А тот человек выглядел вполне счастливым. Его жена, невзирая на «дырочку в голове», была великолепной хозяйкой, весьма привлекательной женщиной и, как он считал, в постели могла дать фору Рэнджи Лил! Так стоило ли волноваться из-за ее навязчивой идеи? Пусть себе тешится, даже если это и раздражает других людей. А он не ощущал никакого интеллектуального дефицита в доме, поскольку имел полный физический комфорт.
Облегчив признанием душу, Гвен вскоре заснула, я последовал ее примеру, и мы крепко проспали весь долгий остаток счастливой ночи. Я проснулся отдохнувшим, бодрым, готовым сразиться даже с гремучей змеей, причем дав ей фору в первых два удара!
Или готовым съесть гремучую змею!
В понедельник следовало начать поиски квартиры. Как правило, я вне дома ел не раньше ланча, ибо, на мой взгляд, завтрак должен предшествовать встрече человека с внешним миром. Вот это и есть вполне убедительный, хотя и не единственный аргумент в пользу брака! Для завтрака дома имеется много и других резонов, но когда муж побуждает жену готовить завтраки, это становится прекрасным стратегическим приемом укрепления брака.
Когда я совсем уже проснулся, то осознал, что мы могли бы получить завтрак прямо в номер. В самом деле? Во сколько начинает работать здешняя кухня? И который сейчас час? Я прочел меню на табло кухонного лифта и приуныл. Не то.
Почистив зубы, приладив ногу и натянув штаны (заодно осознав, что при нынешнем состоянии своих финансов я вряд ли могу купить себе новую одежду, хотя мои брюки уже достигли «критической отметки»), я увидел, что Гвен уже проснулась.
Она приоткрыла один глазок.
— Мы с вами знакомы?
— Встречались в Бостоне, но не были представлены друг другу… И тем не менее, я хотел бы угостить вас завтраком, это очень оживляет. Так что же нам делать? Этот спальный мешок предлагает только нечто, именуемое «полным кофе»[31], зато внешний простор обещает кое-что посодержательней. Если бы ты проявила добрую волю, мы бы тихонько поползли в «Слоппи Джо».
— Давай обратно в постель!
— Женщина, ты пытаешься отобрать у меня жизненную страховку? Решай: «Слоппи» или чашку чуть теплого растворимого кофе, железную булочку и стакан синтетического апельсинового сока в качестве роскошного завтрака в постели?
— А ведь кто-то обещал мне вафли каждое утро? Это ты обещал! Ты обещал!
— Обещал. У «Слоппи Джо». Я именно туда и собираюсь. Идешь со мной? Или заказывать тебе фирменный завтрак «Раффлз»?
Гвен стала ворчать и стонать, обвиняя меня в неописуемых прегрешениях и желая мне достойной кары, одновременно, впрочем, проворно вскочив с постели, приняв душ, наложив макияж и одевшись. Она выпорхнула из освежителя, одетая «с иголочки» все в тот же наряд, который был на ней уже три дня!
Да, у нас было новенькое «исподнее», мы приняли горячий душ, очистили мысли и привели в порядок ногти, но она была свежа как майский день, а я выглядел как свинья, медленно бредущая из луж. Впрочем, это должно бы больше волновать ее, чем меня. Мне было так славно проснуться и увидеть ее рядом! И идти с ней рядом. Во мне все так и искрилось от счастья!
Когда мы вышли из номера «Л», она взяла мой локоть и прижала к себе.
— Мистер, спасибо, что пригласили меня на завтрак.
— Всегда к вашим услугам, девушка! Так в какой же комнате обретается Билл?
Он вдруг посерьезнела.
— Ричард, мне не хочется, чтобы вы встречались с Биллом прежде, чем мы позавтракаем…
— Фу… Но я вовсе не собираюсь заставлять его долго дожидаться завтрака. Вряд ли мне это доставит удовольствие. Но не обязательно иметь его перед глазами. Я возьму столик на двоих, а он пусть сидит хоть на кассе.
— Ричард, ты просто мягкосердечная размазня! И я люблю тебя!
— Не смей называть меня размазней! Сама такая! Кто осыпал его деньгами?
— Я, но это было ошибкой, и я забрала их назад. Больше такого не будет.
— Ты взяла назад только часть.
— Взяла то, что осталось, и хватит попрекать меня этим! Я была идиоткой, Ричард. Вот и все!
— Да ладно, забудем об этом. Так это и есть его комната?
