Ева встрепенулась, отгоняя видение: она в роскошном наряде английской королевы и молодой актер в костюме придворного. Как же случилось, что он погиб? В памяти всплыл последний разговор с Крисом.
– На третий день после его смерти я должна прийти в тот тупичок, – прошептала Ева, замирая от ужаса. – И его дух назовет мне имя убийцы. Если я не приду, зло так и останется безнаказанным!
Она занялась подсчетами. Судя по всему, у нее в запасе еще один день – завтрашний. А послезавтра призрак Кости Марченко будет ждать ее в тупичке. Тень отца Гамлета!
– Боже! Какая чепуха... Я что, приняла его болтовню всерьез? – спросила она себя. – Выходит, так.
Мысли закружились быстрее. Каким образом случившееся в деревушке под Лондоном четыре века тому назад могло сейчас повториться в Москве? Зачем Кристофер пошел в бар, если предвидел свою смерть? Неужели на актеров так сильно повлияла будущая премьера, что они слепо разыграли ситуацию не на сцене, а в жизни? Такое вообще-то бывает?
Она закрыла глаза и начала вспоминать разговор с Гиви и Сашей. Оба наотрез отрицали свою причастность к убийству приятеля. Они, дескать, сами не могут оправиться от шока – вот, пьют водку, чтобы снять стресс. День прошел как обычно, ничто не предвещало трагедии. После вечерней репетиции отправились в бар – посидеть, отдохнуть, пивка попить с рыбкой. Беседовали, смеялись, а потом на Костю что-то нашло: он раскричался, заявил, что платить не будет, наговорил грубостей, сорвался и выбежал вон.
– И часто он себя так вел? – спросил Смирнов.
– Бывали споры, конечно, – объяснил Гиви. – Я сам горячий, вспыхиваю, как порох! Но Костя не такой, он более спокойный. И на повышенные тона мы переходили в основном по поводу роли, спектакля, сцены какой-нибудь, а не из-за денег.
– Он слишком много работал, – вмешался Саша. – Брался за все, что ни предлагали. У него сестра больная: инвалид, в коляске передвигается. Ей деньги на лечение нужны, вот Костик и пахал как проклятый. Не высыпался, уставал, нервы сдали.
Смирнов слушал, делал пометки в блокноте – корреспондент все-таки! – задавал следующий вопрос.
– Почему вы выбежали из бара за ним?
– Сначала мы разозлились, – отвечал Гиви. – А потом испугались за Костика. Темно, поздно, парень не совсем трезв, в бешенстве, мало ли что наделать может? Под машину, например, попасть, и вообще. Но такого мы не ожидали, я имею в виду, что он... мертвым окажется. Выбежали, огляделись, а он лежит на снегу. Не сразу заметили, потому что там тень падает. Подумали – разыгрывает он нас. Костя великий охотник был по этой части! Подошли поближе и глазам своим не поверили, – у него в голове нож торчит, прямо над бровью! Мы оторопели...
– Я первым очухался, в себя пришел, – сказал Саша. – Понял, что пора ментам звонить. Вернулись в бар, вызвали «Скорую» на всякий случай, милицию и стали ждать. Они приехали, что-то там измеряли, фотографировали, расспрашивали всех. Нас забрали. До утра добивались признания: не мы ли Костика прикончили? Бред! Потом отпустили. Выяснилось, что около трупа следов почти не было, снег в том углу смерзся коркой, в общем, на ней ничего не видно. А недалеко, у дороги, таксист какой-то стоял, поджидал пассажира, курил. На наше счастье, он рассказал, как мы выскочили из бара, звали Костика, потом подбежали к телу, наклонились, спички жгли, пытались рассмотреть, жив он или нет. Вот если бы не этот таксист, сидеть бы нам в кутузке и сидеть!
– А как произошло убийство, таксист не видел?
– Нет, – в унисон вздохнули Саша и Гиви. – Он сначала в машине сидел, музыку слушал, дремал, а потом захотел покурить и вышел.
– Повезло вам, ребята!
Ева тоже подумала, что товарищам Костика повезло. От напряженных раздумий сон окончательно улетучился, лежать было неудобно, жарко. Она тихонько соскользнула с постели и вышла в гостиную. Четырехугольник окна слабо светился. Ева раздвинула занавески, выглянула в ночь. Летел мокрый снег, хлопьями прилипал к стеклу.
