Ликабет. Книга 2 - Владимир Балашов

Ликабет

Книга 2

Продолжение Ликабет. История бывшего легионера Валерия Буховцева в эпоху Древнего Рима. Книга 2 закончена.

Часть 1

Германия

Глава 1

В неприкрытое ставнями окно подул прохладный вечерний ветер. Колыхнулись повешенные на стене одежды, и в комнате сразу резко запахло весенним лесом. Валерий зябко заворочался под грубым плащом, полежал еще немного, и устало встал с ложа. Нашел стоящие на полу калиги, и не спеша надел. Сквозь проем окна было видно темнеющее небо уходящего дня, и мелкую летающую живность, мельтешащую в воздухе. Он умылся, накинул на плечи плащ и вышел на улицу. Солнце уже село, но тьма еще не окончательно накрыла город. Было прохладно, а свежий ветер гнал пахучие запахи молодого весеннего леса. Проходившие вдоль казарм легионеры, кутались, как и он в плащи — сагумы. Где?то гнусаво пропела букцина, возвещая начало стражи. Буховцев плотнее запахнул сагум и пошел вдоль прямой как стрела улицы. Пошел просто так, прогуляться. После попойки начавшейся вчера ближе к вечеру и затянувшейся до утра, слегка давило в висках. По пути изредка попадались легионеры и, узнав нового трибуна, вскидывали в приветствии руки. Городок Ализо, а по сути, просто обустроенный лагерь, был невелик. Стройные ряды казарм, преторий и курия в центре, площадь перед ними. Все это дополняли обширные склады. Часть территории была отведена под небольшой городок для гражданских, который продолжался за невысокими деревянными стенами. Почти все строения были из аккуратно обработанного бруса. Из камня были выложены лишь ворота и небольшой храм Марса на площади. После ухода основного войска в летние лагеря, гарнизон города — крепости составлял приблизительно три тысячи человек. В основном сборная солянка из ветеранов — вексилариев, раненых — больных и прибывших пополнений, которые тоже скоро должны отбыть к месту службы. К этому нужно прибавить несколько тысяч гражданских, уже неплохо прижившихся здесь, судя по распаханным полям и раскиданным вокруг Ализо небольшим селениям.

Валерий дошел до стены, посмотрел на наблюдателей на башнях и пошел обратно. Около площади его окликнули.

— Трибун, как дела? Ты здоров? — услышал он негромкий голос.

Буховцев обернулся. Около приземистого здания курии стоял мужик пятидесяти лет. Одет он был, как и Валерий, в тунику и сагум, а свежий ветер трепал его короткие волосы.

— Здоров префект, хотя, после вчерашнего, это было не просто.

— Глядя на тебя вчера, я бы так не сказал. Ты единственный ушел на своих ногах — префект Луций Цедиций хмыкнул — интересно, где ты так научился пить вино — в варварских лесах, или в Риме?

Валерий вспомнил вчерашнюю пьянку, и у него снова закололо в висках, а желудок потянуло вверх. Вчера старший по званию командир в Ализо, префект лагеря Цедиций собирал на попойку центурионов и трибунов. Так сказать, за знакомство. Были все прибывшие центурионы, некоторые местные, три оказавшихся в городе трибуна, и Буховцев. Званый ужин, начавшийся вчера вечером здравицами, закончился сегодня утром массовой отключкой пирующих на столах и под ними. Хотя Валерий не представлял, как можно нажраться до такого состояния местными слабоградусными винами. Однако долгий сон и головную боль он себе обеспечил. Префект понял его замешательство по–своему.

— Ладно, трибун, хорошая пьянка — это не плохо. Пей, пока есть возможность, там, в лесах будет не до этого, да и вина не найти — ухмыльнулся Цедиций и сразу сменил тему разговора — пошли трибун, нам нужно поговорить.

Они дошли до большого одноэтажного деревянного дома с портиком и двускатной черепичной крышей. Здесь было жилье префекта лагеря, а заодно и штаб местного гарнизона. В комнате после попойки было уже прибрано, а сквозь небольшие открытые окна дул свежий ветерок. Цедиций бросил на кресло плащ, подошел к столу и плеснул в чаши вина.

— Выпьешь? — он подал чашу Буховцеву.

Валерий вздохнул, ополовинил содержимое и поставил чашу на стол. К его удивлению, противного вкуса вина он даже не заметил, и ему почти сразу полегчало. Цедиций опустошил свою, сел за стол, и Буховцев последовал за ним.

