– Ешьте, дяденьки, а то вы худые какие-то!
Потом он еще немного подумал и раздал остальное:
– Держи, длинная! А это – тебе, Пуш!
Тут явно была какая-то хитрость: как заметил Николай, себе мальчик оставил самый маленький кусочек. Пуш шумно сглотнул слюну и вздохнул:
– Ешь, Чебик, я не люблю шоколад.
Лойка облизала пальцы:
– Откуда же вы взялись, дяденьки? Со Швеции?
– Ну, что ты! – Вар-ка улыбнулся и показал пальцем вверх: – Мы оттуда!
– Из Царства Небесного?!
* * *– Нажрался?
– Да-да, спасибо большое!
– Врет он, Ханс! Дай ему еще!
У Дани забрали пустую миску и через минуту вернули, вновь наполненную дымящимися полосками мяса.
– Спа… Спасибо! Эт-то мне? Все… мне, да? А вы как же?
– Ты чо, парень? Это ж заяц! Их тут как грязи!
– Ты не понял, Ханс! Их же там, во тьме внешней, почти не кормят. Он, может, столько мяса за всю жизнь не съел!
– Правда, что ли? А чо они там живут? Дураки, что ли?
– А спроси его!
– Да… он опять носом хлюпает! Слезливый какой-то. И чо его Петро взял?
Даня чуть не подавился, пытаясь проглотить последнюю розоватую полоску нежного мяса. В миске оставался бульон, и он выпил его через край.
– Уф-ф, спасибо! Я больше не могу!
Джон оскалил в усмешке желтые клыки:
– Теперь верю. Собирайся! Вон, уже Сталик идет!
За кустами послышались знакомые голоса, и Даня испугался, что его вырвет. Он сделал несколько глубоких вдохов, и ему полегчало.
Сильно прихрамывая, вдоль воды шел пилот. За ним, метрах в трех, ковылял тот, кого звали Сталик. У костра последний остановился, а пилот продолжал идти. Вся правая штанина его брюк была пропитана кровью, седая голова опущена, а руки почему-то не связаны. Он успел отойти метров на десять, прежде чем его остановили:
– Тормози! У воды нормально будет – быки съедят, они сейчас голодные! Не передумал?
– Нет! Я все сказал, и ты обещал! Не тяни…
– Показать кого-нибудь? Маму, дочку, а?
– Не надо!! Не тяни…
– Как знаешь. Я не обманываю. В небо смотри!
Из складок своей накидки Сталик извлек большой плотницкий топор. Он задумчиво осмотрел лезвие, зачем-то подул на него и, взявшись за конец топорища, подбросил инструмент вверх. Пока топор медленно крутился в воздухе, Сталик повернулся спиной к пилоту, встал на одно колено, а в другое уперся руками. Сзади из-под его накидки возникла еще одна пара рук, которая подхватила топор и почти без замаха метнула его, закрутив в горизонтальной плоскости.
Голова пилота отлетела и плюхнулась в воду. Ханс завистливо вздохнул:
– Чистая работа! Умеют же люди!
Джон заботливо влепил Дане подзатыльник:
– Не вздумай блевать! По новой варить некогда! Давай, вставай! Убираться будем: чистота – залог здоровья и… хе-хе… долголетия!
Пока Сталик ходил за топором, пока спихивал в воду тело пилота, на берегу не осталось не только следов костра, но и вообще никаких следов – как будто здесь никогда никого и не было.
– Готовы?
– Пошли, Сталик! И так задержались: дойти бы сегодня до Черной!
– Дойдем – куда мы денемся!
* * *Новые знакомые, похоже, особо не торопились, но поспевать за ними в лесу было трудно. Николай слегка отстал, и Вар-ка решил составить ему компанию.
– Ну, как тебе?
– Балдеж! Крыша едет! Неужели это параллельный мир?!
– Ну, а какой же? Сам подумай!
– Да мне и думать-то страшно – в голову лезет куча аналогий от Свифта до Стругацких, но ничего путного не выстраивается. При этом лингва у них как родная, и географические названия наши, только все дико перепутано. Может быть, это больше похоже на вариант, раскрученный Брайдером и Чадовичем?
– Эх, Коля! Ну, когда же ты научишься мыслить с начала, а не с конца? Сперва анализировать, а потом обобщать? Все бы ничего, но ты и меня заражаешь!
– Но я же должен понять, как себя вести в сложившейся ситуации!
– А что тут понимать? Точнее, понять-то тут нужно многое, но, пока это не получается, можно исходить из самых простых принципов.
