Привычка прогуливаться по улицам Лондона, чтобы успокоиться и подумать, давала возможность встречать тех, кого давно не видел… Эдмонда, например. Я улыбнулся.
День выдался на редкость холодным даже для позднего октября. С момента, как покинул дом графини, я уже успел пройти два квартала к дому Клея. Надеюсь, успею до него добраться, пока не начнется дождь. С опаской взглянул вверх, качая головой. Все небо было затянуто свинцовыми облаками, и резкий пронизывающий ветер с радостью подгонял тяжелые темные тучи к Лондону.
Сейчас я ощущал себя подобным облаком, несущимся прямо в объятия грозы… Грустные прохожие, закутанные поплотнее от пробегающего сквозь все преграды холода, не поднимая лиц, суетливо торопились кто куда…
Навстречу мне шла семья: молодая женщина и маленький мальчик, одетые совершенно не по сезону. Одной рукой миссис тщетно пыталась запахнуть полы потертой накидки, знававшей лучшие времена, другой – крепко держала мальчугана лет пяти в легкой одежде под теплым платком крест-накрест. Не знаю, что на меня подействовало, то ли особенно холодный порыв ветра, то ли грустный взгляд малыша, но я остановился. Галантно поклонившись и приподняв шляпу, я обратился к женщине с вопросом:
– Сударыня, простите за беспокойство, подскажите мне, пожалуйста, как попасть на Хеймаркет?
Она, остановившись, замялась и, настороженно взглянув на меня, вежливо ответила хорошо поставленным голосом образованного человека:
– Вам необходимо сначала выйти на Пэл Мэл, а оттуда вы сразу попадете на Хеймаркет.
– Благодарю вас, как попасть на Пэл Мэл, я знаю.
Я наклонился к малышу и незаметно сунул в складки его платка золотую монету в пять гиней, потрепав за худенькую щечку, улыбнулся им обоим.
Вежливо распрощавшись с замершей миссис, соблюдая всевозможное достоинство, я быстро отошел, ускоряя шаг. Даже перешел на другую сторону улицы, стремясь уйти как можно дальше, пока моя помощь не обнаружена. Позади раздался негромкий женский вскрик. Сюрприз найден. Превосходно!
В отличном настроении я быстро приближался к дому Клея, довольный тем, что меня не остановили. Мимо промчалась громоздкая карета, едва не задавив торговавшего газетами мальчишку. Я энергично прошел еще несколько кварталов, раскланявшись с парой знакомых по «Уайт-клубу», и обдумывая, как достойнее провести остаток времени, отпущенного до свадьбы. Я собирался подойти прямо к дому друга, но тут запряженная взмыленной четверкой лошадей закрытая черная карета, которая только повернула со стороны ближайшей аллеи, понеслась, рассекая лужи, прямо на меня.
– Стой, шельмы!.. – кричал кучер обезумевшим лошадям, незаметно их… подгоняя.
На миг я замер, всматриваясь в возницу, неопрятно одетого, со следами верной любви к алкоголю. Этот негодяй, заметив мое внимание, нагло ухмыльнулся полупустым ртом. Визг испуганных женщин, топот копыт, грохот кареты, несшейся на полном ходу… весь мир скрутился в один-единственный миг, превратившись в сгусток растянутого времени.
Я отпрыгнул. Не знаю, как мне это удалось, но даже не упал. Лихач, уверенно управляя распаленными конями, унесся прочь. Несколько выведенный из себя этим происшествием, я постучал тростью в дверь к Эду. На удивление, дверь открыл сам граф Клей, проворчав вместо приветствия:
– Инсбрук, здесь висит колокольчик… – Потом, спохватившись, с участием поинтересовался: – Как ты? Отошел? Я думал, что ты до следующего утра не встанешь…
Я удивленно посмотрел на друга. Интересно, кого он ждет, что сам к гостям выходит?!
Потом спокойно ответил:
– Как видишь, я здесь. Был у графини Торнхилл, мы обговаривали подробности бракосочетания.
Эдмонд молча осмотрел меня и спросил:
– Что ты намереваешься теперь делать?
Я уверенно заявил:
– Использовать оставшуюся свободу по максимуму!
Джил
Сегодня день выдался на редкость суматошным. До обеда я тренировалась. Мне было просто необходимо чем-нибудь загрузить свое тело, не привыкшее к покою. Иначе… казалось, что я сойду с ума от излишка ненужной энергии.
