Прошли границу...
На той стороне не было никаких отличий от того чтобы было на этой стороне. Те же серые, безмолвные, бесплодные горы, укутанные в пелерину снегов. То же чувство опасности, не оставляющее тебя никогда...
Их ждали в одном неприметном кишлаке, в нескольких километрах от границы. Кишлак - всего полтора десятка домов из камней и глины, почти никакого скота - такие пограничные кишлаки уже давно жили не скотом, а тем что обслуживали поток оружия, наркотиков и моджахедов, были перевалочной базой. Еще в семьи присылали деньги те, кто сражались на той стороне с шурави. Семьям погибших платили небольшие пенсии...
Духов было много. Так много, что у Скворцова мороз пошел по коже. Несмотря на то что он был в пуштунской (надо заметить удобной для гор) одежде, а лицо как и все остальные моджахеды прикрывал пестрым платком (от мороза) - все равно по коже пошли мурашки. Он был воином, он сражался с моджахедами и убивал их, моджахеды для него были все равно что фигурки на фоне дальномерной шкалы оптического прицела. Еще мертвые - на шмоне забитых караванов - кровь, вывороченные внутренности, оторванные конечности. Но здесь духи были живые, их было не меньше ста человек, они были так близко, что протяни руку - и прикоснешься! И он шел по коридору из духов, шел первым, и несмотря на холодную сталь ручного пулемета под рукой ему казалось что он попал в плен...
Две машины - джип и японский пикап ждали около одного из домов кишлака.
- Нам сюда - спокойно сказал по-русски Абдалла
Духи были совсем рядом - и не могли не услышать русскую речь, речь ненавистных шурави. Заволновались, зашептались, зыркая полными ненависти глазами - но не сделали ничего. О том что в рядах отрядов Масуда было немало русских, очевидно здесь знали.
Скворцов прикидывал варианты. Сам дом стоял чуть на отшибе - очень удобно, но в то же время и опасно. Пятьдесят метров как минимум - простреливаемого кинжальным огнем пространства. Можно обороняться - но их двадцать человек, а духов - под сотню, если не больше. При пятикратном превосходстве - смерть, отсекут все пути отхода и положат. Как будут отсекать... так что-то должно быть... на пикапе в кузове установлен ДШК, и пикап стоит как раз не у дома, где будет проходить встреча...
Так... а это что там еще...
Пулемет! Еще один.
- Ахмад... - процедил сквозь зубы Скворцов - иди вперед. Я сейчас...
Если здесь духи - не факт что никто из них не знает русского языка. Могут знать!
Отстав от головного дозора, с независимым видом старший лейтенант сблизился с основным караваном, подмигнул глазами старшему охраны Масуда, тоже русскому.
- Закурить дай! - громко, рисуясь, сказал он - спички отсырели...
Старший охраны, человек по имени Николай подошел ближе, достал сделанную из патрона зажигалку...
- Кури...
- Здесь засада... - тихо сказал лейтенант, прикрывая лицо - будто прячась от тушащего огонек зажигалки морозного ветра - две Дашки. Одна на машине, другая на крыше, с левого фланга. Отсекут и порвут на куски.
И, громко...
- Что же у тебя зажигалка то не работает...
Николай недоуменно посмотрел на зажигалку, прикрыв ее ладонью чиркнул раз, другой. Снова протянул ее старлею.
- Работайте сами - тихо сказал он - старший им не верит. Свободная охота...
- Я работаю. Рассчитывай на ДШК на машине.
- Понял.
Свободная охота...
Оторваться от каравана было проще простого - сделав условленный знак Шилу, Скворцов окликнул духов, широко улыбаясь.
- Чи, бача, чарс аст*****?
И продемонстрировал пачку афгани
Надо было знать духов, хорошо знать их психологию, чтобы делать такое. Сейчас Скворцов сознательно подставлялся. Все духи, моджахеды за редким исключением были трусливыми и подлыми, они воевали исключительно за деньги, а из Корана в их головах хорошо если застревала пара сур, а то и этого не было. Все было как на ладони - он, советский военнослужащий-дезертир, перешедший на их сторону, у него есть деньги и он хочет купить чарс. А раз их все равно сейчас перережут как баранов - так не лучше ли начать конкретного с этого шурави-предателя? Завести его за какой-то дувал, там зарезать и отнять деньги. Тогда деньги достанутся им и только им. А если этот шурави погибнет в бою - мало ли кому достанутся его деньги, их может и эмир отобрать. Да, так и надо сделать.