– Давай-давай, поучи меня жить в параллельных мирах!
– Можно подумать, что ты этих принципов не знаешь! Первый: не зная брода…
– …Не суй в печь интимные части тела, да? Короче говоря, не хрипи, пока тебе не начали резать горло?
– Это – не короче. Но мой куцый опыт, который на полпальца все же длиннее, чем твой, свидетельствует о том, что, когда есть выбор между миром и дракой, лучше выбрать первое. Если же мир невозможен, то ловко сбежать с поля боя ничем не хуже, чем победить противника.
– Конечно! Особенно когда не знаешь, чем тебе эта победа отольется. Ты знаешь, Вар, иногда мне с тобой становится скучно: как будто споришь с самим собой.
– Честно говоря, об этом я и хотел тебе напомнить. Когда ты странствовал по иным реальностям в паре с Женькой, ты брал на себя роль тормоза или амортизатора – не давал ему ввязываться в совсем уж дикие авантюры и лить лишнюю кровь. В данном случае антагониста у тебя нет, так что…
– Я понял, Вар, – вздохнул Николай. – Ты, как всегда, прав. Наверное, нам действительно не следовало путешествовать вместе. Я все понимаю, но когда рядом есть кто-то, кто может поправить, поддержать, выручить…
– Да знаю, знаю! Можешь не продолжать! В конце концов, мы не развлекаемся, а выполняем здесь некую работу. Давай договоримся так: пока что этот мир выглядит абсурдно, но я чувствую, что он тебе не чужой. Значит, ты здесь и будешь лидировать, а я тебя как бы страховать. Если мы тут не сдохнем, у нас будут еще и другие миры. Там мы, может быть, поменяемся ролями.
– Поменяемся, поменяемся… – пробормотал Николай, напряженно вглядываясь в заросли, где только что скрылась короткохвостая задница Пуша.
– Да, – подтвердил его догадку Вар-ка. – Они там кого-то встретили. Мы будем терпеть и улыбаться, даже если это окажется семиглавый шестих…й.
– А куда нам деваться с подводной-то лодки, – в тон ему ответил Николай.
– Что ты здесь делаешь?! Как… – Получив болезненный тычок в ребра, Николай замолк, не закончив фразы.
– Ш-ш-ш! Тихо! – прошипел Вар-ка. – Не верь глазам своим, а думай головой.
– Уф-ф-ф! Ч-черт, померещилось, да? Но я же ясно видел!!
– Я тоже. Потом, Коля, потом! Пойдем знакомиться. Тебе валерьянка не нужна?
– А у тебя есть?
– Нет конечно.
– Алик – Стасик, Стасик – Алик! – дети прыгали вокруг безголового чудовища, а оно в ответ скалило черные пеньки зубов:
– Ну, хватит, хватит! Расшумелись тут! Ну-ну, перестаньте! Лойка, что ты как маленькая?! Чебик, прекрати сейчас же!
– А ты принес мне тянучку? Принес, да?
– Принес, принес! На, получи. И отваливай – это уже Лойке! Ну, и Пушу, конечно! А ты – отвали!!
– А мне-е-е? А я-а-а? Я тоже хочу-у-у!! Кусо-о-очек!
Лойка обхватила тонкими руками огромный плод:
– Не реви! Тут всем хватит: и тебе дадим, и дяденькам! Смотри, какой большой! И как только ты его донес, Сталик?
– Ха-ха, я его по земле катил!
Угощение было решено уничтожить немедленно, и народ расселся под деревом. Николаю вручили большой красный ломоть, он вдохнул запах и… понял.
– Не ешь, Вар!!
– Почему?
– Это земляника. Мутант. Тут все и все кругом – мутанты!
– Ну и что? Раньше смерти не помрем! – пожал плечами Вар-ка и впился зубами в сочную мякоть. Николай мысленно махнул рукой и последовал его примеру.
Вар-ка доел свою порцию и вытер рукавом губы:
– Почему ты говоришь, что мутанты – все? Вон тот парень, кажется, вполне нормальный. Лойка в него, похоже, влюбилась с первого взгляда.
– Она же маленькая! Ей же, наверное, лет двенадцать?
– А может, и больше. И потом, ты думаешь, что это имеет значение?
– Не знаю. Особенно здесь… А что у него за эмблема на рукаве?
– Сходи, посмотри! А я пойду поболтаю с безголовым: чувствую, он никак не решит, сразу нас прикончить или чуть позже.
– Он не безголовый – скорее наоборот! У него, кажется, голов две, но они срослись затылочной частью черепа. Он, по-моему, двойник, вроде сиамских.
