— Маги побегли, — сглотнув, пояснил Хряк. — Но мы ребята не робкие, схоронились за развалинами и, когда арьергард поглотителей прошёл, за ними пристроились.
— И? — нетерпеливо протянул Дагар.
Безносый гном поёжился.
— Быстро бежали, стерви, с трудом за ними поспевали, — продолжил он. — Еле одного отбили…
— Отбили? — взревел мастер, стукнув кулаком по наковальне.
Хряк часто заморгал.
— Не совсем. Он упал, и мы его добили…
— Добили?
От вопля Дагара чуть не снесло крышу кузницы. Ученики затаились во дворе, справедливо посчитав, что и уголь, и воду можно принести попозже. Сейчас они все равно никому там не нужны.
— Да нет, не совсем, — оправдался Хряк. — Ты понял, точнее, я сказал неправильно. Затоптали его. Свои, нечаянно, он и сдох. Мы повременили, покуда все разбежались, и подошли поближе.
— Так! — взвыл мастер, надвинувшись на здоровенного гнома.
Тот попытался отступить, но упёрся в стену и чуть не перевернул полку с железными кольцами.
— Тяжелый очень, — пожаловался Хряк. — Мы втроём не потянули.
Дагар издал звериный вопль и схватил его за грудки.
— Ты мне всё отработаешь, каждую капельку! Самую крошечную! Ты мне пастью горн раздувать будешь! В руках воду носить! Я твоей бородищей печь растапливать буду!
Он поперхнулся, сипло втянув воздух.
— Я вершину рога принёс! — испуганно закричал Хряк, и отодвинулся к двери.
Бескрайним плечом он всё же зацепился за полку, и кругляши заготовок со звоном посыпались на пол.
Дагар хотел выкрикнуть что-то ещё, даже поднял над головой сжатую в кулак руку, но не стал. Его лицо расслабилось, став отстраненно-задумчивым. Он отошёл к верстаку и распахнул толстую истёртую тетрадь для заметок.
Как только на кузницу опустилась тишина, вернулись ученики. Они притащили уголь и свежую воду.
Мастер повернул голову, с удивлением взглянув на здоровенного гнома.
— Что стоишь? — спросил он. — Тащи обломок.
Кровавый Хряк часто закивал. Распахнул дверь и, пригнувшись, выскочил во двор. Выдохнув, он облизнул пересохшие губы и быстрым шагом рванул к кораблю.
Дагар вернулся к записям. Почесал пальцем заскорузлый красный лоб и, прицокнув языком, захлопнул тетрадь.
— Может сработать, — пробормотал он, погруженный в собственные размышления, наклонился и полез в ящик под верстаком.
Достал замысловатую коробку и надавил на едва заметную кнопку на боковине. Зажужжал механизм, и крышка, подрагивая, раскрылась. Из коробки выскочила механическая рука с когтями. По ладони железной лапы пробегали сиреневые молнии и, шипя, рассеивались, разлетаясь искрами между пальцев.
Дагар потянул носом. Воздух начал разряжаться, как после грозы.
— Должно сработать, — промычал мастер.
Ученики держались подальше.
Дверь раскрылась, и в кузницу спиной вперёд вошел Хряк. В руках он сжимал небольшой сверток.
— Вот! — пожав плечами, проговорил он. — Можа, не отмерло ещё совсем.
— Давай сюда, — нетерпеливо перебил Дагар.
Коробку он поставил на верстак. Выдрал из рук Хряка сверток и начал нетерпеливо разворачивать.
— В горле пересохло, — начал Кровавый Хряк, но мастер так на него посмотрел, что он замолчал и, закивав головой, вышел.
Сорвав мешковину, Дагар трепетно вынул осколок рога и водрузил на железную ладонь. Механические пальцы сдавили обломок и утащили в недра механизма. Вспыхнув сиреневым сиянием, устройство захлопнулось.
Старый гном заслонился рукой. Свечение запылало ярче и опало, окончательно потухнув.
Мастер удивленно воззрился на коробку и задумчиво сжал бороду.
— Не может быть, — пробормотал он.
Сняв со стены изогнутый инструмент с крючком, он подцепил крышку коробки и потянул вверх. Механизм сопротивлялся, но старый гном пересилил упрямое устройство. Крышка поддалась и со скрипом отворилась.
Дагар вынул обломок. Часть рога почернела, став ровной и блестящей. Внутри что-то едва заметно дрожало.
— Вот оно как, — отрешенно проговорил мастер.
Ученики смотрели во все глаза. Правда, подходить не решались.