Сказав несколько слов своим, навстречу выступил высокий, чернобородый дух, с белыми, почти без зрачков глазами-бельмами.
- Аст чарс! Аст чарс!
И замахал рукой, призывая идти за собой...
Ручной пулемет Калашникова у Скворцова висел за спиной, да и сам он не выглядел опасным - он специально старался не выглядеть опасным. Глупо улыбнувшись, Скворцов пошел за духом...
Есть!
Дух обернулся, чтобы убедиться в том, что глупый баран-шурави идет за ним, зашел за дувал. Это был дувал дома, на крыше которого стоял пулемет! Дух просто не дотерпел, он завел шурави в первый попавшийся дом, рассчитывая его как можно быстрее зарезать и забрать деньги. Он совершенно не воспринимал одетого в афганскую одежду и для теплоты еще замотанного в обмотки шурави как опасного соперника. И просчитался.
Привычно отбив выброшенный в атаке нож, Скворцов махнул рукой, даже не глядя - и вылетевший в руку из рукава джелалабадский клинок спецназа пронзил духу горло. Не обращая внимания на теплую, липкую жидкость, окатившую руку, на предсмертный хрип смертельно раненого боевика, Скворцов выдернул клинок, прыгнул - и мгновенно забросил тело на плоскую крышу хижины с замаскированным на ней крупнокалиберным пулеметом.
Распяленный в крике рот, обтянутая черной тканью спина, невыносимая, даже на воздухе бьющая в нос вонь от годами немытых тел, от вшивых бород воинов джихада. Омытый кровью клинок, капустный хруст легко поддающегося под заточенной сталью тела...
Спихнув со станины истекающего кровью духа, Скорцов стал разворачивать пулемет в обратном направлении. Внизу, там, где по его прикидкам должна была быть машина с пулеметом, четко стукнули два одиночных автоматных выстрела, потом еще несколько - Шило разобрался с духами....
Старший прапорщик Шило, закончив отсчет, огляделся, потом с глупым видом направился в сторону машины с ДШК. На пулемете никто не дежурил, один дух лежал в кузове, укрывшись какой-то дерюгой, еще двое грелись в кабине, группа духов, среди которых было два гранатометчика, стояла у крайних дувалов, охраняя единственную ведущую к одиноко стоящему дому****** дорогу. Никто не успел ничего понять, когда Шило ловко, одним обезьяньим прыжком, словно расправившаяся пружина сиганул в кузов, дважды с силой ткнул спавшего в кузове духа выброшенным из рукава клинком. И прежде чем остальные среагировали - перехватив автомат, дважды выстрелил по кабине пикапа, и, укрывшись ею, сделал еще несколько одиночных по духам. Те, не успев ни единожды выстрелить в ответ, повалились на промерзшую землю как марионетки, у которых разом отсекли все веревочки...
Пришедший в кишлак отряд и в самом деле был послан Хекматияром только с одной целью - уничтожить Масуда. Его приговорили к смерти не так давно, и очень далеко отсюда, за океаном, в одном здании, стоящем в тихом месте в виргинских еловых лесах. Приговорили к смерти за контакты с русскими - ведь даже в восемьдесят втором, когда русские предложили прекращение огня, единственным из крупных и авторитетных деятелей оппозиции который пошел на это был Ахмад Шах Масуд. И кто-то должен был исполнить приговор, как бы это ни было сложно. Взялся Хекматияр - за деньги конечно, но не только. Гульбеддин Хекматияр имел самую большую партию из числа тех, что входили в Пешаварскую семерку, его люди составляли треть от всего движения сопротивления. Но даже он ничего не мог сделать с Масудом засевшим в стратегически важном Пандшерском ущелье и делавшем там все, что в голову взбредет. Руководитель ИПА понимал, что война не вечна, а после войны неминуемо начнется грызня за власть. Друзья и соратники мгновенно станут врагами. И если есть возможность с ведома и одобрения американцев еще до конца войны избавиться от одного из самых опасных соперников - это надо сделать. Поэтому, он послал на встречу с Масудом по выдуманному поводу большой отряд во главе с арабским наемником, которого звали Джелалуддин. Тот самый отряд, с которым он разоблачил и казнил совсем недавно продавшегося шурави предателя Набир-шаха. Этот отряд выполнял роль личной гвардии Хекматияра и из него набирались люди в его личную охрану...
