Старик потер лицо ладонью, помассировал глазные впадины.
– Закрой дверь, Б’Юн. Знаешь, иногда мне кажется, что все наши мероприятия развалили именно женщины. Да-да, те самые, которых аборигены не считают за людей, на которых они молятся, с которыми обращаются хуже, чем с животными, и из-за которых режут друг друга. Этот мир так и останется чужим и непонятным.
– Молодая планета, молодая раса и, соответственно, мощный половой инстинкт!
– Боюсь, что все не так просто, Б’Юн, не так просто… Но мы отвлеклись: я звал тебя не для этого. Взгляни!
Старик сдвинул в сторону опустевшую чашу и стянул материю с предмета, лежащего на столе. Б’Юн машинально протянул руку, но отдернул ее, увидев, ЧТО он собрался потрогать. По телу прокатилась волна брезгливого отвращения, как будто перед ним ожило одно из невнятных чудовищ детского сна.
Д’Ол заметил этот жест, почувствовал эмоциональную волну собеседника:
– Вот-вот, и со мной было так же! Ты понял, что это такое?
Да, Б’Юн понял: этот предмет, несомненно, является оружием. В нем есть даже какая-то мрачная эстетика при полном отсутствии декоративных элементов: жуткая, противоестественная помесь боевой дубины и…
– Эти штуки где-то изготовляют массово, на примитивном конвейере с использованием простейших механизмов, – пояснил Д’Ол и взял двумя пальцами короткий желтый цилиндр. – Просто и страшно: чуть-чуть сухого вещества, которое при окислении выделяет значительную энергию, продукты горения выталкивают снаряд. Это как… плюнуть!
– Но откуда?! Это – не мы, не харги, а местные даже не пробовали работать с железом!
– Еще попробуют, не беспокойся. Но давай по порядку, раз ты не в курсе. Пока вы работали на Западном континенте, Г’Хай и К’Лод продолжали плановую проверку приледниковых районов. В непосредственной близости от Северного пространственно-временного узла они зафиксировали человеческую особь с неадекватным поведением.
– Насколько я знаю, в тех областях сохранился еще один вид разумных аборигенов. Они там вместе охотятся на крупных млекопитающих.
– Ну, вместе – не бывает. Два близких вида никогда не смогут ужиться в одной экологической нише. Представители доминирующего на планете вида называют своих конкурентов «рагги», что означает «нелюди», и относятся к ним соответственно, хотя по внешнему виду их порой трудно отличить друг от друга.
– А почему эти рагги не были в свое время вовлечены в эксперимент по метисации?
– Ну, подробностей я уже не помню, да и не интересовался особенно. Кажется, генетики сочли их менее пригодными – это относительно древний вид, возникший несколько сотен тысяч местных лет назад. По сравнению с нашими аборигенами они и генетически и психологически менее пластичны: индивидуализм и агрессивность самцов, слабо развитый интеллект самок… Если тебе интересно, можешь посмотреть старые отчеты.
– Д’Ол, при нашем старте с базовой станции…
– Да, скорее всего, их популяция уже не восстановится. Я, конечно, не специалист, но мне кажется, что эти рагги все равно обречены: чуть раньше – чуть позже… Но мы опять отвлеклись!
– Что же неадекватного было в той особи?
– Я не просматривал всю запись, так как рассчитывал услышать объяснения от Г’Хая, но он все время занят. В общем, их смутило то, что некрупная половозрелая самка передвигается по тундро-степи в одиночку, а это совершенно не характерно для поведения местных обитателей. Оказавшись в поле зрения группы охотников-раггов, она попыталась уклониться от контакта, а когда ей это не удалось, оказала активное сопротивление. Кажется, даже нанесла летальные повреждения одному из самцов. Затем, на протяжении нескольких дней, она дважды пыталась покинуть поселение раггов. Второй раз ее не преследовали, и она смогла уйти довольно далеко, несмотря на повреждение нижней конечности. Ее подобрала группа представителей одного из относительно крупных племен, живущих под тотемом Лисы. При контакте женщина не оказала сопротивления, и наблюдатели решили, что она просто вернулась в свою общность. Через несколько дней люди тотема Лисы истребили местных раггов и заняли их охотничью территорию. Это довольно обычное в тех местах явление, и К’Лод собрался уже снять наблюдение, когда произошло еще одно событие.