– Тогда это не «он», а «они»!
– Да, правильно. Только у них то ли один позвоночник на двоих, то ли два, но сросшиеся. А шейный отдел или отсутствует, или сильно искривлен: создается впечатление, что головы вообще нет, а она, на самом деле, крепится прямо на грудной клетке. Непонятно только, где у них вторая пара нижних конечностей?
– Вот уж не знаю, Коля! Может, их ампутировали… в детстве? Вот, кстати, он меня и зовет.
– Осторожнее, Вар! Тот, который лицом вперед, – это Стас.
– Я помню!
– …и тогда ангелы сойдут на землю и заберут нас в Царство Небесное!
– Как заберут? Всех, что ли?
– Что ты! В Царство Небесное живыми могут попасть только дети! Ты уже большой, наверное… Но это ничего: когда ты умрешь, мы с тобой встретимся. Я там стану красивой, ты в меня влюбишься, и мы поженимся!
– Но я… ты… Ты и здесь… красивая!
– Правда, да? Но у меня же, смотри… шерсть!
– Ну и что?! Очень красивая золотистая шерстка…
– Ты не врешь? Тебе правда нравится? А Деда говорит… А у вас там, во тьме внешней, есть девушки?
– Ну-у… есть, конечно.
– Они красивые, да? И кожа у них, наверное… как у тебя, да?
Даня мучительно покраснел, но его выручил незнакомец, появившийся вместе с детьми:
– Извините, молодые люди! Маленький вопрос: что это за эмблема у тебя на рукаве?
Даня продемонстрировал ромбик нашивки:
– Обычная – такие всем выдают: «Мингео ССР».
– А где третья «сэ»?
– Какая третья? А-а-а, вы же тут, наверное, не в курсе! Три «сэ» до войны было! А теперь только два: «Союз Советских Республик»!
– Извини, Лойка, можно я Даню немножко поспрашиваю? – изобразил светского льва Николай. – А потом верну тебе, ладно?
– Ты спрашивай, Ко-ля, мне тоже интересно!
– Спрашиваю, – обрадовался чужак. – Какая война, когда, с кем? Мы же ничего не знаем!
– Да вы что?! Правда? Ну-у… Великая Освободительная война… Недавно весемьдесят лет победы праздновали!
– С кем война-то?
– Как с кем?! С немцами, конечно! Потом с американцами!
– Бр-р! А подробней? Вы же в школе, небось, изучали?
– А вы совсем не знаете?
– Да, совсем!
– Ну, эта… немецко-фашистские оккупанты захватили почти всю Европу и хотели напасть на нас. Но Советская армия нанесла упреждающий удар… Потом заключили договор… Был первый съезд ФАКИНа…
– Какого ФАКИНа?!
– Фашистско-коммунистического интернационала, конечно. Но американские империалисты нанесли удар в спину объединенной армии трудящихся… Вы что, правда, ничего не знаете?!
– Абсолютно! А понимаю и того меньше! Мне показалось… я слышал, когда подходил… Ты рассказывал, как вас в третьем классе возили на пароходе в Москву? Возили?
– Да, возили – я все помню!
– По Волге?
– Конечно, а как же?
– Так она что, на Волге?!
– Кто? Москва? А-а-а, вот вы о чем! Вы о Старой Москве, наверное! Ее в конце войны разбомбили. Бомбу сбросили… Но мы им тоже дали! У них от Лондона почти ничего не осталось!
– При чем здесь Лондон?! – окончательно обалдел Николай. – Вы же, кажется, с Америкой воевали?
– Ну… объединенные силы мирового империализма… Они оккупировали Англию и помешали объединению арийской расы трудящихся.
– Уф-ф-ф… Слушай, парень, а… мы-то где?
– В каком смысле?
– В прямом! Как называется место, район, территория, где мы находимся? Ну, не делай ты квадратные глаза, пожалуйста!
– Это… это… Центрально-Сибирская впадина.
– Ах, Сибирская? А почему же Франция там, а Испания в той стороне? Лойка, я правильно показываю?
– Правильно, правильно! А Швеция в другую сторону.
– А-а-а, вот вы о чем… Так бы сразу и сказали! Это же не настоящая Испания или, там, Франция! Туда просто раньше выслали французов, испанцев… ну, которые эксплуататоры, шпионы, враги всякие… Так и повелось. Но на картах этого не пишут – все и так знают. А настоящие республики – и Французская, и Португальская, и Испанская…
– И все – республики?!
– Конечно! Не все, правда, называются социалистическими, но все советские… Поэтому и два «сэ» стало в названии.