Услышав выстрелы, находившиеся по всему кишлаку духи решили, что началось - пусть и без условленного сигнала - но началось. И, с истошными криками "Аллах Акбар" черная, бородатая людская лава, потрясая автоматами ринулась на окраину поселка...
Кто-то, когда пишет об Афганистане и афганцах, прославляет их как непобедимых воинов. На самом деле это не так. Да, среди пуштунов были просто изумительные стрелки - но к седьмому году войны их осталось мало. Как бы ты не умел стрелять - с винтовкой ты ничего не можешь поделать против снарядов БМ-21 Град, против бомб и ракет "Крокодилов" и "Грачей", против шестидюймовых снарядов "Гиацинтов". А оставшиеся в военном отношении были подготовлены весьма слабо и только характер их действий - засады и прямой террор - спасали их от поголовного уничтожения. Вот и сейчас - они бежали именно толпой, не повзводно-портно, а почти неуправляемой, подогретой тем же чарсом и безумием отрядного муллы толпой. О том, что дуло пулемета ДШК смотрит уже не на дом где засели предатели ислама, а в противоположную сторону - никто из них этого не заметил.
Огонь ДШК с расстояния тридцать - сорок метров по толпе, находившейся в ограниченном с обеих сторон дувалами пространстве, не имеющей возможности сманеврировать и не понимающей что происходит был страшен. Понимая, что долго здесь не продержаться, Скворцов не жалел ствола и вел непрерывный огонь. Тяжелые, по несколько десятков граммов пули разрывали духов на куски, валили на землю, пробивали по несколько тел сразу, откалывали куски от дувалов. В тесноте улицы духи не могли вести ответный огонь, они мешали друг другу. Один из гранатометчиков все же решился выстрелить - но граната РПГ ушла выше и левее, а вот выхлоп убил как минимум двоих духов, что были у него на пути. Скворцов стрелял - и видел, как корчилось в муках истекающее кровью людское месиво, как пули все больше и больше прибивали духов к земле, как один за другим умирали воины джихада, которые больше никогда не убьют ни одного советского солдата. Он стрелял и орал, он вслух выкрикивал имена тех пацанов, которых он знал и которые никогда не вернутся с этой войны или вернутся искалеченными обрубками. Последним, когда от ствола пулемета уже шел дым, а в ленте не осталось ни одного патрона, он выкрикнул имя Сашки. Грузина.
За вас, братья...
Ругаясь последними словами, оглохший от длинной пулеметной очереди ДШК, он рванул подсумок, достал из него Ф-1, выдернул чеку, что есть силы швырнул вперед. Громыхнуло - и в этот момент он сиганул с дувала, уходя от возмездия тех духов, что еще остался жив. Вторую гранату он бросил на крышу - чтобы духам не достался исправный пулемет.
С горы, от гостевого домика уже стреляли - стреляли из ДШК, экономными и точными очередями. Кто-то из русских - афганцы не умеют экономить патроны и часто запарывают ствол. Вели огонь и несколько автоматов - навстречу этому огню и пополз Скворцов...
Пуля ударила совсем рядом, его осыпало снежной пылью и землей. Скворцов злобно, во весь голос выругался.
- Свои! Да свои же в душу мать вашу так!
Не дожидаясь следующей пули, он поднялся и короткими перебежками рванул вперед, матеря себя последними словами за то что не договорились об опознании. Хотя какое к чертям опознание, когда о нем было договариваться?
По нему больше не стреляли - зато когда он почти добежал, где то за спиной завыло - и два черных земляных султана минометных разрывов встали между ними и кишлаком...
Добежал - Шило стоял за ДШК, Николай, ощерившись, бил из такого же, как у него РПКСН.
- Валить надо! Сейчас наведут! - выкрикнул, как выдохнул Скворцов.
Со стороны кишлака стреляли - но не шквалом, работали всего несколько точек. Шило экономными короткими очередями крупнокалиберного пулемета подавлял их.
- Как думаешь? - Николай уже примерно прикинул, из каких-таких войск к ним в отряд откомандировали двоих, и относился к новым бойцам с должным уважением.