– Что-то я плохо понимаю ситуацию: зачем Г’Хаю и К’Лоду понадобилось так долго вести наблюдение? Их что, развлекают сценки из жизни первобытных охотников?
– Честно говоря, мне это и самому интересно. Г’Хай говорит, что на всякий случай проверил объект дистанционным сканером и обнаружил присутствие сложных углеводородных молекул явно искусственного происхождения. Но это лишь слова, а записи такой, как я понял, не сохранилось.
– Так что еще случилось с этой дамой?
– Возле лагеря охотников-лис появилось двое мужчин, которые, кажется, не принадлежали к этому племени. Они вступили в контакт и спустя некоторое время вместе с женщиной двинулись прямым путем… Знаешь куда? К узлу – к району пространственно-временной нестабильности!
– Ничего себе! У этой планеты, как у любого молодого космического объекта, таких болячек много. Их воздействие на биосферу до конца не изучено, но все живое, сознательно или бессознательно, старается держаться от них подальше. Что-то я не припоминаю случаев, чтобы представители слаборазвитых цивилизаций проявляли интерес к флюктуационным точкам пространства. Наоборот, они стараются их не замечать, делать вид, что их не существует.
– Да, это природная защита аномалий, встроенная в инстинкт самосохранения. Так вот: наблюдатели решили изъять одну из особей, пока эти трое не оказались в недоступной зоне. Хочешь посмотреть запись?
Д’Ол щелкнул тумблером, и на экране появилось изображение зеленовато-желтой степи, по которой движутся три фигурки. Они явно перемещаются в одном направлении, но двое идут друг за другом на небольшом расстоянии, а третий далеко впереди широкими зигзагами.
Старик пояснил:
– Мужчины – первый и последний, женщина в середине. Первый, по-моему, демонстрирует поведение охотника-следопыта, а двое других просто идут. Запись довольно длинная, можно сразу брать финальную сцену. Будь готов удивляться, Б’Юн!
Широкая долина мелкого степного ручья, два человека копошатся возле маленького костра; еще один передвигается чуть в стороне. Изображение мигает, и фигурки людей замирают – это наблюдатели включают фиксатор. Дальнейшая запись, вероятно, была сделана автоматическими камерами с борта челнока, уже стоящего на земле.
Г’Хай и К’Лод разговаривают или спорят возле двух туземцев, неподвижно лежащих у костра. Вот они, кажется, приняли решение: К’Лод поднимает с земли и вешает себе на плечо уже известный длинный предмет, потом они вместе с Г’Хаем поднимают тело одного из туземцев и несут к челноку. Дальнейшее показывает камера под днищем. Наблюдатели перемещают тело туземца через люк внутрь челнока: Г’Хай поднимается первым и принимает груз; К’Лод подает снизу и начинает подниматься сам. Изображение слегка вспыхивает – вероятно, Г’Хай отключает фиксатор. К’Лод, проходя через люк, цепляет его край предметом, висящим на плече. Примитивное оружие соскальзывает и падает вниз на землю. К’Лод спускается обратно, поднимает с земли… Изображение вздрагивает, левое плечо К’Лода разлетается в клочья, и экран гаснет.
Д’Ол вздохнул и потер подбородок:
– Теперь тот же эпизод, но другой камерой.
…Наблюдатели уносят одного из аборигенов, в поле зрения остаются две неподвижные фигуры туземцев, лежащие на расстоянии двадцати метров друг от друга. Вспышка, означающая отключение фиксатора, и люди начинают двигаться: ближний к челноку встает на четвереньки, потом на одно колено, поднимает с земли и приставляет к плечу точно такой же длинный предмет, как тот, что забрал К’Лод. Оружие срабатывает, тело туземца дергается, приняв на себя часть энергии выстрела, и, после повторного включения фиксатора, человек падает на бок и замирает.
– Ты, конечно, смотрел на ближнего? Тогда еще раз: посмотри на второго – это тот, который изображал охотника-следопыта. В реальном времени его почти не видно – он двигается очень быстро.
