Полковник посадил свой транспортник на небольшой аэродром в пригороде Ростова. Базировалась там сборная солянка из истребителей. И-16 и МиГ-3 стояли в капонирах, укрытые маскировочными сетями. ПС-84 отогнали в сторону от полосы, но маскировать не стали. В связи с событиями двух последних суток, внезапный налет немецкой авиации был бы чем-то вроде ненаучной фантастики. Летчики этого полка сами летали на разведку в Сталино, и видели мелкий винегрет из алюминия и стали, "изготовленный" из немецкого аэродрома. Бортмеханик распахнул дверь, и спустил трап, в салон ворвался уличный воздух. После московского морозца погода тут была сырая, температура воздуха стояла где-то возле нуля.
Минуты через две возле самолета остановилась покрашенная в грязно-белый цвет эмка. Из нее вылез высокий, худой бригадный комиссар в белых комсоставовских полушубке и шапке. С собой у него были только маленький фанерный чемоданчик. Подбежав к самолету, бригадный комиссар обратился к бортмеханику, - Товарищ, этот борт летит в Симферополь?
- Да, этот борт летит в Симферополь, - в проеме самолетной двери сверкнули знаменитые стеклышки пенсне. Нарком внутренних дел спускался по трапу размять ноги. Да и по технике безопасности не положено находиться в самолете во время заправки. - А вы, товарищ, бригадный комиссар, кто такой?
- Бригадный комиссар Леонид Брежнев, товарищ народный комиссар внутренних дел, два часа назад получил приказ срочно прибыть в Симферополь и вступить в должность комиссара Первой Отдельной Тяжелой Механизированной Бригады ОСНАЗ РГК.
- А, "Дорогой Леонид Ильич", - протянул Берия, и в душе у Брежнева, только что гордого и самоуверенного, шевельнулись страшные подозрения, - вот вы-то нам и нужны! - Шутка!
- Вы все людей пугаете, Лаврентий Павлович? - вслед за Берией по трапу спустился майор госбезопасности, - Товарищ бригадный комиссар, будьте добры, расписочку ОВ.
- А вы кем, будете, товарищ майор госбезопасности? - начал приходить в себя после начальственной шутки Брежнев.
- А я в этой бригаде начальник особого отдела, - майор госбезопасности Санаев мечтательно улыбнулся, - местная кровавая гебня, так сказать. Ах, товарищ Нарком, как бы мне хотелось чтобы эти сказки оказались былью. Уж я бы некоторым выписал путевку в оздоровительный лагерь в Магадан... - он снова повернулся к Брежневу, - товарищ бригадный комиссар, если буквы ОСНАЗ РГК, вам о чем-нибудь говорят, то вы и сами должны понимать что вся бригада находится под грифом ОВ.
- Понимаю, не маленький, - широко улыбнувшись, Брежнев взял уже заполненный бланк, и бегло прочитав, подписал, - Эх, где наша не пропадала!
Тем временем, из самолета на землю спустились Рокоссовский и Кузнецов. Последними самолет покинули первый пилот полковник Ольхович и штурман капитан Лапочкин. И как водится у русских людей, когда нечего делать и надо ждать, все отошли в сторонку и, отвернувшись от ветра, закурили. Ну, а курить возле самолета, когда заправщик уже сунул шланг в бак - это занятие для смертников. Если сразу сам не взорвешься, потом особист расстреляет. Контролировать заправку у самолета остался бортмеханик. Не успело высокое начальство выкурить по одной папиросе, как к ним подошел летчик в звании майора, - Иванов Виктор Петрович, командир этого полка. Чем-нибудь кроме заправки могу вам помочь? - Может быть обед?
- Да нет, товарищ майор, спасибо. - Берия поежился под полушубком, - Заправимся, дождемся нашего эскорта из Симферополя и полетим... - он повернулся к Ольховичу, - ведь так, товарищ полковник?
- Эскорт задерживается товарищ нарком, - пара Скоробогатова отражала попытку налета немецкой авиации на Евпаторию. Пополнят боекомплект, дозаправятся и вылетят.
- Ну и как там? - С интересом спросил Берия.
Ответ полковника Ольховича ввел майора Иванова в ступор, - Как всегда, товарищ нарком, Хейнкели-111, полная группа, три девятки. Результат: двадцать шесть сбито, один принудительно посажен в Саках. Судя по эмблеме на трофейном самолете - из сотой бомбардировочной эскадры. Их как раз ждали в Крыму примерно в это время. - летчик истребитель минут пять не мог понять, может это начальство так шутит...