Но Билла там не оказалось. Портье подтвердил, что мы стучались напрасно: постоялец удалился с полчаса назад. Мне показалось, что Гвен вздохнула с облегчением. Я, пожалуй, тоже. Наш «трудный ребенок» начинал осложнять нам жизнь. Но я напомнил себе, как он спас тетушку Лилибет, и постарался подумать еще о чем-нибудь хорошем, связанном с ним.
Через несколько минут мы вошли в местный филиал закусочных «Слоппи Джо». Я огляделся в поисках свободного столика на двоих и почувствовал, как Гвен сжала мне локоть. Я посмотрел на нее, а потом туда, куда был направлен ее взгляд.
Около кассы стоял Билл, плативший по счету. У него в руке была купюра в двадцать пять крон. Мы замерли. Повернувшись, он увидел нас и явно захотел улизнуть. Но, в любом случае, он вынужден был пройти мимо нас.
Мы вышли с Биллом наружу, чтобы не привлекать внимания посторонних. Гвен смотрела на него с отвращением.
— Билл, где ты взял эти деньги?
Он поглядел на нее и отвел глаза.
— Они мои!
— Да ерунда! Ты покинул «Золотое правило» без единого фартинга. Эти деньги ты получил от меня и утаил их вчера, солгав, что потратил.
Билл упрямо и злобно молчал. Я сказал:
— Билл, вернись в свою комнату. После завтрака мы к тебе зайдем. И мы хотим услышать правду.
Он посмотрел на меня с откровенной ненавистью.
— Сенатор, это не ваша забота!
— Посмотрим. Возвращайся пока в «Раффлз». Пошли, Гвен!
— Но я хочу, чтобы Билл вернул деньги. Сейчас!
— После завтрака. Давай на этот раз сделаем по-моему. Ты идешь?
Гвен умолкла, и мы вернулись в кафе. Я постарался, чтобы мы не обсуждали поведение Билла. Некоторые темы могут заставить свернуться желудочный сок!
Через тридцать минут я спросил:
— Еще одну вафлю, родная?
— Нет, спасибо, Ричард, с меня хватит. Они не так вкусны, как твои.
— Это потому, что я обыкновенный гений. Ну, давай закругляться. Нам следует заняться Биллом. Мы что, заживо снимем с него шкуру или отобьем до состояния стэйка?
— Я допрошу его на дыбе. Знаешь, Ричард, жизнь потеряла частицу прелести, когда «наркотики правды» сменили пыточные колодки и раскаленное железо!
— Моя любимая, ты кровожадная маленькая ведьма. Еще кофе?
— Ты слишком мне льстишь… Нет, больше не надо кофе, спасибо!
Мы вернулись в «Раффлз», прошли к номеру Билла и, не достучавшись, вернулись к портье. Тот мизантроп, с которым я вчера имел дело, сегодня снова дежурил. Я спросил:
— Вы знаете что-нибудь об Уильяме Джонсоне из комнаты «КК»?
— Да. Минут тридцать назад он забрал свой взнос за комнату и отбыл.
— Но ведь за номер платила я! — вскричала Гвен.
Портье остался невозмутимым.
— Gospazha, я знаю, что уплатили вы. Но мы полностью возвращаем взнос при возврате ключа. Нам не важно, кто оплатил номер, — он дотянулся до полки и извлек ключ-пластинку «КК». — Был уплачен взнос за этот магнитный ключ, и кто бы его ни вернул, даже нашедший ключ просто на улице, может получить деньги, а владелец должен снова платить за право входа в свой номер.
Я крепко сжал локоть Гвен.
— Достаточно. Если он покажется снова, дайте нам знать, ладно? Комната «Л».
Он внимательно посмотрел на Гвен.
— А вы разве не желаете снова получить комнату «КК»?
— Нет.
Тогда он переключился на меня.
— Вы сняли «Л» на одну персону. Если там будут жить двое, потребуется доплата.
И вдруг до меня дошло. Все то же, все вокруг этим полно, я постоянно натыкаюсь на мелкие пакости!
— Вы пытаетесь содрать с меня еще одну крону? А я вас потащу в Донную Аллею и откручу башку!
Я еще кипел от злости, когда мы вошли в номер и закрыли за собой дверь.
— Гвен, давай уедем с Луны. Тут все изменилось. И в худшую сторону!
— А куда бы тебе хотелось уехать, Ричард? — спросила она подавленно.
— Да я… просто хотел бы эмигрировать за пределы Системы, хоть в Ботани Бэй, хоть на Проксиму, хоть куда угодно… если бы я был помоложе и с двумя ногами, — я вздохнул. — Иногда я кажусь самому себе ребенком, потерявшим мать.