- Ты выдвигаешься! - проорал оглохший от стрельбы Скворцов - броском до дувалов. Мы тебя прикрываем отсюда! Как дойдешь до дувалов - мы за тобой на машине. Я и Ахмед.
Николай не доверял никому. Первое что он подумал - накроют, ударят в спину. Как только они выйдут к дувалам - их же в спину и посекут из ДШК. Но план предложенный русским был хорош, а ждать было некогда - громыхнули еще два разрыва, совсем рядом, кто-то вскрикнул раненый осколком. Третий - точно на башку положат.
- Абдалло! Оставайся с ними! Пошли! Пошли! Ур!*******
Прикрывая собой Масуда, его бойцы бросились к дувалам. Заработал пулемет - пулеметчик поджидал именно прорыва, кто-то из бойцов Масуда упал - но и только. Через секунду Шило засек пулеметчика - и крупнокалиберные пули проломили дувал за которым он прятался, разнося на куски все что попадалось на пути - глину, камень, сталь, человеческую. Плоть. Пулемет замолк.
- Абдалла! За руль! Пошел!
Пикап тронулся с места, не дожидаясь пока группа прикрытия достигнет дувала. И вовремя! Следующие две мины угодили как раз в гостевой дом, синхронно - и он охнул, проваливаясь внутрь в клубах дыма...
- Пошел! Не останавливаться! Пошел!
По машине ударило - раз, второй - и она пошла медленней, забирая влево... Но дошла - ткнулась бампером в дувал. За спинами опять громыхнуло...
Минометы чтоб их...
Скворцов выпрыгнул из кузова, меняя дострелянный магазин в своем РПК - он заряжал по тридцать потому что использовал свой пулемет как снайперскую винтовку. Рывком распахнул на себя дверь...и истекающий кровью Абдалла вывалился ему на руки...
- Меня Юра ... зовут... Юра...
В последний раз вдохнув, дернувшись всем телом, он умер, уставившись невидящими глазами в серое, мутное, давящее на головы небо...
- Старшой ты чего!
Шило просек сразу - иногда Скворцов, его командор (так будет командир по-афгански) вот так вот вырубался, уходил в себя - и это было смертельно опасно. Закончив менять ленту в пулемете, он выскочил из кузова, со всей богатырской силы двинул старшего лейтенанта по спине.
- Валить надо, сейчас минометами всех раз...т к е...ой матери!
- Юра его звали... - ответил Скворцов
- Какой Юра, приди в себя!
Юру положили в кузов, потому что его надо было похоронить по обряду. По исламскому обряду, потому что он принял ислам и стал Абдаллой. Слава Аллаху двигатель пикапа еще работал. За руль сел какой-то моджахед-афганец - и они двинулись вперед - грузовичок с крупнокалиберным пулеметом и несколькими стрелками в кузове как таран, пробивающий дорогу, а за ними - все остальные. Те кто к тому времени уцелел...
- Командир!
Скворцов уже видел и сам - духи. На дороге, здесь дорога просматривалась...
Не дожидаясь команды, Шило открыл огонь, честно отработавший на сегодня пулемет (советский, китайский бы давно заклинило) снова застучал, заработал отбойным молотком - и там, метрах в двухстах на узкой горной дороге вспыхнула головная машина духов, почти такой пикап, запылала чадным костром...
Грянули ответные очереди - пока заполошные, неприцельные. Длинными забасил ПК.
Суки...
- Держись!
Оставляя Шило и еще одного бойца в кузове, Скворцов выпрыгнул, нашел глазами Николая, кивнул ему. В мгновение ока тот оставил Масуда - все равно собой от всего не прикроешь, в два маха оказался рядом.
- Отходи к заставе! К заставе ты понял! Мы выведем их на тебя, понял!? - перекрикивая бас ДШК, заорал Скворцов.
Николай хлопнул его по плечу, достал из разгрузки и что-то сунул ему в руку. Скворцов на мгновение опустил глаза - фальшфейер, сигнальный огонь. Понятно, для опознания.
- Уходи, ты слышишь!? Мы задержим, сколько сможем!
Не отвечая, Николай бросился назад.
Глянув на пикап, Скворцов с ужасом убедился в том что Шило, его замок ранен. Весь правый рукав намок от крови, но он стрелял, и черт знает, чего ему это стоило...