Единственное, что я могла делать, не нарушая исторических предписаний, – это освоить конные прогулки. Кстати, это было тем самым, чего я никак не могла добиться на станции, хотя в точности изучила все теоретические нюансы. Сегодня я загоняла двух кобылок до нервной дрожи, зато теперь чувствовала себя уверенно на любой лошади, обитавшей у бабушки в конюшне.
Конечно, серьезно овладеть навыками за две недели я бы не смогла, но основы постигла и даже начала немного рисковать – к неудовольствию старого грума, который все это время скептически наблюдал за моими потугами. Ведь вживую я коней никогда не видела и первое время даже немного их побаивалась, чем вызывала презрительное фырканье жеребца и высокомерно-снисходительные улыбки у престарелого Гарри.
Я уже поняла, что бабушке чрезвычайно свойственно милосердие: она собирала людей без будущего, заботилась о них и помогала обездоленным. Вот и своему верному Гарри она не раз предлагала купить небольшой домик и наделить пенсией, но он упорно отказывался, предпочитая энергично возиться с лошадьми при графине. Бабушка ценила подобную преданность, поэтому в Лондоне новых грумов у нее не было.
Я подозревала, что у нее в доме нашли себе прибежище опозоренные служанки и бывшие узники Ньюгейта. Она настоящая христианка, которая серьезно относилась к вере не по букве, а по духу.
Я совсем позабыла о визите графа, назначенном на полдень. И, появившись расхристанной после тренировки, шокировала его. А он меня окончательно разочаровал… Теперь не буду обращать внимание на то, как он выглядит. Для меня граф навсегда останется высоким и элегантным мужчиной с злым взглядом. Инсбрук хоть и улыбался, но его темные глаза смотрели на меня, прагматично оценивая, словно коня на ярмарке. И бабушка явно была расстроена.
Тон его голоса был вежливо ледяным. Интересно, чем это я вызвала такое неудовольствие? Хотя… что за самолюбие и обиды?! Мне срочно нужно наладить с ним отношения, иначе проект осложнится. Пока все шло просто чудесно, он сам меня нашел и предложил вступить в брак… На такое ведь точно никто не рассчитывал!
В час дня нам нанесла визит бабушкина подруга с двумя внучками. Виконтесса Клифтон, крупная женщина с низким голосом, выглядела благодаря излишним пропорциям тела моложе бабушки.
Я повела двух девушек в розарий за домом. Внучки виконтессы, девицы чуть постарше и помладше меня, вначале держались сухо, исключительно в границах холодной вежливости, но постепенно, вспоминая подробности вчерашнего бала, развеселились.
Старшая мисс, невысокая, хрупкая брюнетка, хихикнула, прикрыв ладошкой рот, и спросила:
– Теперь все говорят, что у вас с графом Инсбруком была длительная романтическая связь, но дедушка нам сегодня во всем признался…
Я хотела узнать, в чем же признался виконт Клифтон, но девушку перебила младшая сестра Виолет:
– Под нажимом бабушки… он признался… – Она была внешне копия старшей, Беллы, но чуть более кругленькая.
– Да, все так. – Белла солидно кивнула. – Под нажимом бабушки дедушка признался, что это он вчера вечером в мужском клубе рассказал графу о вас.
Я любезно ответила:
– Теперь я знаю, кого мне благодарить за лучшего жениха в Лондоне.
Девчонки, переглянувшись, глупо захихикали, не размыкая губ.
Что же там такое и почему виконту понадобилось графу обо мне рассказывать? Никак не выказывая своего любопытства, я улыбнулась вместе с ними. Благо это просто моя работа, иначе на месте настоящей ранимой барышни девятнадцатого века мне было бы больно от их любопытства и глупости.
Я начала было показывать гостьям лучшие розы бабушки, особо выделив собственных любимиц, но девушки, слушая меня вполуха, вновь и вновь переводили разговор на скандальную помолвку.
– Вы его после видели?
– Да, он сегодня уже нанес нам визит, обсудил с бабушкой условия брачного соглашения.
Мои спутницы заметно потускнели. Романтично настроенным, им хотелось нешуточных страстей, а тут все чинно и благородно.