– Опять снег! – вздохнула Ева. – Где же весна?
– Не спится?
Она подскочила, вскрикнула. Сзади неслышно подошел Славка, сонный, сердитый.
– Ты меня испугал! Просила же, не подкрадывайся!
Он обнял ее, прижал к себе.
– Почему бродишь по квартире, как лунатик? – прошептал он ей в ухо.
Ева повернулась.
– Я все думаю, как Крис... то есть Костя, оказался в темном углу двора? Зачем он туда пошел?
– В туалет захотел! – буркнул Смирнов. – Ты из-за этого не спишь?
– В туалет он мог сходить в баре.
– Ну, тогда не знаю, позвал его кто-нибудь! Убийца. Он заранее выбрал темное местечко и только выжидал удобного момента. Марченко выскакивает из бара, тот его подзывает... и чпок! Готово. Труп распростерт на снегу, в лунном свете, изо лба торчит рукоятка ножа...
– Как ты можешь шутить над подобными вещами? – возмутилась Ева.
– Дорогая, то, что становится смешным, перестает быть опасным, – сказал Всеслав. – Если бы не юмор, моя работа свела бы меня с ума! Невозможно оплакивать каждого мертвого и казнить себя по любому поводу. Никакое сердце не выдержит. Сыщики, врачи и работники ритуальной службы должны быть черствыми. Иначе...
– ... они вымрут!
– Правильно мыслишь! – улыбнулся Смирнов.
Но Еву не так-то просто было сбить с намеченного курса.
– А если бы Костя Марченко вышел из бара не один, а с друзьями? – не унималась она.
– Значит, убийца остался бы с носом! Или крался бы пустынными улицами ночного города за своей жертвой, пока не настиг бы ее в более удобном месте.
– Послушай, я не шучу, – разозлилась Ева. – Костя предчувствовал свою смерть, он говорил мне об этом. Зачем же ему было идти на чей-то зов из темноты? Да еще так поздно, когда на улице нет прохожих? Почему он не пошел домой вместе с Гиви и Сашей?
– Загадка! – дурачась, развел руками Всеслав. – Давай попытаемся ее отгадать. Первое: Марченко никто никуда не звал, он сам решил укрыться в темном уголке. Может, его затошнило после выпитого или по малой нужде приспичило? А там как раз занимался тем же пьяный хулиган, наркоман, или притаился в ожидании жертвы маньяк. Совершив убийство, злодей махнул через забор – и был таков.
– Могу согласиться только на маньяка, – заявила Ева. – Никаких следов отправления естественных нужд там не было, мы же сами смотрели. Скользко, неудобно, опять же из бара в любой момент может кто-нибудь выйти.
– В темноте не видно, – возразил Смирнов. – А вот насчет неудобства ты права. Хотя, когда припечет... Сдаюсь, сдаюсь! Следов в самом деле никаких. Твоя взяла! Теперь второе: Марченко кто-то позвал. Но какого черта он пошел? Вариантов несколько: Константин по натуре патологически отзывчив и не может отказать; молодой человек был сильно пьян и плохо соображал, что делает: позвали – пошел. И еще: Марченко мог быть знаком с убийцей, не опасался его. Возможно даже, что он нарочно поссорился с приятелями, чтобы выйти из бара одному, потому что у него была назначена встреча... с маньяком.
– Не выдумывай! – возмутилась Ева. – Знакомые встречаются в более приличных местах, а не по темным углам. И самое главное – Костя как раз опасался! Он боялся за свою жизнь! Если бы я ему поверила...
– ...то приставила бы к нему телохранителя – меня! – заключил за нее сыщик. – И я бы отвел роковой удар! Так, что ли? У меня других дел по горло.
Она вздохнула, промолчала, понимая его правоту. Крису... Косте самому надо было принять меры предосторожности. Он оказался слишком беспечен. Но кому понадобилось его убивать?
– Как у тебя продвигается с Адамовым? – рассеянно спросила Ева.
– Туго. Кстати, третьего марта, поздним вечером, ни Льва Назаровича, ни Кристины дома не было.
– А что случилось третьего марта?
– Убийство в Горелове. Завтра же возьмусь за чету Адамовых самым серьезным образом!
Глава 15
Анфиса Карповна не могла нарадоваться, глядя на Асю. Девочка посвежела, похорошела, у нее проснулся аппетит. Домработница из кожи вон лезла, придумывая разные вкусные блюда, которые могли бы понравиться Асе.