— Сегодня пришло письмо от наместника, меня переводят в лагеря на Визургий, так что послезавтра я с когортой отбываю. В Ализо до моего возвращения остается примипил Геренций. Ты, трибун, едешь со мной — префект посмотрел на Валерия. Тот кивнул.

— У наместника не хватает префектов?

— На Визургии стоят два лагеря, поэтому Эггия и Цейония должно быть достаточно, но ты прав, трибун, не хватает.

— Прости префект, но когда я был в Риме, мне сказали, что префект лагеря есть в каждом легионе? — не понял Буховцев.

Луций Цедиций хмыкнул.

— Когда я начинал службу в войске благородного Друза, никаких префектов не было. Примипил — это было все, до чего мог дослужиться простой легионер. Божественный Август, отец отечества, дал возможность своим воинам подняться еще выше. Но даже сейчас префекты есть не во всех легионах, особенно если легион не ставит отдельный лагерь — Цедиций замолчал, видимо ожидая, когда Валерий засыплет его вопросами, но Валерий молчал, и он продолжил — однако, префекты нужны не только для того, чтобы строился лагерь, а войско вовремя набивало желудки и ходило в караулы. У нас не так много центурионов, которые ходили в походы пять или более лет, а среди трибунов таких совсем мало. Над ними должен стоять опытный командир, который бывал во многих битвах.

Было забавно наблюдать, как прямолинейный Луций пытается говорить намеками, и Буховцев решил подойти к теме разговора поближе.

— В Риме мне сказали, что латиклавием в девятнадцатом легионе Тит Постумий, но я ничего не смог о нем узнать. Префект может, расскажешь мне о латиклавии, ведь он сейчас командир.

Цедиций посмотрел на Валерия озадаченно и даже можно сказать подозрительно, что было вполне понятно. Вряд ли ему хотелось откровенничать с малознакомым человеком. Префект задумчиво почесал щетину на подбородке и решился.

— Давай выпьем еще трибун. Говорить о таких вещах трезвым, язык к глотке прилипнет.

Они выпили еще по чаше вина, на это раз полной и Луций Цедиций продолжил.

— Я знаю Тита Постумия. Как не знать. В эту зиму девятнадцатый легион стоял здесь, в Ализо. Мне писали, что тебе двадцать четыре полных года, так что Тит тебя не старше. Прошлой осенью Семпроний отбыл в Италию, и вовремя отбыл. Здесь не Сирия, и еще одну зиму в холоде он бы не пережил. Вместо него остался Постумий, но он командует легионом, только потому, что префектом там Луций Эггий, иначе бы его куда?нибудь убрали, чтобы не довел дело до беды.

— Что, так плохо? — Буховцев был искренне удивлен.

— Не так плохо, раз командует — поправил его префект — легионом фактически командует Эггий, а у Постумия есть помощники из ангустиклавиев. Я знаю некоторых, опыт командования и сражений у них есть, хотя конечно до Эггия им далеко. Раньше трибун, очень давно, во времена наших дедов, в легионах не было легатов, а командовали трибуны. Из шести трибунов два получали империй на месяц, а потом они менялись.

Валерий кивнул, подтверждая, что знает об этом, а Цедиций продолжил.

— В девятнадцатом и еще в одном легионе, который сейчас в Паннонии, у латиклавия на месяц есть коллега — трибун из патрициев, чтобы при случае мог занять его место. Здесь это твоя должность — префект закончил, и смотрел на Буховцева очень внимательно.

— Не хватает легатов — подвел Валерий итог — а как же ангустиклавии?

На квадратном лице Цедиция промелькнули разом удивление и интерес, но тут же спрятались за обычным угрюмым выражением.

— Верно, легатов назначают из трибунов — латиклавиев. Из тех, кто хорошо показал себя в этой должности. Только выбирать командира из одного трибуна, а не из шести как было раньше, это совсем другое дело, особенно если он до этого не служил в войске. Прости трибун, не хочу обидеть тебя и патрициев тоже, я гражданин старого рода, и понимаю, что значат патриции для Рима, но с тех пор как должности стали добывать не воинскими доблестями, а назначениями, у нас оказалось мало командиров, но полно эдилов в плаще и калигах, желающих просто исполнять должность. Резня в Паннонии это хорошо показала. Поэтому нам нужны хорошие командиры в должности латиклавиев и легатов, а ангустиклавии потерпят. Можешь мне поверить, когда в Паннонии все успокоится, от желающих занять эти должности не будет отбоя. Они свое еще возьмут.

