась скучной, а я хотела спать. Мне даже анализировать сегодняшний день не хотелось.
«Спокойной ночи, Таш»
Глава 8
«Сана, проснись».
Таш, я не помню, что бы нанимала тебя в свои будильники.
«Я помню».
Зверь.
«Друг».
Я сплю.
«Сана, к тебе идет белобрысый».
Какой из двух?
«Человек».
Резко подрываюсь со своего ложа, и оглядываюсь протирая глаза. Вальяжной походочкой ко мне направляется Алак. И чего спрашивается, с утра такой довольный?
— Проснулась, наконец? — хмыкнул он. — А я только собрался разбудить, даже водичку приготовил.
Таш, прелесть моя, теперь свое пробуждение я доверяю только тебе.
— Спасибо перебьюсь, — кряхтя, поднялась на ноги.
Тот, кто думает, что магички с утра свежи, бодры и прекрасны, пусть утонет в своих розовых слюнях. В реальной жизни, мы злые, лохматые и помятые, и это нужно срочно исправить. Мне воспитание не позволит при мужчинах выглядеть, как кикимора на диете. Крикнув, что бы оставили мне еды, я быстренько ретировалась к полюбившейся мне речке. С нее еще не сошел налет тумана, а остывшая за ночь вода не внушала желания погружать в нее какие-либо части тела. Но красота, упырь ее забери, требует жертв. Проведя у водоема около часа, я была более-менее удовлетворена своим внешним видом. Но счастье не длится долго, и я услышала злобное пыхтение Рэйки.
— Надеюсь, ты утонула. Иначе собственными руками тебя придушу.
На душе потеплело — не у одной меня по утрам мерзкое настроение.
— Силенок не хватит, — огрызаюсь.
— Что можно делать у реки целый час? — возмутилась она.
— Приводить себя в порядок, — закончила я втирать в руки крем.
— Это еще зачем?
— Чтобы не выглядеть как ты.
— И чем же я не хороша? — зло прищурилась она.
— Ты себя в зеркало давно видела?
— У меня его нет, — огрызнулась она. — Не всех родители балуют дорогими подарками.
— И что? Из-за этого махнуть на себя рукой? — ужаснулась я.
— Ты занимаешь наше время. Собирай свои манатки и топай быстрее к своему монстру.
— Таш, хотя бы понимает, что за собой нужно ухаживать. Ты когда в последний раз лицо очищала? — За Таша, я ее не прощу.
— Слушай, ты, малолетняя последовательница нимф. Мы истребители, и находимся на задании, мне, знаешь ли, как-то некогда о кружевах и косметике думать! — угрожающе двинулась она на меня. — Здесь не знаешь, когда к Равновесию отправишься, а ты о внешности печешься.
— По мне умирать так красивой, — спокойно пожала я плечами.
— Не тебе говорить о красоте, уродка. Думаешь, если намажешься пахучим кремом лишний раз, кто-то из ребят согласиться разделить с тобой постель? Вот уж вряд ли, даже для дела, — высказалась она.
Хм… интересно… Я наклонила голову вперед, позволяя волосам беспрепятственно скользить по лицу. Тронула вышивку на подоле платья. Поднимаю голову и смотрю на злую брюнетку исподлобья.
— Знаешь, меня очень забавляет, то, как ты бесишься, — начала я, растягивая слова. — Я нахожу это… занимательным. И я даже подозреваю, что ты ненавидишь не меня как личность — ты меня не знаешь — а меня, как еще одну женщину рядом с ним. Пусть и такую… впрочем, особенно такую.
Я поднялась с лежавшей на земле толстой ветки, на которой сидела и подошла к застывшей девушке.
— Ты пытаешься успокоить себя, называя меня уродкой и ребенком, но поверь я, ни то и ни другое. И тебе лучше не знать, что же я на самом деле.
— Ты нарываешься, — прошипела Рэйка, зажигая на руке фаербол.
Я подошла к ней ближе, не отводя взгляда. Сейчас она вполне способна его в меня швырнуть. Злая женщина — это страшно. Женщина, поглощенная ревностью — подобна дракону. Я уже вставала на пути такой женщины и получила кинжал в спину. Так зачем же лезу на рожон опять? Желаю отправиться к Равновесию? Ни в коем разе! Если я еще жива, значит это кому-то нужно. И пока этот кто-то мне не объяснит, на кой упырь я топчу землю меня не убить так просто. Значит, придется поменять среду обитания: из враждебной на нейтральную, а лучше комфортную, но я не могу убить магичку из-за контракта и нездоровой лени. Будем влиять морально.
— Не нужно винить меня в своих неудачах. Ты хочешь получить то, ради чего еще и пальцем не шевельнула. Думаешь, если постоянно прикрывать его спину, он это оценит и примет тебя с распростертыми объятиями? Ты вроде не настолько наивна. Скажи, он хоть раз прикасался к тебе? Даже для крайней нужды? Нет. А ведь ты была бы рада и этой малости, простому пользованию без обязательств. Ему нужна женщина, а не боевой маг.
— Ты не на себя ли намекаешь, седая? — зло прошипела Рэйка, а фаер увеличился в разы. Не нравится мне, как у нее руки дрожат.
— Упаси дракон. Я о тебе, — сунув ей баночку с кремом в свободную от фаера руку. — Не надоело еще сидеть под дверью комнаты, в которой он развлекается с очередной сговорчивой молодкой? Тебе всего-то и требуется, что показать ему кто здесь настоящая женщина.
Не дожидаясь ответа, я пошла необорачиваясь, в сторону лагеря, но на всякий случай усилила щиты. Ненавижу такие ситуации. В сотый раз убеждаюсь, страшнее влюбленной женщины может быть только отвергнутая женщина, против такой любой упырь не грознее комара. Прямо и не знаю радоваться или печалиться из-за того что сама не способна на подобные чувства.