– Джулиана, вы, верно, безумно рады? Граф – красавец, я как вижу его, у меня коленки подкашиваются…
– Несомненно, он красив, как Аполлон, – согласилась я и повела девушек к выходу, с тоской оглядываясь на цветущие розы. Завтра все будут знать о моей тайной страсти к лорду Инсбруку. Я покачала головой. Вот глупышки, здесь так прекрасно! Чудесные цветы посреди слякоти и промозглости Туманного Альбиона, а им важно, что скажут в светских гостиных о неожиданной помолвке… Я никак не могла насмотреться на живую красоту, проводя в оранжерее все свободное время. А может, со мной не все в порядке? Почему эти темы, любимые девушками во всех веках, мне совершенно безразличны? Я взяла с полки кожаные перчатки Жака, искусного садовника, специально выписанного графиней из Франции, чтобы ухаживать за розами. Подхватив садовые ножницы, срезала по одной великолепной бордовой красавице для каждой из девушек. Потом вручила их со словами: – Посмотрите, они так прекрасны! Просто гимн самой красоте!
Девушки, рассматривая мои подарки, даже забыли о колючках. И молчали, задумавшись каждая о своем. Вероятно, их тоже проняла вечная красота мира… Больше не сказав ни слова, я сняла перчатки и аккуратно вернула их на место. Пропустив Беллу и Виолет вперед, плотно прикрыла за собой стеклянную дверь оранжереи. Вернулись мы в гостиную притихшие.
Подруги мило беседовали за чаем, радуясь «дружбе» внучек.
Мою бабушку с самого начала очень волновало, что у меня нет знакомых моего возраста. Теперь, надеюсь, она счастлива видеть, что я, наконец, нашла их. Посадив девушек рядом с собой, я принялась вежливо расспрашивать их об увлечениях. И, конечно, речь у нас зашла о нарядах.
Виола, более откровенная и раскрепощенная, чем старшая Белл, склонившись ко мне, доверительно прошептала:
– Если я скажу бабушке, она решит, что я сошла с ума! Но я просто обожаю, когда джентльмены носят хэвлок [3]. Это так безумно романтично! Сразу вспоминаются стихи Байрона…
Но Белл не дала сестре договорить. Она дернула Ви за локоть, показывая огромными глазами на бабушку. Ясно, чтение подобных стихов совсем не поддерживается взрослой половиной семейства Клифтон. Рядом с ними я чувствовала себя престарелой, настолько чистыми и наивными они были. Опустив глаза, грустно усмехнулась.
– О Джил… – Бабушка, повернувшись ко мне, весело сообщила, зная, что мне это будет приятно: – Леди Агата предложила тебе прогуляться. Вечером в Воксхолл-Гарденз фейерверк по случаю годовщины Трафальгарского сражения, а я знаю, как ты хотела там побывать. Вот и Белла с Виолет отправляются на праздник. Их будет сопровождать брат.
Я так рвалась попасть туда для изучения объекта, что в последнее время даже планировала ночную вылазку. Но это могло плохо кончиться, если бы меня кто-нибудь увидел. Это, возможно, обернулось бы полным провалом моей первой операции, потому что путь в высшие аристократические круги был бы закрыт для меня навсегда.
– Не могу выразить, как я признательна вам, ваша светлость, леди Клифтон! С удовольствием принимаю ваше приглашение… – Я не скрывала своей радости.
Виконтесса благожелательно кивнула:
– Вот и хорошо, а то сидит дома… На всех приемах с бабушкой за ручку! И как только Артуру удалось объявить помолвку с мисс Скромностью?
Мои щеки стали пунцовыми… Неужели я произвожу такое впечатление?
Гостья, довольная произведенным эффектом, рассмеялась от души и даже довольно громко… для леди.
– Знаешь, Кэтрин, – сказала она, – я таких нежных девушек давно не видела… с тех пор, как стало не модно отправлять их на воспитание в монастыри…
Бабушка, согласившись с таким метким замечанием подруги, кивнула. Заметно, что ей было приятно. Надеюсь, я ее не разочарую… потому что у меня намечено много дел в Воксхолл-Гарденз.