Тот же самый пейзаж, но в растянутом времени – стебли травы почти неподвижны, а вспышка при отключении фиксатора длится больше секунды. Человек оживает, переворачивается на живот, встает на ноги и длинными прыжками начинает двигаться в сторону камеры. В его правой руке зажат небольшой удлиненный предмет, и человек, не прекращая движения, отводит руку назад. Фиксатор включается, и туземец после очередного прыжка валится на землю.
– Что он делал, Д’Ол? Ты понял?
– Конечно. Он пытался метнуть нож. Металлический! И почти успел, между прочим.
– Но что стало с К’Лодом?! Неужели…
– Не переживай, Б’Юн! Если бы он погиб, никаким весельем здесь бы и не пахло! Но у него очень серьезные повреждения, и его спасло только то, что он находился рядом с челноком. Г’Хай успел провести консервацию.
– И теперь…
– Теперь с ним будут работать уже дома. Ты же знаешь, в каком состоянии наша регенерационная аппаратура, – нет смысла рисковать.
– Да-а… Слушай, Д’Ол, ты же здесь почти шесть тысяч местных лет: неужели такое когда-нибудь было?
– Ты смеешься, Б’Юн? Атаковать богов! До такого они дойдут еще очень не скоро, если вообще когда-нибудь дойдут!
– Но эти двое?! Они привычно пользуются огнестрельным оружием и действуют как… Нормальный туземец, да еще северный охотник, должен был просто умереть на месте от шока или лишиться рассудка!
– Ошибаешься, Б’Юн, ошибаешься! Ты просто не присутствовал при первых контактах. Это сейчас продвинутые южане-земледельцы, увидев нас, впадают в шок, транс или религиозный экстаз. Их предки-охотники относились к этому гораздо спокойнее – они и без нас жили в мире, наполненном духами и демонами.
– Ты хочешь сказать, что тут совместилось несовместимое?
– Нет, просто не надо распространять наше восприятие мира на других носителей разума, пусть даже и примитивного. Давай поговорим с Г’Хаем, может быть, он что-то прояснит. Или даже с этой туземной женщиной, которую они изъяли.
– Она уже готова контактировать?
– Ты не понял самого смешного, Б’Юн: это как раз ее ты и видел на пиршественном ложе Г’Хая. Я предпочел бы беседовать с ними порознь, но, боюсь, тебе придется пригласить их вместе.
На сей раз Б’Юн вернулся очень быстро. Он опять был один.
– Д’Ол, я не хотел тебя беспокоить, но ЭТО ты должен видеть своими глазами. И захвати фиксатор, пожалуйста.
Выражение его лица представляло такую степень изумления, что старик покорно поднялся и пошел за ним следом. Он остановился в дверях пиршественной залы и попытался понять, что происходит. Вскоре лицо у него стало таким же, как у Б’Юна: в зале шла… драка!
* * *Спазмы прекратились, когда желудок совсем опустел. Николай встал и побрел к ручью, спотыкаясь о собственные ноги. У воды он опустился на колени и стал полоскать рот. К нему подошел Женька:
– Что все это значит, Коля?
– Это значит, что опять придется добывать еду – мне пришлось вернуть ужин природе… А на пальцах у тебя чужая кровь.
– Меня самого тошнит. Ты понял, что это было?
Николай пожал плечами:
– Ничего особенного: к нам подсела летающая тарелка и забрала Эллану. А я… подстрелил инопланетянина. Даже не знаю, как это получилось…
Женька вздохнул и вытер руку о штаны. Инопланетная кровь была голубой.
* * *Рогатый обруч съехал набок, сиськи трясутся, символическая юбочка вот-вот упадет – Эллана в полном восторге! Она прыгает, хлопает в ладоши, смеется и кричит:
– Ну-ка, врежь, врежь ему! Вот так, молодец! И ногой! Вот так! Кулак плотнее, Г’Хай, я кому говорю?! И корпус прикрывай! Левой работай, левой!!
Автоны – наследники богов, метисы-полукровки – дрались увлеченно и неумело. Кто-то обменивался кулачными ударами; кто-то, сцепившись, катался по полу в лужах вина и пива; кто-то запустил в противника вазой, и она, разбившись о стену, осыпала визжащих аборигенок осколками и цветами; кто-то засветил противнику в глаз апельсином и тут же свалился на пол от удара в лоб пиршественной чашей; а кто-то, схватив противника за волосы, давил виноград в блюде его головой, пока сам не получил по затылку кувшином с амброзией…
Д’Ол пришел в себя, прокрутил до упора кольцо диафрагмы и нажал кнопку. Веселье прекратилось, и бойцы, один за другим, стали валиться на пол.