А пошло бы оно все к драконам. С чего я в философию ударилась? Не в моем возрасте быть мудрой и все понимающей. Я разозлилась, эта магичка своими выкрутасами заставила вспомнить то, что старательно запихивалось в самые укромные уголки души. Я решила, что буду расслабляться в компании этих ребят? Значит, буду расслабляться.
Раздвигая кусты, вываливаюсь на поляну. Меня прожгло четыре укоризненных мужских взгляда. Это что, попытка меня устыдить? Ага, щазззз.
— Почему так долго? — гремит Алак.
Вот мне интересно, ему в подробностях объяснить или где?
— А что такое? — сделала я большие глаза.
— Мы должны были выдвигаться еще полчаса назад! — наорал он на меня.
Я огляделась. Парни как тараканы разбежались кто куда. Метаморф медленно крался в нашу сторону.
«Можно его убить?» — поинтересовался он.
Нельзя, — возмутилась я. — Вдруг он успеет тебе навредить?
— Да что вы говорите? А мне об этом кто-нибудь сообщил? И не смей на меня орать!
Ага, я смелая. Только с утра и только после того, как убедилась, что резерв наконец-то полон. От такой наглости командир только глазами хлопал, силясь выразить нецензурные эмоции в человеческую речь. А я тем временем схватила остатки завтрака, и, разместившись у потушенного костра, принялась трапезничать.
— Где Рэйка? — Прохрипел начальник после бурного монолога, состоящего сплошь из нецензурщины.
— Наверное, на берегу, — прочавкала я.
Не стоило ему ее ко мне подсылать, не пришлось бы ждать так долго. По своей воле она ни за что не отправилась бы на мои поиски. А ради него согласилась, подозреваю что еще и с радостью.
Вскоре объект моих рассуждений вышел на поляну. Мне хватило одного взгляда, дабы понять — рыдала. Нет, глаза у нее не покрасневшие и не опухшие, а жаль. У нас, у магичек, есть свои способы скрыть не прошеные слабости. Вот признаки этих способов я сейчас и наблюдаю. Хм… интересное заклинание она применила. Непременно узнаю что это.
Ребята ничего не заметили. Алак посмотрел на нее мельком, ничего не сказав, и скомандовал сбор. И это благородный нар? Что она в нем нашла? Не мне, конечно, судить о вкусах, меня сам Ларик не заинтересовал, но все же это край.
Ну и ситуация. Она его любит, он этого в упор не замечает, команда над ними ржет и лезть в это не собирается. Но все меняется, и появляюсь я. Цензурных мыслей на этот счет не имею.
Раньше я любила наблюдать и давать оценку действий тем или иным поступкам окружающих, подобных ситуаций я насмотрелась достаточно, особенно ярко и бурно они развивались в Академии. Так вот, пронаблюдав несколько историй, я сделала логический вывод, о том, как нужно поступать в подобном случае. Нужно бежать! Бежать куда подальше от этого рассадника безумия. Я бы так и поступила, если бы не контракт, гномий самогон мне в печень. Из моей груди вырвался тяжкий вздох.
«Что-то не так?» — заволновался Таш.
Нет, мой хороший, все как всегда. Ничего не меняется.
Наконец, закончив со всеми своими делами, мы погрузились каждый на своего коня и отправились дальше. Ехали, молча, кидая друг на друга сочувственные взгляды. Настроение у народа отсутствовало, а общаться с хмурыми личностями у меня желания не было. До Ригнары осталось два дня пути.
Я принялась плести косы на гриве своего любимца. Метаморф фыркнул.
«Расскажи мне что-нибудь» мысленно попросила я.
«Что хочешь знать?»
«У тебя есть родные? Какие у вас семьи? Как складываются отношения? Какой твой дом?» закидала я его вопросами.
И Таш принялся рассказывать, а временами кидал мне картинки с изображениями. Я впала в ступор, не знала, что наша связь такое может.
Оказывается, племя Таша живет в скрытой долине меж южных гор. Эту долину подарили им драконы. Она богата лесами и реками, в которых водится различная живность. Метаморфы всеядны, но больше предпочитают дичь. Во главе племени стоит вожак. Вожака выбирают раз в двести лет общим сбором. Продолжительность жизни метоморфа пятьсот лет, это в среднем. Они не могут принимать человеческий облик, но облик любого животного это запросто. Главное что бы масса тела приблизительно совпадала, иначе выйдет казус с размерами. Вот, например если Таш превратиться сейчас в мышь, то грызун выйдет размером с корову. Представив себе эту прелесть, я хихикнула. На меня посмотрели со здоровым недоумением. Приняв серьезный и благонравный вид, я продолжила общаться с Ташем.
В семье у метаморфов главенствует самка. Она вправе уйти от своего самца, если тот ей не по нраву, но при этом бывший отец семейства продолжал обеспечивать своих детенышей и их мать. То же самое делал и новый спутник жизни строптивой мамочки. Деток в их семьях рождалось не так уж и много. Два три за помет. Причем рожали самки раз в сто лет. У Таша есть старший брат и младшая сестренка. Совершеннолетие у самцов наступает в первую сотню, у самок в сто пятьдесят лет. Какой-то определенной постоянной формы у них нет. Каждый выбирает себе вид по своему характеру. Например, у Таша характер и повадки больше кошачьи, поэтому его форма это огромный черный котяра неизвестной породы. Цвет глаз в своей постоянной форме у них не контролируется, а вот в измененной вполне спокойно скрывается. Общаются они ментально, хотя и способны говорить на человеческом языке, но терпеть этого не могут.