Дагар положил осколок на мешковину и рванул к своему кабинету. Причудливым ключом со множеством завитушек отпер дверь. Влетел внутрь и сразу выскочил обратно, сжимая в руках жезл.
— А так? — спросил мастер, и прямо от дверей кабинета выпустил в обломок сноп зеленых искр.
Сверкающие крапинки разлетелись по кузнице. От вспыхнувших отблесков и отражений защипало глаза. Ученики попрятались за верстаки.
Стержень, излив зеленый фонтан, потемнел, из салатового став малахитовым. Поток сполохов иссяк, и Дагар опустил заговоренное оружие.
Осколок рога окутало изумрудное свечение, мгновенно всосавшееся внутрь.
Мастер цокнул языком и скрылся в кабинете, и на этот раз вернулся с круглыми часами на массивной цепи. Жезл он все ещё сжимал в руке, но тот уже походил на обычную чёрную палку. Только на конце мигал тусклый огонек.
Старый гном поднес хронометр к обломку. На мгновение зажмурился, сосчитав про себя до пяти, и нажал на кнопку. Стрелки двинулись. Одна, как и положено секундной, быстро побежала по циферблату слева направо. А другая в издевательском порыве понеслась в противоположную сторону.
Дагар нервно облизнул губы, с трудом пропихнув комок в горло. Сердце билось, как у молодого. Будто бы ему первый раз доверили молот.
Ученики высунули кучерявые головы из укрытий, с затаенным дыханием глядя на мастера.
Стрелки описали половину окружности и встретились. Застыли одна над другой и рывками двинулись обратно.
Дагар медленно подвёл жезл и прикоснулся к осколку рога. Искра спрыгнула со стержня и, погаснув, провалилась в блестящую черноту обломка. В хронометре звякнуло, словно в механизме лопнула пружина. Секундные стрелки замерли, описав по четверти окружности каждый. Зато пошла минутная. Она двигалась быстро, перескакивая через деления.
Мастер закрыл глаза.
— Поглотители устроены не так, как мы, — пробормотал он. — Безумцы!
Нажав на кнопку часов, Дагар положил их на верстак. Взял тетрадь и мелким плотным почерком записал:
Предварительно! Требует проверки! Поглотители — антимаги. Они не вырабатывают магическую энергию, как чародеи, а впитывают ее. Великий стратег не врал! Они возвращают энергию обратно в источник.
Он помедлил, не решаясь добавить, но всё же дописал:
Против поглотителей магия бессильна!
Захлопнув тетрадь, Дагар вышел из кузни.
Притворил за собой дверь и, облокотившись о стену мастерской, достал трубку.Бродивший по берегу Кровавый Хряк, настороженно покосился и передёрнул могучими плечами. Пнув шуршащую гальку, он подобострастно согнулся и подошел.
— У меня пряжка на башмаке отпала, — просительно затянул он.
— Я не коваль. Я кузнец! — отмахнулся мастер.
Хряк вздохнул.
— Всё так плохо? — спросил он.
— Маги проиграют, — тихо сказал Дагар.
Здоровенный гном испуганно захлопал глазами.
— Войну? — уточнил он.
Мастер затянулся и кивнул.
— Ты сможешь сделать оружие против поглотителей? — наивно спросил Хряк.
— Постараюсь, — убежденно ответил старый гном. — Очень постараюсь! Только не уверен, что оружие. Они как море! Заплотинь реки и оно обмелеет!
Евлампий замолчал. Он так красочно, правдоподобно рассказывал, будто сам побывал в Подгорном царстве в гостях у старого гнома.
— Он создал машину, которая закрыла Отдельный мир, и сделал семь ключей, которые смогут его открыть, — сообщил голем. — Без магии, конечно, не обошлось, но волшебники лишь помогали великому мастеру. Ещё недавно, я думал, что это только красивая легенда, но если ключи существуют, всё может оказаться правдой.
Глава 7. Рог поглотителя
Казалось, я только лёг, а из-под шкуры уже брезжил свет. Повернувшись на лежанке, я приоткрыл один глаз. Отец сидел рядом на корточках.
— Ты изменился, — задумчиво промычал он. — Кто бы мог подумать, что так вытянешься.
— Меня вытянули, — сонно пробормотал я. — Я бы чего-нибудь поел.
— Устроим, — ухмыльнулся он. — Оливье научил тебя готовить что-нибудь этакое?
Я поднялся на топчане, потянувшись и глубоко вдохнув.
— Не успел. Я с ним несколько дней пробыл.
— Жаль. Пусть я наказал тебе записаться к нему в ученики не за этим, умение вкусно готовить ещё никому не мешало.
Я потёр глаза.
— Ты велел мне стать его учеником? Ничего не понимаю.