* * *– И что же мы теперь должны делать, Коля? Давай думай – ты у нас самый умный!
– Ага: ты самый ловкий, а я самый умный, и круче нас только вареные яйца! О чем я должен думать? Что ты хочешь услышать?
– Как что? Мудрое руководящее слово, конечно! И должен заметить, что если ты будешь так часто курить, то скоро останешься без сигарет. Это, между прочим, будет вредно не столько тебе, сколько мне – без курева ты становишься нервным и злым.
Николай вздохнул и покорно убрал уже извлеченную сигарету обратно в пачку.
– Давай начнем с главной проблемы: нам опять нужно спасать твою Эллану. Так?
– Не передергивай, Коля! Я никогда не говорил, что ее нужно спасать именно НАМ. Ты почему-то решил, что отвечаешь за нее, хотя повода для этого она не давала ни тебе, ни мне. Она же как кошка, которая гуляет сама по себе, и совсем не считает себя маленькой девочкой, которую старшие должны охранять и оберегать. Идти со мной – это был ее выбор, сбежать потом – тоже ее решение. И по-моему, она в своем праве. Понимаешь, в отличие от большинства женщин, она, похоже, не испытывает потребности быть чьей-то. Я же проявил слабость – не оставил ее там, в Хаатике. Наверное, это было возможно, хоть и трудно. Теперь я хочу ее найти и вернуть обратно – исправить, так сказать, свою ошибку.
– Скажи честно: влюбился и все!
– Ну и что? Такое со мной случалось много раз, и я прекрасно знаю, что это обычно проходит. Тут другое: у меня – простого первобытного дикаря – инопланетные хулиганы отобрали самку. Могли бы попросить по-человечески, предложить взамен какие-нибудь бусы или кольцо для носа. А так они оскорбили мое достоинство воина, и я должен омыть свой томагавк их кровью!
– Ну, допустим, настоящего посвящения в воины ты не прошел, а этого, я подозреваю, никакие пояса каратистов-дзюдоистов тебе не заменят.
– Не важно! Может, я просто хочу приключений на свою задницу! Но тебе-то зачем рисковать? Тебе мало подземелий Зеленой Богини?
– Во-первых, мы полезли в иные реальности не развлекаться, а собирать информацию об амулете. Во-вторых, это же параллельные миры, исторические сюжеты в них повторяются: вдруг в нашем мире тоже были инопланетяне?
– Но, ты же понимаешь, Коля, что никаких доказательств из одной реальности в другую перетащить нельзя.
– Конечно, нельзя! Зато здесь можно найти подсказку-шпаргалку для моего мира. Смотри, как все сходится: рагги – аналоги неандертальцев, и они, похоже, постепенно вымирают. Все остальные, живущие с тотемами, – это кроманьонцы. Кроме того, тот последний мир, в котором мы были, тоже похож на нашу реальность, даже страна…
– В твоем мире есть гипотеза, – подхватил мысль Женька, – в «мире Алана» имеются какие-то доказательства, в этой реальности на нас сваливается летающая тарелка! А не может оказаться, что мы просто попали в «пучок» миров, где пришельцы были, но рядом существуют сотни реальностей, в которых никакими пришельцами и не пахло?
– Наверное, может. Меня больше волнует другое: нет ли связи между инопланетянами и нашим амулетом? Может, это они их раздают и активируют – сеют, так сказать, разумное, доброе, вечное? Ты видел амулет у раггов в свой первый заход сюда, а сейчас Малый Лис рассказал, что такая штучка есть у его отца. Причем, заметь, этот вождь далеко не молод, а его отец еще жив и активен – это при их-то образе жизни!
– Что-то плохо всходят инопланетные посевы, особенно у раггов! Но ты меня уговорил, Коля: пошли посмотрим на этих пришельцев! Может, заодно и Эллану спасем от них. Или… их от нее!
– Пошли! Но куда?
– На юг, конечно, а куда же еще?