Проводив гостей, я отправилась в свою комнату – снаряжаться. Надо было подобрать удобную и теплую (при этом еще и нарядную) одежду. Придумать, куда положить альбом и… небольшую чернильную ручку. Это была настоящая проблема: потому что ничего современного брать с собой нельзя, а как писать на весу гусиным пером? Если только пару строк чиркнуть? И как с собой чернильницу таскать? Вот и надумали в перо вставить заранее заправленную чернильную ручку очень простой конструкции.
Я еще раз все взвесила. На синее бархатное платье накину шерстяную накидку в тон, под ней альбом будет незаметен. Да и синий свет в темноте не различишь.
Когда закончила сборы, было почти пять часов. Старая служанка миссис Линдон уложила мои локоны под шляпку, я даже не вдавалась в подробности как, предвкушая будущую прогулку и из-за этого чувствуя себя невестой, ожидающей жениха…
Дело в том, что в описаниях знаменитого места в начале девятнадцатого века было множество белых пятен. Лондонские театры, Вестминстерское аббатство, соборы и многое другое неплохо изучены… Но только не Воксхолл. И мне выпала честь сделать это первой, так что просто необходимо зарисовать и тщательно зафиксировать увиденное там в этот исторический момент.
Выпив с бабушкой чаю, я подумала, что не сделала самого простого, не расспросила графиню, и решила исправить ошибку.
– Бабушка, я… мы… можем и завтра днем прогуляться по Воксхоллу? Мне хотелось бы порисовать.
– Конечно, милая. Возьмешь свои акварели, и прогуляемся… А может, лучше отправиться в Гайд-парк? Там есть прелестное озеро. Поедем туда?
– Как хорошо задумано! Погуляем сначала по Воксхоллу, а потом вокруг озера в парке!
Бабушка рассмеялась столь откровенному упрямству.
– Хорошо… но я не совсем понимаю твое желание прогуляться именно в Воксхолле. Если бы ты отправилась туда с галантным молодым человеком, но со старухой?! О времена, о нравы!
Мы рассмеялись. Как же я буду без нее…
Поцеловав бабушку, поднялась к себе за накидкой. Уже почти шесть, скоро сюда прибудут внуки виконтессы Клифтон.
На улице по-вечернему суетились фонарщики, разжигая фитили.
Мне захотелось понаблюдать за ними, но во двор въехала карета и остановилась у высокого полукруглого крыльца. Я вздохнула, между делом поправила шляпку и медленно спустилась вниз. В гостиной меня уже дожидались сестры и черноволосый молодой человек. Девушки легко поднялись с парчового диванчика и представили мне своего старшего брата, мистера Алекса Демоуэри, будущего виконта, невысокого коренастого юношу, который с добродушным любопытством разглядывал меня. Бабушка похвалила успехи Алекса в управлении имением, коими сегодня во время визита щедро похвасталась леди Агата. Молодой человек густо покраснел, чем сразу вызвал мою симпатию.
Наконец мы расселись в карете и отправились смотреть праздничный фейерверк. Как только лошади тронулись, Алекс, покровительственно улыбаясь, спросил:
– Как предпочитаете попасть на праздник – на лодке или в карете?
Мы дружно ответили, что на лодке, тогда он постучал по крыше тростью, привлекая внимание кучера. Когда тот притормозил, юноша пояснил ему, как лучше проехать к лодкам.
Свой альбом я оставила дома. Если пойдем с бабушкой, днем зарисовки делать удобнее. Значит, сегодня только прогуляюсь и обдумаю, что буду рисовать завтра.
Переправившись через Темзу, мы попали в царство праздника, ярких огней, музыки и великолепно одетых гостей. Сначала мы чинно гуляли по многолюдным аллеям Воксхолла, наблюдая за оркестром, гостями и мило беседуя, затем выбрали пустую беседку и устроились в ней.
Я наслаждалась каждым мгновением: вечерним Лондоном, разодетой публикой, самим «вкусом» настоящего девятнадцатого века. Наконец-то я почувствовала себя по-настоящему в прошлом.
На одной из широких аллей к нам неожиданно присоединились друзья Алекса, с которыми он еще недавно учился в Оксфорде. Они вмиг заразили своим весельем Белл и Ви. Одного джентльмена звали сэр Кристиан Клер. Круглым лицом, забавными усами и милой, снисходительной улыбкой он напоминал кота. Второй – мистер Майкл Вуд, на вид он был построже Кристиана, но тоже приятной наружности и обходительных манер.