— Мой родной…
— Да, дорогая?
— Но я же с тобой! Хочешь, я стану твоей мамочкой? Я пойду за тобой всюду, на самый край Галактики. Но сейчас мне еще не хочется покидать Луну… если только ты согласишься мне помочь. Мы бы могли уйти из отеля и попытаться найти другое пристанище. А если Эзра прав и мы ничего не найдем, то надо попытаться договориться с этим субъектом за конторкой до понедельника. А там мы уж точно найдем жилье!
Я постарался унять сердцебиение, успокоиться.
— Да, Гвен. Мы сможем найти жилье только после уик-энда, когда уберутся храмовники. Если только нам не повезет сразу же. Но я не хочу, чтобы этот подонок за конторкой знал, что мы собираемся в понедельник подыскать себе жилье.
— Слушаю, сэр! Но могу ли я объяснить тебе, почему мне нужно еще побыть в Луна-Сити?
— Что? Да, разумеется. На самом деле, я и сам бы хотел на время тут устроиться. Начать писать, заработать деньжат, чтобы покрыть изрядные расходы этой недели.
— Ричард! Я все время пытаюсь тебе внушить… У нас нет денежных проблем!
— Гвен, денежные проблемы есть всегда. Я не собираюсь перейти к тебе на содержание. Можешь звать меня «macho», если нравится, но я хочу сам содержать тебя.
— Конечно, Ричард! Я благодарна тебе за это. Но в данный момент не стоит беспокоиться об этом. Я могу хоть сейчас, голыми руками, достать столько денег, сколько нам надо!
— Да что ты? Какие сладостные перспективы!
— Но так оно и есть, сэр. Ричард, я больше тебе совсем не вру! Пришло время полновесной правды.
Я отмахнулся обеими руками.
— Гвен, я разве не ясно выразился? Мне все равно, что там за бредни приходят тебе в голову, или сколько тебе лет, или кто ты такая на самом деле! Мы же все начинаем сначала — ты и я!
— Ричард, не обращайся со мной как с несмышленым дитятей!
— Гвен, я и не делаю этого. Просто я говорю, что принимаю тебя такой, какая ты есть. Сегодня. Сейчас. А твое прошлое — твое личное дело.
Она огорченно поглядела на меня.
— Мой любимый, ты не поверил, что я — Хэйзел Стоун. Так ведь?
(Теперь мой черед врать! Но ложь не бывает удачной, если она не правдоподобна. Как бы мне воззвать к ее разуму, вместо того чтобы валять дурака?)
— Любимая, я пытаюсь внушить тебе, что мне неважно, являешься ли ты Хэйзел Стоун, или нет. Или Сэди Липшиц. Или Покахонтас. Ты просто моя любимая женщина. И давай не омрачать этот золотой факт всякими неуместными оговорками.
— Ричард, Ричард, послушай меня! Дай мне сказать, — она вздохнула. — Иначе…
— Что «иначе»?
— Ты же сам знаешь, что это «иначе» означает! Ты применил его ко мне. Если ты не пожелаешь меня выслушать, я должна буду вернуться и доложить о своей неудаче.
— Куда еще «вернуться»? Кому доложить? О какой неудаче?
— Если ты не захочешь выслушать, это значения не имеет.
— Но ты же сама просила, чтобы я тебя не отпускал!
— Я и не хочу тебя покинуть. Просто мне надо будет отлучиться по срочному делу. Потом я вернусь. Но я обязана доложить о своей неудаче и попросить отставку… и тогда я буду вольна идти за тобой хоть на край Вселенной. Я должна именно попросить отставку, а не дезертировать. Ты же солдат и должен понять.
— А ты что, тоже солдат?
— Не совсем. Я агент.
— А, так ты «агент»… Вербовщик?
— Что-то вроде этого, — она усмехнулась. — Скорее «агент-соблазнитель». И я не должна была в тебя влюбляться, Ричард, так как это может сокрушить мою миссию. А может, ты пойдешь со мной и сам увидишь, как я буду «там» отчитываться?
Я не знал, что и думать.
— Гвен, я в замешательстве…
— Но почему ты никак не даешь мне объяснить?
— Ох, Гвен, это же объяснить нельзя\ Ты утверждаешь, что являешься Хэйзел Стоун…
— Являюсь.
— А ну тебя! Я же умею считать. Хэйзел Стоун, если она жива еще, должно быть больше века!