Потом решился, и осторожно спросил, - Товарищ Нарком, а может вам в эскорт мои ребята подойдут? - У меня сейчас как раз есть свободное звено, ведущий - старший лейтенант Покрышкин...
Майор Санаев показал тремя пальцами себе на грудь и кивнул. Берия сначала нахмурился, потом просветлел лицом, - А, майор, понял, тот самый Покрышкин. - чем опять ввел майора Иванова в недоумение, - Откуда же всесильный Берия знает никому не известного старшего лейтенанта? - дальше было больше, Берия посмотрел на командира истребительного полка, - Знаете, что, товарищ Иванов, мы возьмем ваш эскорт. Но только вместе с нашим. У меня прямой приказ другого "товарища Иванова" лететь дальше только с эскортом из Симферополя. Когда-нибудь гриф секретности будет снят, и вы поймете почему. Но мы не сразу вернем вам товарища Покрышкина, возможно там, в Симферополе с ним кое-кто захочет поговорить. Я надеюсь, что завтра утром, ваше звено сможет вернуться в полк после выполнения особого правительственного задания.
Майор Иванов тяжело вздохнул, по его лицу было видно, что он в очередной раз убедился в истинности фразы "инициатива наказуема" - сам предложил помощь, и вот теперь полк может лишиться хорошего летчика. И взять свои слова назад никак невозможно.
Минут через двадцать, когда заправка была закончена, а бортмеханик успел осмотреть, казалось, каждую заклепку, к группе командиров и генералов, подбежал бортрадист спецборта, - Товарищи получено сообщение от майора Скоробогатова, они будут над нами примерно через пять минут.
Полковник Ольхович растоптал унтом недокуренную папиросу, и повернулся к Берии - Ну что, товарищ нарком, на взлет?
7 января 1942 года. 16:05. Симферополь. пос. Сарабуз. КП ОТМБ-1 ОСНАЗ РГК Командир бригады полковник Бережной.
Настроение в штабе царило приподнятое. Только что пришло сообщение о том, что батальон "Балтика", внезапно для противника ударивший от Салгирского перевала при поддержке 8-й бригады морской пехоты, в ходе скоротечного и ожесточенного боя взял Алушту. Окруженная 11-я армия вермахта теперь была разрезана на две части. Наступающие от Балаклавы советские войска, уже вышли к мысу Сарыч, все дальше и дальше отгоняя немцев от Севастополя.
Неоправданно пассивно вел себя только Черноморский флот, но адмирал Октябрьский генералу Василевскому не подчинялся, и пока чудил как мог. Пока - это потому, что на фоне всех прочих успехов, как мне кажется, Верховный и с Октябрьским разберется, и, скорее всего, пошлет его вслед за генералом Козловым, который в данный момент сидит у нас на "губе" рядом с Манштейном. Правда есть и неприятности - румынский генерал Аврамеску, сволочь, застрелился при попытке захвата. Но ничего, кобыла с возу - бабе легче, зато теперь простые румынские солдаты дезертируют и сдаются пачками, тем более что и зам генерала, полковник Раду Корне, был убит при бомбоштурмовом ударе.
Но время не ждет, мы бежим с ним наперегонки. Сегодня утром батальон "Севастополь" был снят с позиций под городом своего имени, погружен на станции Бахчисарай в вагоны, и сейчас движется к станции Армянск. Поступили сообщения, что немцы уже пытались прощупать позиции батальона капитан-лейтенанта Бузинова на Перекопе. Правда, пока силы были не очень серьезные, всего пара рот. Но в скором времени надо ожидать настоящей истерики. Наверняка, прямо сейчас в немецких тылах, путем снятия со спокойных участков, с бору по сосенке, формируется вражеская группировка, которая по замыслу Клейста должна будет восстановить положение и разгромить нас. - Ага, Щаз! - Мы еще посмотрим, кто кого разгромит, массаракаш?!
Но часы тикают, и действовать надо быстрее. Если быть честным, то "Балтику" тоже надо снимать из под Алушты, и гнать на Перекоп. Но под рукой нет части, способной заменить его там, от 8-й бригады полковника Вильшанского после штурма Алушты, хорошо если, осталась пара рот, а сам полковник тяжело ранен, и лежит в нашем госпитале в Евпатории. Как сказал главврач госпиталя профессор Антонов, его жизнь сейчас вне опасности.