– Анфиса, – строго сказал Адамов, появляясь на кухне подобно грозному богу. – Сегодня тебе позвонит господин Смирнов. Ему нужно поговорить с тобой. Окажи услугу, ответь на все его вопросы.
– На все? – машинально переспросила она, вытирая руки о фартук.
Лев Назарович удивленно приподнял брови.
– Тебе есть что скрывать?
– Нет, но... негоже выносить сор из избы. Семейные тайны – неприкосновенны!
Анфиса Карповна, коротая время, когда она не была занята работой, перечитала половину библиотеки Адамовых. Особенно ее увлекали семейные саги – многотомные романы, описывающие жизнь какой-нибудь семьи, поколение за поколением. Она нахваталась из книг всяких замысловатых слов и вставляла их в свою речь к месту и не к месту.
– Никто не просит тебя выносить сор, – многозначительно произнес доктор. – Просто ответь на вопросы сыщика.
– Опять? Меня уже вызывали в милицию.
– Это частный детектив, Анфиса, – терпеливо объяснил Адамов. – Я специально нанял его, чтобы во всем разобраться. Ты слышала, о чем судачат соседи? Бульварная пресса облила меня грязью с ног до головы. Адвокат предлагает подать в суд, но на это уйдет уйма денег и здоровья. Доброе имя легко запятнать! А как потом отмываться? Мне уже пришлось взять отпуск, а что будет дальше?
Он поморщился, потирая рукой левую сторону груди.
– Лекарства накапать? – испугалась домработница.
– Не надо.
Господин Адамов с видом оскорбленной невинности удалился, Анфиса же опустилась на стул, потому что у нее подкосились ноги.
– Господи, боже мой, – забормотала она, мелко крестясь. – Спаси и помилуй, отведи беду! На кого же Асенька останется?
Через полчаса позвонил-таки сыщик и попросил Анфису спуститься во двор, прогуляться с ним по скверу, заодно и поговорить.
– Некогда мне гулять, молодой человек, – строго сказала она. – Но так уж и быть, ради Льва Назаровича, по его просьбе, отвечу на ваши вопросы.
Она вымыла руки, накинула пальто и спустилась во двор, где ее поджидал красивый мужчина в джинсах и короткой спортивной куртке.
– Вы Смирнов? – церемонно спросила она, разглядывая его одежду.
«По виду – приличный человек, – подумала женщина. – Можно разговаривать». Придирчивый осмотр не выявил огрехов во внешнем виде сыщика, что сразу расположило к нему Анфису. Она терпеть не могла мятых, заляпанных грязью брюк, оторванных пуговиц и дурного запаха.
– Анфиса Карповна, что вы можете сказать о Кристине? – спросил Всеслав, направляясь по дороге к скверу.
Домработница Адамовых задумалась.
– Временщица! – наконец сказала она.
– Как, простите?
– Временщица, – повторила Анфиса. – Не будут они жить с Львом Назарычем, разойдутся.
– Почему вы так решили? – удивился Смирнов.
– Это не я решила, молодой человек! Это жизнь так складывается. Не подходят они друг другу. Вот Елена Павловна, царствие ей небесное, ангельской души была женщина, потому ее Бог к себе и забрал. Настоящая – как это? – леди! Натура у нее была тонкая, чувствительная, к нашему грубому быту не приспособленная. Ей услужить было одно удовольствие! А Кристина – что? Обыкновенная баба, их десятки вокруг Льва Назаровича вьются, как мошкара.
Она запнулась и замолчала, шла, угрюмо глядя себе под ноги.
– Вам не нравится вторая жена господина Адамова?
Домработница презрительно хмыкнула.
– Ну, почему же? Кристина Егоровна в хозяйстве толк знает и за Асей присматривает. Только... есть люди правильные, но какие-то фальшивые, как цветы из воска. Природного тепла в них нет, что ли. Я женщина необразованная, можно сказать, темная. Разговору правильному и то из книжек научилась. У хозяев несколько шкафов ими забито, вот я и читаю.
– Как вы относитесь к слухам об убийстве?
– Врут люди! – зло сказала Анфиса Карповна. – Лев Назарович не убивал. Не такой он человек! Это все наговоры, поклепы бессовестные!
– А Кристина могла убить?