— Он не дал тебе письма? — удивился отец.
— Нет.
— Странно. Расскажи.
Я уныло подумал, что завтрак придётся отложить. Рассказ затянется надолго, но делать нечего. Начав с того, как меня выперли из академии, подробно описал встречу с Оливье и наше путешествие. Когда дошёл до Тринадцатого Тёмного Объединенного мира, встрепенулся угрюмо молчавший голем.
— Ждал, когда ты меня представишь. Невежливо влезать без приглашения!
— Я к тебе не обращался!
— Неважно, ты обо мне рассказал. Так что я живой свидетель твоих приключений.
— Големов ненавижу, — пробурчал я.
— Он ещё очень инфантилен, но вы не волнуйтесь, я за ним приглядываю, — сообщил Евлампий, обращаясь к главе совета.
Отец ухмыльнулся в ответ:
— Ну-ну, потешьте, хочу узнать, как вы дошли до жизни такой.
Пришлось продолжить. Правда, теперь голем встревал, комментировал и оттягивал на себя внимание. Зато, когда мы закончили, я вздохнул с облегчением.
— Та ещё заваруха, — резюмировал отец. — Боюсь расстроить, сынок, но в академии тебе не помогут. Посоветуемся с шаманом…
— Он вернулся? — удивился я.
Два года назад, перед праздником урожая, шаман ушёл умирать в лес. Сказал, что стар, как тайга и сделал для оборотней всё, что мог. Отдал последние силы и кровь. Пришла пора отдать жизнь.
— Разумеется, нет, — проворчал отец.
Я кивнул. Действительно, чушь сморозил.
— Если не хотите говорить в моём присутствии, — вмешался Евлампий. — Так и скажите, без глупых иносказаний.
— Да, вы правы, — согласился глава совета.
Я, часто моргая, уставился на отца.
— Пойдемте завтракать, — прервал он неловкое молчание.
Мы вышли из ниши, и повернули к трапезным.
— Погоди, — остановил я. — А Оксана?
— А! — воскликнул отец. — Мы решили! Она с рассвета в зале славы, расставляет магические побрякушки!
— Вы согласились? — обрадовался я.
— К сожалению, — ответил глава совета, покосившись на голема.
— Почему? — не понял я.
— Пойдем, — махнул рукой отец.
Я поспешил за ним. Трапезные занимали сеть пещер, изъевших вершину горы.
Слушая главу совета, я постоянно пригибался. Странно, смотреть на него сверху вниз, но я здорово вырос.
— Прошу прощения, Евлампий, — говорил отец. — Когда-нибудь вы покинете эту цепь и вернётесь в свой мир. Не хотелось бы, чтобы мои знания попали в чужие руки. Пока, я не готов доверить вам то, что собирался рассказать сыну!
— Пусть несправедливо! Зато честно! — благосклонно заметил голем.
— Что же делать? — расстроился я.
Впервые отец собирался посвятить меня в тайну. Раньше, мне предлагали погулять, а теперь всё портит проклятый голем. Почему такая невезуха?
— Возвращайся к Оливье, забери письмо и прочти.
— Я не опущусь до подсматривания, — заверил Евлампий.
— Ясно, — опечалился я.
Лезть на корабль вовсе не хотелось.
— К сожалению, — глядя на мой кислый вид, подтвердил отец. — Нам не всегда приходиться делать то, что хочется.
Я угрюмо кивнул. С детства слышу. Это делай, то не делай. Так надо, так нет.
— Полностью согласен, — опять встрял голем. — Долг — прежде всего!
— Не делай долгов, и всё будет в порядке! — пошутил отец.
Голем задохнулся от возмущения.
— Надеюсь, это юмор! — прошипел он.
В трапезной перепалке не дали разгореться оборотни. Меня приветствовали старые знакомые. Нарочно хлопали именно по тому плечу, на котором сидел голем, и весело ржали, когда он уворачивался от их рук.
Я присел за длинный стол, на котором дымилась мясная похлебка, но отец покачал головой.
— Нам не сюда, — улыбнулся он.
— Только не это, — запротестовал я. — Почему нельзя без церемоний обойтись?
— Это не церемония. Это традиция, — возразил отец.
— Это глупо, не хочу.
— Не говори ерунду. Это весело.
Мы обогнули стол и вышли на задний двор. Посреди песчаной площадки, обросшей вдоль отвесных скал густыми кустами, крутился сплетенный из прутьев шар.
— Что это? — заинтересовался Евлампий.
— Камера пыток, — ответил я.
— Да перестань ты, — захохотал отец.
За нашими спинами уже собирались оборотни.