Звонок с узла связи, - Получено сообщение: спецборт Ставки со спецпассажирами вылетел из Ростова в направлении Симферополя. Посадка на аэродроме Сарабуз - семнадцать часов, плюс минус - пять минут.
Это что же интересно за спецпассажиры такие? - Прошу соединить меня с ведущим пары эскорта, майором Скоробогатовым. Времени еще около часа, и прежде чем сообщать о прилете спецборта генерал-лейтенанту Василевскому, необходимо все выяснить самому.
- Михаил Николаевич, как там у вас дела? - вот ведь надо, майор вполне приличный человек, а имя-отчество как у Саакашвили. - Шучу! Со всеми бывает, но не у всех проходит.
- Всю нормально, Вячеслав Николаевич, - хмыкнул майор, - скоро будем у вас, готовьтесь встречать гостей.
- А что за гости, товарищ майор? - спросил я без всякой задней мысли.
- Знаешь что, товарищ полковник, сядь на стул и покрепче держись двумя руками, а то упадешь, - майор хихикнул, а в моей душе шевельнулось странное предчувствие...
- Сижу! Держусь! - коротко бросил я в трубку.
- Пассажир номер один - Берия Лаврентий Павлович. Пассажир номер два - Кузнецов Николай Герасимович. Пассажир номер три - Рокоссовский Константин Константинович, Пассажир номер четыре - твой новый комиссар Брежнев Леонид Ильич. - Помнишь такого? Пятый - твой новый начальник особого отдела, и старый знакомый - Санаев Иса Георгиевич. Ну и местное начальство прицепило к нашему эскорту ассистентов. Ведущий пары Миг-3 - Покрышкин Александр Иванович, пока еще не маршал, а всего лишь старший лейтенант. Ну, что скажешь?
- Песец фрицам, пусть на шнурках вешаются. - ответил я, - Берия тут всех на подоконниках в трусах застроит, как во время оно, а то распустились. Ну, а Рокоссовский с Кузнецовым... это... это я скажу тебе, серьезно. И означает сие, что переносится центр тяжести зимней кампании из-под Москвы на юг. Ну, а "дорогой Леонид Ильич"... Товарищу Сталину просто на глаза попался, тем более что он тут рядом при штабе Южного фронта комиссарствовал. Ну ладно, Михаил Николаевич, потом поговорим. Конец связи, пока. - я положил трубку и подумал,
- Это назначение и Ильичу Второму проверка на вшивость, и нам... Могуч, Виссарионыч, могуч. Короче, явно что-то задумано, и мы в этом оркестре будем первой скрипкой. Но, главное, не зарваться, и не взять на себя слишком много... А сейчас, товарищ Василевский... -снимаю трубку, - Товарищ генерал-лейтенант, здравия желаю. Получено сообщение о том, что возвращается ваш спецборт, полковник Ольхович и все, все, все... Кто все, ну, во-первых, товарищи Рокоссовский и Кузнецов как вы заказывали. Во-вторых, Нарком Внутренних Дел Лаврентий Палыч Берия, которого вы не заказывали, но, очевидно, он прилагается к заказу в нагрузку. В-третьих, на должность начальника особого отдела в нашей бригаде возвращается майор госбезопасности Санаев, жив, здоров и невредим. Значит, начальству все его и ваши действия понравились, он любим и обласкан. В-четвертых, в бригаду назначен комиссар. Но это уже товарищ Верховный Главнокомандующий лично в нашу сторону пошутил. Комиссаром назначен некто бригадный комиссар Леонид Ильич Брежнев.
Своим ГРУшным умом делаю вывод - Верховному наш план понравился, и теперь его будут быстро-быстро воплощать в жизнь. Что значительно хуже, так это то, что немцы, как и ожидалось, активно стягивают резервы к Перекопу. Вы товарищ генерал-лейтенант, как хотите, но бригаду в течении суток необходимо сосредоточить на линии Турецкого Вала. Один батальон я туда уже бросил. Теперь вот сижу, и думаю - как забрать из под Алушты второй, да так, чтобы немцы не отбили ее обратно.