Домработница остановилась, будто наткнулась на невидимую преграду, подняла на сыщика сердитые глаза.
– Эта могла. Как же! Ревнивая она, завистливая. Стыдно сказать... Кристина даже к покойной жене умудрилась доктора ревновать! – Женщина с сожалением вздохнула. – Только ведь она в клинике давно не работает. Так что вряд ли.
– Вы у Адамовых не ночуете? – спросил сыщик.
– Раньше ночевала, когда... ну, после смерти Елены Павловны. С Асей сидеть было некому, от услуг бабушек-дедушек Лев Назарович отказался, мне и пришлось выручать. Девочка ко мне привыкла, и я ее люблю, как родную. Но когда появилась Кристина, в этом отпала надобность. С тех пор я ночую дома.
Всеслав понял, что спрашивать домработницу, где были хозяева вечером и ночью третьего и тринадцатого марта, бесполезно. Единственным свидетелем их отлучек остается Ася. Он задал последний вопрос:
– Отчего умерла первая жена Адамова?
Анфиса Карповна ответила слишком быстро, слишком равнодушно. И это ее равнодушие явно было наигранным.
– Нервное истощение, сердечная болезнь... я не доктор, чтобы диагнозы устанавливать. Вы лучше Льва Назаровича спросите. Или врача, участкового, который к ней приходил.
– Спасибо, Анфиса Карповна, вы мне очень помогли, – сказал Смирнов. – Идемте, я вас провожу.
Он повернул из сквера к дому Адамовых. Аллею насквозь продувал холодный ветер. В воздухе пахло сыростью. На голых деревьях, нахохлившись, сидели воробьи.
– Попросите доктора Адамова спуститься во двор, я буду ждать. Перекинемся парой слов, да и прогуляться ему не помешает!
Всеслав расплылся в самой радушной улыбке, на которую был способен.
Анфиса скрылась за тяжелой дверью парадного. Спустя десять минут из подъезда вышел Лев Назарович, шея укутана шерстяным шарфом. Он был бледен и растерян.
– Плохи ваши дела, – без предисловия заявил сыщик, пожимая доктору руку. – Весьма плохи. Появилась вторая жертва!
Глаза Адамова едва не выскочили из орбит, лицо дрогнуло, рот перекосился.
– В-вы... вы в с-своем уме? – невнятно пробормотал он, невольно пятясь назад. – К-какая еще же... жертва?
Его хваленая невозмутимость испарилась.
– Раиса Крюкова, – заявил Всеслав. – Помните такую? Ваша бывшая пациентка, между прочим. Убита почти так же, как и Садыкова. Только на десять дней раньше.
Доктор позеленел. Он хотел вдохнуть – и не мог. С трудом, но все же взял себя в руки, выдавил:
– Вы и-издеваетесь надо мной?!
Смирнов не собирался давать ему ни минуты передышки.
– Где вы были вечером третьего марта и в ночь на четвертое? – грозно спросил он.
– Я... я... не помню! Клянусь вам... к-кажется, в командировке...
– А поконкретнее? От этого зависит...
Сыщик не успел договорить: Адамову стало плохо, он пошатнулся, оперся о мокрый скользкий ствол дерева.
– Что с вами?
– Сейчас... пройдет, – едва выговорил тот. – По... подождите.
Ему полегчало, на лицо вернулись краски жизни.
– Может, отложим разговор? – предложил Смирнов.
– Н-нет... ни в коем случае! Не обращайте внимания. У меня с собой лекарство. – Он достал таблетку валидола, положил под язык. – Я вас слушаю.
– Вы обещали вспомнить, как провели вечер третьего марта и...
– Ах, да-да! – перебил его Адамов. – Попытаюсь. Третье марта... третье... господи, все дни перепутались... Черт! Ну конечно, я был в командировке. Перед отъездом мы с Кристиной повздорили. Она хотела меня проводить, а я отказался.
– Почему?
– Понимаете, я ехал в Клин по приглашению бывшего сокурсника, он там собирается открывать отделение пластической хирургии под эгидой нашей клиники. Ну, что-то вроде филиала, впрочем, это неважно. О чем я говорил? Ах, да! Я воспротивился тому, чтобы Кристина проводила меня. У нас вышла размолвка. Понимаете... в общем, у меня было назначено свидание с женщиной. Мы собирались провести вместе вечер, а потом, ночью, я бы уехал. Собственно, я так и сделал.