— Правильно. Мне гораздо больше ста лет, — она улыбнулась. — В твоем лице я совратила младенца, миленький!
— О, бога ради! Как же так? Я провел с тобой в постели последние пять ночей. И ты оказалась на редкость шустренькой ста-рушоночкой!
Она оскалила зубы.
— Благодарю, родной! Этим я обязана исключительно растительной смеси Лидии Пинхам!
— Так вот оно что! Сие патентованное средство вывело весь кальций из твоих суставов и всунуло его обратно в твои кости, разгладило морщины на лице, восстановило юную способность к «горизонтали», прочистило артерии и прочее? Закажи мне бочонок такого снадобья, я в него тоже окунусь!
— Миссис Пинхам оказывает только экспертную помощь, мой дорогой Ричард. Но ведь я могу доказать тебе, кто я есть на самом деле, хотя бы тем отпечатком пальца на Декларации Независимости. Это позволит твоему разуму воспринять правду, какой бы странной она ни была. Идентификацию можно провести и по сетчатке глаз, но мою сетчатку тогда не сфотографировали. А вот отпечаток пальца есть. И еще имеется формула крови.
Я начинал уже впадать в панику — что же ждет Гвен, когда ее фантазии рухнут? И тут мне кое-что припомнилось.
— Гвен, кажется, Гретхен упоминала Хэйзел Стоун?
— Именно. Гретхен — моя дальняя-дальняя праправнучка, Ричард! Я вышла за Слима Лемке из банды Стоуна, когда мне исполнилось четырнадцать, и родила первого ребенка в день осеннего равноденствия 2078 года. Это произошло на Земле. Я назвала первенца Роджером в честь моего настоящего отца. В 2080 году родилась моя первая дочь…
— Постой-ка! Твоя старшая дочь была же студенткой в Персиваль Лоуэлл, когда я командовал спасательной операцией! Ты же сама мне об этом говорила.
— Это была часть «кучи лжи», Ричард. У меня там действительно училась праправнучка, мой дальний потомок. Но я не стала уточнять детали моего родства с ней, ибо мой вид этому совершенно не соответствует. А мою старшую дочь звали Ингрид в честь матери Слима… Ингрид Гендерсон названа в память своей прабабушки и моей дочери, Ингрид Стоун. Ричард, ты даже не мог предположить, как тяжело мне было оказаться в «Иссохших костях», встретить там пятерых своих потомков и не подать вида, что я их знаю! Но не могла же я, Гвен Новак, объявить, что я их прапрабабушка Хэйзел! А ведь такое со мной случается не впервые! У меня куча детей: от начала менструации до начала климакса, за сорок четыре года, я родила от своих четырех мужей и трех случайных чужаков — шестнадцать детей. После смерти четвертого мужа я вернула себе имя «Стоун» и нарекла им своего первенца, Роджера. Я подняла на ноги четверых его детей от второго брака. Его второй жене, врачу, я была нужна в качестве бабушки-няньки. Трое из них, став взрослыми, вступили в брак, а четвертый мой внучек — теперь главный хирург на Церере. Он так и остался неженатым. У него свои взгляды на самостоятельность… Потом я начала принимать ту самую «растительную смесь», и вот результат: я снова полна сил и способна основать новую семью!
Гвен рассмеялась и похлопала себя по животу.
— Давай-ка ляжем в постельку!
— К черту, женщина, это не решит ни одной из наших проблем!
— Нет, не решит, но это прекрасный способ проводить время. И иногда прекращает периодические кровотечения… Кстати, это напомнило мне: если Гретхен возникнет снова, я вмешиваться не стану. Мне просто не улыбалась перспектива вторжения моей праправнучки в мой медовый месяц, в который затесались и без того масса людей и множество возбудителей.
— Гретхен всего лишь ребенок!
— Ты так считаешь? Физически она такая же созревшая, какой была и я в четырнадцать, когда вышла замуж и понесла. Девочка, состоящая в браке, Ричард! Здесь это случается чаще, чем где бы то ни было. Мама Мими была очень строгой и наказала маме Вайо смотреть за мной в оба. У меня не было никаких поползновений сбиться с пути. Семейство Дэвисов занимало на социальной лестнице самую высокую ступень из всех мыслимых в Луна-Сити. И я очень хотела, чтобы они меня удочерили… Мой любимый, я не скажу тебе больше ни слова о себе, пока ты не проверишь мою закорючку и отпечаток пальца на Декларации. Я ощущаю твое неверие… и это меня унижает.