Что, 8-я бригада морской пехоты? Бригада полковника Вильшанского, считайте, полностью уничтожена, теперь ее надо отправить в тыл на пару месяцев, и ждать пока раненые из госпиталей вернутся, да пополнение обучение пройдет... Сам Вильшанский в госпитале, а бойцов от силы на пару полнокровных рот осталось. Если бы нас флот с моря поддержал, то сломать можно было хотя бы слабейшую группировку немцев - Судакскую. Так Октябрьский не мычит, не телится, и вообще ведет себя как-то странно. Я думаю, приезд Лаврентия Павловича поможет разобраться в его командной "импотентции". У него, видите ли, шторм... - А что товарищ Ларионов? Так ему товарищ Сталин запретил тратить невосполнимый пока боекомплект на нестратегические цели. Только для самообороны, или по его прямому приказу. У них, у моряков, видите ли, стандарты боекомплекта поменялись, под автоматическое заряжание. Вроде калибр тот же, а выстрел другой, в казенник только кувалдой забить можно.
- Ну ладно, товарищ генерал-лейтенант, вот спецборт прилетит, там и поговорим, и с Кузнецовым и с Берией. Вы сейчас где находитесь? - во Владиславовке... Так я за вами вертушку вышлю, должны успеть. Все, товарищ генерал-лейтенант, до встречи.
Сидящий напротив меня капитан Тамбовцев поднял голову, - Товарищ полковник, так это тот самый Брежнев? - я кивнул, - тогда предупреждаю, - он знаменитый спортсмен-любитель, КМС международного класса по алкоголизму. Спиртное уничтожает со страшной силой и не хмелеет. При этом страшно компанейский, один пить не будет. И по женской части большой ходок. Но, надо сказать, умен и храбр.
- Так! Спасибо Александр Васильевич, короче, пишите приказ, - С 17:00 по московскому времени 7 января, и до особого распоряжения, в бригаде объявляется сухой закон. Все запасы спиртного, а особенно буржуазную роскошь из XXI века, сдать начальнику секретного отдела. Печать, подпись. - Тут, понимаешь вот, вот большая мясорубка начнется, а Ильич Второй мне офицеров спаивать будет.
- И до какого же времени сухой закон, Вячеслав Николаевич? - страдальчески спросил майор Гальперин.
- Еще не знаю, но точно что до окончательной победы. Только вот над кем, я еще не решил. Над 11-й армией, над танковой группой Клейста, или над самой фашистской Германией. Но, по любому, с Брежневым бухать вы у меня не будете. А там посмотрим, какой из него комиссар. Там Берия прилетает и Рокоссовский, вот люди достойные внимания.
- А Кузнецов? - ехидно спросил Тамбовцев.
- А об Кузнецове, дорогой Александр Васильевич, пусть у моряков голова болит! Все, - хлопнул я рукой по столу, - хватит болтать, работаем!
7 января 1942 года, 17:05, Симферополь, аэродром Сарабуз. КП Первой Отдельной Тяжелой Механизированной Бригады ОСНАЗ РГК. Генерал-лейтенант Василевский Александр Михайлович
Спецборт Ставки плавно снизился над ВПП аэродрома Сарабуз. Бойцам комендантской роты потомков и пленным немцам уже удалось расчистить летное поле от остатков того, что еще недавно было истребителями Ме-109Ф. Теперь этот металлический хлам украшенный крестами и свастиками, кучами громоздился за пределами летного поля. Лепота, как любит выражаться полковник Бережной. А вот и он сам идет, в своем цифровом камуфляже... и те головорезы, что шагают вместе с ним на почетный караул похожи весьма мало. А вот разделать прибывших на шашлыки за пятнадцать секунд, или защитить от всех ведомых и не ведомых напастей, так это они могут сделать вполне. Того количества автоматического оружия, которое здесь носит отделение, в РККА хватило бы на роту, а то и на батальон. Потому и немцы от них до сих пор в ступоре, ну никак не сопоставимы - видимая численность и огневая мощь. Да и их тактическая подготовка тоже превосходна. Немецкие панцергренадеры - молокососы рядом с нашими морпехами из будущего. Видали мы их, во всех видах видали, ничего похожего и близко нет. Прав полковник Бережной, не прохлопали бы первый удар, будь на месте Павлова другой человек, так все было бы по-другому. А сделали бы в мирное время упор на боевую подготовку, тогда и война была бы совсем другая. Но поздно стонать по пролитому молоку, надо делать выводы и извлекать уроки.
Спецборт Ставки коснулся колесами бетона, и покатился по полосе, истребители сопровождения, три МиГ-3 и два МиГ-29, убедившись, что все закончилось нормально, сделали над аэродромом круг и, покачав крыльями, удалились в сторону аэродрома Саки.