– Так у вас Советский Союз на всю Европу?!
Пуш мягко ткнул Николая носом в спину:
– Пошли, Коля! Сталик зовет: военный совет будем делать.
– Иду, иду! – Николай с натугой перевел дух, пытаясь в экстренном порядке усвоить информацию. Из этого почти ничего не получилось, но он все равно не смог удержаться:
– А скажи, Пуш… Ты не обидишься?
– Обижусь, но все равно спрашивай!
– Скажи, Пуш, ты… человек?
– Не-е-е, мы – сведи.
– Как это?
– Ну, так: когда медведь и собака.
– Гибрид? Межвидовой?! С сохранением… репродуктивности?!
– Чего-о-о?
– Ну, это… Мама с папой у тебя есть? Они такие же, как ты? Или…
– Почему такие же? У папы хвост длиннее был. Его дьяволы на границе убили. А маму ты, может быть, сам увидишь – у нее пятно такое белое на груди – очень красиво!
– А… настоящие медведи здесь водятся?
– Конечно, водятся! Только их совсем мало осталось. Дед говорит, что их, наверное, горники заели.
Что-то случилось с сознанием Николая: он уже не шел рядом со странным животным, размером с нормального медведя, а как бы поднялся к кронам деревьев и сверху охватил одним взглядом весь этот бред сразу.
Здесь почти нет подлеска, и на мягкой подстилке из опавших листьев… вон сидят Лойка и Даня: пацан в штормовке и потертых брезентовых штанах болтает с очаровательной грациозной девочкой, у которой от шерсти свободно только лицо. А вон Чебик оседлал свирепого Ханса и заставляет его бегать между деревьями. Вряд ли Хансу это нравится, ведь он передвигается на всех четырех конечностях: у него, похоже, деформирован позвоночник и таз, а голени ног отсутствуют. Наездник криклив и требователен, но совсем не тяжел, потому что Чебик не крупнее годовалого ребенка, а его ножки больше похожи на руки – именно в них он и держит обычно рогатку, оттягивая настоящими руками резинку. На выступающих из земли корнях здоровенного дерева, похожего на лиственницу, расположились Вар-ка, Сталик и Джон. В своем пончо из старого байкового одеяла Джон кажется почти нормальным – у него только слегка вдавлены внутрь лоб и верхняя часть черепа. Это когда он не двигается и ничего не делает. Но Николай мельком уже видел его руку… или как это назвать? На что это похоже? Может быть, это две сросшиеся кисти с удвоенным количеством суставов? Или…
Вар-ка ожидал чего-то подобного и не очень удивился, когда беседа стала похожа на допрос. Сталик сидел боком, скрестив по-турецки короткие мощные ноги с босыми заскорузлыми ступнями.
Стас: Садись, комфаш, и извинись перед Джоном.
Вар-ка: Извини, Джон! А за что?
Стас: У него вот-вот начнется приступ, а приходится терпеть.
Вар-ка: Я могу помочь?
Стас: Можешь – ему нужна твоя печень. Это обычно помогает.
Вар-ка: Что с тобой, Джон? Давай, я попробую так… руками. У меня иногда получается.
Джон: Попробуй! Я их тебе оторву и засуну в задницу! Тварь, паскуда, комфаш е…!
Алик (устало): Хорош трепаться, мужики: он не боится. И он не комфаш.
Стас (примирительно): Сам вижу. Почему не боишься?
Вар-ка: Боюсь. Но скрываю это.
Джон: Откуда? Почему Сталик не знает? Под Солярис молотишь, гад?!
Вар-ка: Знаете что, ребята? Вы, конечно, очень все свирепые и кровожадные, но я вам зачем-то пока нужен живым. Правильно? Так что давайте, как говорит Коля, разбираться «по-сту-пен-но». Нас тут двое, и мы не имеем ни малейшего отношения к вашим делам. Ни малейшего! Мы не из Швеции и не из Испании; мы не знаем, что такое Царство Небесное и тьма внешняя и тем более не понимаем, кто такие комфаши и при чем тут Солярис. Большинство этих слов и названий мне, в общем-то, знакомы, но вы в них явно вкладываете какой-то другой смысл. Сейчас вы пытаетесь определить наше место в структуре вашего мира, и я охотно помогу вам в этом: такого места у нас нет! Да-да: просто нет! Мы вообще из другого мира, из параллельной реальности, если хотите. Мне решительно нечего (пока!) скрывать, и я готов ответить на любые вопросы, но для этого их, согласитесь, нужно понимать. Иначе будет, как в той притче: «…мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали…»