Интересно, однако. Впрочем, проблемы были нехитрые, Буховцеву понятные, и он добавил.

— Потому и появились префекты.

Цедиций улыбнулся его догадливости и продолжил.

— Основа легиона это центурионы и хорошо, что одну из высших должностей в легионе займет человек из их среды. Поэтому я думаю, в девятнадцатом все не так плохо. Постумий здесь всего лишь второй год и у него еще есть время многому научиться, а Эггий хороший учитель. Учись и ты трибун. Я наблюдал за тобой неделю и думаю, из тебя может выйти неплохой латиклавий, а там и легат. Хотя, должен признать ты необычней, даже того, что о тебе написали.

О своей необычности Валерий знал куда больше префекта, но было любопытно, что там о нем написали, и кто написал.

— Тоже мне говорили и в Риме, но я до сих пор не знаю, чем я так необычен, может, скажешь префект?

— Да чего уж, скажу — добродушно хохотнул Цедиций — только чего это мы так сидим. Гестий — позвал он — принеси кабанятины.

В дверном проеме показалась конопатое лицо молодого слуги, потом пропало, и вскоре на столе появилась тарелка с мясом. Они проглотили по куску под вино, и префект продолжил.

— Сложно поверить, что ты жил в варварских лесах, а вот в то, что патриций, верю охотно. Твое благородство видно любому, хоть на эллина ты похож больше чем на римлянина.

Валерий рассмеялся. Похоже, эта характеристика стала для него уже стандартной.

— Ты видел много эллинов префект?

— Видел достаточно, а одного покажу тебе на Визургии. Вот уж кому в благородстве не откажешь — немного помолчал и добавил — мне писали, что ты не служил в войске, но я наблюдал за тобой и заметил, что лагерная жизнь для тебя привычна.

— Ну, по дороге сюда, мне пришлось побывать во множестве лагерей — улыбнулся Валерий.

— Переход и долгая жизнь в лагере, это разные вещи.

— К тому же я бывал в походах, когда жил у варваров — добавил Буховцев.

Цедиций удовлетворенно кивнул.

— Это заметно. Расскажи мне о варварах трибун, и о Риме. Я давно не было в городе.

Они просидели до полуночи, и выпили еще не одну чашу вина. Валерий в очередной раз рассказал историю жизни среди варваров, которая уже настолько прижилась в его сознании, что он сам в нее почти поверил. Рассказал и о Риме, что Луций Цедиций слушал куда внимательнее. Когда Буховцев уходил, уже наступала вторая стража. Он вышел на улицу и долго смотрел на лунный серп. Сильный ветер разгонял на небе тучи, и оно проблескивало россыпями звезд. Похоже, установившаяся последние дни пасмурная морось заканчивалась. От вина в голове шумело, а свежие весенние запахи ночью были еще чище и острее. Как здесь пахнет лесом, или может у него просто что?то с обонянием. Валерий постоял немного и пошел в казарму. Завтра нужно было готовиться к походу.

Переправа на другой берег Лупии началась через день. Погода к этому времени действительно установилась солнечная, хотя сильный прохладный ветер быстро сдувал тепло и не давал особо согреться. Легионеры и обоз к утру собрались на деревянной пристани Ализо и пару часов переправлялись на противоположный берег, где была такая же, защищенная фортом пристань. После переправы они построились у ворот форта, вдоль мощеной битым камнем дороги и Буховцев смог осмотреть отряд. Действительно, полная когорта примерно в пятьсот человек. Три десятка центурионов изредка работая витисами, привели строй в походное состояние. Перестроение сопровождалось руганью, веселыми шутками, и в целом это был вполне жизнерадостный процесс.

— Эй, Цисп, ты что нахохлился как курица, крепи щит, как положено — кричал белобрысый центурион.

— Живо, парни, живо, не прикидывайтесь девочками, которым на луперкалии первый раз залезли под столу — увещевал другой.

Вскоре походная колонна была сформирована и после тщательного осмотра префектом Цедицием тронулась в путь. В авангарде и арьегарде ветераны, в середине молодежь и обоз. Буховцев с Цедицием шли сразу за манипулом авангарда. Для похода Валерий надел купленную на Агоре анатомическую кирасу. Два слоя толстой кожи, подбитой слоем мягкой. Поверх сама медная кираса, украшенная замысловатым чеканным узором. Шикарная вещь, в оружейных лавках Рима ничего похожего не попадалось. Втянувшись, отряд взял размеренный ровный шаг, и покрытые лесом холмы вдали стали постепенно приближаться. Примерно через милю они вошли в лес. По команде одели шлемы, расчехлили скутумы, а разведка, покидав лишнее вооружение в телеги, бесшумно растворилась в лесу. Однако ни скорость, ни порядок движения отряда не изменились. Периодически к префекту подходили вестовые и докладывали об окружающей обстановке. Цедицию было не до трибуна, и половину пути Валерий шел молча, осматривая окрестные леса и наблюдая мельтешащие впереди шлемы ветеранской манипулы. Он уже давно научился отличать ветеранов от молодняка. Конечно, отличались они и по возрасту, но главное отличие заключалось в вооружении и одежде. Государство обеспечивало новобранцев и тем и другим, но в самом простом, дешевом варианте. Грубоватые, недорогие туники, кольчуги самой незатейливой выделки. Иногда попадались и кожаные кирасы спереди прикрытые, железными в форме тела, пластинами. Такие использовали, наверное, еще прадеды нынешних легионеров. При этом щиты, шлемы и калиги всегда были хорошего качества. Постепенно легионеры доводили до ума вооружение, закупались одеждой и те, кто служил несколько лет, выглядели хорошо одетыми ладными молодцами.

— Трибун, когда ты был у варваров, тебе много приходилось убивать? — оторвал его от своих мыслей префект.

От неожиданности Валерий несколько растерялся. Иногда его занимал вопрос, как примут в легионе не бывавшего в битвах трибуна, но он был все — таки достаточно в себе уверен, чтобы не рассказывать небылицы о своих военных подвигах.

— Может Марс — воитель на меня и в обиде, но я префект не убил ни одного человека.

От удивления челюсть Цедиция заняла крайнее нижнее положение.

— Как же вы там воевали?

— Там нет больших армий, и войн больших тоже нет, а в мелкие стычки меня и детей вождя не пускали.

Луций удивленно покачал головой.

— А ты трибун не только умен, но и взросл не по годам. Прошлой осенью я много услышал от Тита Постумия о его боевых подвигах.

— Он такой великий боец, префект? — поинтересовался Валерий.

— Ну не знаю, может, прибил когда?нибудь палкой раба или дохлую крысу — фырнул Цедиций.

Не сильно уважают ветераны Постумия — сделал вывод Буховцев, и заметил, что вчера, даже во время пьянки, префект был более сдержан в высказываниях, а сейчас, видимо считает Валерия уже почти своим. Он решил сменить тему.

— Мы прошли уже полдня, но не видели ни одного селения, здесь кто?то живет?

— Это земли бруктеров, но вдоль дороги они селиться не любят, и у них есть на это причины.

— Мы до сих пор для них враги?

— Они покорились еще при Друзе, но при каждом возмущении германцев готовы их поддержать, а нам всякий раз идя в поход, приходится заглядывать и в их земли.

— Не очень то умная политика — рассмеялся Валерий.

— Германцы хитры по–своему, но умными я бы их не назвал. Хотя есть и исключения. А селение бруктеров ты скоро увидишь. В конце дня мы должны разбить лагерь на перекрестке этой дороги с дорогой из Ветеры. Там есть и их селение — потом окрикнул ближайшего центуриона — передай по команде, пусть поторопятся.

Через некоторое время строй ускорил шаг, и их отряд заспешил по петляющей между лесистыми холмами дороге. Погода была солнечная, обдувавший их ветерок потеплел, и поход больше напоминал хорошую туристическую прогулку. Пару раз приходилось переходить ручьи, но в целом неширокая, похожая на тропу дорога, была неплоха. Когда за расступившимся лесом показалось селение, уже темнело.

Они поставили лагерь на холме, недалеко от германского поселка. Здесь уже было несколько площадок, которые можно было опознать по обвалившемуся квадрату рва. Одна с длиной стороны почти в километр предназначалась для лагеря легиона и пара для лагерей поменьше. Они выбрали ту, что была ближе к селению. Пока окончательно не стемнело, легионеры нарубили в ближайшем лесу небольших деревьев, укрепили ими насыпь, и поправили кое — где обвалившийся ров. Пока ставили лагерь, Валерий рассматривал поселок на соседнем холме. Три десятка крытых дерном и соломой домов различной длины и конфигурации были разбросаны как попало. Между ними замысловатыми змейками вились плетни. Изредка около них собирались любопытные местные жители. Рассмотреть что?либо подробней с такого расстояния в сумерках было трудно.